Осмысление феномена студенческой субкультуры в современной социологической теории

Актуальной теоретико-методологической задачей социологической науки является исследование феномена молодежной субкультуры. В научной литературе очень часто отождествляются понятия: «молодежная культура» и «молодежная субкультура». Изначально молодежная культура унаследовала основные черты, свойственные традиционной культуре [40]. Примечательны учения некоторых западных исследователей о появлении «новой социальной категории, категории молодежной культуры» [41, р.?]. Этот термин вошел в лексикон западных социологов во второй половине ХХ века, которые с тех пор широко используют его для описания того мира артефактов, алгоритмов креативной деятельности, ценностей, моральных и эстетических норм, которые создаются в молодежной среде для регуляции поведения индивидов, принадлежащих к данной социально-демографической группе [42, c.310].

Т. Парсонс считает причиной возникновения молодежных проблем 1960;х гг. масштабные исторические изменения, произошедшие в XX веке. Поведение молодежи рассматривается в свете понятия аномии — состояния, в котором ценности и нормы не являются более ясными указателями должного поведения или теряют свою значимость. В качестве примера он приводит парадоксальность американской системы ценностей. Центральное место в этой системе занимают ценности личного успеха и его достижения, следование которым усиливает структурную дифференциацию общества, что делает неопределенными ценности более низкого порядка. К тому же рост дифференцированности и сложности ограничивает возможность достижения личного успеха кооперацией и специализацией [43, c.97−98]. Вечные ценности — истина, добро, красота борются с такими отрицательными явлениями, как жадность, зависимость, изолированность.

В современной научной литературе встречается понимание молодежной культуры как сложносоставного системного феномена, являющегося элементом культуры общества и отражающего особенности культурного процесса, протекающего в молодежной среде. Формируясь в лоне доминирующей официальной культуры, молодежная культура, хотя и содержит эпатажные проявления, но не нацелена на разрушение существующего национального культурного пространства, а, напротив, обогащает его своим креативным потенциалом. Таким образом, молодежная культура — это собирательное понятие, сформированное благодаря социокультурным гомогенным средам, множеству молодежных субкультур, контркультур, которые образуют разнообразие социокультурных практик и появляются алгоритмы культурно-творческой деятельности. Рассмотрим в отдельности каждое понятие.

В основе молодежной субкультуры лежит желание молодого человека включиться в группу сверстников — формальное или неформальное объединение, члены которого имеют определенные общие характеристики, например, такие, как возраст. Чаще всего этим термином обозначаются возрастные группы вообще, а в более узком смысле он применяется в отношении подростковых групп, члены которых тесно связаны друг с другом молодежной культурой. Подростковые группы сверстников обычно отличаются высокой степенью социальной солидарности; иерархической организацией; определенным кодексом поведения, который либо отвергает опыт и ценности взрослых, либо противостоит им. Иногда группа сверстников является носителем субкультуры, но чаще субкультура — это нечто большее. Жизнедеятельность группы сверстников, стиль ее поведения в довольно значительной мере определяются субкультурой, в рамках которой она существует. А. В. Мудрик подчеркивает, что «эффективное социальное воспитание возможно лишь в том случае, если педагоги имеют представление о тех группах, в которые входят их воспитанники за пределами воспитательной организации, учитывают их особенности и при необходимости стремятся в некоторой степени влиять на эти группы» [45, c.58]. Для понимания поведения гомогенной среды, необходимо учитывать особенности ее идентификации; специфики принадлежности к данной субкультуре.

В современных реалиях молодежь обладает возможностью самостоятельного конструирования идентичности, появившейся у нее в результате роста доступности электронных коммуникативных каналов и активизации индивидуализированных маркетинговых стратегий. Это привело к возникновению множества новых молодежных идентичностей, связанных с субкультурами [46].

Молодежная субкультура — это относительно автономная культурная система, образующаяся внутри общей молодежной культуры, это подтверждается приставкой «суб…», которая сама по себе имеет значение вторичности, побочности, подчиненности, малости по сравнению с тем, что названо в производящей основе [47]. В классических теориях субкультуры представлялись культурами различных молодежных меньшинств в пределах плюралистических обществ, аутентичными формами независимых идентичностей, отражавшими новые измерения послевоенной классовой структуры, стилистические различия которых объяснялись разрывом преемственности в воспроизводстве классовых культур. Субкультура также понималась в качестве протеста, наиболее рельефно присутствующего в стиле жизни, поведении, ценностных ориентациях ее субъектов [48]. Сейчас в социологической литературе отмечается, что молодежные субкультуры потеряли свой оппозиционный статус в отношении основной культуры общества, растворяются со временем в ней, меняя ее. Более того, на Западе сегодня принадлежность к той или иной субкультуре является собственно требованием основной культуры общества.

Причина появления молодежной субкультуры объясняется тем, что в середине 1960;х годов заметно ухудшились условия учебы и жизни студентов. Западные студенты обращали внимание властей на пороки высшей школы, такие как расистский характер системы образования; разница образовательного уровня в школах, расположенных в богатых районах, и в школах, обслуживающих бедноту; господство в системе образования советов опекунов и регентов, составленных по преимуществу из представителей крупного бизнеса [49, c.?]. В этот период обнаруживается разочарование молодых людей в том, что надежда на установление нового, более справедливого миропорядка, создание общества, базирующегося на принципах подлинной демократии, справедливости и социального равенства, является иллюзорной. В связи с этим, молодежные субкультуры явились неким образованием, позволяющим молодым людям выразить своего рода протест «неидеальному и порочному обществу» посредством музыки, моды, поведения в общественных местах. Классические субкультуры, возникшие в послевоенный период, определялись теоретиками как закрытые сообщества, что это не «нормальная молодежь» [50]. Отсутствие представления о реальных практиках молодежных субкультурных сообществ и нежелание его получить приводит к мифологизации молодежных субкультур, а также к их стигматизации — необоснованному приписыванию молодежным субкультурным сообществам отрицательных характеристик.

