Морское образование для Петра Великого и его подданных

Как известно опыт обучения заграницей впервые был осуществлен в России еще при Борисе Годунове, однако, замысел Петра был много масштабнее и к тому же вновь носил характер принудительной мобилизации, на сей раз коснувшейся представителей политической верхушки. О желании молодых (а на практике часто и не очень молодых) людей никто не спрашивал. Никто не выяснял и их способностей. По существу, царь просто вводил для них новую повинность. Как крестьянина он своей волей превращал в корабельного плотника, так и молодого придворного делал штурманом, капитаном, инженером — тем, в ком, по его мнению, нуждалась страна. Но, как и всегда в таких случаях, из числа мобилизованных царь не исключал и самого себя: он также отправлялся на учебу за границу.

6 декабря 1696 г. был объявлен указ об отправлении в Европу «великого посольства», в составе которого под именем Петра Михайлова** В литературе можно встретить различные объяснения того, почему Петр ехал за границу инкогнито. Однако простейшее состоит в том, что в тогдашней Европе это было обычной практикой, ибо официальные визиты глав государств в другие страны еще не были приняты. ехал и царь. Впервые в русской истории православный государь собирался покинуть пределы своего отечества и отправиться в чужие края в гости к отступникам от истинной христианской веры, впервые он собирался лично вести переговоры с иноземными коронованными особами. Это было уже не просто отклонением от обычаев предков, но прямым вызовом русской старине. Что же касается Петра, то, помимо естественного любопытства, главная цель поездки была для него в учебе — учебе у иностранцев тому, в чем они обогнали русских. Как высокопарно выражался С. М. Соловьев, в этом стремлении Петра на Запад отражалось «неодолимое стремление нецивилизованных, но исторических, благородных народов к цивилизации» Соловьев С. М. Сочинении. — Кн. VII. — М. 1991. — С. 523.

Историки не едины в определении изначальных целей посольства. Большинство полагают, что они соответствовали изложенным в официальной инструкции послам и состояли в укреплении и по возможности расширении антитурецкого союза. К иному выводу пришел В. Е. Возгрин, полагающий, что «наряду с официальной целью» посольство «имело иную, реальную и более важную для Петра задачу, а именно дипломатическую подготовку войны со Швецией за выход к Балтике» Восгрин B. E. Россия и европейские страны в годы Северной войны. — Л. 1986. — С. 70. С ним категорически не согласен Н. И. Павленко Павленко Н. И. Петр Великий. — М., 1990. и менее категорично Е. В. Анисимов Анисимов Е. В. Время петровских реформ. — Л.: Лениздат, 1989.— 496 с., ил.— (Историческая библиотека «Хроника трех столетий: Петербург — Петроград — Ленинград»). — С. 82. Последний считает, что Великое посольство «было предпринято с целью глубокой дипломатической разведки», оно «должно было выявить реальный баланс сил в Европе, чтобы учесть его при разработке будущей политики России» Санин ГА. Петр I — дипломат. Великое посольство и Ништадтский мир // Российская дипломатия в портретах. — М. 1992. — С. 28.

Есть основания утверждать, что в значительной мере представления царя о том, что надо делать и к чему стремиться, сложились именно во время пребывания за границей. Не случайно, даже получив известие о подавлении стрелецкого бунта, он не возобновил свое путешествие: он уже видел и узнал достаточно, и ему не терпелось применить приобретенные знания на практике Каменский А. Б. От Петра I до Павла I реформы в России XVIII века (опыт целостного анализа). — М: РГГУ, 2001. — 575 с. — С. 99.

Так, уже в октябре 1699 г. Петр заявил о необходимости создания в России светского образования и выписал из Англии учителей математики, инженерного и морского дела. В январе 1701 г. был обнародован и указ об открытии в Москве школы математических и навигацких наук, для которой, собственно, и были выписаны преподаватели из Англии. Отныне получать необходимое профессиональное образование можно было уже не только за границей, но и в самой России. В феврале Петр подписал грамоту об открытии русской типографии в Амстердаме для печатания полезных книг светского содержания «ко общей народной пользе и прибытку» Воскресенский Н. А. Законодательные акты Петра I. — М.; Л, 1945. — Т. 1. — № 236. — С. 195.

