Городские слои общества в 1880 — середины 90-х годов

Рабочий вопрос

Городские обыватели как сословие во второй половине ХIХ века состояли их почётных горожан, купцов, мещан, ремесленников. Быстрее других слоёв населения город пополняли рабочие, имевшие внесословный статус. Их численность увеличилась втрое, и к 1900 году составила около трёх миллионов человек. Основным источником пополнения рабочих по-прежнему оставались крестьяне. Отрыв их от земли происходил медленно, так как земельный надел был единственно надёжным источником жизни.

Горнозаводские рабочие составляли примерно 2/3 горнозаводского населения и были связаны с ним общностью правового, материального, бытового положения. Как и многие заводчане, они вели полусельский образ жизни. Характерными для Урала особенностями были следующие: высокий удельный вес потомственных рабочих (более 80%), устойчивый кадровый состав предприятий, незначительная текучесть, относительно однородный национальный состав (русские составляли около 90%), более высокий удельный вес семейных работников (вне семьи проживала лишь? часть рабочих), распространение ранних браков, преобладание «малой рабочей семьи» с повышенной рождаемостью (почти половина рабочих семей состояла их 5 человек и более), устойчивость патриархальных отношений в старожильческих и старообрядческих семьях, меньшее использование труда женщин и детей (семья в основном существовала на заработки мужчин), семейное наследование квалификации.

Заработная плата уральских рабочих была гораздо ниже, чем в других регионах страны (в 2−3 раза меньше, чем на юге России), поэтому получили широкое распространение сельскохозяйственные работы и кустарные промыслы в потребительских целях. Лишь около половины рабочих жили только за счёт заработной платы.

Горнозаводские рабочие на Урале в правление Александра III по своему облику и образу жизни представляли переходный тип от традиционного к индустриальному населению. С увеличением доли фабрично-заводского пролетариата, появлением новых отрядов рабочих (железнодорожников, машиностроителей, полиграфистов), индустриальными сдвигами в горнозаводской промышленности они начинали преодолевать свой специфический облик, приближаясь к общероссийскому типу.

Городские слои населения во второй половине ХIХ состояли из рабочих, студенческой молодёжи, предпринимателей, содержателей крупных заводов и купцов. Самым многочисленным населением города были рабочие слои. В течение последней трети ХIХ века численность рабочих в России увеличилась в трое, и к 1900 году составила около 3 млн человек. Основным источником пополнения кадров рабочих по-прежнему оставались крестьяне. Отрыв их от земли происходил медленно, так как земельный надел был единственно надёжным источником жизни. Положение рабочих слоёв населения в России было настолько же тяжёлым, насколько положение крестьян.

На фабриках, работавших в одну смену, рабочий день продолжался 14−15 часов, на предприятиях с двухсменным режимом он составлял 12 часов. Широко использовался труд женщин и подростков. Заработная плата рабочих в России была в два раза ниже, чем в Англии, в 4 раза ниже, чем в США. Администрация штрафовала рабочих за малейшие провинности. На большинстве фабрик заработная плата выдавалась нерегулярно или с большими интервалами — на Рождество, Пасху, Покров. До очередной получки рабочий вынужден был брать продовольствие в кредит в фабричной лавке, обычно плохого качества и по высоким ценам.

Бытовые условия работы были на самом низком уровне: рабочие жили в казармах при заводах и фабриках. Часть казарм отводилась под общие спальни, часть разгораживалась на каморки. На нарах в общих спальнях располагались на ночлег взрослые и дети, мужчины и женщины. Каморки отводились для семейных рабочих, но для каждой семьи отдельной комнаты не хватало, чаще жили две семьи в одной комната. Лишь высококвалифицированные рабочие, постоянно жившие в городе, имели возможность снять квартиру или купить собственный домик.

Промышленный кризис начала 80-х годов с особой силой ударил по текстильной промышленности. Хозяева стали сокращать производство, увольнять рабочих. Снижалась заработная плата, увеличивались штрафы. Но вскоре обнаружилось, что рабочие вовсе не обладали тем бесконечным терпением, каким отличались крестьяне. Те же самые люди на фабрике вели себя иначе, чем в деревне, где их сковывали отцовская власть и патриархальные традиции. Крестьяне приносили с собой на завод или на фабрику накопившееся в деревне недовольство, здесь оно возрастало и превращалось в протест.

Первые забастовки, очень похожие на бунты, начались ещё в 70-е годы. В 1880 году произошла стачка на Ярцевской мануфактуре купцов Хлудовых в Смоленской губернии. Бросив работу, ткачи разбили стёкла на фабрике. В Ярцево были введены войска. В последующие годы волнения произошли в Московской губернии, в Ярославле и Петербурге. 1885 год начался знаменитой Морозовской стачкой.

