Предпринимательство как социальная технология

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Факультет социального управления Кафедра государственного и му ниципального управления КУРСОВАЯ РАБОТА по дисциплине Социальные технологии на тему «Предпринимательство как социальная технология»

Выполнил:

Студент 5 курса заочного отделения специальности «Государственное и муниципальное управления «

Иванов ДенисНиколаевич Руководитель:

Рохмистров Станислав Николаевич д.с.н., профессор

Содержание Введение Позиции К. Маркса и Й. Шумпетера по отношению к проблеме экономического развития Односторонний подход к предпринимательству как социальному феномену Подходы к пониманию предпринимательства у экономистов и социологов Предпринимательство как класс или социальная прослойка Роль предпринимательства в государственном и муниципальном управлении Суть предпринимательства как социальной технологии новой Росси.

Заключение

Список использованной литературы предпринимательство класс социальный

Введение

Из всех рассматриваемых нами социальных технологий становления новой России наиболее представительно и, выражаясь публицистическим языком, ярко, предстаёт несомненно предпринимательство. Казалось бы, о нём уже всё известно, рассмотрены все его стороны. И вышедший в 2007 году учебник «Предпринимательство» Предпринимательство, учебник/ под редакцией М. Г. Лапусты, — 4-е изд., испр. и доп.- М.: ИНФРА-М., 2007. — лишнее тому свидетельство. В Нём, казалось бы, нашли отражение все оттенки этого многогранного явления, сложившиеся за 300-летнюю историю его исследования великими экономистами. Но даже сегодня, вчитываясь, например, в эссе Ричарда Кантильона (1680−1734), считающегося первым учёным экономистом, разработавшим одну из первых концепций предпринимательства, открываешь совершенно новое не только в самом этом феномене, но и совершенно по-новому начинаешь понимать формирующийся в стране новый экономический порядок. Что же касается предпринимательства, то вчитываясь в экономические труды отечественных учёных, которые раньше вообще не упоминали это понятие, то начинаешь утверждать в вещем предсказании другого известного в прошлом учёного — Жан Батиста Сэя (1767−1832). В своём «Трактате по политической экономии» он ещё в 1803 году предсказал, что предпринимательство «отныне не сойдёт со страниц экономической теории».

Почему данное предположение Сэя мы считаем вещим?

Да потому что в самом начале XIX века предпринимательство в политической экономии было, образно говоря, неким «плавающим! Явлением. Интерес к нему со стороны учёных то появлялся, то исчезал. Всё это хорошо прослеживается в ретроспективном анализе экономической науки. Что же касается какого-то целостного устойчивого положения, то предпринимательство «приобрело» его Голько в начале XX века. А случилось это потому, что Голько в начале XX века наконец-то завершилась та трёхсотлетняя работа экономистов по осознанию ими того нового типа человеческих обществ, который сменил феодализм — капиталистический тип. И главное, что следует подчеркнуть, это стало возможным потому, что была открыта некая социальная технология самой жизнеспособности и поступательного движения капитализма, как новой эпохи развития общества. Этой социальной технологией и явилось предпринимательство, проникнув в суть которого, ставший в последствии великим учёным австриец Й. Шумпетер, сумел, наконец-то, проникнуть и в тайну саморазвития капитализма.

Позиции К. Маркса и Й. Шумпетера по отношению к проблеме экономического развития Как экономист Шумпетер практически закончил то глубокое исследование содержания капитализма как нового типа человеческих обществ, которое отразил в «Капитале» и других своих экономических и философских работах К. Маркс. Последний, изучая процесс становления нового способа развития экономики на самых первых этапах его существования, не сумел (или не захотел) увидеть тот механизм саморазвития, который свойственен капиталистическому способу производства. Причин тому можно найти много. Но, думается, главная связана с тем, что Маркс крайне недостаточно уделил внимания исследованию предпринимательства именно как новой социальной технологии саморазвития капитализма. Вполне возможно, что К. Маркс и сознательно упростил свои научные выводы, представив вариант развития, в котором новой социальной технологией должен был стать пролетариат, свободный от «пут собственности».

Свою теорию развития Шумпетер представляет как феномен того, что еще не заключено в признании факта существования особого явления — специфический, ориентированный на данное и вытекающие из него явления и связанные с ними проблемы, метод исследования, есть «Теория разграниченных таким образом изменений траектории свершения кругооборота, теория перехода народного хозяйства от данного на каждый данный момент времени центра тяготения к другому («динамика») в отличие от теории самого кругооборота, от теории постоянной адаптации экономики к меняющимся центрам, равновесия и ipso facto также влияний этих изменений («статика») См.: Шумпетер Й. Теория экономического развития. С. 157.

Конкретно под «развитием», исходя из своей теории, Шумпетер понимает «лишь такие изменения хозяйственного кругооборота, которые экономика сама порождает, т. е. только случайные изменения „предоставленного самому себе“, а не приводимого в движение импульсами извне народного хозяйства» См.: Шумпетер Й. Теория экономического развития. С. 154. Ярким примером последнего и является ситуация в социалистическом хозяйстве, все изменения в хозяйственном обороте, которые и происходят (или должны происходить) в результате соответствующих директив «сверху». Ясно, что о каком-то действительном развитии в условиях данного способа производства речь не может идти. То же самое, исходя из теории Шумпетера, можно сказать и применительно к капиталистической системе, когда сторонники статической теории в трактовке хозяйственного развития основываются «только на изменениях показателей и на все большей адаптации экономики к ним» См.: там же. Не рассматривает он в качестве «процесса развития» и обычный рост экономики, выражающийся в увеличении населения и богатства, что характерно так же для любой экономической системы. Но принципиальное различие между социалистической (командно-административной) и капиталистической системами, исходя из рассматриваемой теории Шумпетера состоит в том, что только в последней существуют объективные условия действительного развития.

