Телевизионные мифы. 
Телевидение в современной жизни общества

Вопрос о том, какую роль играет телевидение в построении картины мира и, следовательно, в формировании человека и общества, стал сегодня одним из важнейших вопросов в России. Современный телевизионный экран с его многослойной структурой художественного образного начала и средства массовой информации представляет собой зеркало противоречий, которые зародились в ХХ веке. Именно он породил не просто искусство с технической доминантой, но зрелище, где реальность и образ реальности достаточно сложно разделить. Как пишет в своем исследовании «Манипуляция сознанием» С.Г. Кара-Мурза: «Мы, простые люди, стали как бы зрителями, затаив дыхание наблюдающими за сложными поворотами захватывающего спектакля. А сцена — весь мир, и невидимый режиссер и нас втягивает в массовки, а артисты спускаются со сцены в зал. И мы уже теряем ощущение реальности, перестаем понимать, где игра актеров, а где реальная жизнь. Что это льется — кровь или краска?». (1) И с этим нельзя не согласиться.

Люди, глядя на экран, испытывают двойственное ощущение: с одной стороны, они с каждым днем становятся все более информированными, а с другой стороны — они постоянно созерцают чужую жизнь, переживают страсти (свои и чужие), втягиваются в политические споры. Ежедневно перед ними разыгрывается многожанровый спектакль, в котором сопрягаются факты и вымысел, документ и его образ, созданный средствами телевизионного зрелища. Предъявленный зрителю на телеэкране мир становится одновременно и отражением реальности, и его мифологическим двойником.

Вырывая самые яркие события из многообразия современной жизни, придавая им зрелищную форму, телевидение уже изначально их корректирует: выбирается крупность планов, их последовательность, ритмическая их организация, светотональное решение, что оказывает прямое воздействие на рациональное восприятие. Мгновение, зафиксированное на электронном носителе, мумифицируется (по определению А. Базена) и превращается в часть мифологической среды, так как в поле зрения журналистов попадает либо значимое событие, влияющее на общество, либо (с их точки зрения) яркий герой с яркой биографией. В настоящее время апофеозом мифологического мышления являются выборы главы государства и попирание бывших кумиров. Каждое время рождает своих героев, с их именами связывается представление о будущем, об идеальном обществе, а «вчера» воспринимается как набор временных ошибок, которые необходимо исправлять.

Еще Аристотель говорил, что о людях можно судить по тому, каковы их боги. В ХХ веке на смену одним пришли другие боги, боги технократического мира: вожди, политики, ученые. Мифы ХХ века (политические, социальные, культурологические, космогонические) обрели новые формы, в которых, однако, прослеживается связь со структурой древних мифов. Это связано с тем, что миф, являясь синкретической формой сознания, не утрачивает эти качества и сегодня. По мнению М. Элиаде, мир мифа — это «абсолютная реальность». Искусство, неоднократно отмечал П. А. Флоренский, разрывает пределы условного мира. Оно начинается с образов, через которые восходит к первообразам. Искусство показывает новую реальность, оно не сочиняет образ «от себя», а лишь снимает покровы с уже сущего образа: художник не накладывает краски на холст, а как бы расчищает посторонние налеты.

Существенная черта художественного мифа — устойчивость и широкая историческая перспектива бытия мифологического образа во времени. Благодаря этому мифологическая форма позволяет избежать натуралистической достоверности и однозначности подачи материала, что создает условие для вневременного перевода «действия» в «образ».

В «информационном» обществе социальное мифотворчество, осуществляемое путем внушения и подражания мифам, играет огромную социокультурную роль. Мифы внедряются в сознание и подсознание, воздействуют на мировоззрение и чувства людей. Благодаря своей чрезвычайной насущности, эмоциональности, эффективности они обладают повышенной социокультурной живучестью. Жизненность мифа объясняется тем, что, опираясь на реальные факты бытия, он часто воспринимается как абсолют, непререкаемо, догматически.

Вообще существует два рода мифов. Первый (и наиболее древний) — «бессознательно-художественный» (К.Маркс) способ приспособления сознания человека к действительности. Выдающийся русский философ ХХ века А. Ф. Лосев писал о мифе: «Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность, это совершенно необходимая категория мысли и жизни». Мифы древних греков, к примеру, были для них отнюдь не сказкой, а реальной жизнью, они входили в их «внутреннюю картину мира».