Период «контркультурной революции» как этап развития молодежной субкультуры и возникновение первых молодежных субкультур зависел прежде всего от конкретных социально-политических, экономических и культурных условий западного общества [51, c.?]. Контркультура подразумевает не просто различие, но и противостояние и выражается в особенности молодежной социализации в условиях техногенной модернизации общества и глобальных проблем современности. Т. Роззак увидел в контркультуре проявление конфликта поколений. Старшее поколение ориентируется на потребительские идеалы, оно ответственно за растущую военную угрозу. Молодежь стремится отвергнуть бесперспективный путь старшего поколения и сформулировать новые ценности. Г. Маркузе также рассматривал контркультуру как возможный путь обновления индустриальных капиталистических обществ, ведущих к подавлению человеческой личности. Т. Парсонс истолковал формирование молодежных субкультур как следствие, с одной стороны, неопределенности ценностей, присущей сложным дифференцированным современным обществам, а с другой — как порождение чисто молодежных проблем [52, c.22].

С одной стороны, молодежные субкультуры ниспровергают традиционные системы ценностей, а с другой — являются средством, трансформирующим старые системы, приводящим их в соответствие со временем, создающим и утверждающим новые ценности, оказывающим индивиду социальную поддержку в течение длительного периода — от момента «выпадения» из семьи родителей и до создания собственной. Присутствие обеих этих функций у молодежных групп порождает, в свою очередь, внутренние и внешние конфликты [53, c.97−98].

В современной западной социологии, культурологии и философии активная роль молодежи как аудитории культуры становится определенным субъектом для исследователей, рассматривающих явления культуры как символы и тексты, смыслы которых, согласно постмодернистской моде, и создает эта аудитория [54].

Понимание молодежной субкультуры в том ее виде, как она трактовалась в начале и середине ХХ века в качестве замкнутых сообществ, утратила актуальность в современной научной литературе. Они не могли сохранять свою закрытость в условиях глобальных информационных потоков и стали растворяться в более широком молодежном пространстве. Субкультуры воспринимаются в качестве мейнстрима, не так закрыты [55]. Сегодня культурным практикам присущ постмодернистский характер, проходящий в контексте культурной фрагментации и интенсивного потребления, в результате чего взамен субкультурным приходят постсубкультурные формы активности. Постсубкультурная теория и термин «постсубкультура» были введены С. Редхедом в 1990 г., впоследствии этот термин был уточнен Д. Магглтоном.

Согласно Д. Магглтону и Р. Вайнцирлю, постсубкультурный подход включает два основных направления [56, c.?]. Первый подход игнорирует весь аппарат современных субкультурных исследований. Второй подход отрицает необходимость дальнейшего использования термина «субкультура», а в качестве альтернативы предлагаются термины: «каналы», «субпотоки», «сети», «стратегии», «сцены», «нео-племена», «клубная культура», «культура вкусов», «рейв-культура», «киберпанки», «субкультурный капитал», «культура супермаркета» и т. п. [57, c.?].

М. Мафесолли ввел в научный оборот понятие «нео-племена», под ним автор понимает новые типы социальных формирований, основанные на индивидуальном выборе стилей потребления, так называемое потребительское потребление новых стилей. Если же определять нео-племена с точки зрения определения групповых идентичностей, то они стремятся к «множественным, текучим и временным» характеристикам. При этом индивид, включенный в такие условные образования, может изменять свои «знаки идентификации» [58, c.12].

В условиях постмодернистской культуры знание превращается не только в «продукт», «предмет пользования», инструмент и т. д., но оно становится также товаром и производительной силой. Могущество государств, как и других субъектов политической, экономической, социальной деятельности, зависит от того, насколько эффективно используется ими операциональное, технологичное знание. Знание, которое не «технологизируется» и не способно приносить «пользу», например, философское или эстетическое, становится неактуальным, невостребованным обществом, или, по крайней мере, большинством. Изменение статуса знания влияет на систему образования, задает направление научных исследований, определяет политику государства в отношении науки и образования, воздействует на рынок труда, формируя спрос на определенных специалистов, владеющих соответствующими запросам эпохи навыками. Изменение статуса знания проблематизирует понятие истины. Уэбстер, анализируя концепцию Лиотара, делает вывод: использование критериев эффективности и товарности ведет к иному пониманию истины, она должна определяться через понятие полезности. Истина перестала быть непререкаемой… ее стали интерпретировать в духе практических потребностей институтов общества. Таким образом, возникает определяющая черта постмодернизма: место истины занимает «множество истин», и больше нет никакого общепринятого способа выбора среди элементов этого множества. Как утверждает Лиотар, отныне истина — вопрос выбора, остается только то, что принято в данном контексте считать истиной. Что должен делать, как должен чувствовать себя человек эпохи постсовременности, когда исчезло понятие истины, когда ни в чем нельзя быть уверенным и ничего нельзя знать наверняка? Когда множество точек зрения сосуществует на равных, и никто не может быть уверен в правильности сделанного выбора? Согласно теоретикам постмодернизма, человек просто «играет», наслаждается жизнью во всем ее многообразии, поскольку постсовременное общество предоставляет ему огромное количество благ и услуг. Человек постсовременности гораздо свободнее, чем люди, жившие в более ранние эпохи. Свобода проявляется во всем: от образа мысли и способов самовыражения до передвижений по миру и отношений между полами. Однако ничем не ограниченная свобода выбора оборачивается свободой от самого себя — проблемой кризиса идентичности [59, c.?].

По мнению Е. Омельченко вместо субкультур появляются «солидарности», молодежь, как наиболее чувствительная и прогрессивная часть общества, стала искать новые ценностные векторы, которые помогают формировать низовые «солидарности», отличать «своих» от «чужих». Это различение «своего» теперь происходит не на уровне культурных символов, которые легко подделать, а на более глубоком уровне — согласия с тем или иным ценностным вектором. Список ценностных векторов, по которым происходят разломы и образуются новые солидарности, довольно обширен, их можно замысловато комбинировать в расчете на те или иные эффекты. Для культурной сцены по-прежнему важна оппозиция «запад-восток» и самопозиционирование в ее рамках [60].

