Роль Русской православной церкви в образовании единого Российского государства

Для того чтобы определить роль церкви в образовании российского государства, необходимо окунуться в атмосферу того времени и выделить предпосылки, которые сложились на Руси для создания Русского централизованного государства.

К ним, в первую очередь следует отнести внешнеполитические обстоятельства — освобождение от ордынского ига, способность противостоять Великому княжеству Литовскому, Швеции, немецкому Ордену. Возврат утраченных земель был возможен только через объединение всех русских княжеств и централизацию власти. Только в этом случае Русь могла рассчитывать на самостоятельное государственное существование. Единство Руси стало общенародной задачей.

Феодальная раздробленность, княжеские усобицы наносили большой вред экономике и негативно влияли на общественные отношения. Крестьянство, ремесленники, купцы страдали от бесконечных набегов, княжеских распрей. Распыленный, ограниченный местными условиями аппарат управления и суда создавал множество неудобств. Обилие должностных лиц, несогласованность их действий, да еще необходимость «кормить» их за свой счет, дополнительным бременем ложились на плечи населения. Хозяйственная раздробленность препятствовала освоению новых земель, совершенствованию производственной деятельности. Десятки и сотни господ со своими порядками, своими законами, создавали питательную среду для произвола. Поэтому и крестьяне, и жители городов уповали на единое правительство, надеясь, что оно сумеет создать для них приемлемые условия жизни, не позволит господам свернуть их в «бараний рог».

С другой стороны, в данное время (XIV-XV вв.) шел рост частного феодального землевладения. И господа — землевладельцы были кровно заинтересованы в закреплении за собой и угодий, и рабочих рук. Поэтому они все более тяготели к усилению верховной власти, которая смогла бы их защитить от неповиновения крестьян, от посягательств других владельцев.

Православная церковь также была заинтересована в объединении русских земель. В стране, раздробленной на множество княжеств, затруднялась повседневная деятельность духовенства. Единство веры требовало и единства верховной власти. Поэтому церковь была заинтересована в объединительной политике светских властей.

Таким образом, на Руси складывались внешнеполитические, социально-экономические и культурно-религиозные предпосылки для создания объединенного Русского государства. В этот период наиболее остро стал вопрос о «выживании русского государства», сохранении самобытности русского народа с его культурой и верованием.

На рубеже XV—XVI вв. русские земли были объединены вокруг Москвы в единое государство. В 1463 г. — прекратило существование Ярославское княжество, в 1474 г. — Ростовское, в 1478 г. — была ликвидирована Новгородская феодальная республика. В 1485 г. была присоединена Тверь, а в 1500—1503 гг. в состав Русского государства вошли земли по течению Десны, находившиеся ранее под властью Великого княжества Литовского. В 1510 г. — Москве подчинилась Псковская феодальная республика, в 1514 г. — Смоленск, 1520 г. — к Москве перешла Рязанская земля. Так в течении полувека возникло крупнейшее в тогдашней Европе Московское государство.

При оценке роли церкви в объединении русских земель необходимо различать политику митрополитов и поведение церковных деятелей более низкого ранга. Митрополиты назначались константинопольским патриархом из греков и болгар, за исключением Алексия, выходца из московского боярства. Русская (или Киевская, как она называлась до XIV в) митрополия охватывала не только северо-восточную Русь, но и южную и юго — западную, где находилось около половины епархий. После переезда митрополита Максима в 1299 г. из подвергавшегося набегам татар и литовцев-язычников Киева во Владимир, уже в 1303 г. шесть епархий Галицко-Волынской Руси образовали независимую митрополию. Борьба за западные русские земли между растущей Москвой и Польско-Литовским государством также приводила к стремлению литовцев и поляков использовать церковный фактор и подорвать влияние владимирских митрополитов на этих землях. Все это заставляло митрополитов занимать двойственную политику. С одной стороны, приходилось поддерживать московских князей, без помощи которых церковь могла потерять влияние и на северо-востоке, с другой — явная ориентация на Москву могла привести к утрате западных епархий. Даже митрополит Алексий в первые годы своего митрополитства проводил крайне осторожную политику, ездил в Киев, где попал в плен к местному князьку и около трех лет просидел в заточении. И только смерть Ивана II Красного (1353−1359) и малолетство Дмитрия заставили Алексия сделать выбор, решительно поддержать объединительную линию Москвы, стать фактическим ее правителем в годы юности великого князя. Положение изменилось только после 1448 г., когда русские митрополиты стали избираться на соборе русских епископов.

С этого момента русская церковь становится полностью автокефальной, т. е. независимой от ближневосточных патриархов, и окончательно связывает свои интересы с северо-восточной Русью.

