Введение. 
Этические проблемы эвтаназии и трансплантологии

Современное развитие медицинских знаний одновременно порождает и проблему моральности тех или иных вмешательств в организм человека. Среди наиболее острых проблем, которые беспокоят общество и медицинскую науку, являются этические прблемы эвтаназии и трансплантологии. В чем же заключаются особенности этих процессов и связанная с ними медицинская этика ?

Проблема эвтаназии

Из всех морально-правовых проблем современной биомедицинской этики, с которыми сталкиваются ученные-биологи и особенно практические медики в процессе осмысления ими потенциальных возможностей человека, перспектив сохранения и укрепления его здоровья, самой неопределенной остается проблема эвтаназии. Это осознанный добровольный уход из жизни человека, обреченного на мучительное умирание, с помощью специалиста. Эвтаназия отражает как мировозренческие, нравственные, так и правовые позиции людей по поводу отношения их к прблеме жизни и смерти человека. Какие только идеи и предложения по этому поводу не разрабатывались учеными и философами, но единного ясного и всеми разделяемого ответа не получено и по сей день. А это связано, видимо, с тем, что явление эвтаназии стало камнем преткновения для представителей гуманитарных дисциплин (религии, философии, юриспруденции, медицины), усматривающих в этом деле некую «цивилизованную» форму посягательства на жизнь личности — высшую ценность. моральный биомедицинский этика эвтаназия Конституции и законы во многих странах мира категорично осуждают и преследуют всех, кто применяет на практике эвтаназию. В соответствии с Конституцией РФ каждому гражданину принадлежит неотъемлимое право на жизнь. В 45 статье основ законодательства РФ об охране здоровья граждан медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии. Но само право на жизнь предполагает, что одним из его аспектов должна быть и возможность каждого человека самому самостоятельно распоряжаться жизнью, вплоть до решения о добровольном прекращении жизни.

Отношение к смерти у людей на протяжении всей истории человечества было и остается весьма различно. Абсолютное большинство людей, сознавая сам по себе этот феномен, никак не могут с ним примириться. Одни изначально очень боятся смерти. Другие, следуя за эпикурейской мыслью, что смерти бояться не надо, относятся к ней философски.

Естественная смерть — явление чрезвычайно редкое. Большинство людей умирают от болезней, то есть своего рода «незаконной» смертью, когда инстинкт жизни с его биохимическими и физиологическими эквивалентами сохранен и даже активирован, и организм ведет ожесточенную борьбу с кризисом, ингода удлиняя страдания больного в предагонии и агонии. Как же должен действовать врач, когда нет реальных шансов на спасение ?

Имеет ли человек право на помощь врачей в обеспечении ему легкой безболезненной смерти? Нет, как правило, заявляет официальная мировая медицина. «Эвтаназия, то есть акт преднамеренного прерывания жизни пациента, даже сделанная по просьбе самого пациента или просьбе его близких родственников, является неэтичной» , — говорится в «Декларации относительно эвтаназии», принятой в 1987 году на международной ассамблее, состоявшейся в Мадриде. Представте такой вот, довольно часто встречающийся, факт в медицинской практике. Пациент, испытывая невыносимые страдания от физических болей и, сознавая бессмысленность продолжения борьбы за его жизнь, просит врача избавить его от мучений медленного и неминуемого умирания. И как же должен поступить врач? Перед ним стоит непростой гражданский и профессиональный выбор. И он, скорее всего, пойдет навстречу последнему в жизни пожеланию пациента. Но как на этот его гуманный акт посмотрит общественность? Поймет ли общественность, что эвтаназия — это ни в коем случае не убийство, даже из милосердия, а оказание гуманной помощи умирающему человеку ?

Философски осмысливая проблему оказания или неоказания медицинской помощи умирающему человеку, следует особо подчеркнуть, что речь все время идет о безнадежно больном, обреченном на мучительную смерть. Безнадежно больной — это умирающий от неизлечимой болезни или несовместимой с жизнью травмы, чья жизнь поддерживается только применением методов искусственного замещения жизненных функций. Безнадежный больной — это больной, который умрет в ближайшие часы, или дни, или месяцы, независимо от наличия искусственной поддержки жизненно важных функций организма. Бэкон писал: «я совершенно убежден, что долг врача состоит не только в том, чтобы восстановить здоровье, но и в том, чтобы облегчить страдания и мучения, причиняемые болезнями… и в том случае, когда уже нет совершенно никакой надежды на спасение и можно лишь сделать саму смерть легкой и спокойной» .

Идея эвтаназии, которая в последнее время широко освещается, имеет и сторонников, и противников. В частности, Американская медицинская ассоциация (АМА) категорически против «убийства из милосердия». Заметим, что эвтаназия (eutanasia) как термин имеет четкие корни: eu — хорошо, tanatos — смерть. Это направление, как ни странно, порождено жизнью, и остановится только на позиции «против», обойдя взгляды «за», будет искажением жизненных реалий.

