Наследие империи Чингисхана в целом о Золотой Орды в частности проявилось и в Казахском ханстве XVI—XVIII вв., а также в тюркских государствах Средней Азии, Сибири, Поволжья, Северного Кавказа, Крыма этого периода. В частности, это нашло отражение в общественно-политическом устройстве казахского общества, где высшее сословие султанов составляли потомки Чингисхана по мужской линии — Чингизиды, имевшие монопольное право на ханский престол. При этом сфера действия этого права Чингизидов не зависело от существовавших этнических и государственных границ: каждый Чингизид мог претендовать на ханский титул в любом месте, где сохранялись с какой-то мере традиции империи Чингисхана. Поэтому казахские Чингизиды оказывались то в роли падишаха каракалпаков и кыргызов, то в роли ханов Бухары и Хивы. Политическая по своему содержанию и характеру власть Чингизидов, основанная лишь «генеалогическом праве», не имело, видимо, национального значения.
Некоторые традиционные нормы народного обычая, вошедшие в свое время в состав Ясы Чингисхана — свода монгольских законов — и не потерявшие смысла в условиях казахского общества XVII века, возможно, стали частью законодательного памятника казахов «Жеты-Жаргы» («Семь установлений», «Уложение» или «Законы хана Тауке»).
Казахская государственность, несомненно, развилась на собственной основе и явилось плодом возрожденных традиций древне-тюркской государственности. Золотая Орда — наглядное тому подтверждение. Можно говорить о неоднозначности воздействия Золотой Орды на ход истории, в первую очередь истории Казахстана и России, многообразии, противоречивости и протяженности во времени ордынских влияний, породившие, в свою очередь, споры в отечественной и мировой историографии о значении периода Золотой Орды для истории указанных стран.
