Отношение интеллигенции к революции

На первый план в политике большевиков в области культуры сразу же выдвинулась проблема российской интеллигенции — малочисленной (около 2,2% населения), но особо значимой общественной группы, главной носительницы знаний и национальных культурных традиций.

Многие оказались словно выброшенными за борт, поэтому в работах писателей была поднята проблема «лишних людей» — тех, кто по своим убеждениям, воспитанию не мог согласиться с тем, что происходило вокруг. Интеллигенция чувствовала себя ответственной за Россию, за ее будущее, поэтому некоторые шли на сторону революции, искренне веря в то, что она поможет стране, другие, наоборот, разочаровывались, не принимали ее и стремились сохранить старые идеалы.

Каждый писатель по-своему относился к происходящим событиям: кто-то писал на злобу дня, выполняя социальный заказ, прославляя новые ценности, кто-то, продолжая традиции «золотого века», желал сохранить русскую культуру, они оценивали революцию с точки зрения вечных истин: добра и зла, справедливости, любви…

Часть писателей в своих книгах писали о бессмысленности происходящего. К ним относится И. Бабель. В «Конармии» он описывает Гражданскую войну, с которой мы знакомимся через восприятие главного героя — Кирилла Лютова. Он был интеллигентом, и в новелле «Мой первый гусь» мы узнаем о том, как тяжело ему освоиться среди конармейцев, относящихся неприветливо, враждебно к ему подобным. Они грубы, жестоки и, чтобы тебя приняли, надо быть таким же. Кириллу Лютову приходится отказываться от своих позиций, опускаться до уровня этих конармейцев, внутренне герой сильно переживает, но внешне он пытается сохранить хладнокровие. Разве это нормально, когда человек ради того, чтобы остаться просто живым, должен поступаться своими принципами, превращаться в грубое, безнравственное существо. В новеллах «Письмо» и «Смерть Долгушева» И. Бабель пишет о страшной реальности, когда жестокость становится нормой жизни, когда брат убивает брата, сын — отца, отец — сына… происходит переоценка ценностей: моральное делается аморальным, утверждается понятие нового гуманизма: для укрепления идеалов революции используются любые средства, человек получает право вершить судьбу другого, решать, может он жить или нет. В условиях нового времени интеллигент оказывается в двойственном положении, он раздваивается между требованиями реального мира и тем, что заложено в его душе. Герой Бабеля «ломается», уступает, хотя постоянно внутренне тяжело реагирует на происходящие вокруг события. Автор сочувствует своему герою, для него страшна потеря нравственности.

В «Докторе Живаго» Постернак тоже поднимает проблему «лишнего человека», стремится понять, какова роль интеллигенции в происходивших событиях. Но Пастернак писал в пятидесятые годы, то есть у него была возможность посмотреть на случившееся как бы со стороны, более объективно. Его отличает совершенно другое мировоззрение, он подходит к личности с общечеловеческих позиций, с точки зрения вечных ценностей. Его герой никому не доверяет и сам отвечает за совершенные поступки. Попав в плен, Юрий Живаго ведет себя благородно. Он, несмотря на то, что не по собственной воле очутился в отряде, лечит раненых, исполняет врачебный долг. Война вызвала дисгармонию в душе героя, и в плену у него возникает желание переосмыслить все, что творится с ним. Юрий Живаго возвращается к вечным истинам, которые были заложены в нем с самого рождения, с которыми он воспитывался. Пастернак стремился показать то, что никакие потрясения не могут и не должны заставить человека отказываться от выработанных многими поколениями традиций, сбивать его со светлого пути истинного.

О судьбе русской интеллигенции писал Булгаков. Он был свидетелем всего происходящего и понимал, что революция I разрушит культуру России, потому что нанесет страшный удар по интеллигенции, являющейся носительницей старых традиций и олицетворяющей собой русскую культуру. Писатель с теплотой и симпатией описывает семью Турбиных. Их дом, несмотря на разыгравшуюся метель, на окутавший все мрак, символизирует успокоение, доброту, любовь. Для Булгакова страшно, что это должно неизбежно погибнуть и что в хаосе и неразберихе могут не заметить потери самого ценного, ведь, умирая, интеллигенция уносит с собой русскую культуру. Люди не задумываются о том, что очень трудно восстановить уничтоженное. Как будут жить новые поколения, если сметены старые основы жизни? Этот вопрос писатель задает всем своим произведением. О причинах трагедии русской интеллигенции говорит герой пьесы «Дни Турбиных» Алексей Турбин: «Народ не с нами, он против нас». В изолированности носителей культуры видит Булгаков их трагедию. Писатель глубоко переживает, что в России утрачиваются вечные ценности, традиции, передававшиеся из поколения в поколение.

И все же подавляющая часть российской интеллигенции заняла нейтральную позицию, воздерживаясь от каких-либо конкретных действий, объявив себя стоящей «вне политики». Но и здесь поначалу преобладали антибольшевистские настроения. Как и у откровенных противников режима, их порождали и сам факт насильственного государственного переворота, и политика властей, которая кардинально расходилась с укоренившимися в этой среде идеалами либерализма и демократии.