Несколько по-другому вели себя епископы и ведущие игумены-настоятели (руководители) крупнейших монастырей. Они назначались на должности митрополитов из русских людей и при участии, а то и под диктовку русских князей. Они были тесно связаны с русскими князьями, с Русской землей, с ее интересами, а интересы Константинополя были им далеки. Но здесь возникает другая проблема — епископы были связаны с местными князьями и не всегда поддерживали объединительную политику московских князей. Гораздо последовательнее поддерживала Москву монастырская верхушка (старцы). Наиболее авторитетные и богатые монастыри (Троицкий, Чудов, Симонов и др.) или находились в Московском княжестве, или были основаны выходцами из московских монастырей. Поэтому монастыри, как правило, были проводниками московской политики в других княжествах и землях. Со временем почти все высшие иерархии, вплоть до митрополитов, стали избираться из руководителей ведущих московских монастырей, что отражало силу московского князя и давало ему дополнительные возможности.

Другим важным обстоятельством, влиявшим на политику церкви во время монголо-татарского ига, были ее отношения с Ордой. Русская церковь пережила Батыево нашествие сравнительно легко, без особых потерь. Более того, установление ига привело к укреплению позиций церкви. Золотоордынские ханы стремились использовать авторитет церкви и силу религии для усиления своего господства в завоеванных землях. Они освободили русскую церковь от уплаты ордынского «выхода» и выполнения других повинностей. Татарское нашествие изображалось церковью как «божья кара» за грехи русских людей. Ханские грамоты устанавливали самый полный иммунитет русской церкви, каким только она пользовалась в средние века где бы то ни было в Европе. Именно поэтому церковь поддерживала проордынскую политику первых московских князей, но настороженно отнеслась к перемене курса в отношении Орды Дмитрия Донского, опасаясь, что поражение в открытой борьбе с татарами отрицательно скажется и на положении церкви. И только такие подвижники, стремившиеся к развитию русского народа, подъема народного самосознания и народного духа, как Сергий Радонежский, поддержали переход к активной борьбе с татарами.

Иноземные нашествия, бесконечные усобицы русских князей, имели неизбежным следствием — снижение нравственного уровня среди всех слоев населения, особенно высших. Разложение проникло и в церковную среду, куда устремились многие знатные люди, привлекаемые привилегиями церкви в условиях татарского господства. Корыстолюбие, вероломство, пресмыкательство и страх перед татарами, пьянство и прочие грехи распространялись среди мирян и служителей церкви. Таяло сознание единства, общности русских людей. В такой обстановке большую роль играли подвижники — монахи, стремившиеся претворить в жизнь евангельские заветы любви к ближнему, трудолюбие, бескорыстия, честности и духовности. Среди таких подвижников в XIV в. особенно выделяется Сергий Радонежский. Он был одним из реформаторов монастырской жизни, введя в своем монастыре суровый общежительный устав: в монастыре не было места имущественному неравенству, безделью, пьянству, нарушениям правил церковной службы. Сергий был и религиозным политиком, духовником Дмитрия Донского, выполнял важные поручения митрополита Алексия. Но огромная слава и известность Сергия связаны прежде всего с его подвижничеством, безукоризненным следованием нравственным принципам. Для людей своего времени он был нравственным идеалом, к которому тянулись все здоровые силы русского народа, вокруг которого складывалось национальное самосознание, чувство единства всего православного русского народа, и не случайно Сергий Радонежский является одним из самых почитаемых русских святых вплоть до настоящего времени.

Серьезным образом изменилось положение русских митрополитов после 1448 г., когда они стали избираться на соборе русских епископов. Теперь они могли надеяться на возврат западных епархий только с помощью сильного Великорусского государства, способного включить их в свой состав. Но и после этого отношения церкви и государства складывались не так уж безоблачно.

Уже в 1458 г. польский король и великий князь Литовский Казимир порвал отношения с русским митрополитом и принял присланного из Рима митрополита — униата Григория. Больше уже никогда московский митрополит не получал признания в Польско-Литовских землях. Эти события отрицательно сказались на авторитете московского митрополита, но пока еще великокняжеская власть нуждалась в церковной поддержке в борьбе с внутренними врагами. Поэтому первый избранный митрополит Иона был скорее равноправным партнером Василия II Темного, чем его «послушным орудием».

После смерти Ионы в 1461 г. и прихода к власти Ивана III в 1462 г. положение начинает меняться. Первоочередной задачей великокняжеской власти становится искоренение «алексиевской», теократической тенденции, т. е. стремления церковной власти к равенству и даже превосходству над светской. Эти тенденции заметно проявились в деятельности Ионы, но история его приемников стала прежде всего историей постепенной, но неотвратимой утраты митрополитами своей политической самостоятельности. Конечная цель Ивана III вырисовывалась по мере нарастания его военно-политических успехов. Эта цель — превращение митрополичьей кафедры в составную часть аппарата управления Московской Руси, во главе которого стоял великий князь. Монастыри также должны были превратиться в заурядные «богомолья», не имеющие общественно — политического значения. К концу XV в. Иван III, по существу, достиг своей цели. Он вмешивался даже в догматические, обрядовые дела церкви. Так, в 1480 г. вспыхнул конфликт между Иваном III и властным митрополитом Геронтием по вопросу о крестном ходе.

