Аграрная реформа как механизм становления рыночного хозяйствования

Аграрная реформа России: мифы и реальность

В начале реформ Россия действительно была страной с крупными государственными и коллективными хозяйствами. Многие авторы тогда полагали, что с переходом к рыночной экономике в Российской Федерации сохранятся крупные, преимущественно коллективные сельхозорганизации. Фермерские же хозяйства перспектив не имеют по двум причинам: они слишком мелкие, что ведет к низкой эффективности, и частные, а это не приемлет российское население.

Прошло много лет, но ученые и политики продолжают повторять этот миф, хотя реальная жизнь его давно опровергла. «Россия является страной с традициями крупного бизнеса, в отличие от многих других европейских стран, экономический фундамент которых составляет малое и среднее предпринимательство». «В аграрной реформе расчет на частный бизнес оказался мифом» , — утверждает академик РАСХН А. А. Шутьков. Эти утверждения не имеют ничего общего с реальной ситуацией в России. В результате аграрной реформы малое и среднее предпринимательство стало преобладающей формой хозяйствования на селе.

В соответствии с Федеральным законом N 209-ФЗ от 24 июля 2007 г. «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации» к субъектам среднего бизнеса относятся хозяйства с численностью занятых от 101 до.

250 среднегодовых работников, а малого — до 100. Группировка сельскохозяйственных организаций (СХО), включенных в базу данных Росстата, показывает, что на 1 января 2007 г. в России было только 1962 хозяйства, которые относятся к крупному бизнесу, и 4858 — к среднему. Все остальные сельхозорганизации (более 30 тыс.) по численности занятых попадают в категорию малого бизнеса. Сюда же входят все малые формы хозяйств: крестьянские (фермерские), индивидуальные предприниматели, личные подсобные и другие хозяйства населения Петриков А. В., Узун, В. Я., Сарайкии В. А., Шишкина Е. А. Рейтинги крупных и средних сельскохозяйственных организаций России за 2004;2006 гг. 10-е изд. М.: ВИАПИ им. А. А. Никопова, 2008.

Исходя из такой группировки сельхозпроизводигелей, можно оценить их роль в производстве товарной продукции и использовании ресурсов. Приведенные данные свидетельствуют о том, что как по удельному весу используемых ресурсов, так и по товарной продукции малый и средний бизнес в сельском хозяйстве России явно преобладает. Даже в товарной продукции его доля в 2006 г. составляла 64, 7%.

В крупном бизнесе работают лишь 10, 8% всех занятых в сельском хозяйстве. За сельскохозяйственными товаропроизводителями, отнесенными к малому и среднему бизнесу, закреплено 87, 9% сельхозугодий.

Роль малого и среднего бизнеса в сельском хозяйстве России быстро повышалась не только в 1990;е, но и в 2000;е годы. Так, доля малого и среднего бизнеса возросла в 2006 г. по сравнению с 2001 г. в численности занятых на 10, 7 п. п., по площади сельхозугодий — на 14, по использованию удобрений (только малый бизнес) — на 15 п. п. (в 2002;2007 гг.).

Живучести мифа о том, что фермерские хозяйства в России не прижились, способствует статистика, которая учитывает только официально зарегистрированных фермеров. Если же семья производит товарную продукцию в личном подсобном хозяйстве, то даже при полной занятости в нем отдельных ее членов его не включают в число фермерских. Аналогично, если семья в целях ведения дел создала общество с ограниченной ответственностью (а так поступили многие фермеры), то подобное хозяйство статистика относит к юридическим лицам. Не считаются фермерами и сельхозпроизводители, зарегистрировавшиеся как индивидуальные предприниматели.

До начала реформ противники приватизации земли пугали возможными конфликтами при ее разделе, утверждали, что формы собственности не влияют на эффективность использования земли, что арендованная земля используется даже более эффективно, чем собственная, так как арендатору надо платить арендную плату. Их предложение было простым и понятным: оставить землю в государственной собственности и передавать ее пользователям в аренду.

В результате проведенной в России приватизации 2/3 сельскохозяйственных угодий перешли в частную собственность, a 1/3 осталась в государственной. Приватизация была социально справедливой (земельные доли были одинаковыми для всех, кто имел право на их получение), выделение участков в счет долей проводилось только при обоюдном согласии и тех, кто выделялся, и тех, кто оставался, поэтому не было серьезных межевых конфликтов.

