Александрийская медицинская школа Древней Греции

Александрийская медицинская школа Древней Греции.

Александримя -город в дельте Нила, главный морской порт и второй по величине город Египта. Простирается на 32 км вдоль побережья Средиземного моря. Александрия была основана в 332 году до н. э. Александром Македонским. В 332 году до н. э. Александр Македонский без боя захватил персидскую сатрапию Египет, заручился поддержкой местного жречества и в западной части дельты Нила заложил новый город — Александрию Египетскую. (слайд) В династический период этот городок был укрепленным пунктом, защищавшим Египет от набегов морских пиратов. Географическое положение этого поселения придавало ему, как позднее и Александрии, исключительную стратегическую ценность. С северо-запада естественной защитой служило Средиземное море с небольшим островом Фарос, находящимся на расстоянии менее одного километра от берега, с юго-востока — озеро Мареотис. Остров Фарос упоминается уже в греческих мифах и поэмах Гомера (Одиссея IV, 351).

В отличие от более раннего греческого города в Египте — Навкратиса, Александрия была лишена полисной организации. Александрия была столицей птолемеевского Египта и одним из важнейших центров эллинистического мира. Древняя Александрия была известна стодесятиметровым маяком и библиотекой.

В истории Александрии выделяют множество периодов: эллинистический, римский, византийский, арабский и другие, однако мы будем рассматривать, конечно же, эллинистический (4−1 века до н.э.).

В плане развития медицины и науки в целом Александрия в эллинистическом периоде занимала ведущие позиции. Правители Александрии — Птоломеи в связи с экономическими и военными запросами государства покровительствовали развитию разнообразных областей знания. С целью дать возможность ученым и исследователям осуществить свою научную деятельность, были основаны Александрийская библиотека и Александрийский мусейон с Александрийской библиотекой, в которой насчитывалось в разные периоды времени от 100 тыс. до 700 тыс. свитков. Помимо произведений древнегреческих авторов имелись работы ученых Египта, Месопотамии, Палестины, Ирана, Индии.

Музей одновременно был и академией и университетом, где трудились и преподавали лучшие ученые того времени, где царило стремление к конкретному знанию. В состав музей входили: помещения для занятий, аллеи анатомический кабинет, ботанический и зоологический сады Не удивительно, что именно александрийская школа приступила к опытному изучению человеческого тела путем его анатомирования.

Наконец-то был преодолен вековой религиозный запрет. Открывалась перспектива без опасений заняться изучением человеческого тела, практически еще неизвестного медикам. Можно даже говорить о некоторой чрезмерности этих свобод: при Птолемеях во практиковались вскрытия живых людей в научноисследовательских целях. Но так или иначе, впереди замаячила увлекательная идея: построить систему медицинских знаний на научной основе. (слайд) По мнению английского физика и историка науки Дж. Бернала (1954), в Александрии «впервые в истории человечества были предприняты преднамеренные и сознательные попытки организации и субсидирования науки», а Александрийский музей был «первым государственным исследовательским институтом». В разное время здесь работали Птолемей и Эвклид, Эратосфен и Архимед. Внимание к эмпирическим исследованиям, к точности наблюдений, обобщениям и классификациям было характерно не только для медицины, но и для астрономии и биологии, географии и механики, которые развивались в Александрии. (слайд) Развитие анатомии нашло весьма любопытное отражение в александрийском искусстве. Речь идет о распространенном сюжете: сотворение человека. Олицетворением искусного мастера в греческой мифологии был Прометей, которому люди, по преданию, были обязаны даже своим внешним видом. «Прометей, — пишет Овидий, — размочив землю водой, вылепил из нее человека по образу богов, и тогда как у всех зверей голова вечно клонится к земле, человек может поднимать свою голову к небесному своду и смотреть на звезды». Если на греческих барельефах Прометей традиционно работает с глиной подобно скульптору (с.137), то на александрийской камее он начинает работу с изготовления скелета.

Александрия сохранила известное значение в качестве медицинского центра. Так даже несомненно влияние александрийской школы на виднейшего представителя медицины в Риме — Галена. Врачи александрийской школы своими исследованиями способствовали накоплению знаний по анатомии и физиологии. Главным образом, были проведены ценнейшие исследования в областях неврологии и кардиологии, отдельного внимания заслуживает пульсовая диагностика. (слайд).

Когда мы говорим о крупнейших врачах того времени — первой половины III века до нашей эры, — то называем имена Герофила и Эразистрата. (слайд).