Другой род мифов — это пропагандистские мифы, создаваемые с целью маскировки реальной действительности для обеспечения стабильности той или иной социально-культурной структуры. Пропагандистские мифы мистифицируют действительность, создают ложное сознание. В России, например, за годы перестройки и реформ с помощью печати, телевидения и радио были справедливо разоблачены многие пропагандистские мифы советского времени. Так, «несущими конструкциями коммунистической системы» выступали мифы о частной собственности как о главном источнике социального зла, о неизбежности краха капитализма и торжества коммунизма, о руководящей роли рабочего класса и его коммунистической партии, о единственно верном социальном учении — марксизме-ленинизме. Сегодня их место заняли постсоветские мифы. «С одной стороны, интеллигенция ведет активную критику, рассеивая мифы и иллюзию, — пишет французский социолог Эдгар Морен, — с другой — вырабатывает идеи и мифы современного общества». Типичными государственными мифами являются такие, как «Американская мечта», «Светлое коммунистическое будущее».

Мифы, несущие в себе важную иррациональную (в принципе, религиозную) компоненту, становятся частью традиции и играют важную роль в легитимации общественного строя в идеократических государствах. Однако миф и в современном обществе не утратил своего значения как важной формы массового сознания.

Структура мифа и характер его восприятия общественным сознанием хорошо изучены, что позволило создать в демократических государствах целую индустрию, фабрикующую и внедряющую мифы с целью манипуляции сознанием и поведением аудитории. Такие мифы, правда, редко становятся частью долговременной традиции, входящей в ядро культуры (подобно мифам Древней Греции или былинам об Илье Муромце). Однако в текучей мозаичной массовой культуре они могут занимать большое место, а главное, решать конкретные задачи по манипуляции сознанием населения. Для современного зрителя уже стали привычными повторы в информационных блоках, а затем интерпретация тех же самых фактов в аналитических программах, усиленная под определенным углом. Таким образом происходит манипуляция вниманием зрителя.

Немецкий философ Э. Кассирер говорит о целенаправленном создании мифов как средстве манипуляции массовым сознанием в политических целях: «Миф всегда трактовался как результат бессознательной деятельности и как продукт свободной игры воображения. Но здесь миф создается в соответствии с планом. Новые политические мифы не возникают спонтанно, они не являются диким плодом необузданного воображения. Напротив, они представляют собой искусственные творения, созданные умелыми и ловкими „мастерами“. Нашему ХХ веку — великой эпохе технической цивилизации — суждено было создать и новую технику мифа (…). Это новый момент, имеющий принципиальное значение. Он изменит всю нашу социальную жизнь. Методы подавления и принуждения всегда использовались в политической жизни. Но в большинстве случаев эти методы ориентировались на „материальные“ результаты. Даже наиболее суровые деспотические режимы удовлетворялись лишь навязыванием человеку определенных правил действия. Они не интересовались чувствами и мыслями людей…».

Современные политические мифы действуют совсем по-другому. С самого начала они стремятся изменить сознание людей, чтобы потом иметь возможность регулировать и контролировать их поведение. Политические мифы действуют так же, как змея, парализующая кролика перед тем, как атаковать его. Люди становятся жертвами мифов без серьезного сопротивления. Они побеждены и покорены еще до того, как оказываются способными осознать, что же на самом деле произошло. И здесь особую роль играет то, что современный человек поглощает большую часть информации с телевизионного экрана, где визуальный ее образ часто начинает превалировать над звуковым, несмотря на то, что зритель одновременно воспринимает вместе с изображением и текст, и музыку. Однако визуальный ряд обладает определенной магией: он информирует и одновременно воздействует на чувства и воображение зрителя. Движущиеся образы заставляют зрителя сосредоточенно следить за действием, что, с одной стороны, обостряет внимание, а с другой — может рассеивать и переключать его. Поэтому нельзя не согласиться с мнением С.Г.Кара-Мурзы, который пишет, что «эффективность телевидения связана с тем, что оно мобилизует периферические системы внимания, что обеспечивает большую избыточность информации в центральной интегрирующей системе. Чем больше избыточность, тем меньше усилий требует восприятие сообщения».

Таким образом, основой политического манипулирования является создаваемая средствами массовой информации — и в первую очередь телевидением — «зримая» бессознательно-художественная реальность, которая может в корне изменить пропорции подлинной модели мира. Важной предпосылкой для манипуляции можно считать также и тот факт, что, обладая монополией на информацию, телевидение задает приоритеты событий. В мире происходят миллионы событий, но обсуждается только та их часть, которую ТВ и другие СМИ вводят в сферу внимания своей публики.