Эволюционный характер капиталистического процесса, по мнению Шумпетера, объясняется не только тем, что экономическая жизнь протекает в социальной и природной среде, которая изменяется и меняет тем самым параметры, при которых совершаются экономические действия. Такие, например, факторы как война, революция и т. п., конечно же влияют на перемены в экономике (Октябрьская революция в России в данном случае далеко не единственный пример такого рода перемен), но они «не являются первоисточниками этих перемен». Не являются таковыми и «квазиавтоматический» рост населения и капитала, «причуды монетарной политики» и т. п. «Основной импульс, который приводит капиталистический механизм в движение и поддерживает его на ходу, исходит от новых потребительских благ, новых методов производства и транспортировки товаров, новых рынков и новых форм экономической организации, которые создают капиталистические предприятия» Й.Шумпетер. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. С. 126. Именно в силу этого капитализм как «форма или метод экономических изменений» «никогда не бывает и не может быть стационарным состоянием» См.: там же. И именно поэтому после осознания кризиса и бесперспективности командно-административного способа хозяйствования в России обратились к капитализму, который всей своей практикой доказал свою эффективность, прежде всего, в качестве способа успешных экономических изменений.

О том, что в истории экономического развития нет готовых рецептов перехода к капитализму из постсоциалистического состояния общества — факт, о котором нам никогда не надо забывать. Но помнить необходимо и о другом. О том, что многое из нашего будущего есть в прошлом, в самой истории развития капитализма, отраженной в экономической теории и истории экономической мысли. Однако увидеть в этом «прошлом» наше настоящее и будущее весьма не просто. Еще труднее воплотить это «прошлое» в нашу весьма специфическую практику.

Казалось бы, та же теоретическая концепция Шумпетера совершенно определенно открывает нам всю внутреннюю структуру основного феномена экономического развития. Ознакомившись с ней, кажется, что три главных ее структурных элемента осознаются вполне отчетливо и помогут нам «заменить» базовые элементы старой системы: его теория развития вытеснит Марксову модель развития: на место «верхушки» КПСС придет новый «эфор» — банкир, который благодаря выдаваемым им кредитам делает возможным процесс осуществления новых комбинаций — «формы и содержания развития» в понимании Шумпетера; место не имеющейся у нас буржуазии займут предприниматели.

Однако эта, кажущаяся на первый взгляд, формальная субституция возможна лишь на каком-то совершенно оторванном от практики чисто мыслительном уровне. Ибо даже в самой концепции Шумпетера выше отмеченные три момента фигурируют как самостоятельные лишь теоретически. Хотя все три этих момента и представляют собой, как выражался Шумпетер, некое «единство», но все же именно третий можно назвать «собственно феноменом экономического развития, именно он лежит в основе предпринимательской функции и поведения хозяйственных субъектов, являющихся их носителями» См.: Шумпетер Й. Теория экономичекого развития. С. 169. (Подчеркнуто нами — Н.П.). Данное утверждение представляется нам весьма важным. Оно, как правило, никогда не фигурировало в анализе творчества Шумпетера, в том числе и среди отечественных ученых. У них, как правило, речь идет о характеристике непосредственно предпринимателей, которые у Шумпетера представлены как хозяйственные субъекты, «функцией которых является как раз осуществление новых комбинаций и которые выступают как его активный элемент» См.: там же. С. 169−170. Наряду с этим, Шумпетер подчеркивал еще много черт характерных для предпринимателя и предпринимательской функции. Об этом мы будем говорить позднее. Здесь же отметим еще один важный аспект подхода Шумпетера к самому феномену экономического развития.

Непосредственно в третьем моменте своей концепции Шумпетер выделяет два аспекта: «объект и средство». «Первый — это осуществление новых комбинаций, второй, в зависимости от общественного строя, — это командная власть или кредит» м.: Там же. С. 169.

В связи с вышесказанным сразу же возникает вопрос: как в одном целом-третьем моменте (заметим, что Шумпетер, не дает точных названий ни одному из трех моментов) могут «сосуществовать» такие понятия как «объект» и «средство» при отсутствии такого понятия как «субъект», которое только и может «связать» и «оживить» «средство», способствуя соответствующему изменению и «объекта»?

Знакомство с отношением Шумпетера к характеристикам предпринимательской функции, данными его предшественниками — учеными-экономистами, так же подтверждает некую виртуальность субъекта осуществления новых комбинаций. Лишь временами «материализуется» «виртуальный» предприниматель Шумпетера в данной части его анализа, представая перед читателем то в роли индивида, который «не имеет длительных связей с индивидуальным предприятием и использует таковые только для проведения новых комбинаций», то в роли человека, которому присущи «инициатива, авторитет, дар предвидения и т. п.». При этом Щумпетер утверждал, что «осуществление новых комбинаций» «не может быть профессией, соответствующим образом характеризующей ее носителя». «Поэтому выполнение основной функции предпринимателя всегда должно сочетаться с осуществлением других видов деятельности, причем ни одна из них, — что подтверждает нашу точку зрения, — не носит всеобщего и обязательного характера» См.: Шумпетер Й. Теория экономического развития. С.170−173.