Анализ фактической эффективности использования частных и государственных земель позволил бы дать ответ на вопрос о том, кто прав — сторонники или противники приватизации. Однако статистика не ведет соответствующего учета. Поэтому сравним эффективность использования земли государственными сельскохозяйственными организациями, у которых 100% земли находится в госсобственности, и остальными СХО, у которых в госсобственности лишь 1/3 земли.

На постсоветском пространстве были реализованы многие из предлагавшихся до аграрной реформы вариантов ее проведения. В частности, в Белоруссии земля осталась практически в государственной собственности. Почти все сельхозорганизации в стране убыточны. Уровень рентабельности реализации сельскохозяйственной продукции составил в 2005 г. — 4%, в 2006 г. — 0, 3%. Причем государственные субсидии в 2006 г. превысили 1/3 стоимости товарной продукции. Отметим, что в России бюджетные субсидии равнялись в 2006 г. примерно 9% стоимости товарной продукции и услуг сельскохозяйственных организаций Петриков А. В., Узун, В. Я., Сарайкии В. А., Шишкина Е. А. Рейтинги крупных и средних сельскохозяйственных организаций России за 2004;2006 гг. 10-е изд. М.: ВИАПИ им. А. А. Никопова, 2008.

Как была бы распределена земля между сельхозпроизводителями, если бы она осталась в государственной собственности? Ответа на этот вопрос нет, но можно привести некоторые аналогии. Известно, что не приватизированы месторождения нефти, газа, руды и т. д., однако сами нефть, газ, руда оказались в руках нескольких десятков олигархов. Весьма вероятно, что с землей и сельхозпродукцией произошло бы то же самое.

Например, в Белгородской области, где проводится политика возврата в государственную собственность приватизированных сельскохозяйственных угодий, площадь сельхозугодий в госсобственности на 1 января 2007 г. увеличилась на 263 тыс. га по сравнению с положением на 1 января 2002 г. Областные органы власти выкупили эту землю примерно у 53 тыс. собственников земельных долей. Как распорядилась областная администрация выкупленной землей? Очень просто — отдала в аренду нескольким десяткам крупных землепользователей.

В начале реформ такое опасение выглядело вполне логичным. Однако оказалось, что раздел на доли и их оборот создают возможности как для формирования и расширения различных типов семейных хозяйств (К (Ф)Х, ЛПХ, индивидуальных предпринимателей, небольших обществ с ограниченной ответственностью и т. п.), так и для сохранения успешно работающих сельскохозяйственных предприятий. Более того, благодаря аренде и покупке земельных долей в последние годы в России сформировались гигантские агрофирмы и агрохолдинги, площади которых в десятки, а в некоторых случаях — в сотни, раз превышают площади бывших колхозов и совхозов.

Например, ОАО «Красный Восток Агро» на 1 января 2008 г. включало в шести районах Республики Татарстан 68 сельхозорганизаций с общей площадью 220 тыс. га. Основная часть этих земель выкуплена у владельцев земельных долей. В аренде находится не более 10% земель агрохолдинга Вельский В. И., Казакевич И. А. Обоснование перспективных направлений повышения эффективности агропромышленного производства // Экономические вопросы развития сельского хозяйства Белоруссии. Минск: Институт экономики НАН Белоруссии. Центр аграрной экономики, 2008, вып. 36. С. 51, 53.

Миф о разукрупнении служит дымовой завесой, которая прикрывает процесс скупки огромных площадей сельскохозяйственных угодий и формирования удельных княжеств. Феодалы и помещики не могли даже мечтать о таких больших поместьях, которыми завладели ныне хозяева агрохолдингов. «Красный Восток Агро» — еще не самый крупный землевладелец. В России есть компании, в собственности которых в два-три раза больше сельскохозяйственных земель.

Значительная часть российского общества разделяет мнение о соборности россиян, о сохранении важной роли сельской общины. Ученые и политики учитывают это при выработке аграрной политики. Например, академики РАСХН И. Г. Ушачев, А. А. Шутьков и др. утверждают, что производственные кооперативы являются наиболее перспективной формой хозяйствования. «Для формирования современной многоукладной экономики в аграрном секторе необходим… постепенный переход от несвойственных агропромышленному производству формирований акционерного типа к кооперативным формам хозяйствования» .

В начальный период аграрной реформы численность коллективных хозяйств сократилась: при реорганизации колхозов и совхозов в 1992; 1993 гг. создавались преимущественно общества с ограниченной ответственностью и закрытые акционерные общества. С 1995 г. пошел обратный процесс: ООО и ЗАО ликвидировались и вместо них стали возникать сельскохозяйственные производственные кооперативы.