О Герофиле мы знаем то, что он был выходцем из Халкедона на Босфоре, приехал в Александрию после учебы у Праксагора Косского, вооруженный, как яркий представитель Косской школы, и что его считали врачом-" правдовещателем", т. е. говорящим правду. Он являлся личным врачом Птолемея II. Во многом Герофил примыкал к Гиппократу и Аристотелю, и наподобие того, как они основой своего учения считали четыре стихии и четыре темперамента, Герофил говорил о четырех силах, владеющих человеческим организмом: питающей силе, находящейся в печени, согревающей, находящейся в сердце, мыслящей, находящейся в головном мозгу и ощущающей, находящейся в нервах. Герофил являлся приверженцем «жидкостной» теории: любое заболевание объяснялось нарушением соотношения между четырьмя основными жидкостями, или «соками» (чхмпЯ, эгсьфзфет), входящими в состав человеческого тела. К такого рода «сокам» большинство гиппократиков, в том числе и Герофил, относили кровь, желтую и черную желчь и флегму.

Он мечтал сделать описание всего человеческого тела, его органов и их взаимосвязи, ибо все анатомические описания, имевшиеся в то время, были всего лишь фрагментами, случайными данными, полученными из отрывочных наблюдений, или же переносили анатомию животных на человека, что приводило обычно к неправильным представлениям. (слайд) Он написал «Анатомику», книгу о строении человеческого тела, значительно опередившую уровень знаний той эпохи, а потому и не получившую признания у современников. Возможно, Герофил был первым, кто вскрывал человеческие трупы в чисто научных целях. Птолемеи и тут оказались достаточно щедрыми. Как утверждает молва, Герофил получил до 600 тел казнённых преступников, и надо думать, что для создания монографии располагал вполне удовлетворительным материалом. Современники окрестили его не Герофилом Александрийским, что соответствовало бы существующим традициям, а Герофилом-мясником. Несомненно, его научная «жадность» объяснялась вовсе не кровожадностью и не пренебрежением или ненавистью к людям, как об этом судачили в Александрии. Просто в жарком египетском климате с трупом можно было работать совсем недолго.

К мозгу в ту пору особого почтения не было. Его не выделяли из прочих органов. В труде «Анатомия» грек Герофил из Халхидона (Малая Азия) — основатель этой дисциплины и, возможно, первый учёный, вскрывавший для исследований человеческие трупы, — выделил четыре важнейших органа: печень, кишечник, сердце и лёгкие. Им он приписал соответственно четыре силы: питающую, согревающую, мыслящую и чувствующую. Как видим, органом мысли в те времена (он жил в III—II вв.еках до н.э.) считался не мозг, а сердце. Отголоски этого мнения сохраняются до сих пор в оборотах речи.

Герофил уже не объединял и не смешивал нервы с сухожилиями, а считал их продолжением головного и спинного мозга, органами «белой субстанции». Как известно, в головном и спинном мозгу различают серое и белое вещество в головном мозгу серое вещество окружает белое, в спинном — наоборот. Герофил оставил мастерское описание всех трех известных ныне мозговых оболочек. Из них внешняя благодаря своей прочности привлекла внимание исследователя еще раньше. Он описал большие кровяные пространства головного мозга, наподобие маленьких озер, собирающие венозную кровь, и мозговые желудочки. Установил различие между мозжечком и полушариями большого мозга, исследовал строение продолговатого мозга. Важное значение имели его исследования глаза, который им хорошо описан.

Герофил же назвал первую кишку, примыкающую к желудку, двенадцатиперстной. Кроме того, он описал печень такой, как она выглядит у человека, тогда как прежние описания были по существу описаниями печени животных. Герофил был приверженцем гиппократовой теории соков и вообще идейным последователем великого врача с острова Кос. Так же как и Гиппократ, он подчеркивал, что врач обязан знать о том, что его возможности ограничены, и не забывать об этом.

Проводя вскрытия, Герофил впервые изучил синусный сток (torcular Herophili), где сходятся все синусы затылочной части головы. Он описал также грудной проток, хотя и не знал его назначения, и оставил самые точные для своего времени описания мужских и женских половых органов. Первым обратил внимание на существование лимфатических узлов.

Но нашел ли Герофил место, где обитает душа? Он искал ее в головном мозгу. Здесь внимание анатома привлек нижний угол ромбовидной ямки, которую Герофил назвал «писчее перо». Он решил, что именно здесь скрывается мыслящая душа.

Герофил уделял большое внимание действию лекарственных препаратов, в особенности тех, которые изготавливались из трав; наряду с этим он подчеркивал значение правильной диеты и гимнастических упражнений.

Также множество медицинских терминов, которыми сегодня пользуются медики (к примеру, диастола, систола, простата), принадлежат именно Герофилу.