Такое противоречивое понимание предпринимателя и предпринимательской функции, наличие элемента виртуальности в их существовании, на наш взгляд, предельно ясно характеризуют ситуацию, в какой оказался этот выдающийся ученый. Речь идет, прежде всего, о том, что Шумпетер уже ясно понимал всю тщетность самой возможности высветить всю глубину такого явления как предпринимательство в рамках экономической теории. По самой направленности позиция Шумпетера более схожа с позицией М. Вебера, который за основу типизации берет специфику социального действия, а более конкретно — степень ее рациональности, чем с позицией экономистов, пытавшихся доказать природу предпринимательства Более подробно о становлении предпринимательства как экономического феномена см.: Павлюк Н. Я. Свободное предпринимательство в России: социология становления. СПб, 1998. С.18−31. И сами эти попытки выйти за рамки предмета экономической теории характеризуют Шумпетера как социолога-экономиста. Именно благодаря этому теорию развития Шумпетера можно назвать его теорией предпринимательства, которая, собственно, и представляет современную теорию экономического развития.

Вместе с тем, теория предпринимательства Шумпетера явно в недостаточной степени характеризует непосредственного субъекта развития — предпринимательство. Конечно, в ней был достигнут определенный «пик» в более чем двухсотлетней истории исследования данной проблемы. Однако этот «пик» характеризуется достижениями, как мы убедились, в форме неких конгломератов элементов, необходимость и достаточность которых, если и была установлена, то соподчиненность одних и расположенность других была не доказана, структура целого — явления предпринимательства, внутренняя упорядоченность и организованность до конца не была выявлена.

Все это явилось следствием не комплексного применения в исследовательской практике предпринимательства всех методологических компонентов системного подхода, отсутствием самой сопряженности трех плоскостей его исследования — предметной, функциональной и исторической. Именно это характерно для исследований и экономистов, и социологов как в «дошумпетерский период», так и после него (в том числе и для ученых новой России), которые осуществляются сегодня, и в которых теория Шумпетера не только не получила своего развития, но и наметилась тенденция подавления качества, глубины изучения проблемы количественными параметрами. Конкретно, это проявилось, прежде всего, в том, что в российской научной литературе существует довольно обширное количество определений категорий «предпринимательство» и «предприниматель». Конечно, каждое из них содержит какое-то пусть и незначительное отличие, свойственное только этому определению. Но принципиальные разночтения встречаются довольно редко. Приведем два таких определения.

«Предпринимательство — это особый вид экономической активности (под которой мы понимаем целесообразную деятельность, направленную на извлечение прибыли), которая основана на самостоятельной инициативе, ответственности и инновационной предпринимательской идее» Предпринимательство: Учебник под ред. М. Г. Ляпусты.-М.: 2007, с. 26.

«Предпринимательство — экономически свободная новаторская деятельность, связанная с риском, ответственностью и конкурентной борьбой, имеющая целью достижение новых результатов, удовлетворение личных и общественных потребностей» Галаган А. А., История предпринимательства российского. От купца до банкира. — М., 1997. С. 10.

Первое определение дано экономистом, второе — историком. Если их сравнить, то можно найти много общего. Главная же общность — это экономическая сущность содержания предпринимательства, выведенная представителями двух разных наук. Конечно, есть и противоречия, но не сущностного характера.

Гораздо более многообразны определения социологов. Здесь предпринимательство характеризуется, как «разновидность экономической активности» См.: Глущенко Е. В., Капцов А. И., Тихонравов Ю. В. Основы предпринимательства. — М., 1996. С. 10., как «составляющая конкретных культурно-исторических типов» См.: Радаев В. В. Экономическая социология. — М., 1997. С. 126., как «одна из инновационных форм социального поведения, которая реализуется в пределах воспроизводственного цикла» или вообще как аналог, эквивалент понятия «бизнес» См.: Верховин В. И. Экономическая социология. — М., 1998. С.380; Халипов В. Ф., Лисиненко И. В. Социология предпринимательства. — М.: Луч, 1996. С. 13.

В социологической литературе последних лет в центре внимания исследователей предприниматели рассматриваются как хозяйственные субъекты (экономические «акторы») с различными разночтениями их социальных характеристик, определяемых характером исследовательских задач. Среди них такие социологические определения, которые трактуют предпринимателей как сложную, внутренне дифференцированную социальную группу, социальный слой, бизнес — слой, общественный слой, предпринимательский класс, инструмент социального преобразования, систему нравственного преобразования, систему нравственно-этических ценностей и т. д. См., например: Галаган А. А. История предпринимательства российского. — М., 1997; Грищенко Ж. М., Новикова Л. Г., Лапина И. Н. Социальный портрет предпринимателя / Социологические исследования. 1992, № 10. С.53−61; Заславская Т. И. Бизнес — слой российского общества: Понятие, структура, идентификация / Экономические и социальные перемены / Мониторинг общественного мнения. 1994, № 5. С.7−15; Заславская Т. И. Современное российское общество: современный механизм трансформации, М.-2004; Лапин Н. И., Общая социология, М., 2006; Тощенко Ж. Т., Социология, общий курс, М., 2000; Чепуренко А. Ю. Предпринимательский класс в возрождающейся России / Мир России. 1993. т.1, № 1. С.77−95 и др.

Что касается первых двух определений «чисто» экономического У социологов экономический «срез» так же чаще всего присутствует. и исторического, то здесь отправным моментом характеристики предпринимателя выступают: активность и деятельность.

В определениях социологов, если даже и не упоминаются прямо понятия «активность» и «деятельность», то в их исследовательской практике не трудно вычленить момент концепции представителя новой «экономической „социальной ускоренности“ социологии» США М. Грановеттера, а именно то, что и российские социологи изучают предпринимателя через совершаемое им экономическое действие, встроенное в своеобразную сеть непрерывных социальных отношений.

Следовательно, даже из всех выше приведенных определений предпринимательства и предпринимателя можно выделить главное — предпринимательскую деятельность. Свободная сознательная деятельность, которая, по словам К. Маркса, составляет родовой характер человека См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Из ранних произведений. — М., 1956. С. 565., является жизнедеятельностью и предпринимателя. Именно понятие «деятельность» наиболее адекватно выражает активность предпринимателя и прежде всего экономическую.

