Военные действия на территории Беларуси в начале первой мировой войны

Для решения поставленных в настоящей работе задач необходимым является более детально изучить ход военных действий на территории Беларуси.

Как уже говорилось, в августе 1914 г. в Российской империи была объявлена мобилизация. Призыв происходил строго по территориальному принципу, и все военнообязанное мужское население белорусских губерний в возрасте до 43 лет на протяжение трех дней пополнило ряды армии.

Стоит отметить, что рабочие и беднейшие крестьяне Беларуси выражали недовольство войной. Это недовольство ярко проявилось уже в дни мобилизации в июне и июле 1914 г. Несмотря на усиленную военно-полицейскую охрану призывных пунктов, а также помещичьих имений, мобилизация в Беларуси сопровождалась волнениями трудящихся. В Минской губернии антивоенными волнениями были охвачены пять уездов. Мобилизованные на фронт крестьяне 21 июня 1914 г. разгромили помещичьи имения Буды, Смоловичи, Новый Двор, Каролищевичи. В Мозырском уезде за 10 дней было разгромлено и сожжено девять помещичьих имений. Крупные антивоенные волнения происходили в Сенненском уезде Могилевской губернии.

Мобилизованные на фронт рабочие и крестьяне под воздействием агитаторов, призывавших солдат к борьбе против помещиков и царского самодержавия, подожгли имение Ходцы, разгромили имения Быково, Гамишино, Скрыдлово. Только при помощи крупного карательного отряда могилевскому губернатору удалось подавить это волнение. Четыре участника антивоенных выступлений в Сенненском уезде были повешены, многие подвергнуты телесным наказаниям.

Особым приказом минского губернатора, белорусские губернии объявлялись на военном положении. Это привело к усилению репрессий против социал-демократов. Так, например, 15 июля 1914 г. полиция арестовала большинство членов Полесского комитета РСДРП, конфисковала несколько гектографов и политическую литературу. Разгрому были подвергнуты партийные организации и правдистские группы Минска, Могилева, Бреста, Витебска. Царское правительство запретило профсоюзы, больничные кассы и другие организации трудящихся. За распространение политической литературы, организацию митингов, демонстраций, собраний и стачек рабочие предавались военно-полевому суду. Командующий Северо-Западным фронтом в самом начале войны предписывал «подавлять зарождавшиеся беспорядки и забастовки силою с такой быстротой, решимостью и беспощадной жестокостью, которая исключала бы всякую возможность их продолжения» [7, с. 156].

Предприятия Беларуси были милитаризованы и поставлены под контроль военного ведомства. Работа на этих предприятиях считалась как особый вид военной службы, нарушение установленных на предприятиях «Особых правил» грозило рабочим отправкой в штрафные роты. Усиление репрессий и разгул военщины привели к резкому спаду революционного движения в Беларуси. Во второй половине 1914 г. здесь состоялось только несколько непродолжительных стачек. Ослабление революционной социальной борьбы связано было и с тем, что Беларусь с самого начала войны оказалась в прифронтовой зоне, а с лета 1915 г. на ее территории начались военные действия.

К сентябрю немецкие войска, наступавшие по всему русско-германско-австрийскому фронту, дошли до линии Митово (Елгово) — Вильнюс, Гродно — Пинск.

Стратегические планы германского командования в 1915 г. сводились к тому, чтобы вывести Россию из войны. С этой целью планировалось дальнейшее наступление. В том числе по направлению Вильнюс — Молодечно. Участок прорыва был выбран на север от Вильнюса между Западным и Северным фронтами русской армии. Западный фронт защищал направление Минск — Москва (командующий — генерал от инфантерии А.Е. Эверт), Северный — линию Рига — Петроград (командующий — генерал от инфантерии Н.В. Рузский). Германская группировка включала 4 пехотные дивизии (28 800 штыков, 320 пушек, 288 станковых и 216 ручных пулеметов) и 4 кавалерийские дивизии (14 400 сабель, 72 пушки и 48 пулеметов).

• 9 сентября 1915 г. началось немецкое наступление. Первоначально оно шло успешно. Уступая в численности противнику, русские кавалерийские части с боями отходили на восток. Разрыв между северным и Западным фронтом достиг 60 километров.
• 11 сентября захватив в боя Свентяны, германские войска открыли себе путь для наступления в Вилейку — Молодечно — Смаргонь, где в районе между Западной Березиной и Вилией, удобном для обороны, решили дождаться своей пехоты, чтобы окружить русские войска.