Аргументы в защиту эвтаназии воплощены в тезисе о смерти как неотъемлимую часть жизни, и поэтому к этому явлению следует относиться с пониманием и примирением, особенно учитывая ограниченные относительно этого возможности медицины. Современное общество всячески противостоит психологическому восприятию смерти как логического и неотвратимого финала жизни. Размышляя над этими вопросами многие ученные — противники эвтаназии, справедливо считают, что почти никогда не возможно констатировать абсолютную безнадежность состояния больного, ибо известны случаи выздоровления и таких пациентов. Медицина прогнозирует течение болезни только с определенной степенью вероятности. Таким образом, уменьшать страдания больного за счет сокращения срока его жизни — это не что иное, как убийство с гуманной целью, что в действительности было бы преступлением перед подлинным гуманизмом. Следет учесть, аргументируют они дальше свою точку зрения, что, по юридическим соображениям, никому не дано права на убийство человека, а значит врач не должен осуществлять эвтаназию, ссылаясь также на то, что больной «безнадежный» .

Есть другой аспект — кто должен определять состояние безнадежности больного? Врач единолично или консилиум? Кто будет решать дилему относительно продолжения реанимации или отключения аппарата искусственного дыхания? Каким должно быть здесь участие юристов? Противоречий и антитез немало.

В профессиональном аспекте мотивы сторонников идеи эвтаназии выглядят в целом так. Речь идет о легком и даже милосердном способе уменьшить страдания неизлечимо больного человека перед необратимой смертью. В конце концов, мол, то выбор больного и его близких. Ведь нынешние медицинские технологии предоставляют возможность продлить жизнь такого страдальца, и это, как ни парадоксально, вызывает страх перед возможностью «машинного существования». Таким образом, право на отказ от лечения, которое поддерживает жизнь именно в таком искусственном варианте, по логике адептов эвтаназии, стоит дополнить и правом добровольно умереть, разумеется, при содействии врача. Категорическая позиция относительно невозможности такой формы помощи, собственно, не соответствует сложности феномена жизни и толкованиям ее ценности, поскольку для безнадежно больных трансцендентное восприятие смысла жизни позволяет, по убеждению сторонников таких взглядов, рассматривать смерть как своевременный, а иногда и желаемый переход в другие космические измерения. К тому же, чрезмерная профессиональная дотошность и предостережения могут восприниматься больным, который склоняется к методу эвтаназии, как равнодушие врача, попытка отгородится от драмы больного стеной железных правил, а также как фактическое проявление эгоизма врача, который вместо глубоких морально-этических размышлений и анализа конкретных обстоятельств просто упрощает себе жизнь и отвергает возможность облегчить смерть больному, ссылаясь на моральный запрет. Как известно, два вида убийства принимаются даже многими из самых рьяных противников эвтаназии — самооборона и наказание. Ни один из них не является несправедливым; по сути, ни один из них не является злом. Можно ли рассматривать добровольную эвтаназию как третий вид оправданного умерщвления ?

В ответ на такие мысли противники эвтаназии доказывают, что, когда метод будет легализован, возникнут злоупотребления им, которые нельзя предотвратить никакими юридическими предосторожностями. Такие злоупотребления могут даже принять форму криптэвтаназии (то есть эвтаназии против желания больного). Многие ученые опасаются, что формальное разрешение эвтаназии может стать определенным психологическим тормозом для поиска новых более эффективных средств диагностики и лечения тяжелобольных, а также способствовать недобросовестности в оказании медицинской помощи таким больным.

Есть и другие аргументы против легализации эвтаназии, и если суммировать их, резюме можно выразить так: врач — это воин со смертью, следовательно, его участие в процессе эвтаназии уменьшит доверие к врачам и приведет к разрушению моральных принципов врачебной деятельности.

Проблема эвтаназии так остро стоит сегодня потому, что из аспекта сугубо медицинского плана она переведена в аспект государственной политики. А медицина, будучи самой гуманной сферой в жизни людей и их общества, в принципе не нуждается в государственной опеке, кроме как понимания ее проблем и поддержки. Как врачу, призванному постоянно сталкиваться в своей повседневной медицинской практике с болью, страданием, смертью, обладать гуманностью, по-человечески сострадать, не стать холодным цинником? Ведь если проанализировать некоторые моменты в деятельности врача, то зачастую именно гуманность мешает ему принимать единственно правильное решение.

Естественная жалость к человеку нередко становится противником оказания ему гуманной помощи в получении благой смерти. Бремя решения этой проблемы всегда лежала и будет лежать на враче. И только обратившись к «внутреннему» голосу (совести), профессиональной этике врач может принять верное решение.

А каковы пределы врачебного компромисса: как быть законопослушным медиком-специалистом, остаться моральным человеком в глазах общественности и при этом блюсти профессиональный долг, не впадая в циннизм? Вопрос, который был и остается главным в биомедицинской этике. Эту область врачебной деятельности никогда нельзя будет унифицировать. Невозможно же принятием законов, разрешающих или запрещающих врачу решать все морально-этические вопросы оказания медицинской помощи умирающему пациенту, снять с него личную ответственность. В современных медицинских институтах студентов обучают фармакологии с акцентом на лечебный эффект, при этом строго предупреждают о возможном смертельном исходе. Поэтому-то пока остаются малоизученными многие важные вопросы профессионального применения эвтаназии. Например, совершенно неизвестен многим врачам выбор лекарства или лекарственных сочетаний для вызывания легкой смерти при многообразной основной и сопутствующей патологии, и этот выбор может быть весьма различным. Остается открытым вопрос, а какое средство или сочетание действительно дают гуманную и, может быть, даже приятную смерть ?