Таким образом, первый конкретный результат непосредственно социологического анализа можно сформулировать следующим образом: предпринимательская деятельность, как это следует из нашего анализа и теории развития Шумпетера, есть историческое явление, которое возникает в условиях, когда в процессе формирования социальных отношений появляется необходимость в новых формах активности для удовлетворения определенных потребностей.

Исторический анализ деятельности открывает возможности и для ее элементно-структурного исследования. Как социально сформировавшаяся и исторически сложившаяся предпринимательская деятельность, как и любая другая человеческая деятельность, имеет в своей основе разделение действующего лица и предмета действий, т. е. субъекта и объекта. Предприниматель в своей деятельности, делая ее «…предметом своей воли и своего сознания» Там же. С. 568., направляет свою активность на объекты своей деятельности или других субъектов. Эта активность, естественно, выступает в тех формах, какие обуславливаются самим характером деятельности. В зависимости от целей, которые преследует субъект, вычленяются различные виды деятельности.

В силовом поле субъектно-объектных отношений теоретически возможны три вида деятельности: преобразовательная, познавательная и ценностно-ориентационная деятельность. К характеристике деятельности предпринимателя в большей мере подходит, конечно же, деятельность преобразовательная. Она гораздо шире, нежели труд, шире даже, чем практика, ибо охватывает все формы человеческой деятельности, которые ведут к изменению, реальному или идеальному, существующего и к созданию, опять-таки реальному или идеальному, того, чего прежде не существовало См.: Каган М. С. Человеческая деятельность. (Опыт системного анализа) — М., Политиздат, 1974. С. 53, 54.

В зависимости от характера объекта, преобразовательная деятельность может выступать преобразованием природы, т. е. трудом в том смысле, в каком мы говорим об умственном труде, труде ученого, художника и т. п. Деятельность предпринимателя может выступать и преобразованием общества в социально-организационной форме, когда в результате коренных преобразований в технологии, организации труда, формах экономических отношений изменяется коренным образом и все общество.

Таким образом, из всего многообразия характерных черт предпринимателя, базирующихся на различных признаках: экономических, социокультурных, нравственных, психологических, — выделяется главный — специфический вид человеческой деятельности, определяющий его видовую сущность. В условиях материального производства (а именно эта сфера деятельности предпринимателей сегодня — самая актуальная для России) инновационная направленность деятельности предпринимателя совпадает с самой диалектикой развития материального производства — потребностью в постоянном создании новых предметов, тиражировании новых образцов и т. п. элементов удовлетворения (в том числе и порождения) растущих потребностей населения.

Объектом предпринимательской деятельности выступает все то, на что направлена активность субъекта — предпринимателя. Суть этой направленности активности блестяще выразили П. Друкер, отмечавший, что «предпринимателей отличает инновационный тип мышления. Инновационность — особый инструмент предпринимательства» Друкер П. Ф. Рынок: как выйти в лидеры. Практика и принципы. — М.: СП «Бук Чембер Интернешнл», 1992. С. 41. и Й.Шумпетер. Последний отмечал: «Задача предпринимателей — реформировать и революционизировать способ производства путем внедрения изобретений, а в общем смысле — через использование новых технологий для производства новых товаров или прежних товаров, но новым методом, благодаря открытию нового источника сырья или нового рынка готовой продукции — вплоть до реорганизации прежней и создания новой отрасли промышленности…» Шумпетер Й. Теория экономического развития. — М., 1982. С. 72.

Сутью этих характеристик является признание новаторства и новизны вообще как неотъемлемой черты предпринимательства. Действительно, поиск новых идей и их реализация — это одна из самых сложных задач предпринимателя, генеральное направление его деятельности. Здесь требуется не только умение творчески мыслить и находить новые решения, но и понимать расклад сил, действующих в сложившейся обстановке.

Односторонний подход к предпринимательству как социальному феномену Под инновационным предпринимательством понимается процесс создания и коммерческого использования технико-технологических нововведений См. подробнее: Павлюк Н. Я., Погорелов Д. Ю., Рохмистров С. Н. Рыночное реформирование России и особенности становления новой реальности — СНГ (социологический аспект). — М., 2000. С. 278−317.. Как правило, в основе предпринимательской деятельности лежит нововведение в области продукции или услуг, позволяющее создать новый рынок, удовлетворить новые потребности. Инновации служат специфическим инструментом предпринимательства, причем не инновации сами по себе, а направленный организованный поиск новшеств, постоянная нацеленность на них предпринимательских структур.

Задача предпринимателя-новатора — реформировать и революционизировать способ производства путем внедрения изобретений, а в общем смысле — через использование новых технологических возможностей для производства принципиально новых товаров или производства старых товаров новыми методами, благодаря открытию нового источника сырья или нового рынка готовой продукции — вплоть до реорганизации прежней и создания новой отрасли экономики.

Инновационное предпринимательство — это особый новаторский процесс создания чего-то нового, процесс хозяйствования, в основе которого лежит постоянный поиск новых возможностей, ориентация на инновации, будущее в развитии производства. Оно связано с готовностью предпринимателя брать на себя весь риск по осуществлению нового проекта или улучшению существующего, а также, возникающий при этом, прежде всего, финансовый риск. В общем плане, инновационное предпринимательство можно определить как общественный технический экономический процесс, приводящий к созданию лучших по своим свойствам товаров (продукции, услуг) и технологий путем практического использования нововведений.

Последнее, т. е. — новые товары, продукция услуг, технологии и т. п. — это и является объектом предпринимательской деятельности, хотя сюда еще можно включить и сами новые идеи в управлении производством, методы сбыта продукции и т. п.