Решением русского Верховного Главнокомандования, было создана новая, 2-я армия. В составе26-го, 27-го, 29-го и 36-го армейских, 4-го Сибирского корпусов. В ней было 31 633 штыка, 13 455 сабель, 227 пушек. 2-я армия должна была от линии железной дороги Вильнюс-Молодечно атаковать противника и прорвать фронт. Для прикрытия разворачивания 2-й армии был выделен 1-й кавалерийский корпус (20 000 сабель, 67 пушек, 56 пулеметов).

На Свентянском направлении русские войска имели только этапный батальон Гвардейского корпуса, сотню забайкальских казаков и несколько взводов из ополченских частей. Эти силы были объединены в отряд под командованием полковника П. И. Назимова, командира запасного батальона лейб-гвардии Семеновского полка Солдаты были вооружены карабинами и берданками, с запасом всего в 60 патронов.

Тут не лишним будет упомянуть, что в снабжении фуражом и боеприпасами в российской армии не заладилось с самого начала войны. В 1915 г. дефицит винтовок составлял 19 мил. а патронов к ним — 2 млрд. штук. Конкретно на Западном фронте эта число составляло 500 тыс. В запасных же частях (пунктах комплектования) одна винтовка вообще приходилась на 13 человек. Из-за этого дефицита в период только летних боев потери русских в живой силе были просто страшными. В армейских корпусах в строю оставалось несколько тысяч человек. Так, в Гренадерском боеспособными являлись примерно 2400 человек, во 2-м Стрелковом — 5 тыс., в 15-м армейском около 8 тыс. человек. При этом штатное количество солдат и офицеров пехотного армейского корпуса составляло около 50 тыс. человек. Но, несмотря на такие потери и отсутствие вооружения, царское правительство беспрерывно гнало фронт все новые и новые части. Так, по сведениям пунктов комплектования, с 15 августа по 9 сентября на западный фронт было направлено 590 невооруженных рот.

Итак, войска под командованием П. И. Назимова вступили в бой и сдерживали врага 17 часов, после чего организованно, под прикрытием казаков, отошли на восток.

К 14 сентября немцы достигли озер Нарочь и Свир и продолжали двигаться вперед двумя колоннами: главная — в составе 1-й и 4-й кавалерийских дивизий вдоль о. Свир к переправе через Вилию в направлении Смаргонь — Солы, 3-я кавалерийская дивизия — через Вилейку на Молодечно. К концу дня немцы овладели Жодишками, их передовые отряды достигли железной дороги. Германская пехота, поддерживая кавалерию, вышла к Вилии и форсировала ее. Навстречу немцам двигались корпуса 2-й русской армии: 27-й армейский (8000 штыков, командир — генерал от инфантерии Д.В. Баланин) выгрузился на станции Молодечно; 4-й Сибирский, командир — генерал от инфантерии А. В. Сычевский. 36-й армейский (15 000 штыков, командир — генерал-лейтенант Н.Н. Короткевич) — к Ошмянам. 1-й кавалерийский корпус (командир — генерал от кавалерии В.А. Арановский) подошел к Солам и атаковал германскую пехоту, которая переправилась через Вилию возле Гервят.

Несмотря на попытку удержать линию фронта, в тылу Западного фронта началась паника. Тыловые и местные учреждения спешно эвакуировались, бросая имущество. Население отходило на восток. К 16.00 15 сентября после 8-ми часового боя немцы заняли Смаргонь.

На следующий день 4-я кавалерийская дивизия немцев двинулась к р. Ошмянка для поддержки своих передовых частей. Подойдя к реке, германские кавалеристы решили атаковать конным строем, для чего выстроились в сомкнутый боевой порядок. Русская пехота, у которой не было боеприпасов, приготовилась к последнему бою. Но неожиданно для себя немцы попали под прямой обстрел 4-орудийной батареи, которая предназначалась для отправки во Францию и состояла из отборных бойцов и офицеров. Командир батареи, узнав немцев, с ходу развернул орудия и в буквальном смысле слова спас русской пехоте жизнь. Ночью с 17 на 18 ноября дивизии западного фронта по приказу верховного главнокомандующего начали отход от Вильнюса. Мемуары немецких офицеров свидетельствуют о невероятной стойкости отступающих русских войск. Каждую ночь они делали пешие марши, с утра спешно строили укрепления и принимали бой, после чего вновь отходили. План немцев — окружить русскую армию — не осуществился. Их потери росли.

