Становление Махатмы. 
Мохандас Карамчанд Ганди

Мохандас Карамчанд Ганди родился 2 октября 1869 г. В отличие от большинства политических лидеров Индии он не принадлежал к высшим кастам брахманов или кшатриев, происходил из торговой касты модбаниа. Ганди — довольно распространенная фамилия в Индии, в переводе — торговец-бакалейщик, и действительно бакалейщики были в роду Ганди. Однако его семья в течение многих поколений принадлежала к служилой прослойке княжеств Южной Индии. Уже дед, Ота Ганди, стал премьер-министром при князе одного из гуджаратских княжеств Британской Индии — Порбандара. Отец, Карамчанд, или Каба, Ганди также стал премьер-министром Порбандара, а затем княжества Раджкот.

Как и большинство представителей местной администрации индийских княжеств того времени, он дал детям приличное английское образование, умение вести себя в английском обществе, иметь дело с английской администрацией, носить английские одежды и внушил им уважение к английской короне. Семья Ганди относилась к образованным кругам княжеств Южной Индии, но не принадлежала ни к культурной элите, ни к местной богатой знати. Один из братьев Мохандаса Ганди был юристом, другой — инспектором полиции. Мохандас же при жизни отца (тот умер, когда Мохандасу было 16 лет) учился в местной английской средней школе. Отец с юности готовил его к должности премьер-министра княжества. Ганди несомненно унаследовал от отца административные способности, а также его полное бескорыстие, мужество и стойкость, которые Каба не раз проявлял, отстаивая интересы князя от чрезмерного вмешательства колониальной администрации в лице английского агента.

Мохандас был самым младшим ребёнком в семье и о своём детстве вспоминал так: «Я был очень робок и избегал общества детей. Единственными друзьями были у меня книги и уроки… Я в буквальном смысле слова убегал домой (из школы), так как терпеть не мог с кем-нибудь разговаривать… Кроме того, я был трусом. Я боялся воров, привидений и змей… Темнота приводила меня в ужас… Насколько помню, сам я был не очень хорошего мнения о своих способностях. Я обычно удивлялся, когда получал награды или стипендии. При этом я был крайне самолюбив, малейшее замечание вызывало у меня слезы».

Большое влияние на формирование личности Ганди в детские и юные годы оказала его мать — Путлибаи, глубоко религиозный человек. Ее простая вера и аскетический образ жизни оставили глубокий след в его душе. В доме Ганди отсутствовала богатая библиотека, но были религиозные тексты, которые обычно хранятся в каждой сколько-нибудь грамотной индусской семье. Воспитанный в духе индусской традиции, Мохандас в то же время с детства испытал сильное влияние идей мистицизма и религиозной терпимости. Набожность матери не имела ничего общего с религиозным фанатизмом. По его собственным словам, мать всегда учила его говорить правду и руководствоваться ею в жизни. Очень рано познакомился Мохандас Ганди и с другими религиями Индии. Среди друзей их дома были не только правоверные индусы, но и представители деловых кругов религиозных общин мусульман, парсов и джайнов.

Одним из самых сильных потрясений детства стала ранняя по индийской традиции женитьба — в 13 лет Мохандаса женили на девочке-ровеснице Кастурбай. К счастью, дети полюбили друг друга, и Кастурбай до конца жизни была другом и помощницей мужа.

В 1888 г. Ганди по совету друзей семьи и родственников решил поехать в Англию, чтобы получить серьёзное образование и профессию адвоката. За это он был отлучён от касты и не мог больше рассчитывать на её помощь и поддержку.

Общение с европейской культурой открыло для него новые горизонты. Он познакомился с буддизмом, был потрясён Новым Заветом и мечтал объединить индуизм с учениями Будды и Христа. Любопытно отметить, из всех движений Лондона Ганди заинтересовало вегетарианство. Он вступает в Лондонское вегетарианское общество.

С июня 1893 по 1915 гг Ганди провел в Южной Африке, где он вел адвокатскую практику. Здесь началась его политическая деятельность в защиту прав жестоко дискриминировавшихся индийских иммигрантов (общая численность их составляла свыше 100 тыс. человек).