Если ограничиться данным уровнем субъектно-объектной характеристики предпринимательства, то неминуем возврат к его определению как экономической категории и естественному ограничению социальных аспектов. Попытки вырваться за экономические рамки предпринимательства, на наш взгляд, также не перспективны.

Так, например, некоторые экономисты и социологи считают удачной попытку максимально объединить все аспекты предпринимательства А. Коулом, основателем Гарвардского исследовательского центра по истории предпринимательства См. Автономов В. С. Предпринимательская функция в экономической системе. — М., 1990; Глущенко Е. В., Капцов А. И., Тихонравов Ю. В. Основы предпринимательства. — М., 1996 и др. Предпринимательство в этом случае представляется как целесообразная деятельность индивида или группы ассоциированных индивидов, предприятия с целью создать, сохранить, увеличить ориентированную на получение прибыли организационную единицу, являющуюся совокупностью ресурсов, капитала, информации и труда, чтобы добиться денежной или иной выгоды, которая является мерой его успеха, во взаимодействии с экономическими, политическими, социальными (институтами, обычаями) условиями того периода развития общества, который позволяет значительную степень свободы принятия решений См.: Глущенко Е. В., Капцов А. И., Техонравов Ю. В. Основы предпринимательства. — М.: Вестник, 1996. С.292−293.

Да, в данной характеристике отражен социальный аспект. Но как? В «сборно-статистическом» виде, на основе чего вряд ли можно представить предпринимательство как социальную технологию нового общества. Это даже шаг назад от достигнутого в рассмотрении сущности предпринимательства Шумпетером, как собственно, и другие попытки социологов, пытающихся подчеркнуть социально-культурный аспект предпринимательства через раскрытие сущности самой профессии предпринимателя. Так, например, И. М. Модель и Б. С. Модель характеризуют профессию предпринимателя, как социально-технологический, рыночный механизм, который создан обществом для использования капитала, как в качестве предмета труда, так и орудия производства с целью обеспечения функционирования и расширенного воспроизводства частной собственности Модель И. М., Модель Б. С. Профессиональная культура предпринимателя / СОЦИС. 1997, № 10. С. 14.

Следуя логике и Коула, и «дуэта» Модель (это уже российские социологи), надо сначала «создать» рыночные отношения, частную собственность, и другие основания и условия, чтобы такой «рыночный механизм» как предпринимательство, заработал. В данном случае, как и во многих других (если приводить здесь определения предпринимательства, данные другими авторами) перед нами извечная проблема: что ставить впереди: «лошадь или телегу». Ради того, чтобы выявить социальный аспект, видимо, нет необходимости ставить «телегу впереди лошади», а необходимо продолжить изучение самого феномена предпринимательства.

И здесь все сказанное выше, включая инновационность предпринимательства, его рыночный характер, связь с частной собственностью и т. п. предстанут лишь частным проявлением сложного социально-политического, социально-психологического явления общественной жизни. Начнем с последнего, как наиболее «видимого» аспекта предпринимательства.

Замечание Шумпетера о том, что предприниматели не образуют какое-то специфическое социально-классовое образование, основывается на характере их преобразовательной деятельности, которая носит так называемый «штучный» характер. Но такой характер деятельности предпринимателей был свойственен им в более ранний период развития общества. Сейчас же старые «кустари-одиночки» выступают в своем новом качестве и без общения с другими субъектами производства и распределения обойтись просто не могут. К тому же само общение является необходимым условием существования всех форм преобразовательной деятельности. Общение, как и другие виды деятельности, имеет свою собственную психологическую базу См.: Каган М. С. Человеческая деятельность. Опыт системного анализа. — М.: Политиздат, 1974. С. 163.

Психологический импульс, обеспечивающий стремление человека общаться с себе подобными (подчеркнем: не использовать их в роли объектов своей деятельности) является качественно своеобразным явлением, «выступает как первейшая острейшая потребность человека» Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. — М., 1973. С. 374.

Еще один аспект общения — это производственное общение людей как реальная почва, на которой складываются производственные отношения.

Следующим проявлением культурогенных сил материального общения людей выступает сам ход социально-политической практики, в которой практические отношения людей возникают на почве разрушения старых институтов и создании новых. И вот здесь-то в наибольшей степени проявляется социальная сущность предпринимательства.

Как известно, системный подход как направление методологии познания и социальной практики, должен содержать: во-первых, новую по сравнению с предыдущими, схему объяснения, в основе которой лежит поиск конкретных механизмов целостности объекта и выявление полной типологии его связей; и, во-вторых, сложный объект допускает не одно, а несколько расчленений. При этом критерием обоснованного выбора наиболее адекватного расчленения изучаемого объекта может служить то, насколько «в результате удается построить „единицу“ анализа…, позволяющую фиксировать целостные свойства объекта, его структуру и динамику» Философский энциклопедический словарь. — М., 1983. С. 613. Такую, например, как «товар» в экономическом учении Маркса.

Что касается первого аспекта, то в нашей литературе его уже пытались реализовать. Так, в одном из первых в социологическом плане учебном пособии «Основы предпринимательства», наше отношение к которому в целом весьма положительное, осмысление предпринимательства развертывается через последовательность дисциплин: философию, юриспруденцию, экономику, социологию и психологию. Новый ли это подход в исследовании проблемы предпринимательства? Несомненно. Но сама эта схема объяснения особой новизны не дает.

Работа состоит из пяти разделов, по числу вышеназванных дисциплин. Казалось бы, авторы наконец-то нашли своеобразный подход к комплексному исследованию предпринимательства. Синтез полученных результатов исследования предпринимательства с позиций различных наук, по идее, должен дать всестороннее представление о предмете исследования, на основании чего авторы намеревались обосновать новое специальное научное направление — «социологию предпринимательства». Однако, представив разнообразный материал, желаемой цели они не добились. Приведем лишь два подхода авторов к исследованию проблемы предпринимательства с позиции различных наук, определивших их неудачу.