К 20 сентября контратака русских войск была нацелена на Смаргонь. Основная битва произошла между батальоном подпоручика Пигушина из 279-го Новоржевского полка 68-й пехотной дивизии и 2-м конно-егерским батальоном немцев. После долгих боев германские войска были выбиты с позиций, в плен захвачено100 егерей, 8 офицеров и 9 пулеметов. В 272-м пехотном Гдовском полку 6 офицеров — командиры роты были награждены золотым оружием и орденами св. Георгия 4-й степени за мужество и героизм, проявленные в боях за Смаргонь.

Беспримерную стойкость на следующий день также показали 2 батальон Кексгольмского полка 3-й гвардейской пехотной дивизии, которая не имела патронов, последовательно выбила немцев штыками из 4-х линий окопов.

Несмотря на то, что впереди все чаще появлялись заграждения из колючей проволоки, к 24 сентября войска 2-й и 3-й гвардейской пехотной дивизии заняли позиции в окраинах Смаргони.

После этого до конца 1915 г. велась позиционная война. В полках русской армии пополняли запасы колючей проволоки до 300 пудов на полк, обе стороны создавали разветвленную сеть окопов, немцы бетонировали свои огневые точки и блиндажи, русские — строили их из бревен в 4−8 накатов.

Тяжелое положение со снабжением фронтов обострялось еще сильным расстройством транспорта, организационной неразберихой в государственном аппарате, взяточничеством и казнокрадством, огромными злоупотреблениями всякого рода поставщиков, чиновников, интендантов.

Царское самодержавие оказалось неспособным успешно вести войну, мобилизовать имеющиеся в стране материальные ресурсы. Оно не сумело провести эвакуацию материальных ценностей и населения из прифронтовой полосы. Почти все фабрично-заводское оборудование, хлеб, скот и сельскохозяйственный инвентарь оккупированных районов достались врагу. Из Бреста, например, было эвакуировано только 6 предприятий, из Гродно — 3.

На фронте все более обнаруживалась вопиющая неорганизованность и неподготовленность к войне, неслыханное казнокрадство и явное предательство, бессмысленность распоряжений царских властей и верховного главнокомандования. Крепость Новогеоргиевск с 85-тысячным гарнизоном была предательски сдана немцам, Брестская крепость оказалась совершенно непригодной к защите вследствие преступлений, совершенных ее строителями. И не случайно среди военного командования сложилось твердое мнение о том, что строители «укрепляли не Брест, а свои собственные карманы».

Еще одно трагическое порождение Первой мировой войны на территории Беларуси — массовое беженство. Поскольку российское командование готовилось к наступательной войне, первоначально не было создано никаких институтов, которые занялись эвакуацией, снабжением и размещением беженцев [25, с. 4].

В западных прифронтовых губерниях взаимоотношения между военными и гражданскими властями определялись «Правилами о местностях, которые объявлены на военном положении». Этот документ давал военным властям, а так же генерал-губернаторам право принятия чрезвычайных мер по обеспечению успешного ведения боевых действий, предупреждения нарушений государственной безопасности и гражданскому порядку. Военные власти полностью использовали свое право распоряжаться судьбой мирного населения Беларуси, выселяя и перемещая его с постоянного места жительства в глубину Российской империи. Опасные условия жизни на фронтовых и прифронтовых территориях также содействовали переселению жителей Беларуси в более безопасные районы Российской империи [25, с. 6].

Среди большого числа беженцев условно можно выделить несколько категорий. Первая — это государственные чиновники, служащие и православное духовенство и их семьи, эвакуацию которых обеспечивало государство.

Вторая — это насильно высланные приказами военных и гражданских властей мирные жители. Эта категория складывалась из двух больших групп: во-первых, это депортированные представители недоброжелательных (с точки зрения царского правительства) национальностей — немцы, евреи, чехи и поляки. Во-вторых, это жители западных губерний военнообязанного возраста и вообще все население, выселение которого полиция сочла необходимым.

Третью категорию беженцев составляли мирные жители, которые по причине близости фронта и связанными с этим условиями жизни по собственной инициативе покидали свои дома и ехали во внутренние губернии Российской империи.

Эвакуация первой категории проходила на основании своевременно разработанных положений. Правительственные заведения и их служащие эвакуировались в основном весной-осенью 1915 г. в Виленской, Витебской и Гродненской областях, в меньшей степени — в Минской и Могилевской. Стоит заметить, что при проведении эвакуации военные власти требовали проводить ее таким образом, чтобы до последней возможности продолжали работу почтовые и телеграфные учреждения. Полицейские власти были обязаны отходить вместе с войсками, ибо опыт показывал, что в населенных пунктах после эвакуации начинались пьянство, разбой и мародерство [25, c. 7−8].

