Экономические итоги «перестройки»

«Экономические итоги «перестройки»

Рассмотрев основные экономические преобразования в эпоху перестройки, можно преступить к рассмотрению её итогов и результатов, чего добивался Горбачев, и что в реальности мы получили.

Рассмотрим сначала проблемы перестройки с точки зрения частной собственности номенклатуры или бюрократической машины советского государства. То есть для чего нужна была перестройка номенклатуре и что в действительности она получила?

Наиболее активная часть либерально-демократической интеллигенции или так называемые «прорабы перестройки» в большинстве своем это были люди, так или иначе связанные с властью.

Массовые отряды собственно номенклатуры — и хозяйственной и даже политической — вполне спокойно и достаточно сочувственно отнеслись к «антикоммунистической революции». Поэтому она и произошла так легко, бескровно в то же время осталась «половинчатой», а для многих обернулась обманом их социальных ожиданий и надежд.

Ну и, наконец, совершенно очевидным стал характер номенклатурно-антиноменклатурной революции, когда все увидели, что именно номенклатура (и ее «дочерние отряды» вроде так называемого комсомольского бизнеса) прежде других обогатилась в ходе раздела собственности. Получили права гражданства термины «номенклатурная приватизация», «номенклатурный капитал» (и капитализм), «номенклатурная демократия» .

В 1990;1991 годах у нас, безусловно, произошла мировая геополитическая катастрофа вне зависимости от ее оценки, со знаком «+» или «-». Она была неожиданной для большинства не только советских людей, но и для советологов. Так, в середине 80-х годов известные историки А. Некрич и М. Геллер писали: «Приближаясь к своему 70-летию, государство, рожденное в октябре 1917 года, завершает восьмое десятилетие XX века как последняя мировая империя. Над советской зоной — от Кубы до Вьетнама, от Чехословакии до Анголы — никогда не заходит солнце… Успехи системы очевидны». Именно таким было мироощущение Запада, панически боявшегося советской агрессии.

Несмотря на такие мироощущения, крах коммунистической системы все-таки произошел. 1985;1991 годы — конец коммунизма. Начинается открытая номенклатурная приватизация, частная собственность узаконивается, о реально-государственной (тоталитарной собственности) уже и речи нет. Номенклатура открыто превращается в капиталистическую. К концу этого периода строй похож уже не на «империализм» в классически-ленинском описании (тем более не — на восточное общество), а на что-то переходное к «западной» модели, к рыночной экономике, к открытому обществу и свободному капитализму. Правда, эти перемены вполне еще обратимы. Политически все это идет на фоне тотального разгрома государства, полностью проигравшего психологическую и холодную войну как во внешнем мире, так и внутри страны. Поражение заканчивается распадом, исчезновением прежнего государства.

К концу 1991 года мы имели гибрид бюрократического и экономического рынка (преобладал первый), имели почти законченное (именно за счет принципиальной юридической неопределенности в отношении формальных прав собственности) здание номенклатурного капитализма. Господствовала идеальная для бюрократического капитализма форма — лжегосударственная форма деятельности частного капитала. В политической сфере — гибрид советской и президентской форм правления, республика посткоммунистическая и пред-демократическая.

Теперь коснемся вопроса, непосредственно связанного с экономическими итогами перестройками и той экономической обстановки, которая была непосредственно после нее.

Перед новой независимой Россией стояли очень трудные и масштабные задачи. Первоочередной и самой насущной была экономическая реформа, призванная вывести страну из кризиса и обеспечить россиянам достойный уровень жизни. В экономике для этого виделся единственный путь — переход к рыночным методам хозяйствования, пробуждение предпринимательской инициативы частных собственников.

За годы «перестройки» было сделано удивительно мало для реального реформирования хозяйственного механизма. Принятые союзным руководством законы расширяли права предприятий, разрешали мелкое частное и кооперативное предпринимательство, но не затрагивали принципиальных основ командно-распределительной экономики. Паралич центральной власти и, как следствие, ослабление государственного контроля за народным хозяйством, прогрессировавший распад производственных связей между предприятиями разных союзных республик, возросшее самовластье директоров, недальновидная политика искусственного, за счет дополнительной денежной эмиссий, роста доходов населения, как и другие популистские меры в экономике — все это привело к нарастанию в течение 1990;1991 гг. экономического, кризиса в стране. Разрушение старой экономической системы не сопровождалось появлением на ее месте новой. Эту задачу предстояло решать уже новой России.

Предстояло продолжить процесс формирования свободного демократического общества, успешно начатый «перестройкой». В стране уже была реальная свобода слова, выросшая из политики «гласности», складывалась многопартийная система, проводились выборы на альтернативной (из нескольких кандидатов) основе, появилась формально независимая пресса. Но сохранялось преимущественное положение одной партии — КПСС, фактически сросшейся с государственным аппаратом. Советская форма организации государственной власти не обеспечивала общепризнанного разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную ее ветви. Требовалось реформировать государственно-политическую систему страны, что оказалось вполне по силам новому российскому руководству.

К концу 1991 г. экономика СССР оказалась в катастрофическом положении. Ускорялось падение производства: за 1991 г. спад составил 11%, причем за последний квартал года — 21%. Национальный доход по сравнению с 1990 г. уменьшился на 20%. Дефицит государственного бюджета, т. е. превышение государственных расходов над доходами, составлял, по разным оценкам, от 20% до 30% валового внутреннего продукта (ВВП). Нарастание денежной массы в стране грозило потерей контроля государства над финансовой системой и гиперинфляцией, т. е. инфляцией свыше 50% в месяц, которая могла парализовать всю экономику.

Ускоренный рост зарплат и пособий, начавшийся с 1989 г., увеличил неудовлетворенный спрос, к концу года большинство товаров исчезло из государственной торговли, но зато втридорога продавалось в коммерческих магазинах и на «черном рынке». За период с 1985 г. по 1991 г. розничные цены выросли почти в три раза, государственный контроль за ценами не мог остановить инфляцию. Неожиданные перебои в снабжении населения различными потребительскими товарами вызывали «кризисы» (табачный, сахарный, водочный) и огромные очереди. Вводилось нормированное распределение многих продуктов. Люди опасались возможного голода.

Серьезные сомнения возникли у западных кредиторов в платежеспособности СССР. Суммарный внешний долг Советского Союза к концу 1991 г. составлял 103,9 млрд. долларов, с учетом взаимных долгов чистая задолженность СССР в конвертируемой валюте в реальном выражении оценивалась в 56,5 млрд. долларов. До 1989 г. на обслуживание внешнего долга (погашение процентов и др.) уходило 25−30% от суммы советского экспорта в конвертируемой валюте, но затем в связи с резким падением экспорта нефти Советскому Союзу для приобретения недостающей валюты пришлось продавать золотой запас.

Золотой запас СССР в сентябре 1991 г. составлял всего 242 тонны (в 10 раз меньше, чем в 1985 г.), запас других драгоценных металлов и алмазов оценивался в 2 млрд. долларов, наличные запасы валюты составляли 240 млн. долларов.

К концу 1991 г. СССР уже не мог выполнить свои международные обязательства по обслуживанию внешнего долга и задолжал по процентным выплатам 6 млрд. долларов.

Экономическая реформа становилась неизбежной и жизненно необходимой.

Используемая литература

демократический общество внешний долг.

• 1. Егор Гайдар «Государство и эволюция».
• 2. С. Рябикин «Новейшая история России (1991;1997)».
• 3. Михаил Геллер «Седьмой секретарь: 1985;1990».
• 4. Михаил Геллер «Россия на распутье: 1990;1995».