В преамбуле раздела «Социология предпринимательства» говорится о том, что социально-экономические отношения так тесно переплетаются, «что не могут изучаться отдельно — экономикой и психологией. Поэтому на помощь обеим наукам приходит социология, стремящаяся интегрировать в себе оба подхода и сохранить при этом собственную специфику предмета и метода исследования». В дальнейшем же на протяжении почти ста страниц авторы стремятся сохранить эту «специфику предмета», анализируя точки зрения различных авторов, в том числе и социологов, на предпринимательство, даже не пытаясь его обозначить как социологическую категорию. И лишь в заключении делают вывод, «что социология предпринимательства является самой молодой отраслью познания по сравнению со всеми другими представленными в данном пособии дисциплинами. Именно поэтому данная наука вынуждена пользоваться аппаратом смешанных направлений исследования» Там же. С. 359. (Подчеркнуто нами. — Н.П.). и получить «статус универсального междисциплинарного подхода к изучению предпринимательства».

Подходы к пониманию предпринимательства у экономистов и социологов Примерно в таком же «ключе» авторы несколько раньше выдвинули и «философию предпринимательства» как особую философскую дисциплину. И в этом случае их доказательства были предельно простыми. «Вопрос о смысле является центральным вопросом всякого философствования», — начинают авторы свой «анализ». И уже через страницу глубокомысленно заявляют: «смысл предпринимательства есть нечто такое, что вынуждает и одновременно привлекает предпринимателя осуществлять предпринимательство». Это нечто состоит, по мнению авторов, в следующем: «если экономическая жизнь определяется исключительно свободным обменом, субъекты этого обмена должны организовать вложение ресурсов и координацию усилий, чтобы в результате обмена получать больше, чем отдавать». «Философствование» авторов быстро спустило их с философских высот на экономическую платформу, найдя там, как и многие экономисты, тот же смысл предпринимательства, о котором говорил еще родоначальник самого термина «предприниматель» Ричард Кантильон два века назад — предпринимательский доход.

Таким образом, можно констатировать, что попытка авторов синтезировать усилия целых пяти наук в создании новой схемы объяснения феномена предпринимательства, к сожалению, не увенчалась успехом, хотя авторы собрали весьма добротный материал и факты. Аналогичным образом закончилась и еще одна попытка «создания» «социологии предпринимательства. Предпринимательство, говорится в ней — «это инициативная самостоятельная деятельность граждан и коллективов, направленная на получение прибыли».

В чем главная причина всех этих неудач? Прежде всего, в том, что авторам рассмотренных концепций не удалось обозначить ту единицу анализа, которая позволила бы им фиксировать целостные свойства предпринимательства вне зависимости с позиции какой науки они анализировали данный феномен. А ведь это исходная точка в применении системного подхода.

Хотя нельзя не отметить и то, что цитируемые Е. Глущенко, А. Капцов, И. Тихонравов весьма стройно расположили науки. И если бы им удалось найти искомое в философском разделе, они смогли бы по ступенькам категорий подняться к «фокусу» обобщения предпринимательского феномена. Ибо сфера философии включает в себя систему категорий, концентрирующих человеческий опыт практического и теоретического освоения объективного мира.

Основная же масса исследователей проблем предпринимательства начала изучение своего объекта в «обгон» философии, с экономики, стараясь найти так называемую единицу анализа, первопричину предпринимательского феномена именно в системе экономических категорий. Так появился предпринимательский доход, который, как видно из анализа выше цитируемых авторов и поныне выдается за первопричину предпринимательства. Единственным кто это отрицал раньше, кстати, был Й. Шумпетер…

Если исходить из экономической целесообразности деятельности предпринимателя, то доход, естественно, — важная предпосылка деятельности. Причем, не только предпринимателя, но и любого другого труженика. Это аксиома. Уже исключительно только поэтому, нашей единицей анализа предпринимательский доход быть не может. Аналогичным образом можно отбросить почти все (ибо всех «первопричин», отраженных в научных проектах исследователей предпринимательства за 200 лет не знает никто) положения исследователей, которые они ставят во главу угла своих определений предпринимательства. Например, тот же инновационный момент и т. п.

Данное обстоятельство, чтобы не зайти в тупик, заставляет нас вернуться опять к понятию «деятельность». «Ранний» Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 года» рассматривает предметную деятельность как процесс, в котором человек реализуется как предметное существо См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т.42. С. 162. Именно в деятельности человека предмет обнаруживает свое происхождение, свои свойства, связи с другими предметами. А предметно-деятельное отношение между людьми выступает общественным отношением. И только в рамках этих общественных отношений, по Марксу, — «…имеет место производство» Там же. Т 6. С. 441.

Предметность бытия личностей имеет и еще одну особенность. Она означает, прежде всего, то, что люди представляют собой реальную материальную, производительную силу, предметно изменяющую обстоятельства своей жизнедеятельности, те самые обстоятельства, которые отличают их существование от существования природных объектов, которые, в свою очередь, служат материальными формами реализации их потребностей к воспроизводству общественной жизни.