Таким образом, с началом эпохи постиндустриализма и с зарождением постмодернистских тенденций в социокультурном развитии общества возникает новое понимание молодежной субкультуры с такими характерными чертами, как плюрализм, множественность, неопределенность, фрагментарность, изменчивость, эклектизм [61, c.?]. Анализ литературы в постмодернистском дискурсе способствует осмыслению молодежной субкультуры как сложного множественного образования, такое определение позволяет нам выделение студенческой субкультуры как субъекта социокультурного пространства.

Анализ публикаций показывает, что авторы неодинаково подходят к содержанию, пытаясь интерпретировать термин в зависимости от контекста. Но даже такое разнообразие в подходах позволяет увидеть некоторую общность взглядов применительно к отдельным элементам данного феномена. Прежде всего, это касается положения о том, что субкультура есть не что иное, как особая и обособленная сфера жизнедеятельности человека, которую отличает специфическая система ценностей.

Современные концепции зачастую являются междисциплинарными и охватывают широкий круг молодежных проблем: от маргинализации подростков до специфических форм эскапизма. Несмотря на многочисленные исследования молодежных субкультур западными учеными, в казахстанских гуманитарных науках проблемы влияния молодежных субкультур на формирование личности мало изучены.

По мнению Абдирайымовой Г. С. [62, c.?] молодежные субкультуры не возникают спонтанно, это скорее результат самовыражения, самоутверждения в обществе и невозможности по той или иной причине его удовлетворения. Для того, чтобы быть в той или иной субкультуре, молодым людям необходимо обязательно придерживаться ее правил и установок. Кто-то просто хочет выделиться, не зная о ней ничего. А есть и те, кому интересно ее познавать и идти дальше. Молодежная субкультура является продуктом неформального (свободного) общения, а основным регулирующим принципом взаимоотношений — групповая или возрастная (поколенческая) солидарность и идентификация в отношениях «Я — Мы — Они» [63].

С одной стороны, жизненный путь личности сопровождается преодолением многих кризисов социализации, выступающих как кризисы личностного роста, неудовлетворенности человека своим социальным и личностным статусом, что порождает конфликт человека с обществом или самим собой нежелание быть таким, каким требует социальная группа, либо недостижимость желаемого. В преодолении таких трудностей молодым людям может помочь субкультура, которая отвечает потребностям развития личности, и необходимости в социальной и культурной идентичности.

С другой стороны, субкультуру в казахстанском обществе можно определить, как фактор влияния западной культуры, отсюда, молодежь — потребители зарубежной духовной продукции. Запад стал служить источником информации и ориентиром для молодежи. Если для молодежных субкультур Запада конструирование романтизированного и идеализированного образа является отличной от наличной цивилизации или культуры, то для постсоветского пространства характерно заимствование уже «готовой» субкультуры [64].

В Казахстане, по замечанию социологов, молодежная субкультура пока не оценена не только властью, но и рынком, и даже самой социологией. Субкультуры могут нести и деструктивные черты, и, напротив, обогащать общество, культуру. Принимая естественное стремление подростков, молодежи к самовыражению, давая им свободу, общество может обеспечить себе креативный всплеск культуры. Обновление культуры может дать только молодежь, только молодой, новый взгляд [65, c.?].

Вместе с тем, разделяя существующие точки зрения об определении молодежных субкультур, существует множество попыток классифицировать их [66, c.34].

В работе западного исследователя М. Брейка [67, р.23], молодежные субкультуры рассматриваются с точки зрения девиантности. Он выделяет четыре основных типа молодежных субкультур: нормальная (молодежная группа, не нуждающаяся в специальной субкультуре для решения своих социальных проблем); делинквентная (группа, объединяющая тех, кто потенциально способен совершить противоправные действия); культурные бунтари (выходцы из среднего класса, имеющие высшее образование и являющиеся поклонниками искусства); политически активная молодежь (группа, включающая широкий спектр политических предпочтений, от экологических движений до прямых политических актов). Данная типология учитывает психологические характеристики личности, а также их проявление в социуме, но студенчество мы не можем отнести ни в один из типов молодежных субкультур.

Заслуживает внимания типология молодежных субкультур российского исследователя А. В. Толстых [68, c.16]:

политизированные субкультуры — активно участвуют в политической жизни и имеют четкую идеологическую принадлежность;

эколого-этические субкультуры — занимаются построением философских концепций и ведут борьбу за окружающую среду (зеленые);

нетрадиционные религиозные субкультуры — в основном это увлечение восточными религиями (буддизм, индуизм);

радикальные молодежные субкультуры — отличаются организованностью, наличием лидеров старшего возраста, повышенной агрессивностью (криминальные молодежные группировки, скинхеды);

субкультуры образа жизни — группы молодых людей, формирующих свой образ жизнедеятельности (хиппи, панки, эмо);

субкультуры по интересам — молодые люди, объединенные общностью интересов — музыкальных, спортивных и др.

субкультура «золотой молодежи» — характерна для столичных городов — ориентирована на проведение досуга (одна из наиболее закрытых субкультур).

Однако А. В. Толстых не относит в своих типологиях студенческую субкультуру. Существующие типологизации многообразных форм проявления исследуемого феномена далеки от совершенства. Помимо априорной типологии молодежных субкультур, движений и неформальных объединений до настоящего времени остается не актуализированной возможность эмпирической типологизации молодежных субкультур, задачей которой является поиск возможных социальных типов внутри объединений [69].