Вероятно, одним из первых случаев осознанного применения эвтаназии была смерть основоположника психоанализа Зигмунда Фрейда. Он умер в 1939 году на 84 году жизни, сознавая бесперспективность лечения у себя рака полости рта и испытывая при этом невыносимые боли. Ему было сделано более 30-ти операций. Наконец, он попросил у своего лечащего врача инъекцию смертельной дозы морфина и получил ее. С одобрением была воспринята эвтаназия 37-го президента США Ричарда Никсона. После первого инсульта он написал обращение к лечащим врачам с просьбой не прибегать к искусственным методам продления его жизни в случае повторения кровоизлияния в мозг, когда он не сможет выразить свою волю. Сознательно прекратил принимать лекарства после консультации с личным врачом и составления завещания президент Франции Миттеран, страдающий последней стадией рака.

В 30-ые годы двадцатого столетия было немало подобных случаев добровольной эвтаназии. Однако в 40-ые годы нацистская Германия стала страной, где принудительная эвтаназия стала весьма грубо использоваться в политических, экономических и иных целях.

Следует заметить, что эвтаназия может быть активной, когда для облегчения смерти применяются медикаментозные средства или дейсивия, и пассивной, когда прекращается борьба за жизнь человека. Несмотря на все разногласия пассивная эвтаназия постепенно легализуется общественным мнением, а в некоторых странах и законом. Так, в Швеции и Финляндии пассивная эвтаназия не является противозаконной. Однако основой для принятия врачом решения о прекращении лечения является свободное и осознанное волеизъявление пациента. Аналогичные просьбы от ближайших родственников пациента, находящегося в бессознательном состоянии, юридически недействительны. В апреле 2005 года французским парламентом принят закон, дающий право на смерть безнадежным больным. Пациенты во Франции, потерявшие надежду на возвращение к нормальной жизни, могут теперь отказаться от лечения. Если больной находится в бессознательном состоянии, за него примет решение так называемое доверенное лицо, близкий родственник больного. В этом случае врач отключает аппарат искусственного поддержания жизни. В Голландии после длительной дискуссии в законодательство официально внесено разрешение пассивной эвтаназии с определенными оговорками. В соответствии с законодательством штата Индиана (США) действует так называемое прижизненное завещание, в котором пациент официально подтверждает свою волю на то, чтобы его жизнь не продлевалась искусственным образом при определенных обстоятельствах. Во многих странах эвтаназия в той или иной мере свободно применяется даже вопреки существующим нормам закона.

В 1977 г. в штате Калифорния (США) после долгих лет обсуждений на референдумах был принят первый в мире закон «О праве человека на смерть», по которому неизличимо больные люди могут оформить документ с изъявлением желания отключить реанимационную аппаратуру. Однако официально воспользоваться этим законом до сих пор никому не удалось, так как одним из условий осуществления эвтаназии должно быть заключение психиатра о вменяемости пациента, а Американская ассоциация психиатров запрещает своим членам участие в подобных процедурах. Другое обязательное условие состоит в том, что проводить эвтаназию должен врач, что также невозможно, поскольку Американская медицинская ассоциация запрещает своим членам участие в эвтаназии.

Многие ученые полагают, что формулировка «право на смерть» вообще неудачна, поскольку обладающий правом на смерть человек будет обладать и правом настаивать на исполнении своего желания третьими лицами, что очевидно недопустимо. Предлагается использовать выражение «право человека умереть достойно» .

Следует еще раз отметить, что в странах, где эвтаназия разрешена законодательно, речь идет только о пассивной эвтаназии. Активная эвтаназия карается законом всех стран, хотя практическое применение законов наблюдается редко. Широко известно имя врача из США Джека Геворкяна («Доктор Смерть», как называли его газеты), осужденного за применение активной эвтаназии. Он изобрел «машину смерти» — аппарат, вводящий в организм пациента смертельный раствор. В дальнейшем он усовершенствовал свою машину, снабдив ее маской с автоматической подачей смертельной дозы углекислого газа. Многие безнадежно больные люди воспользовались этим аппаратом в присутствии его автора и при его консультации. В США это вызвало негодование общественности, прежде всего в связи с тем, что бывший патологоанатом единолично, без консилиума врачей-специалистов определял фатальность болезни и ассистировал в подобных делах.

Проблему эвтаназии, конечно, нельзя решить правовыми запретами или моральными направлениями. Она намного сложнее. Это, своего рода, философская проблема о возможности обеспечения свободы человеческому разуму и совести. Общественное согласие на правомерность и нравственность эвтаназии можно понимать как восхождение на качественно новый уровень общественного самасознания, когда будет достигнут приоритет гуманистических ценностей над целесообразностью.