Ни животное, ни человек не рождаются с готовыми потребностями Известный эксперимент С. А. Соколянского и его ученика А. И. Мещерякова по исследованию развития человека в условиях полного отсутствия зрения и слуха в специнтернате г. Загорска полностью доказал это. (См.: Вопросы философии. 1975, № 6. С.63). Природные задатки, стимулирующие деятельную активность человека, реализуются как потребности только при соприкосновении со своим предметом. Производство, играя ведущую роль в жизни общества, является и ведущей стороной отношения производства и потребления, т.к. не только воспроизводит, но и создает потребности социальных индивидов. «У единичного субъекта производство и потребление выступают как моменты одного акта» Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.46, ч.1.С. 30. При этом, производство создает, отмечает Маркс, не только предмет для субъекта, но также и субъект для предмета. Производство создает потребление:

производя материал;

определяя способ потребления;

возбуждая в потребителе потребность.

«Точно так же потребление порождает способности производителя, возбуждая в нем направленную на определенную цель потребность» Там же. С. 28−29.

Потребности обусловлены конкретно-историческим типом производства, хотя и сами являются своеобразными «пружинами», которые приводят в движение производство. Потребление, по Марксу, создает производство не только тем моментом, что только в потреблении продукт становится действительно продуктом, но и, что для нас особенно важно, тем, что потребление создает потребность «…в новом производстве, стало быть, идеальный, внутренне побуждающий мотив производства, являющийся его предпосылкой. Потребление создает влечение к производству» Там же. С. 27−28. И все-таки, напомним, первичным в паре категорий: «производство» — «потребление», по Марксу, выступает производство. Новшества в экономике, писал по этому поводу вслед за Марксом Й. Шумпетер, как правило, внедряются не после того, как вначале у потребителей стихийно возникнут новые потребности и под их давлением произойдет переориентация производственного аппарата, а только тогда, когда само производство привьет потребителям новые потребности См.: Шумпетер Й. Теория экономического развития. С. 158. Следовательно, сами потребности обнаруживаются не в задатках, наследуемых человеком от природы (о чем и свидетельствует эксперимент С.А.Соколянского), а в условиях развития общественного производства.

Удовлетворение потребностей человека происходит в социальной среде через высшую форму человеческой активности — трудовую, производственную деятельность. Именно эта активность человека в социальном процессе характеризует объективную сущность интереса, который неотделим от общественных отношений и сам является общественным отношением. Даже тогда, когда интерес, рассматривается как субъективный образ объективной действительности, он выступает результатом объективных общественных отношений, реально существующего человека в строго реально существующих общественных условиях.

Для будущего анализа структуры субъекта предпринимательской активности нам важно здесь отметить и то, что интерес есть не просто объективное явление, а объективное социальное явление, что он неотделим от всей совокупности объективных законов, явлений и процессов. Именно в силу этой особенности фактор, связанный с самостоятельной заботой об удовлетворении потребностей, диалектически связан и с коллективными интересами, со всем механизмом коллективных социальных действий людей в обществе.

Конечно, носитель интереса — это живой, конкретный человек, обладающий сознанием, чувствами, волей, — которые, в конечном счете, тоже представляют собой общественные явления. Но субъективный компонент здесь, естественно, присутствует. Все проходит через человеческое сознание.

Субъективность человеческой деятельности — это та творческая сила, которая преобразует природную и общественную действительность и не должна игнорироваться в социальном поведении в целом и в его мотивации.

В своих «Тезисах о Фейербахе» Маркс специально подчеркивал субъективность чувственности, говорил о «человеческой чувственной деятельности, практике» См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т.3. С. 1. Человек вполне целенаправленно действует ради удовлетворения осознанного интереса. Отражаясь в сознании человека, это реальное отношение приобретает субъективную сторону, как фактом отражения, так и активной целенаправленной деятельностью по реализации определенного вида потребности.

Но это не значит, что реальный интерес порождается сознанием сам по себе. Он существует как объективное отношение, но своим носителем имеет строго определенного эмпирического человека и поэтому обладает элементами субъективности. Эта субъективность интереса проистекает из тех идеальных побудительных сил, которые обуславливаются осознанием эмпирическим человеком своего собственного положения в конкретных общественных условиях и отношениях. Субъективность всегда несет с собой большой творческий заряд. И именно она осуществляет избирательную функцию по отношению к направлению и типу социального поведения, имеющего целью удовлетворение интересов в определенной сфере общественной жизни.

В реальной практике между социальными интересами и социальными потребностями иногда ставится знак равенства. Но чаще всего их все-таки разводят: интерес направлен к производству предмета, а потребность — к его «потреблению». По мнению М. В. Демина, не каждая потребность связана с интересом. Суть же их

«взаимоотношений» он видит в том, что «интерес есть потребность в овладении объектом потребности, осуществляемая через деятельность, следовательно, это есть потребность в деятельности» Демин М. В. К вопросу о природе интереса / Философские науки.1972, № 3. С. 35. Из сказанного ясно, что понятие «потребности» шире понятия «интерес» и, что интерес никогда не детерминирует в своем чистом виде поведение людей.

Ключ к пониманию социальной детерминации поведения находится в объективных моментах потребности и интереса. Воздействуют на формирование человека и реальные субъективные элементы. Цепь звеньев действия человека, как единый, целостный акт поведения, выглядит следующим образом: потребности, возникшие на их основе интересы и ценностные ориентации, приобретенные знания и жизненный опыт, индивидуально-психические особенности. Ценностные ориентации выражают активное отношение личности к объективной действительности, характеризуют ее как субъект общественных отношений. Как компоненты индивидуального сознания — потребности, интересы, ценностные ориентации, накопленные знания, жизненный опыт, конкретные психические особенности — обусловливают общую стратегическую направленность целей и средств социальной деятельности человека, а мотивы, в которых опредмечиваются потребности См.: Философский энциклопедический словарь. — М., 1983. С. 389. 390., — конкретную обусловленность выбора поведения. Мотив является непосредственным внутренним, идеальным побуждением к действию.