Проблема взаимоотношений и взаимодействия отечественной интеллигенции с властями исторически была и до сих пор остается одной из самых спорных и потаенных тем историографии. Причин тому предостаточно. Уместно из-за сложностей проблемы хотя бы в общих чертах кратко обратить внимание на некоторые из них. Само происхождение и история русской интеллигенции не имеет аналогов в мире. По своему умственному настроению ей свойственно врожденное пристрастие к решению ни много ни мало вселенских проблем. Она не чужда безудержного фантазирования, пристрастия к экспериментам, абсолютизации притязаний к властям и т. д. В то же время русская интеллигенция концентрирует в себе самобытность русского народа, склонного как к бесконечному мученичеству, так и «бессмысленному и беспощадному» бунту. В том и другом случаях народный дух находил живой и чаще всего нетерпеливый отклик в умах и поведении интеллигенции: то она «глаголом жгла сердца людей» во имя свободы, подогревая и возбуждая их против властей; то неистово пыталась радикализировать повстанческий дух россиян. По сути своей ей всегда предстояло быть авангардом социальных и политических перемен в стране, непримиримой оппозицией царскому самодержавию. Известно, что в духе и в традициях последнего уступчивость и трезвая оценка взаимоотношений с «властителями дум» считались, по крайней мере, неуместными. Понятно, неумение властей по достоинству оценить и с взаимной пользой применить интеллектуальный потенциал высококвалифицированных работников умственного труда не только сдерживало поступательное развитие страны в научно-техническом, культурном и других аспектах, но и способствовало непроизводительному, точнее, бесполезному, чаще демагогическому умствованию интеллигенции и, в конце концов, ее антигосударственному настрою. В итоге: история взаимоотношений отечественной интеллигенции и властей сложилась как бесконечная, с переменным успехом, война. Между тем количественный да и качественный рост интеллигенции в стране и ее влияние на общественно-политический климат все более увеличивались. Подчеркнем, что общий настрой отечественной интеллигенции в начале прошлого века, определившего дальнейшую судьбу России, сложился как не только антигосударственный, но и как антипатриотический. Одна часть умствующих, напрочь отвергая отечественный социально-политический опыт, видела прообраз будущей России в английской политической системе; другая, еще более воинственная и непримиримая, предпочитала обустроить и в 1917 г. обустроила Россию на долгие десятилетия по марксисткой и идейно-политической и социальной схеме.

Так или иначе, интеллигенты всегда были рядом с властью, а те из них, кому это не удавалось, затевали борьбу между собой за «место под солнцем», и борьба эта не всегда была бескровной. «Когда в роли „запретителей“, диктаторов, „гонителей“ того или иного направления в художестве выступают сами художники, сама творческая интеллигенция, необходимо говорить об особой российской ситуации, в которой творческая интеллигенция во все века не только созидала духовные ценности, но и топтала иные духовные богатства».

Вообще говоря, как показывают исторические факты, интеллигенты политически далеко не всегда разборчивы и чаще всего поддерживают практически любую власть, которая относится к ним благосклонно, лояльно и снисходительно — в этом случае они видят удобный шанс склонить ее на свою сторону или, на худой конец, просто усилить свои личные позиции.

Великая Октябрьская революция и революция 1905 г. были революциями интеллигентов. Булгаков писал, что руководящим двигателем революции была интеллигенция со своими идеями, вкусами и предпочтениями. Интеллигенция духовно оформляла инстинктивные стремления масс, была мозгом тела революции.

Интеллигенция всегда подразделяется по отношению к власти на лояльную и революционную. Парадокс состоит в том, что даже когда власть меняет свои позиции в лучшую сторону, все равно часть интеллигенции переходит на непримиримые позиции к ней. Объясняется это тем, что перемены во власти призывали наверх интеллигентов с одной картиной мира и отвергали других — носителей иной, которые ушли в жесткую оппозицию и стали готовить новый переворот. Недоверие власти к интеллигенции: XX в. показал, что именно интеллигенция была идеологом, вдохновителем и организатором всех крупных революций в истории. Радикальная доминанта, как следствие радикализации интеллигентского сознания, непримиримого отношения к наследию, предшествующему развитию и применение крайних методов революционного действия, парализующих власть, — вот, что отличает в обобщенном виде взаимоотношения интеллигенции и власти. С тех пор Россия только и делала, что благодаря интеллигенции, ее особенностям молилась то одной, то другой моноиде — от коммунизма до либерализма. Интеллигенция постоянно ищет что-то новое, а власти в свою очередь доводят страну до состояния неудовлетворенности, при этом противясь всеми способами переменам. В итоге само правительство рождает в умах интеллигенции новые социальные утопии. Интеллигенция, став правительством или проправительственной партией само повторяет ошибки своих предшественников. Революционной власти необходимо признать себя как истину и добро. Власть сейчас отодвигает от себя интеллигенцию. Бюрократия не может долго существовать рядом с интеллектуалами. Власть стремится создать новую интеллигенцию.

Одна часть интеллигенции встретила большевиков с радостью, а другая нет. Началось ожесточенное противостояние и уничтожение одной части интеллигенции. Другой ее частью. Было кормление одной и травли другой частей интеллигенции. Интеллигенты испытывали гнет тоталитарной власти, которая настойчиво и агрессивно насаждала культ авторитета, почитание вождя и его окружения, нагнетала атмосферу страха, постоянного стресса, угрозы и тревожности, укрепляла ощущении е зависимости от высшей власти — гл. источника Добра и Зла. В тотальном государстве ощущение страха было тотальным. Невольниками страха стала творческая интеллигенция. Советская литература, наука, искусство сделались репрессивными.