Покончив с политической независимостью церкви, Иван III попытался подорвать и ее экономическую мощь, отобрав церковные земли, которые в конце XV в. составляли треть всех обрабатываемых земель в стране. Накоплению земли в руках церкви помогали неотчуждаемость и неделимость церковных владений, наделенных широким судебным и податным иммунитетом.

Первые изъятия церковных земель вместе с боярскими Иван III произвел в Новгороде в 1479 г. и передал их помещикам. По мере развития поместной системы требовалось все больше обработанных населенных земель для их раздачи, и взоры светских феодалов во главе с великим князем все чаще обращались к церковным и монастырским владениям. Первая попытка проведения секуляризации этих владений была предпринята в самом начале XVI в. на соборах 1503−1504 гг.

В самой церкви не было единства в отношении накопления церковью материальных богатств. Группа церковных деятелей во главе с Нилом Сорским выступила против излишнего обогащения церкви, против стяжания богатств, отсюда и их название — нестяжатели. Они выступали за то, чтобы монахи и священники заботились о своем главном назначении — о спасении своей души и душ верующих, выступали против многочисленных прегрешений священнослужителей, за нравственное очищение и внутреннее духовное развитие личности в первую очередь. Нестяжатели не соглашались признавать божественную природу государственной власти, ее право творить произвол и отстаивали духовную независимость человека от власти.

Другую группировку церковных деятелей возглавлял основатель Иосифо-Волокаламского Монастыря Иосиф Волоцкий (Иван Санин). Возглавляемая им группа получила название иосифлян. Иосиф Волоцкий делил монахов на три категории в зависимости от их происхождения, состояния и положения в монастыре, всемерно поддерживал государственную власть, подчеркивал ее божественное происхождение и т. д., но категорически выступал против секуляризации земель и религиозного аскетизма. В вопросе о втором браке Василия III иосифляне безоговорочно поддержали великого князя и это предопределило спор нестяжателей и иосифлян в пользу вторых. В данном случае стремление великокняжеской власти к всестороннему контролю государства над всеми сферами жизни, в том числе и над духовной, стремление обеспечить безоговорочную идеологическую поддержку со стороны церкви в борьбе за единодержавие, в борьбе с любыми проявлениями самостоятельности и независимости кого-либо в экономической, политической, культурной и духовной сферах оказалось для государства важнее, чем материальная выгода от секуляризации церковных земель. Знаменательно, что усиление позиций иосифлян и их окончательная победа сопровождались усилением гонений на еретиков и их казнями, чего раньше на Руси почти не было. Нестяжатели, не соглашаясь с еретиками в догматических вопросах, были против казней, полагая, что несогласных надо переубеждать, а не убивать.

Еретические движения возникают на Руси рано, уже в начале XIV в. Их центрами были Новгород, Псков и Тверь, а в конце XV в. — и Москва. Первым из еретических движений было движение стригольников. Их идеи содержат в зародыше идеи Реформации: критика церкви, отрицание церковной иерархии, знание Библии всеми верующими, право проповеди и т. д. На Руси в начале XVI в. Еретическое движение реформаторского толка не получило развития, оставшись уделом небольших групп людей, и после их разгрома пришло в упадок.

Таким образом, на фоне возвышения международного авторитета русского государства, роста национального самосознания в недрах Русской православной церкви уже в конце XV в. начинает формироваться идея о всемирно-исторической роли Московского царства, о Москве как «третьем Риме». Эта идея опирается на представление о спасительной роли русского православия для всего человечества после заключения Флорентийской унии в 1439 г. и захвата Константинополя турками в 1453 г. Московский государь получил религиозное освещение не только на управление всеми русскими землями, но и всем миром.

В XVI в. формирование национальной церкви приобретает новые черты. Национальная Русская православная церковь во все возрастающей степени превращается в государственную церковь. Предпосылки такого превращения заложены в самой традиции восточного христианства. Восточная церковь признавала над собой верховенство государственной власти и входила в рамки правительственных учреждений. На Руси эту традицию стремился продолжить князь Владимир и его наследники — Андрей Боголюбский, Владимир Мономах и др. Но после распада единого русского государства на удельные княжества тесный союз церкви и государства был нарушен. Этот союз начинает восстанавливаться по мере формирования единого русского государства, на формировании которого церковь оказала огромную роль. Важнейшим плодом такого союза между государством и церковью было национальное возвеличивание обоих — создание религиозно-политической теории (идеологии), санкционирующей самобытную русскую власть (государственность) и ставящую ее под охрану самобытной национальной святыни.

Создание единого государства оказало серьезное влияние на развитие экономики и социального строя Руси. Московское царство стало мощным централизованным государством, объединившим в своем составе значительные территории.