С первых дней пребывания в Южной Африке ему пришлось столкнуться с откровенным расизмом. Его силой выволокли из вагона первого класса, хотя у него были куплены билеты, не позволили сесть в дилижанс, где ехали белые; полицейские сталкивали его на мостовую с тротуаров, предназначавшихся только для белых. «Лишения, которым я подвергался, были проявлением серьёзной болезни — расовых предрассудков. Я должен попытаться искоренить этот недуг, насколько возможно, и вынести ради этого все предстоящие лишения», — решает Ганди.

Постепенно Ганди осознаёт, насколько безысходно положение индийцев в Южной Африке. Возвращение их на родину было невозможно: в Индии миллионы таких же безземельных крестьян ежегодно умирали от голода. Здесь они были обречены на нищенскую жизнь в грязных резервациях и на рабский труд; их ежедневно унижали, могли бросить в тюрьму за отказ от работы и безнаказанно избить до смерти.

Стремление изменить это положение вещей и борьба за права индийцев становятся основным содержанием жизни Ганди.

В мае 1894 г. Ганди созывает собрание всех индийцев Претории. Впервые в своей жизни он произнёс публичную речь, в которой обрисовал положение индийцев в Трансваале. Он подчеркнул необходимость забыть всякие различия между индийцами разных каст, вероисповеданий и национальностей и предложил объединиться в ассоциацию, от имени которой можно было бы обращаться к властям по поводу притеснений.

«Я… изъявил готовность отдать этому делу столько времени и сил, сколько смогу… Вскоре в Претории не было ни одного индийца, которого бы я не знал и с условиями жизни которого не был бы знаком».

Созданный 22 августа 1894 г. Индийский конгресс южноафриканской провинции Наталь ставил своей целью, действуя в рамках британского законодательства, добиться равенства прав индийцев и европейцев. Его члены собирали и распространяли информацию о бедственном положении индийцев, обучали грамоте детей и занимались улучшением санитарных условий жизни индийцев.

Ганди решает остаться в Южной Африке надолго и едет в Индию, чтобы забрать свою семью — Кас-турбай и двоих детей.

В Индии Ганди опубликовал работу о положении индийцев в Южной Африке — «Зелёную брошюру». Её обсуждали в Индии и в Англии, а в Южной Африке власти распространили слухи, что Ганди отзывается о европейцах предвзято и оскорбительно.

Когда два парохода с индийскими переселенцами, на одном из которых был Ганди с семьёй, прибыли в порт Дурбан, белое население было одержимо одной идеей: «Сбросим цветных в море!» Власти предложили пассажирам вернуться обратно, если им дорога жизнь. Индийцы сплотились вокруг Ганди, противостояние длилось 23 дня, пока наконец белые не уступили. Дождавшись, когда все пассажиры и его семья окажутся в безопасности, Ганди один появился на берегу и был сразу же окружён разъярённой толпой белых. Он был зверски избит, и только вмешательство отряда полиции предотвратило расправу и спасло его от смерти.

Дело получило широкую огласку, Лондон настаивал на наказании участников избиения. Один из членов правительства Наталя (который сам был организатором расистских митингов и распространял клевету), теперь пригласил Ганди к себе и заявил, что арестует виновных, если Ганди опознает их. «…Я считаю, что осуждать следует не тех, кто нападал на меня… Осуждать надо их руководителей и, прошу прощения, Вас», — ответил Ганди.

Принципиальный отказ Ганди привлечь к суду людей, напавших на него, произвёл сильное впе-| чатление на население Дурбана; у многих теперь он сам и борьба индийцев за свои права вызывали уважение и понимание.

Последующие годы стали для Ганди временем углублённого самопознания, поисков смысла жизни и формирования принципов. «Если я оказался всецело поглощён служением общине, то причина этого заключалась в моём стремлении к самопознанию. Я сделал своей религией религию служения, так как чувствовал, что только так можно познать Бога… Я обрёл себя в поисках Бога и в стремлении к самопознанию… Именно здесь религиозный дух стал моей жизненной опорой».

Сколько бы ни делал Ганди для людей, это не удовлетворяет его. Он выкраивает время, чтобы два часа каждый день бесплатно работать братом милосердия в больнице. Во время эпидемий чумы он собирает добровольцев и вместе с ними сутками ухаживает за больными.