Отмечая эклектичность картины разнообразных молодежных субкультур, следует подчеркнуть, что согласно данным национального доклада «Молодежь Казахстана» большинство из них ориентированы либо на проведение досуга, либо на передачу и распространение модных трендов. Молодые люди практически целиком ориентируются на культурные центры и местной среде не принадлежат. Это продуктивно с точки зрения социальных новаций — возрастает мобильность молодежи, ее готовность осваивать новую территориальную, профессиональную, научно-техническую или культурную среду, что является первостепенно важным в условиях модернизации общества, но создает и ощутимую дисгармонию в воспитании молодежи и в общем процессе ее социализации. Способность к новациям развивается не в пользу усвоения долговременных социально-культурных норм и ценностей, а способность ориентироваться в техногенной среде — не в пользу общекультурной интеграции [70, c.?].

Согласно эмпирическим данным, представленным в национальном докладе «Молодежь Казахстана», четверть респондентов определяют «молодежную субкультуру как стиль жизни современной молодежи (25,5%), а еще четверть как особую форму самоутверждения и самоидентификации (23,8%). В то же время 20,6% рассматривают ее как временное (возрастное) увлечение или считают ее всего лишь досуговой формой самореализации молодежи (11,7%), как бы подчеркивая тем самым, что молодежное сообщество сегодня не является единой, всеобщей и монолитной частью общества. Определенная часть молодежи считает молодежную субкультуру формой асоциального поведения (3,5%), аутсайдерства и выражением протеста общественным нормам (2,4%), а 12,3% респондентов вообще затруднились ответить на вопрос [71, c.?].

В сложноорганизованных субкультурах и движениях молодежь может быть дифференцирована по многим признакам — социально-демографическим характеристикам, интересам, предпочтениям, уровню образования, ценностным установкам, пониманию сущности и специфики субкультуры или движения и т. д. Следовательно, допустимо предположение, что внутри субкультурного образования существуют некие социальные типы, которые возможно рассматривать в качестве отличных друг от друга объектов молодежной политики, социального контроля и воздействия [72, c.?].

Многообразие молодежных субкультур в современном обществе в литературе разделяют на три большие группы [73, c.?], мы попытались их рассмотреть в казахстанских реалиях:

Молодежные субкультуры эпатажной направленности. В данную группу можно отнести и хиппи, и рокеров, и готов, и ролевиков и другие субкультурные движения, которые не ставят для себя каких-либо социально значимых целей. Они в основном выполняют компенсаторную функцию, удовлетворяя социально-психологические потребности молодых людей в неформальном общении, выходе за рамки обыденности, уходе от существующих проблем в «другую» реальность.

Например, ролевики — неформальная общность людей, играющих в различные ролевые игры. Родственными ролевому, являются движения исторических реконструкторов и толкиенистов. Ролевое движение выделяют как субкультуру, для которой характерен свой лексикон, своя музыка, литература, и другие характерные элементы единой культуры. Кроме ролевых игр, ролевики собираются на «ролевые конвенты» — кратковременные собрания, посвященные информированию игроков об играх будущего сезона, обсуждению прошедших игр, неформальному общению [74, c.?]. В Алматы существует своя особая атмосфера ролевого движения [75], начавшаяся с 1990;х гг. В 1995 г. во Дворце Пионеров был организован Клуб Ролевых Игр «Амбер». Стоит отметить, что ролевая игра — игра обучающего или развлекательного назначения, вид драматического действия, участники которого действуют в рамках выбранных ими ролей, руководствуясь характером своей роли и внутренней логикой среды действия; вместе создают или следуют уже созданному сюжету. Действия участников игры считаются успешными или нет в соответствии с принятыми правилами. Игроки могут свободно импровизировать в рамках выбранных правил, определяя направление и исход игры. По этому поводу российский исследователь В. М. Розин пишет, что, выпав из устойчивой социальной структуры, человек обнаруживает несоответствие своих идеалов и противостоящей им реальности. Он называет данных людей «социальными маргиналами» [76, c.?]. Выключение из социальной структуры, утрата социального интереса, является основным фактором ухода формирующейся личности в субкультурные процессы. В данном случае обособленная группа становится тем самым психотерапевтическим явлением, которое позволяет выйти человеку из ситуации социальной фрустрации и избежать невротизации [77, c.?].

Молодежные субкультуры асоциальной направленности. Несут в себе деструктивный потенциал, удовлетворяя физиологическую потребность в выходе агрессии, возводя в абсолют радикальные способы решения каких-либо проблем. В данную группу можно отнести скинхедов, футбольных фанатов, панков, субкультуры экстремистской направленности [78, c.76]. В социализации этой группы молодежи должны принимать участие семья и государственные институты для того, чтобы их приобщить к социально-активной деятельности. Семья, как первичный институт социализации, должна способствовать усвоению ребенком/ подростком общекультурных ценностей. Формирование общей, глобальной культуры страны, восстановление и создание четких моральных и культурных идеалов — необходимые приоритеты современного государства. Важна адекватная политика, направленная на поощрение и включение молодежи в общественную, экономическую и политическую жизнь. Построение правового общества невозможно без наличия заинтересованности и социальной активности всех его членов [79, c.?].

Молодежные субкультуры просоциальной направленности. Предполагают оптимальную интеграцию молодых людей в социум, стимулирование их социальной активности в рамках относительно традиционной, но не формализованной модели поведения.

В работах современных исследователей (постмодернизм) понятие субкультуры значительно расширило свой объем и стало включать многие социальные сообщества и общности профессионального, сословного, корпоративного и политико-идеологического плана. Это позволяет в данном случае студенчество рассматривать как субкультурную общность, получающую высшее образование [80, c.?], включающее в себя ценностно-нормативную систему, определяющую стили жизни студентов, и влияющую на формирование установок, на определенные жизненные стратегии. Культура профессиональной группы — это система разделяемых членами группы общих смыслов, основанных на сходной или совместно осуществляемой деятельности, позволяющая им справляться с испытаниями внешней среды, соблюдая внутреннее единство. Чтобы отличить культуру профессиональной группы от более широкой ценностной системы, ее нередко называют субкультурой [81, c.?].