Много внимания Герофил уделил пульсу и видел его природу в деятельности сердца, в особенностях его сокращений. Герофил полагал, что пульс есть «движение артерий» и при помощи пульса можно узнать «существование в организме болезни и предвидеть грядущие» (слайд) Герофил исследовал пульс в самых разных условиях, установил его свойства — наполнение, частоту, силу и ритм по отношению к различным болезненным явлениям. Мы практически различаем только немногие свойства его, называя пульс учащенным или замедленным, ритмичным или аритмичным, нитевидным и т. п., тогда как Герофил различал гораздо больше форм (27) и создал весьма сложное учение о пульсе, которое до последнего времени оказывало влияние на мышление врачей и побуждало их считать прощупывания пульса одним из важнейших компонентов врачебного осмотра. Он провел четкое различение между артериями и венами и пришел к правильному выводу (окончательно доказанному лишь несколько столетий спустя Галеном), что артерии получают кровь из сердца. Пульс исследовался с помощью клепсидры. Рассматривая пульс, он установил четыре фазы: систолу, диастолу и два промежуточных интервала. Правда, связь пульса с сокращениями сердечной мышцы продолжала оставаться для него неясной. С пульсом Герофил связал механизм дыхания, причем дыхательный цикл был у него разбит на четыре этапа: вдыхание свежего воздуха, распространение этого воздуха по всему телу, извлечение из тела загрязненного воздуха и устранение этого последнего путем выдыхания.

К сожалению, сочинения Герофила не дошли до наших времен и судить о его открытиях и трудах мы можем лишь из рассказов его современников.

Будучи одним из ведущих сотрудников Мусейона, Герофил пользовался большим авторитетом у царя (Птолемея Филадельфа) и, надо полагать, в нужных случаях оказывал ему и другим членам царской семьи медицинскую помощь (хотя и не носил официального титула царского лейб-медика). Кроме того, он был близок с величайшим александрийским поэтом того времени Каллимахом и вообще принадлежал к кругу наиболее привилегированной интеллектуальной элиты Александрии.

Эрасистрат (слайд) Картина Жака-Луи Давида «Врач Эразистрат обнаруживает причины болезни Антиоха» (1774) (слайд) Другим выдающимся врачом III в. был современник Герофила Эрасистрат, родившийся на о-ве Кеос — одном из Кикладских островов, недалеко от юго-восточной оконечности Аттики. Его учителем был Хрисипп Родосский, представитель древней книдской медицинской школы. До этого он обучался у Метродора в Афинах, это был муж дочери Аристотеля. Его универсализм — внимание к анатомофизиологической теории и, в то же время, таланты практического врача, — по-видимому, был обусловлен именно знакомством с этими двумя крупнейшими медицинскими школами того времени. До переезда в Александрию он служил лейб-медиком при дворе первого правителя государства Селевкидов — Селевка I Никатора. Оставил после себя много учеников, по отношению к которым в специальной литературе даже закрепился термин «эразистраторы». Важно отметить, что Эразистрат был сторонником философа-материалиста Демокрита, мировоззрение которого стало своеобразным определяющим вектором в его работах. (слайд) александрия тело анатомирование труп Общеизвестно, что Эразистрат производил вскрытия человеческих трупов и на живых животных изучал функции органов пищеварения, наблюдал перистальтику желудка, считал, что пищеварение происходит благодаря «давлению» желудка на пищу, путем механического перетирания пищи, описал печень и желчные ходы, клапаны сердца и крупных сосудов, высказал предположение о сообщении между артериями и венами. Эрасистрат назвал определенную часть, дыхательных путей, трахеей. Он исследовал печень и заключил, что затвердения печени связано с асцитом.

Эразистрату принадлежит авторство таких неологизмов, как, например, паренхима, плетора, булимия (буквально «бычий голод»), анастомоз (точнее synanastomosis; приставку synпозднее отбросил Гален), сохранившихся до сих пор, хотя и существенно изменивших со временем свое значение. Эразистрату современная медицина обязана также такими терминами, как neura aisthёtika и neural kinёtica (чувствительные и двигательные нервы), «артерия» и т. п.

Эразистрат первым высказал ряд верных предположений о физиологии органов, хотя они и не помешали ему, подобно многим медикам последующих поколений, объявлять ненужным тот орган, значение работы которого оставалось неясным. Таким образом Эразистрат «расправился» с селезенкой.