Никольская мануфактура Тимофея Морозова (близ Орехова-Зуева) была самой крупной хлопчатобумажной фабрикой в России. На ней трудилось около 8 тысяч рабочих. С наступлением кризиса на мануфактуре пять раз снижалась заработная плата. Резко возросли штрафы, доходившие до 24 копеек с заработанного рубля. Руководителями стачки стали Пётр Моисеенко и Василий Волков. Моисеенко был родом из этих мест, работал в Петербурге, участвовал в нескольких стачках. После одной из них его сослали в Сибирь. Затем он работал на Никольской мануфактуре. Молодой ткач Волков выдвинулся как рабочий лидер в ходе выступлений.

Стачка началась утром 7 января, руководителям не удалось удержать от самоуправства забастовавших ткачей. Толпа начала громить квартиры директора и некоторых мастеров, а также продовольственную лавку. К ночи того же дня в Орехово-Зуево вошли войска.

На фабрику приехал губернатор. Из толпы, окружившей главную контору, вышел Волков и предоставил заранее выработанные требования. Речь шла о повышении заработной платы и упорядочении штрафов. Рабочие требовали также, чтобы администрация предупреждала об увольнении за 15 дней. Во время переговоров В. Волков был арестован. Негодующая толпа бросилась его освобождать. Произошла схватка с воинским караулом. Полиция произвела новые аресты, так был арестован и П. Моисеенко. Многих рабочих выслали в свои деревни. Под воздействием репрессий стачка пошла на убыль. 18 января 1885 года стачка была завершена.

Состоявшийся в 1886 году суд над стачечниками привлёк внимание всей страны. Прокурор выдвинул против рабочих обвинение по 101 пункту. Присяжные заседатели, убедившись, сколь безобразны были порядки на фабрике Морозова, признали подсудимых невиновными по всем пунктам. Газета «Московские ведомости» назвала этот вердикт салютационным выстрелом «в честь показавшегося на Руси рабочего вопроса». П. Моисеенко был сослан в Архангельскую губернию в административном порядке.

После знаменитой Морозовской стачки Александр III вынужден был утвердить 3 июня новые «Правила о найме рабочих на фабрики, заводы и мануфактуры» и «Особенные правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих», ограничивающие произвол капиталистов при найме и увольнении рабочих.

Правила регламентировали размеры штрафов и штрафную систему на предприятиях, допуская различные размеры штрафов, которые, однако, не должны были превышать трети заработной платы. Из штрафных денег образовывался особый фонд, используемый с разрешения фабричной инспекции на нужды рабочих. Запрещались натуральные формы оплаты, а также вычеты из заработной платы за медицинскую помощь, освещение мастерских и пр. Благодаря принятому закону упорядочивались взаимоотношения фабричных рабочих и предпринимателей, для чего вводилась «обязательная выдача расчетной книжки с записью условий найма». Были расширены права фабричной инспекции и «созданы коллегиальные губернские присутствия по фабричным делам», которые осуществляли общий надзор за фабрично-заводской жизнью. Эти Правила распространялись лишь на некоторые губернии. Им не подчинялись казённые заводы и железные дороги. Одновременно «Особенные правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих» усиливали карательные меры: «подстрекательство к стачкам» каралось «тюремным заключением до 8 месяцев, а участие в них — до 4 месяцев». За насилие и угрозы в адрес фабричной администрации срок наказания увеличивался вдвое. Самовольный отказ от работы до истечения срока найма угрожал рабочим арестом до 1 месяца. Умышленное повреждение орудий труда каралось арестом от 3 месяцев до 1 года. Фабрикантам вменялось в обязанность отбирать у рабочих паспорта и виды на жительство. Эта мера преследовала откровенно полицейские цели и была призвана обеспечить «покорность рабочих и спокойствие на предприятиях» .

В 1886 году были изданы «Правила о надзоре за заведениями фабрично-заводской промышленности», возлагающие на местные по фабричным делам присутствия обязанность выработки проектов обязательных постановлений о мерах по охране жизни и здоровья рабочих на предприятиях. Однако в большинстве случаев проекты общих правил о безопасности работ в промышленных заведениях так и не были проведены в жизнь. Так, фабричный инспектор Петербургской губернии В.П. Литвинов-Фалинский отмечал: «К сожалению, наше законодательство уделяет этому вопросу слишком малое внимание и для охраны жизни и здоровья рабочих у нас почти ничего не сделано» .

Первые фабричные законы оказали слабое влияние на ограничение произвола фабрикантов. Последние требовали беспрекословного повиновения, самовольно понижали заработную плату и расценки, практиковали систему произвольных вычетов и штрафов. Фабричная инспекция не вела и не могла вести действенной борьбы против систематических нарушений законов: как правило «капиталисты по закону наказывались незначительным штрафом, рабочие расплачивались арестом, тюрьмой и ссылкой».

Таким образом, положение рабочего сословия в России при Александре III было таким же тяжёлым и неординарным, как и положение крестьян. Именно этот период характеризуется подъёмом рабочего движения.