Профессиональная субкультура — это те устойчивые фоновые знания и связанные с ними практики, «правила игры», принимаемые как должное людьми опытными и непривычные для новых членов союза. Если профессиональная группа обладает давними и устойчивыми традициями, то новички успешно и быстро обучаются «правильным», то есть принятым в данном контексте способам мыслить и воспринимать проблемы [82, c.15].

Факт наличия подобных субкультур подвергался сомнению, т.к. считалось, что в профессиональной среде, представителей одной профессии, появиться особая культура не может. Но все же было замечено, что особые неформальные взаимоотношения, сленг и т. д., здесь являются такими же, как и в любой другой субкультуре. Профессиональная субкультура оказывает воздействие на личность — меняя ее репутацию, поведенческие характеристики [83].

Профессиональная субкультура включает в себя следующие компоненты, которые применимы и к студенческой субкультуре [84]:

субъекты профессиональной субкультуры, носителями которой могут выступать как общности людей, так и отдельная личность, реализующая себя в системе предметно-практической деятельности;

объекты профессионального воздействия (в данном случае учащиеся), то есть представителей данной профессиональной субкультуры;

профессиональную культуру, включающую в себя систему знаний, ценностей, традиций, обычаев, норм, технологий, моделей, идеалов профессионального поведения;

межличностные отношения, возникающие в ходе самореализации профессионала;

профессиональные институты, созданные с целью организации, координирования, контроля профессиональной деятельности, трансляции и передачи профессионально значимой информации;

условия и требования выполнения работы;

саму профессиональную деятельность и ее результаты.

Центральным личностным новообразованием юношеского возраста, является профессиональная направленность, которая, с одной стороны формируется в результате социально-нравственного, профессионально-личностного самоопределения и в процессе осуществления трудовой или учебно-профессиональной деятельности, а с другой стороны, само обуславливает и самоопределение и деятельность. Профессиональное самоопределение личности при поступлении в высшую школу, представляет собой осознание социальной ценности той или иной профессии, а также своих интересов и способностей, и выбор на этой основе определенной профессии определенного уровня квалификации. Выбор профессии, как выбор жизненного пути, выбор своего места в системе общественного производства Субкультуры возникают при наличии определенных условий, студенческая же субкультура начинает формироваться в рамках культуры вуза уже на этапе социализации первокурсников, как правило, следует сразу после их знакомства с правилами, характерными для того или иного учебного заведения, структурой университета и факультетов.

В дальнейшем механизмами формирования и формами функционирования студенческой субкультуры становятся студенческие мероприятия: творческие студенческие организации, студенческие форумы, студенческие спортивные секции и т. п. Известно, что на первом курсе в студенческой группе оказываются различные молодые люди. Поэтому на первом этапе важной задачей является создание в кратчайшие сроки микроколлектива [86, c.?].

Из анализа теоретических концепций следует, что изучение студенческих субкультур построено на анализе общей системы социальных взаимодействий в рамках профессионально-трудовых практик, реализуемых в высших учебных заведениях.

Теоретическим значимым является выявление составляющих студенческую субкультуру. Отмечая элементы, отличающие студенческую субкультуру от всех остальных, то здесь, ученые обращают внимание на несколько интересных аспектов [87]:

Лингвистический. Здесь можно отметить наличие большого количества сленговых слов и ненормативной лексики. Характеризуя данный аспект с положительной стороны, укажем присутствие в речи профессиональных лексических оборотов.

Ценностное измерение. Самым главным в жизни современных студентов являются здоровье, дружба и любовь. Кроме этого, на достаточно высоких позициях размещены работа, образование, семья и материальное благосостояние.

Человеческие качества. Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что самыми ценными характеристиками являются доброта, доброжелательность и коммуникабельность.

К символическим ценностям студенческой субкультуры можно отнести конспекты, читательский билет, зачетную книжку.

Учеными были определены следующие характерные отличия студенческой субкультуры [88]: основной вид деятельности — учебно-научная, интеллектуальная; наличие известной цели — получение образования, определенного социального статуса; профессиональный рост — получение новой полезной информации; возможность саморазвития, самосовершенствование. В социально-психологическом аспекте, как считает И. А. Зимняя, студенчество по сравнению с другими группами населения отличается наиболее высоким образовательным уровнем познавательной мотивации. В то же время, студенчество — социальная общность, характеризуемая наивысшей социальной активностью и достаточно гармоничным сочетанием интеллектуальной и социальной зрелости. В рамках личностно-деятельностного подхода студент рассматривается как активный, самостоятельно организующий свою деятельность субъект педагогического взаимодействия. Ему свойственна специфическая направленность познавательной и коммуникативной активности на решение конкретных профессионально-ориентированных задач. Основной формой обучения для студенчества является знаково-контекстное [89, c.?].

Однако, по мере осознания мультикультурной сущности современного общества, концепция «субкультур» все в большей мере используется как средство описания разнообразия, а не отклонений. Тем не менее, диспропорция в пользу изучения преимущественно «аномических» субкультур все еще сохраняется. Эта диспропорция наиболее ощутима теперь не столько в накоплении фактического материала, сколько на уровне концептуального осмысления «аномических» субкультур, возникших на базе не исключенных сообществ, а как раз наиболее включенных в институциональную структуру социума [90].

На наш взгляд, основой единства студенческой субкультуры, являются образовательные практики студентов, как традиционные и инновационные повседневные формы осуществления образовательной деятельности. Образовательные практики, реализуемые студентами, влияют на формирование ценностных установок молодых людей по отношению к высшему образованию, которые становятся системообразующим компонентом студенческой субкультуры.

В диссертации решение задачи заключается в выявлении того, что собой представляет стиль и образ жизни студентов, его структурные компоненты, образующую субкультуру в студенческой среде, куда входят социализация, человеческий и культурный капитал, язык, место проживания, образовательные практики.