В вопросе об органе «животной души» оба александрийца считали, что она локализуется в определенных частях мозга. Герофил главное значение придавал мозговым желудочкам, и это мнение удерживалось несколько столетий. Эразистрат же обратил внимание на кору, связав богатство извилин мозговых полушарий человека с его умственным превосходством над другими животными.

Важно то, что Эрасистрат отвергал теорию Гиппократа о четырех жидкостях организма человека, он предполагал, что в теле два противоположных элемента: жизненный дух и кровь.

Полагал, что вены несут кровь, образующуюся в печени из пищи, а в артериях течёт «жизненная пневма» (ему приписывают и введение термина «артерии» — несущие воздух) и что вены и артерии соединены невидимыми анастомозами; это в целом тупиковое в истории науки представление, унаследованное Галеном, господствовало вплоть до открытия У. Гарвеем кровообращения. Течение пневмы в артериях объяснял тем, что артерии трупов при вскрытии оказывались пустыми. Одним из первых выдвигал — в противовес гуморальной патологии — теорию солидарной патологии, считал болезни результатом «плеторы» (несварения пищи и застоя крови в венах) и лечил их строгой диетой, рвотными и потогонными средствами, физическими упражнениями, массажем, обливаниями. Ему приписывается также изобретение катетера. Создал в Александрии школу врачей-анатомов (их называли «эрасистраторами»). Главным двигателем крови и воздуха по телу Эрасистрат признавал сердце. Авторы поздней античности рассказывают, что Эрасистрат производил в Антиохии живосечения на преступниках, поставлявшихся ему царем. Рассказы эти очень похожи на аналогичные сообщения о Герофиле. Это сходство наводит на размышления. Была ли это просто легенда, возникшая уже после смерти обоих великих врачей и распространенная на обоих? Или же Эрасистрат (а также сирийский царь) следовал в этом примеру Герофила (соответственно египетского царя). Первое из этих предположений представляется более вероятным. Если бы Эрасистрат анатомировал живых людей, то он легко мог бы убедиться, что его представление об артериях не соответствует истине (как в этом позднее убедился Гален, производивший вивисекторские опыты с высшими животными, в частности с обезьянами). С другой стороны, обывательские представления о научно-исследовательской работе, проводившейся врачами, слава о которых гремела по всему древнему миру, были благоприятной почвой для всякого рода злонамеренных сплетен.

Случилось так, что сын Селевка Антиох влюбился в Стратонику… Он представился больным и постепенно изнурял свое тело, отказываясь от пищи и необходимого ухода. Лекарь Эрасистрат без труда догадался, что царский сын влюблен, и решил узнать, в кого именно. Это было задачей далеко не простой — он постоянно оставался в спальне царевича, и всякий раз, как входил красивый юноша или красивая женщина, не спускал глаз с Антиоха и наблюдал за теми членами тела, которые по природе своей особенно живо разделяют волнение души. На любое из посещений больной отвечал одинаковым безразличием, но стоило показаться Стратонике, одной или же вместе с Селевком, как тут же являлись все признаки, описанные Сафо: прерывистая речь, огненный румянец, потухший взор, обильный пот, учащенный и неравномерный пульс, и наконец, когда душа признавала свое полное поражение, — бессилие, оцепенение и мертвенная бледность. Вдобавок к тому Эрасистрат рассудил, что сын царя, полюби он какую угодно женщину, едва ли стал бы молчать и терпеть до самой смерти. Окончательно удостоверившись в этом, Эрасистрат однажды объявил Селевку, что болезнь юноши — страсть, и страсть непреодолимая и безнадежная.

• — Почему же безнадежная? — спросил в испуге царь.
• — Потому что, клянусь Зевсом, — отвечал Эрасистрат, — он любит мою жену.
• — Так неужели ты, Эрасистрат, не пожертвуешь своим браком ради моего сына? — воскликнул Селевк. — Ведь ты мой друг, и ты знаешь, что единственная моя опора — это он!
• — Но на такую жертву не пошел бы даже ты, родной отец, — возразил Эрасистрат.

На что Селевк ответил ему:

— Ах, дорогой мой, если бы только кто из богов или людей обратил его страсть в эту сторону! Да ради жизни Антиоха я не пожалел бы и царства!

…И тогда лекарь протянул ему руку и сказал, что Селевк не нуждается в услугах Эрасистрата, ибо он в одном лице и отец, и супруг, и владыка, и наилучший целитель собственного дома. После этого разговора Селевк созвал всенародное собрание и объявил свою волю поженить Антиоха и Стратонику и поставить его царем, а ее — царицей над всеми внутренними областями его державы. При таких обстоятельствах был заключен брак Антиоха и Стратоники" .

(Плутарх. «Деметрий»)