Таким образом, все объективные и субъективные факторы социального поведения принимают участие в целостном мотивационном процессе и диалектически присутствуют в мотиве как субъективной необходимости одного или другого типа социального поведения. Выяснение мотивационного процесса еще больше усложняется, если иметь в виду то, что в обществе субъектом деятельности является не только эмпирический человек, но и отдельные группы, слои, классы. Совокупный субъект социальной деятельности является также носителем интересов, потребностей, ценностных ориентаций, накопленных знаний, жизненного опыта, конкретного обыденного сознания, целей и мотивов. Но, несмотря на единство социального процесса и действие социальных законов, эти коллективные потребности и интересы не всегда совпадают с индивидуальными, и наоборот.

Столь подробное рассмотрение марксовой идеи о социальной природе человеческих потребностей позволяет утверждать, что той единицей анализа, которая позволяет нам фиксировать целостные свойства предпринимательства, являются именно потребности. И не вообще потребности, а социальные потребности, возникающие в процессе трудовой деятельности. Именно, исходя из этих потребностей, объясняются конкретные действия людей, а затем уже из того, как эти потребности отражаются в их головах.

Сам «механизм» первичности объясняется тем, что потребность первоначально выступает лишь как условие, как предпосылка деятельности, но как только субъект начинает действовать, тотчас происходит ее трансформация, и потребность перестает быть тем, чем она была виртуально, «в себе». И чем дальше идет развитие деятельности, тем более эта ее предпосылка превращается в ее результат См.: Леонтьев А. М. Деятельность. Сознание. Личность. Изд. 2-е. — М.: Политиздат, 1977. С.190−191.

Таким образом, потребность выступает своеобразной пружиной, дающей «первотолчок» деятельности, в которой и только может реализоваться сама, приобретает свою предметность в форме побудительной и направляющей деятельность функции, становится мотивом. И именно в принципе истолкования потребностей обнаруживается единство концепции общественной истории и концепции личности.

На основе сказанного предпринимательство можно охарактеризовать как область проявления социальной активности, в которой реализуются потребности людей в сфере обновления производства.

Первичность фактора потребностей в характеристике предпринимательства как общественного явления меняет и весь ход структурно-функционального анализа предпринимательства.

Во-первых, в значительной степени расширяет границы самого субъекта предпринимательства. Субъектом предпринимательства могут выступать все носители потребностей, как отдельные группы людей, так и классы, и другие институты общества. В данном вопросе мы несколько расходимся с Шумпетером. Но вряд ли это касается существа вопроса. Скорее всего, это разные взгляды на статику и динамику предпринимательства как процесса. И, если мы говорим о том, что субъектом предпринимательства могут быть коллективы людей, другие социальные образования, то им должно быть свойственно главное — деятельность по обновлению производства. С исчезновением этого аспекта деятельности исчезает и сам предприниматель, будь это отдельный труженик, социальная группа или какое-то политическое образование — партия, государство или его отдельное звено. По наследству предпринимательство не передается, наследоваться может только «охотничья хватка» (Шумпетер). Да и вечным предпринимателем быть трудно.

Определение конкретного механизма целостности предпринимательства — это не схолистический результат практики системного подхода, как направления методологии социально-научного познания. Оно помогает нам строить новые предметы изучения, задавая структурные и типологические характеристики этих предметов, тем самым, способствуя формированию конструктивных исследовательских программ. Во многом помогает данный подход и при осмыслении ретроспективных аспектов в исследовательской практике предпринимательства. «Всякая нация может и должна учиться у других, — отмечал К. Маркс в предисловии к первому изданию „Капитала“ — общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития… — не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов» Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т. 23. С. 10.

Декретное реформирование как основное средство развития тоталитарной экономики, свойственное советскому периоду жизни России, социалистическому периоду в жизни других государств воочию показало всю тщетность и неспособность влияния на поступательное развитие общества. Но сама практика декретного реформирования создала огромный багаж этого «реформаторского» опыта, который в условиях сегодняшней России продолжает играть ключевую роль в методах руководства процессом становления новых форм экономики. В этих условиях познание истинных корней предпринимательства должно выдвинуть этот феномен в центр самой модели реконструкции российской экономики. Причем, руководствуясь при этом, в том числе, и достижениями Маркса в области экономической теории, наряду, естественно, с другими теоретиками экономической мысли.

Предпринимательство как класс или социальную прослойку Классическим примером реализации системного подхода в исследовании капиталистического общества до сих пор остается «Капитал» Маркса. В качестве единицы анализа, Маркс использовал категорию «товар». Товарная форма продукта труда, или форма стоимости товара, писал он, — «есть форма экономической клеточки буржуазного общества» Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т. 23. С. 6. Раскрывая сущность товара, Маркс фиксировал его особенности как общественного отношения, отмечая обретение им «сверхчувственных» свойств, которые зачастую иллюзорно воспринимаются как свойства, непосредственно присущие ему от природы. Вскрывая корни товарного фетишизма, Маркс дает ряд образцов диалектического анализа товарных отношений, основанного на понимании предметно-чувственного характера человеческой жизни и ее сущностных сил. На рынке товаров фигурирует не рабочая сила сама по себе, а рабочий как носитель этой силы, «живая личность человека» Там же. С. 178. При этом, сам рабочий как собственник рабочей силы, распоряжающийся своей мускульной энергией и ее воспроизведением, своей способностью приводить в действие и целесообразно использовать орудия труда, выступает как продукт общественно-исторического развития, представитель определенной стадии этого процесса. И рабочая сила может выступать товаром на определенной стадии развития этого процесса. Чтобы владелец рабочей силы мог продавать ее как товар, «он должен иметь возможность распоряжаться ею, следовательно, должен быть свободным собственником своей способности к труду, своей личности». Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т. 23. С. 178.