Теоретическая модель исследования образа жизни состоит из нескольких подсистем — описательной, отвечающей на общий вопрос, каков образ жизни и объяснительной, отвечающей на общий вопрос, почему он таков. Исследование образа и стиля жизни — одних из базовых составляющих студенческой субкультуры — имеет в настоящее время большое теоретическое и практическое значение, и потому они стали объектом внимания автора диссертации. На основе анализа теоретических исследований, можно выделить следующие признаки образа жизни. Во-первых, установление глубины и устойчивости эволюционных трансформаций и их воплощений в поведении социальных групп в области социальной, политической и культурной деятельности социальных субъектов. Во-вторых, определение обратной роли реальной жизненной деятельности на экономические, политические, культурные и социальные структуры и процессы в стране. В-третьих, выявление факторов и механизмов взаимодействия между макросоциальными процессами и поведением людей. На наш взгляд, подобные признаки позволяют провести дальнейший анализ феномена студенческой субкультуры.

Для уточнения термина «образ жизни» в социологической науке определяют его как категорию, применяемую для характеристики конкретных форм жизнедеятельности людей и совокупности социальных условий, и способов реализации потребностей людей. Из понятия образ жизни можно выделить понятие стиль жизни, которое характеризует повседневное поведение индивидов и групп.

В социологии «образ жизни» рассматривается как категория, охватывающая совокупность типичных видов жизнедеятельности индивида, социальной группы, общества в целом, которая берется в единстве с условиями жизни, ее определяющими [91]. Такая постановка проблемы нацелена на осуществление понимания западными социологами (Л.Б. Питер, М. Вебер, М. Вудкок, Э. Гидденс, Э. Дюркгейм, М. Кастельс, К. Маркс, Н. Смелзер, Д. Френсис) производственной сферы наиболее влияющей на формирование образа жизни любого человека [92]. Образ жизни является способом проявления индивидами активности от наиболее низких до самых высоких степеней.

Проблематика стилей жизни изучается в социологии достаточно основательно. В качестве исходных теоретических предпосылок стилевого анализа жизни молодежи выступили работы У. Бека, М. Вебера, Э. Гидденса, К. Маркса и др. [93, c.?] Так, в марксизме представление о стиле жизни тесно сопряжено с образом жизни, которое легло в основание разделения общества на классы. Имеющиеся данные о стиле жизни показывают, что в традиционном обществе он определялся происхождением и демонстрировал классовую принадлежность, а в постиндустриальном обществе человек «творит», выстраивая свой стиль жизни подобно мозаике. Поэтому идентификация с той или иной субкультурой позволяет не только человеку, но и студенту осуществить выбор стиля жизни. Он становится «организующим принципом жизни личности» в контексте все возрастающей сложности и неопределенности современности [94, c.?]. В этом русле авторы отмечают, что основной проблемой личности является необходимость сохранения своего «Я» (Э. Тоффлер) в ситуации ценностного и стилевого множества.

В настоящее время сложилось определение, что стиль жизни — это совокупность устойчиво воспроизводимых образцов поведения, социальных и культурных практик, которые обладают типичностью для определенных социальных общностей. Последние принудительно воздействуют на эти общности и включенные в них личности как рамки повседневной жизни (в формах фреймов, структураций, тезаурусов и т. д.), в зависимости от теории, в которой ведется интерпретация данного социального и культурного феномена На наш взгляд, в условиях глобализации, информатизации культуры множественность стилей жизни связывается с фрагментацией общества, влекущей за собой быструю смену ценностей и мозаичность составляющих самого жизненного стиля. В диссертационном исследовании стиль рассматривается как способ самоидентификации личности с той или иной субкультурой, следовательно, диверсифицированность субкультур порождает стилевую множественность.

Стиль жизни студенческой молодежи образовывается с помощью реализации разного рода практик: образовательных, исследовательских и других. В свою очередь, в настоящее время университет в обществе выполняет важную функцию отбора абитуриентов на основе уже имеющегося у них социального капитала. Это обеспечивает молодежи, занятой интеллектуальным трудом, интеграцию в культурные границы социальных слоев.

В силу того, что в студенческой среде еще не сформированы в полной мере социально-групповые, социально-профессиональные признаки и молодежь еще недостаточно включена в систему социальных институтов, ее социальная дифференциация проявляется в избираемых и конструируемых ею стилях жизни [96]. Немецкий социолог и теоретик У. Бек, который опирается на концепцию «индивидуализации», отмечает, что сформировался своеобразный образ жизни молодых людей. Он относит современные общества к индустриально развитым западным странам, для которых характерно противоречие между производством экономических ресурсов и производством социального риска.

У. Бек [97, р.?] определил индивидуализацию как общественный сдвиг небывалого прежде масштаба и динамики, что стало следствием модернизационных процессов, развернувшихся после второй мировой войны. Под влиянием этих процессов распространилось представление о том, что во всех промышленно развитых странах Запада, особенно в Германии, сложился относительно невысокий уровень жизни и социальной защищенности населения. В результате была нарушена историческая непрерывность, т. е. люди были лишены традиционных классовых условий и источников обеспечения семьи и усилилась их зависимость от собственной индивидуальной судьбы на рынке труда со всеми сопряженными с этим положением рисками, возможностями и противоречиями. Данная социально-экономическая ситуация непосредственно отразилась и на стиле жизни молодежи Германии.

Социологическая концепция образа жизни немецкого исследователя И. Рихтера базируется на следующих 6 компонентах [98, р.64]. В семье он отмечает более позднее заключение брака, рост численности одиноко живущих людей, превращение супружества в партнерство. В образовании И. Рихтер заметил диверсификацию образовательной карьеры и удлинение периода образования, демократизацию педагогического стиля. Работа у молодежи связывалась с образованием, безработицей, дальнейшим образованием, акцентом на индивидуальную самореализацию на работе.