В некоторых случаях эвакуация госслужащих напоминала хаотичный побег. В связи с этим в октябре 1915 г. была создана Эвакуационная комиссия с целью упорядочения и усовершенствования процедуры эвакуации ценных с государственной точки зрения учреждений и предприятий, которые работают на оборону.

С июля 1914 г. полиция и военные уполномоченные стали арестовывать германских и Австро-венгерских подданных и под охраной высылать их в глубь державы. Армейское командование также необходимым считало усилить наблюдение за теми, кто избежал высылки, и денежными премиями поощряло тех, кто добровольно наблюдал за поведением представителей «недобронадежных» народов.

Особенно аресты и высылка немцев, чехов и т. д. возросли летом-осенью 1915 г. во время отступления русской армии. Все немцы-колонисты, независимо от пола и возраста, должны были выехать из прифронтовой полосы по их выбору в местности вне театра военных действий и не находящиеся на военном положении. Забота о медицинской и пищевой помощи колонистам была возложена на земства. Всего за 1914;1917 гг. было интернировано около 53 тыс. человек Еврейскому населению приходилось хуже. По инициативе начштаба Верховного Главнокомандующего Н. Н. Янушкевича, десятки, а потом сотни тысяч евреев получили приказ под угрозой смертной казни переселиться на земли вне театра военных действий в 24 часа. Позже массовое выселение евреев было упорядочено — дети до 14 и старики после 60 лет не выселялись. Остальные оставались на месте жительства при поручительстве за них представителей общин, которые выступали в качестве заложников [25, с. 12−13].

Основную массу беженцев составляли жители западных губерний, которых военные власти непосредственно или опосредовано вынудили переехать в глубь империи. Основной причиной миграции было практикование армейским командованием тактики «выжженной земли». Российское военное руководство решило создать в качестве препятствия многоверстную полосу опустошения, с которой должны были выселить местных жителей и уничтожить все имущество.

Из-за недоверия к жителям западных губерний, ставка Верховного Главнокомандующего отдало приказ выводить вместе с отступающими русскими войсками всех мужчин в возрасте от 18 до 50 лет. Насильно выселенное мужское население двигалось в глубь империи вместе со своими семьями. Обеспечить такую массу людей транспортом, едой, медицинским обслуживанием стало проблемой для правительства. Среди беженцев царили голод и эпидемии. Вот отрывок из письма к минскому генерал — губернатору помещика Бобруйского уезда. «В моем дворе и садах помещается 30−40 тыс. несчастного народа, холодного и голодного, холера забирает ежедневно массу жертв, лежит падаль, которую никто не убирает, во флигеле десятки холерных больных, санитарной помощи никакой, воздух ужасный, народ уезжает, а новоприбывшие занимают их места в сплошной грязи и тут же умирают. Мертвых закапывают тут же на глубине в 3 вершка. Мои сады разорены. Я нищий. Умоляю Ваше В. Б. распорядится переселить их на опушку казенного леса, где они смогут найти себе хотя бы дрова, чтобы согреться» [З, с. 52].

• 19 июня 1915 г. генерал Н. Данилов отдал приказ женщинам и детям не покидать дома вместе с мужчинами, последних в возрасте 18−45 лет притягивать к принудительной работе в рабочих командах.
• 5 сентября командующим фронтами было приказано «ликвидировать всякую примету принудительного выселения жителей». Таким образом, власть признавала, что не может справиться с этим бедствием. Чтобы хоть как-то упорядочить вывоз беженцев из прифронтовой полосы, 1 октября 1915 г. в Ставке было принято решение выделить для этой цели 200 поездов и 10 млрд руб.

Осенью 1915 г. фронт разделил Белоруссию на две части. Территория Беларуси запад от линии фронта оказалась оккупированной немецкими войсками. Оккупированную территорию немецкие империалисты подвергли страшному ограблению и опустошению. Промышленные предприятия Гродно, Бреста, Кобрина, Смаргони, Слонима и других городов и местечек почти полностью были уничтожены, а их оборудование вывезено в Германию. Села и деревни также подверглись грабежу и разрушению. Над населением захваченной территории немецкие войска чинили всевозможные зверства и насилия, убивали мужчин, насиловали женщин, чудовищным пыткам подвергали военнопленных, угоняли тысячи мирных граждан на каторжные работы в Германию. Кроме того, все население было обложено огромными налогами и подвергалось всевозможным штрафам. Немецкое командование неоднократно признавало, что «штрафы таят в себе богатую статью доходов» для германской империи [33, с. 38].