Доктринальные основы Советской внешней политики в годы «холодной войны»

Руководители любого государства стремятся формировать и проводить внешнюю политику, опираясь, прежде всего на определенную систему теоретико-политических принципов или нормативных положений, то есть на то, что и лежит в основе понятия «доктрина», поддерживаемых если не всем обществом данной страны, то по крайней мере значительной или большей его частью.

Органической частью анализа доктринальных основ советской внешней политики является рассмотрение ее военно-стратегических аспектов, эволюции военной доктрины. Задача эта весьма трудная, поскольку длительное время информация по этим проблемам в СССР носила сугубо закрытый характер, а ее разглашение рассматривалось как угроза интересам Советского Союза.

Советская дипломатия подошла к окончанию второй мировой войны, руководствуясь теми базовыми доктринальными установками, первоначальные наметки которых были сделаны ещё при В. И. Ленине, а затем углубленны, развиты и дополнены И. В. Сталиным. Их сущность определялась положением марксистско-ленинской теории. Назовем главные из них:

• 1) чередование социально-экономических формаций исторически предопределено, в результате чего на смену «загнивающему» и обреченному на гибель капитализму непременно должна прийти социалистическо-коммунистическая формация как итог развития человечества.
• 2) единственно верной является методология, в основу которой положен классово-социальный подход ко всем явлениям международной жизни, базирующийся на марксистско-ленинской интерпретации классов и классовой борьбы. С этим подходом связана ориентация на победу в конечном счете «мировой революции» и на ее поддержку Советским Союзом, чего бы это ему не стоило.
• 3) задачей коммунистических властей является внедрение в массовое сознание идей об особой роли России в мировой истории и ее особом, мессианском предназначении, обусловленном тем, что победившие в ней революционеры якобы лучше всех в мире знают, как устроить человеческое счастье на Земле и добиться всеобщего благополучия.
• 4) пока существует империализм, как высшая и последняя стадия капитализма, войны на земном шаре неизбежны, поэтому, чтобы предотвратить новые войны, следует уничтожить империализм.

Результатом проводимой на такой догматически-утопической основе внешней политики стало ярко-выраженная несовместимость постоянно декларируемых советским руководством главных принципов его внешней политики — пролетарского интернационализма и мирного сосуществования государств с различным социальным строем.

В военно-теоретической области считалось непререкаемым марксистско-ленинское учение о войнах справедливых и не справедливых. Утвердился и тезис о том, что всякая война считается законной и справедливой, если она ведется во имя прогресса. С таких позиций оценивались все военные конфликты и войны, которые вело советское государство в первые десятилетия после второй мировой войны.

В реальной жизни все было далеко не так однолинейно, как в теории. Прикрываясь идеей «мировой революции» И. Сталин проводил политику по расширению границ СССР.

После второй мировой войны, когда США усилили свои позиции, а Великобритания и другие западные страны из лагеря победителей вышли из войны с ослабленной экономикой. Еще сложнее обстояли дела в СССР. С одной стороны возрос международный вес СССР и без его участия теперь не решалась ни одна крупная проблема международных отношений. В то же время экономическое положение СССР было сильно подорвано. Понимая это, советское руководство всячески старалось создать образ СССР как миролюбивого государства, готового к поиску компромиссов в решении актуальных международных проблем совместно с бывшими партнерами по антигитлеровской коалиции.

Но так продолжалось недолго. Распад антигитлеровской коалиции, все более набиравшая обороты «холодная война» между СССР и США, Востоком и Западом, наращивание усилий советского руководства, направленных на создание в Восточной Европе единого лагеря, руководимого из Москвы, а также попытки установить и усилить свое влияние в Китае и Северной Корее — сопровождались ужесточением советской правящей верхушкой политико-доктриальных установок, определявших конкретные цели и действия советской дипломатии и направления идеологической обработки населения.

Остановимся на некоторых событиях, предваривших, открытую конфронтацию.22 февраля 1946 г. в ответ на запрос госдепартамента США от 3 февраля временный поверенный в делах США в ССР Д. Кеннан направил в Вашингтон секретный документ, вошедший в историю как «длинная телеграмма Кеннона». В своем донесении Д. Кеннон кратко охарактеризовал истоки и основные особенности послевоенного мировоззрения советского руководства, в котором видел опасность для США. Этот документ являлся ключевым в концептуальном оформлении вскоре взятой на вооружение американской доктрины и, соответственно, политики сдерживания коммунизма.

Однако уже в сентябре 1946 г. по запросу министра иностранных дел СССР В. М. Молотова МИД СССР получил аналитический обзор «Внешняя политика США в послевоенный период», подготовленный послом СССР в США Н. Новиковым. В нем говорилось: «Внешняя политика США, отражающая империалистические тенденции американского империалистического капитала характеризуется в послевоенный период стремлением к мировому господству». Далее следовал набор аргументов, призванных подтвердить этот тезис. Закачивался обзор выводом: «…Подготовка США к будущей войне проводится с расчетом на войну против Советского Союза, который является в глазах американских империалистов главным препятствием на пути США к мировому господству» .

В сентябре 1947 г в своем докладе секретарь ЦК ВКП (б) А. И. Жданов о сложившейся ситуации заявил, что в итоге второй мировой войны образовалась новая расстановка политических сил, образовались два лагеря: лагерь империалистический и антидемократический во главе с США, с одной стороны, и лагерь антиимпериалистический и демократический во главе с СССР — с другой. Все выступление Жданова было пронизано стремлением обосновать и доказать два тезиса:

• 1) Советский Союз «как носитель новой, более высокой общественной системы в своей внешне политике отражает чаяния всего передового человечества, которое стремится к длительному миру и не может быть заинтересовано в новой войне, являющейся порождением капитализма» ;
• 2)Американский империализм после окончания второй мировой войны перешел «к агрессивному курсу», что нашло свое выражение «как во внешней, так и во внутренней политике США». И хотя в докладе традиционно упоминалось о том, что «советская внешняя политика исходит из факта существования двух систем — капитализма и социализма», ясно, что при такой заостренно антиамериканской и антиимпериалистической постановке вопроса для мирного сосуществования места в советской внешней политике не оставалось.

Ленинизм и тоталитаризм поразили структуру мышления и поведения, делавшую послевоенное сотрудничество между Россией и Америкой — в рамках цивилизованных отношений между национальными государствами — органически не возможным. Советская диктатура образца 1945 г. просто не смогла бы пережить такое сотрудничество. В самом деле, четверть века спустя советский режим, хотя и заметно эволюционировавший, все еще вряд ли мог допустить его без риска высвободить внутри России силы, глубоко враждебные коммунистическому деспотизму.

А это значит, чтобы не предприняли Рузвельт или Трумэн, какую бы позицию они бы не заняли, Сталин и его окружение были настроены считать Соединенные Штаты врагом уже в силу того непреложного факта, что Америка являлась ведущей капиталистической державой и поэтому, согласно ленинскому учению, неизбежно оставалась непримиримо враждебной, самой логикой своего устройства побуждаемой к противостоянию и в конечном счете к уничтожению Советской России. До тех пор пока Соединенные Штаты оставались капиталистической демократией, никакая американская политика в условиях господства в Москве теологии не могла надеяться на завоевание элементарного советского доверия. Любая американская акция была изначально обречена. До тех пор, пока Советский Союз оставался коммунистическим государством, идеология должна была понуждать его к упорному распространению власти коммунизма.