Необходимо отметить, что приглашение иностранных специалистов для интенсификации национальной экономики было в то время явлением распространенным, хотя в России XVIII в. оно и приняло необычные масштабы, не говоря уже о том, что европейские страны обычно приглашали к себе специалистов определенного профиля, если соответствующих национальных кадров, оказывалось недостаточно. Россия же нуждалась в сущности в специалистах любого профиля. Но было и одно исключение: из числа приглашаемых Петр постоянно исключал евреев, которых считал сплошь «плутами и обманщиками». Впрочем, так же относились и к единоверным грекам, о которых П. А. Толстой писал, что они «от мала до велика все лгут и верить им отнюдь нельзя» Соловьев С М. Сочинения. — Кн. VIII. — С. 74, 158.

Школа математических и навигацких наук — первое российское артиллерийское, инженерное и морское училище, историческая предтеча и предшественник всей современной системы инженерно-технического образования России, основано в Москве по указу Петра Первого для подготовки артиллеристов, инженеров и моряков армии и флота. Школа существовала до 1753 года. Так же называлась Школой Пушкарского приказа и включала в себя несколько школ: нижнюю, верхнюю и так далее.

В школу принимали «добровольно хотящих», а также набирали принудительно мальчиков и юношей в возрасте от 12 до 17−20 лет из дворян и «разных чинов»: приказных, посадских, церковнослужителей и др. Неимущим выдавали деньги на «корм» в зависимости от изучаемого предмета и успехов в его усвоении. Контингент учащихся сначала был определен в 200 человек, но впоследствии вырос до 500 и более. Так, в 1712 г. в школе училось 538 человек. В школе были установлены строгие порядки, за нарушение которых школьников наказывали штрафами и розгами. Первые годы школа находилась в ведении Оружейной палаты и постоянное наблюдение за ее работой осуществлял дьяк А. А. Курбатов. В 1706 г. школу передали приказу морского флота, а затем — Адмиралтейской коллегии.

Для преподавания специальных математических и навигационных наук в Москву из Англии были приглашены профессор А. Д. Фарварсон, ставший директором этой школы, и специалисты по морским наукам С. Гвин и Р. Грейс. Фарварсон, крупный знаток своего дела, оказал известное влияние на постановку математического и морского образования в России. Что же касается С. Гвина и Р. Грейса, то, по свидетельству А. А. Курбатова, они «относились к делу нерадиво, которые учатся остропонятно, тех бранят и велят дожидаться меньших» (т. е. отстающих).

Душой школы был один из образованнейших людей своего времени, выдающийся русский математик Леонтий Филиппович Магницкий, который с большим успехом вел преподавание математических предметов. Он же ведал и всей учебно-воспитательной работой школы. Л. Ф. Магницкий придерживался прогрессивных педагогических взглядов, был знаком с произведениями Я. А. Коменского. На основе прогрессивных педагогических идей и методических принципов он написал замечательный учебник «Арифметика, сиречь наука числительная».

В Школе математических и навигацких наук занятия начинались с изучения российской грамоты и счета в подготовительных классах, получивших название «русской школы». Затем в математических классах («цифирной школе») учащиеся овладевали знаниями по арифметике, геометрии, тригонометрии плоской и сферической. В старших, навигаторских классах обучали навигации, морской астрономии, географии (главным образом математической), геодезии, фехтованию. Большинство учащихся, главным образом недворянского происхождения, ограничивалось прохождением русской и цифирной школ и поступлением на службу.

Как правило, только дворянские дети продолжали обучаться навигаторской науке в высших классах. В школе была принята классно-предметная группировка учащихся: учебные предметы изучались последовательно, по мере выучки учеников переводили «из одной науки в другую», а из школы выпускали по мере готовности к делу или по требо­ванию различных ведомств. На вакантные места сразу же принимались новые ученики. Определенных сроков приема и выпуска, учащихся тогда еще не было.