Культура как один из компонентов образа жизни включает в себя жизнь групп молодежи религиозного, спортивного, политического типа, обусловливает многоразмерные медиально опосредованные отношения и сетевые системы, которые способствуют тому, что молодежь более тесно примыкает друг к другу, но, с другой стороны, это вызывает и более высокий риск изолированности. Политика для молодежи Германии проявляется, прежде всего, в более низком участии молодежи в формировании политических структур, в индивидуализации. В повседневности И. Рихтер видел формы поведения молодых людей, навязываемые средствами масс-медиа и опосредованные молодежными группами, которые часто описываются как гедонистические [99].

Трактовка стиля жизни в социологии Э. Гидденса в работах 1990;х годов опирается на концепцию человека, противопоставленную постмодернистскому пониманию «Я». Учитывая изменения в социально-политической ситуации в обществе, утверждение самореференции личности в ситуации неопределенности, распространение экспертного знания в сфере повседневности и ряде других факторов, Э. Гидденс делает вывод о переходе от «политики эмансипации» к «жизненной политике», от борьбы за воплощение в жизнь идеалов свободы, равенства, справедливости к выбору жизненного стиля на основе ответа на вопрос о том, как следует жить З. Л. Миллер отмечает, что существенным обстоятельством следует считать то, что бунт против детерминизма исходил из осознания необходимой вовлеченности людей в выбор их собственных стилей жизни и культуры как выражения автономного, свободного, индивидуализированного существования. Ключевыми словами новой эпохи культурного индивидуализма стали разнообразие и выбор, саморазвитие скорее как психологическое, чем политическое благо. Право на самореализацию рассматривалось как часть гражданских прав [102, c.?].

Из приведенных точек зрения западных теоретиков ясно, что в более общей форме аспект стиля жизни становится важной частью теорий индивидуализированного общества, исходящих из утверждения, что в современных условиях развитых стран поведение людей в большей мере определяется их склонностями, а не фактором социального неравенства [103].

Из российских ученых следует выделить Е. Л. Омельченко которая оперирует понятием жизненно-стилевых стратегий и показывает стиль жизни современной молодежи как процесс, подчеркивая его нестабильность и динамизм. Основной акцент в подходе, опирающемся на анализ жизненно-стилевых стратегий, делается на характере использования стилевых ресурсов, доступных различным группам и индивидам. Е. Л. Омельченко обобщает, что анализ повседневности с использованием понятия «стилевая стратегия» предполагает целостный взгляд на жизнь, в которой, вне зависимости от культурной или структурной сферы, реализуются некие общие, значимые для индивида или группы стандарты жизни.

В целом вышеупомянутые авторы развивают свои идеи в рамках различных теоретико-методологических подходов, а исследовательский фокус направляют на определенный промежуток времени, конкретные социально-экономические и политические ситуации. Таким образом, стиль жизни молодежи рассматривается как свободный выбор индивидом своей повседневности и самореализации личности, что непосредственным образом относится к студенческой молодежи.

Молодежная субкультура выступает как социальное явление, характерное для экономических, политических и культурных центров, какими являются, прежде всего, мегаполисы и крупные города. Студенческая субкультура выступает особым способом адаптации современной студенческой молодежи, способствует ее дальнейшей интеграции в общество, освоению социального пространства.

Основываясь на социологических исследованиях, диссертант считает, что социальная адаптация студентов в вузе делится на: 1) «профессиональную адаптацию, под которой понимается приспособление к характеру, содержанию, условиям и организации учебного процесса, выработка навыков самостоятельной учебной и научной работы; 2) социально-психологическую адаптацию — приспособление индивида к группе, взаимоотношениям с ней, выработка собственного стиля поведения» .

Иначе говоря, под «адаптационной способностью понимается способность человека приспосабливаться к различным требованиям среды без ощущения внутреннего дискомфорта и без конфликта со средой [106, c.76].

На наш взгляд, адаптация первокурсников может быть подразделена на следующие виды:

адаптация формальная, касающаяся познавательно-информационного приспособления студентов к новому окружению, к структуре высшей школы, к содержанию обучения в ней, ее требования к своим обязанностям;

общественная адаптация, т. е. процесс внутренней интеграции (объединения) групп студентов-первокурсников и интеграция этих же групп со студенческим окружением в целом;

дидактическая адаптация, касающаяся подготовки студентов к новым формам и методам учебной работы в высшей школе.

Как показывает анализ, студенческая молодежь более конформна, склонна к разделению норм и ценностей культуры старшего поколения, внося в нее свои незначительные коррективы, продиктованные новым временем, что, таким образом, накладывает на субкультуру свою специфику [107].. молодежный субкультура моральный эстетический Студенты уважают ценности, которые приняты в социуме и те, которые прививают им старшие студенты [108]. Студенчество не имеет своей самостоятельной позиции в системе производства, студенческий статус носит временный характер. Общественное положение студента и его проблемные вопросы определяются характером общественного строя и детально уточняются в соответствии с уровнем социально-экономического и культурного развития страны, в том числе и национальной спецификой системы высшего образования [109].

В современной социологии можно выделить К. Мангейма, который в своей теоретической концепции делает акцент на молодежи как поколении в соответствующем историко-социальном пространстве, т. е. молодежь разных поколений различна по своим объективным социальным характеристикам, по демографическим критериям. Также может меняться и социальная роль молодежи в различных социально-исторических условиях, уровень активности участия в общественных преобразованиях, т. е. позиция ее субъективности.

Определяя свой социологический подход к пониманию молодежи, К. Мангейм делает два замечания. Во-первых, «социология больше не рассматривает обучение и образование как чисто надвременные и вневременные методы, а придает большое значение конкретному характеру общества, в котором воспитывается молодежь». Во-вторых, молодежь и общество рассматриваются во взаимодействии. Чему и как надо учить молодежь, в большей степени зависит от характера того вклада, который ожидает от молодежи общество. В рамках общества мы не можем формулировать потребности молодежи абстрактно, мы должны делать это с учетом нужд и потребностей данного общества" [110, c.?].