В эти годы, заново перечитывая мировую религиозную и философскую литературу, Ганди открывает для себя Льва Толстого. Учение о непротивлении злу насилием, непримиримость к угнетению, мучительные поиски выхода из состояния угнетённости потрясли Ганди. «Россия в лице Толстого дала мне учителя, который предоставил теоретическую основу моего ненасилия», — писал он позднее.

2 августа 1906 г. правительство Трансвааля публикует проект закона, который индийцы назвали «чёрным». По этому закону все индийцы — мужчины, женщины и дети с восьмилетнего возраста — должны были пройти регистрацию в полиции, оставить отпечатки пальцев и получить особые удостоверения, иначе их ожидали арест и высылка. Такая регистрация приравнивала индийцев к лицам, подозреваемым в совершении преступления. Более того, полицейские получали право вторгаться в жилища индийцев и даже на традиционно неприкосновенную женскую половину для проверки регистрации. Прочитав закон, Ганди сказал: «Лучше умереть, чем согласиться с подобным законом». Индийцы были взбешены, многие заявляли, что пристрелят любого, кто вломится в их дом. Ганди, обратившись к ним, предложил совершенно иной путь сопротивления.

Ганди впервые выдвигает идею совместного ненасильственного сопротивления произволу. Он ищет название для такого движения и останавливается на предложении своего младшего сына: сатьяграха — твёрдость в истине. Слово точно выражало суть нового метода: это не вынужденная пассивность слабого перед более сильным и не принцип «око за око». Насилию противопоставляется сила духа, внутренняя уверенность в своей правоте и солидарность.

Ганди (и это станет потом обязательным перед началом выступлений) предупреждает правительство, что в случае принятия закона индийцы объявят сатьяграху. Но, несмотря на предупреждение, закон был принят.

1 января 1908 г. сатьяграха начинается митингом в Иоганнесбурге, на котором индийцы демонстративно сжигают свои повестки на регистрацию. Ганди арестован и посажен в тюрьму, но движение разгорается. «Цветные» игнорируют закон, тюрьмы переполнены, но репрессии ничего не дают.

Власти применяют подлый приём: прямо из тюрьмы Ганди доставляют к генералу Смэтсу. Тот заявляет, что «чёрный закон» будет отменён, если индийцы прекратят сатьяграху и один раз дадут о себе сведения, необходимые правительству для установления количества переселенцев. Полагая, что одержана победа, Ганди останавливает сатьяграху. Но «чёрный закон» не был отменён. Ганди публикует статьи с призывом возобновить гражданское неповиновение и надолго попадает в тюрьму.

6 ноября 1913 г. он начинает знаменитый мирный поход протеста из Наталя в Трансвааль. Это было демонстративным нарушением закона, запрещавшего индийцам перемещаться из одной провинции в другую. Нарушение закона каралось тюремным заключением и высылкой.

Ганди шёл во главе многотысячной колонны, которая росла с каждым днём. Вызванные правительством войска не решились стрелять, но попытались рассеять демонстрантов лошадьми. Тогда участники похода легли на землю, и кони не пошли по лежащим.

Вести из Южной Африки взорвали общественное мнение Европы и Америки. В поддержку индийцев выступили Альберт Эйнштейн, Бернард Шоу, Бертран Рассел и многие другие известные общественные деятели. Властям пришлось отступить. 30 июня 1914 г. было подписано соглашение. Все наиболее оскорбительные для индийцев расистские законы были отменены.

Южноафриканская кампания Ганди послужила как бы лабораторией, в которой вырабатывались и проверялись на практике основные теории и принципы гандизма. Там определились основы философских и общественно-политических взглядов Ганди. Основой теоретических построений Ганди стало ненасилие и ненасильственное сопротивление (сатьяграха).

Длительная борьба против расовой дискриминации в Южной Африке, которой руководил Ганди, закончилась соглашением с властями, удовлетворившими некоторые требования индийских иммигрантов. Однако главным достижением двадцатилетней эпопеи было не облегчение участи индийской общины, незначительное и временное, а то что Ганди сумел сплотить ее и пробудить в ней дух сопротивления. В этом одно из значений деятельности Ганди не только для местной индийской общины, но и для национально-освободительного движения в Индии.