Учебники и учебные пособия выдавались ученикам для постоянного пользования. В обучении применялись наглядные пособия: глобус, географические карты, таблицы, приборы и инструменты. Для занятий по астрономии была оборудована обсерватория, где имелся лучший для того времени телескоп. Здесь под руководством Л. Ф. Магницкого и А. Д. Фарварсона велись астрономические наблюдения. Большое внимание обращалось на практическую подготовку учащихся к мореплаванию и геодезическим работам. Навигаторы проходили практику на морских кораблях ежегодно от февраля до октября. Для повышения общей культуры будущих навигаторов при школе был устроен театр. Группа актеров, выписанная из Данцига, вместе с учениками устраивала спектакли.

Окончивших школу определяли во флот, направляли в артиллерию, гвардию, назначали инженерами, топографами, учителями, а также посылали учиться за границу. Важное государственное значение Школы математических и навигацких наук было особо подчеркнуто в указе Петра I 1710 г., в котором говорилось: «Школа оная не только потребна к единому мореходству и инженерству, но и артиллерии и гражданству».

В 1715 г. высшие (мореходные, или навигаторские) классы школы были переведены в Петербург, где на основе их образована Морская академия. К этому времени школа подготовила около 1200 специалистов морского дела. С 1716 г. она считалась приготовительным училищем Морской академии и обучала главным образом математике. В таком виде школа просуществовала до 1752 г. По времени возникновения Школа математических и навигацких наук была первой и самой крупной реальной школой в Европе. Ее воспитанники стали также организаторами и первыми учителями многих новых школ, создаваемых в стране.

Открытие в 1715 г. в Петербурге Морской академии было важным шагом в развитии школьного образования в России. Для преподавания в ней были переведены из Москвы А. Д. Фарварсон, С. Гвин и восемь русских навигаторов. Общее руководство Морской академией осуществлял А. А. Матвеев.

Морская академия создавалась по образцу французских морских училищ — как привилегированное военное учебное заведение. Принимать в нее полагалось исключительно «молодых шляхтичей» (дворянских детей), но при Петре I в академии обучались дети и других сословий. Учащиеся считались призванными на военную службу и составляли, «морскую гвардию», разделенную на шесть бригад по 50 человек. Во главе бригад стояли офицеры, называемые «командирами морской гвардии». Воспитанники имели ружья, обучались строю и несли караульную службу. Вся жизнь академии была организована на основе составленной для нее инструкции, которая требовала соблюдения твердого режима и строгой военной дисциплины. Учащихся за проступки подвергали телесным наказаниям. При отпусках с них брали подписку, что в случае неявки в срок виновный будет отправлен на каторжные работы, а за побег подвергнется смертной казни.

Содержание образования в Морской академии определено официальным распоряжением Петра I от 11 января 1719 г.: «учить… арифметике, геометрии, навигации, артиллерии, фортификации, географии». Математика изучалась по «Арифметике» Л. Ф. Магницкого и запискам А. Д. Фарварсона. При обучении артиллерии, фортификации, навигации использовались также переведенные на русский язык книги иностранных ученых. А. Д. Фарварсоном был написан учебник по геометрии «Эвклидовы элементы, из двенадцати Невтоновых книг выбранные» (1719), а Г. Г. Скорняков-Писарев, преподававший в Академии артиллерию и механику, составил первый русский учебник по механике — «Наука статическая, или Механика» (1722).

По инициативе А. Л. Нарышкина в Морской академии было введено практическое изучение корабельной архитектуры, для чего учащиеся построили модель корабля. Для практического изучения морского дела учащиеся принимали участие в морских походах.

Академия подготовила в XVIII в. много крупных специалистов флота, при ней проходили практику морские гвардейцы и геодезисты. Из воспитанников академии отбирались учителя для цифирных, адмиралтейских и гарнизонных школ. При участии Морской академии снаряжались первые географические и гидрографические экспедиции.

Таким образом, развитие профессионального морского образования в России в Петровскую эпоху способствовало созданию сильного военно-морского флота и укреплению военно-политического влияния России не только на приграничные, но и на более отдаленные от границ государства Европы. Военные и морские победы позволили победить главного соперника России на Балтики — Шведское великодержавие, которое после разгрома фактически перестало существовать и навсегда превратилось во второстепенное государство европейской политики.