Такая динамика численности кооперативов была обусловлена принятыми в 1995;1998 гг. законами об акционерных обществах, об обществах с ограниченной ответственностью, о сельскохозяйственных кооперативах. Первые два закона предусматривали ограничения по численности членов (до 50 человек), в последнем такого ограничения не было. Так как в большинстве сельхозорганизаций состояло более 50 членов, они вынуждены были перерегистрироваться в производственные кооперативы. Имелся и другой стимул: закон запрещал изымать в счет долга кооператива его имущество, включенное в неделимый фонд.

После реорганизации колхозов и совхозов в начале 1990;х годов практически все СХО, независимо от организационно-правовой формы, были, по существу, коллективными хозяйствами, потому что их уставные капиталы принадлежали коллективу работников предприятия, включая и бывших, то есть вышедших на пенсию. Что произошло в последующие годы? Являются ли нынешние сельхозорганизации коллективными?

Группировка крупных и средних СХО по числу учредителей показывает, что большинство хозяйств перестали иметь сотни учредителей. Появилась очень большая группа СХО (4, 2 тыс.) с одним учредителем. В 3 тыс. хозяйств единственным учредителем являются юридические лица, в 1, 2 тыс. хозяйств — физические. Еще около 4 тыс. хозяйств имели 2 — 5 учредителей и 2, 8 тыс. — 6 — 10 физических и юридических лиц. Таким образом, около 2/3 крупных и средних СХО имели 10 и менее учредителей. Именовать эти хозяйства коллективными не вполне корректно.

В сельском хозяйстве возможности для оппортунистического поведения существенно шире, чем в других отраслях, где предприятия огорожены забором или стенами помещения, где все работники на виду. В сельхозпредприятии работы ведутся на больших пространствах, при часто меняющихся из-за погоды условиях труда. Обеспечить контроль и объективную оценку труда намного сложнее; возможностей для обмана, введения в заблуждение, искажения и сокрытия истины, некачественного выполнения работ, завышения затрат гораздо больше. Именно для борьбы с оппортунизмом в сельском хозяйстве предпочтение отдается небольшим частным хозяйствам, в которых основные работы выполняют заинтересованный в конечных результатах хозяин и его семья, а привлеченные по найму работники находятся под их постоянным контролем.

В России крупнейшие СХО, агрофирмы, агрохолдинги используют тысячи, а иногда — десятки тысяч наемных работников. Владельцы этих компаний часто находятся за границей, в Москве или в столицах субъектов РФ и надеются, что нанятые ими армии наемных работников либо послушно выполняют свои обязанности, либо эффективно работают, так как действует хорошая система стимулирования.

Оппортунистическое поведение будет преодолено благодаря созданным охранным фирмам и подразделениям, применяющим самые современные средства контроля. Например, на каждом тракторе, автомобиле, комбайне устанавливают устройство GPS, которое позволяет отследить из космоса маршруты их движения. Таким способом надеются уличить в воровстве водителя, который отвез зерно куму, а не на ток, или тракториста, слившего горючее проезжему автомобилисту.

Несмотря на то что затраты на контроль и охрану в этих компаниях стали главной статьей расходов, решить проблему оппортунистического поведения им не удалось.

И вряд ли удастся, потому что это никому и никогда не удавалось за всю историю человечества. Только внеэкономическим принуждением (рабство, крепостничество, лишение колхозников паспортов и т. д.) можно заставить большое количество людей жить в селе и работать на одного хозяина. Но такой труд всегда был неэффективным.

Даже на крупных фермах США, не говоря уже о малых, численность наемных работников невелика, а в расчете на одного оператора средняя численность постоянных наемных работников находится в пределах норм управляемости — семь человек.

В России в 2006 г. насчитывалось 4435 крупных и средних СХО с выручкой от реализации продукции и услуг более 1 млн долл. (25 млн руб.) в год. В этих хозяйствах было занято 1, 3 млн. среднегодовых работников, то есть в среднем 293 работника на одно хозяйство. Это в 6, 7 раза превышает общее число всех наемных работников на одну аналогичную по выручке ферму США и в 16, 3 раза — число постоянных работников Вельский В. И., Казакевич И. А. Обоснование перспективных направлений повышения эффективности агропромышленного производства // Экономические вопросы развития сельского хозяйства Белоруссии. Минск: Институт экономики НАН Белоруссии. Центр аграрной экономики, 2008, вып. 36. С. 51, 53.