Исследуя проблемы высшего образования в Казахстане, социологи отмечают привлекательность высшего образования для многих потребителей образовательных услуг, что связывается с вариативностью сроков обучения, разнообразием предоставляемых вузом квалификаций, с интересной студенческой жизнью, комфортной образовательной средой.

Социологические исследования, проведенные Ассоциацией социологов Казахстана, позволили выяснить следующие вопросы: какова сегодня роль образования в процессе самоопределения молодежи, каковы особенности ее профессиональной ориентации. В ходе исследования были получены следующие результаты. Студенческая молодежь склоняется к тому, что реформы в системе образования идут больше в правильном направлении. Хотя, абсолютно уверенных в этом, относительно немного — 18,5% респондентов. Большинство предпочитает рассуждать об этом в умеренной тональности, отмечая ответ «скорее правильно, чем неправильно» — 54,1%.

Общая масса студентов, не согласных с политикой в системе образования, достигает 13,1%, но лишь шестую часть из них составляют те, кто выступает откровенно против реформ в системе образования. Если к доле несогласных с реформами в образовании добавить тех, кто затруднился ответить, то получится, что более четверти студентов не могут положительно сказать о развитии системы образования" .

В целом, проводимые реформы дали отнюдь не однозначный эффект, достижения сочетались с накоплением трудностей и нерешенных проблем. Одной из проблем является регионализация образования, которая отражает глобальную тенденцию разрыва между числом людей, желающих получить качественное образование и имеющих возможность его действительно получить, тем самым, провоцируя углубление образовательного неравенства между различными регионами. Для жителей разных регионов Казахстана практически создаются неравные возможности получения образования.

В Казахстане складывается ситуация, при которой образование остается едва ли не единственным фактором, поддерживающим индекс человеческого потенциала общества в условиях, когда социально-экономические факторы работают недостаточно. Такая устойчивость образовательного потенциала позволяет утверждать, что система образования сохраняет сильную обратную связь со всеми единственными факторами своего развития. На этой основе у казахстанского общества есть все реальные возможности включиться в мировое образовательное пространство, сохранив традиционную систему образования, которое является объективной необходимостью эффективного участия Казахстана в глобальных инновационных образовательных процессах В казахстанском обществе отмечаются принципиальные для образовательной политики и образовательного пространства изменения. Возрастает роль культуры в качестве способа и результата многосторонней деятельности молодежи, которая обретает возможности и права современного мира. Все более возможной для молодежи становится свобода самореализации, приобретение и развитие личностного начала, национального стиля мышления.

Такие социально-культурные перемены являются результатом новых перемен и установок в общественном сознании. На наш взгляд, сегодня пришло осознание того, что уровень культуры общества определяется уровнем социальности, образованности, индивидуальной культуры его членов. Образование, следовательно, это не только интеллект, информация, но и духовно-нравственный, внутренний мир человека, его мировосприятие, национально-ценностное мироощущение. Таким образом, культурная функция казахстанского образования должна стать приоритетной, соответствовать новым позитивным тенденциям социально-культурного развития Казахстана, ориентироваться на культурные доминанты современности, такие как духовность, демократизм, гуманизм и патриотизм.

Образование, наш взгляд, должно обеспечить развитие, национальную безопасность и процветание Казахстана через культурообразующую, конкурентоспособную, интегрирующую миссии, через качество, глобализацию и гуманизацию знаний. Новая казахстанская модель образования должна востребовать совокупный опыт развития различных культурных систем, творчески интегрировать лучшие отечественные и мировые традиции образования. Высшее образование является весьма специфическим и сложным, так как до сих пор нет единства в характеристике таких явлений, как интернационализация, глобализация, и оценка их влияния на развитие высшего образования. Многие авторы, не разделяя подход к глобализации как более высокой форме интеграции, настаивают на принципиальной разнице между этими процессами и предлагают рассматривать интернационализацию как более позитивную категорию для получения высшего образования, так как она относится к академическим и интеллектуальным ценностям и традициям университета [112, с.245].

Каким же должен быть университет XXI-го века? Для того, чтобы отвечать на вызовы современного ускоренного научно-технического и общественного развития, университет как социальный институт должен быстро изменяться сам, проводя более гибкую политику связей как с обществом, так и с потенциальными студентами. Общество в целом и граждане в отдельности ставят перед университетским образованием множество разных, порой несовместимых задач, в связи с чем развитие университетского образования, скорее всего, пойдет по разным направлениям, нежели будет следовать какой-либо одной модели, ибо ни одна модель, взятая в отдельности, не в состоянии удовлетворить разнообразные интересы отдельных людей, групп населения и государства.

Университет по-прежнему останется многофункциональным. С одной стороны, университет должен учить молодежь современным знаниям, функционировать как обучающий институт, причем не только давать университетский диплом вновь поступающим студентам, но и организовывать процесс непрерывного обучения для дипломированных специалистов с высшим образованием. С другой стороны, роль университета в еще большей, чем раньше, степени определяется способностью его сотрудников создавать новое знание, необходимое обществу и приносящее обществу практические результаты. Наконец, университет сохранит роль механизма социального продвижения, создавая необходимый стартовый уровень для получения престижного статуса, хорошо оплачиваемой работы в современном обществе. Однако этим миссия университета в XXI-м веке не ограничивается [113].

В интересах общества необходимо готовить специалистов, ориентированных на систему духовных гуманистических ценностей, а в интересах личности — выстраивать систему воспитательной работы с молодежью, в рамках которой будут созданы благоприятные условия для реализации творческого потенциала.

Таким образом, студенческая субкультура, в противоположность другим молодежным субкультурам, находится в рамках культурных ценностей общества и не выходит за них. Она не ставит себя в противоположность общей культуре, а стремится к объединению с ней. Результатом такого взаимодействия является обогащение обеих культур, возникновение новых элементов культурной жизни, обогащение языка, формирование новых взглядов [114].