Методологические проблемы формирования понятия документ в различных сферах деятельности

Одной из самых обсуждаемых проблем в науках, рассматривающих вопросы документированной информации, является терминология, в первую очередь определение базового термина документ. Анализ обсуждения этой проблематики в научных изданиях и на конференциях свидетельствует, на мой взгляд, о том, что терминологическая дискуссия зашла в тупик. Причины этого — в методологической ловушке, попав в которую, дискуссия принимает схоластический характер.

Останавливаясь лишь вкратце на природе терминологии, отмечу, что под термином в науке понимается слово или словосочетание, выражающее строго определенное научное понятие, которое создается соответствующими специалистами, когда становится очевидной его необходимость. Иными словами, термин есть форма существования понятия.

Особенности формирования термина документ: во-первых, данное понятие является междисциплинарным, во-вторых, достаточно длительный период используется в практической деятельности для обозначения конкретных объектов, в-третьих, выступает объектом правового регулирования. Исходя из этого, терминологическое развитие можно условно разделить на три самостоятельные сферы или области: документ как объект практической деятельности, документ как объект правового регулирования, документ как научное понятие.

Толкование термина документ получило наибольшее развитие в области практического использования, в первую очередь в сфере делопроизводства и архивного дела. Содержательная сторона термина документ, зафиксированная в стандартах по делопроизводству, призвана обеспечить его идентификацию в конкретной области практической деятельности с целью последующего регулирования технологий его создания и использования в практической деятельности. В силу своей функциональной заданности терминологический стандарт не отражает многозначности терминов и не содержит синонимов, искусственно ограничивая содержание термина локальной областью практической деятельности. Таким образом, внутреннее развитие содержания стандартизованного термина подчинено и задано нуждами областей практической деятельности: в делопроизводственных стандартах — сферой делопроизводства и архивного дела; в информационно-библиотечных — сферой информационной деятельности, библиотечного дела и библиографии.

В правовой области и в первую очередь в законодательных актах содержательное наполнение термина документ призвано обеспечить определение и фиксирование характеристик объекта правовой практики с целью его идентификации и последующего правового регулирования. В правовой области содержательная сторона термина определяется областью функционирования правового акта и призвана дать характерные черты той или иной конкретной категории (вида) документов, которые подлежат правовому регулированию данным законодательным актом. Так, содержание определения документа в Федеральном законе «Об обязательном экземпляре документов» предназначено для идентификации на практике тех категорий или видов документов, обязательные экземпляры которых подлежат передаче государству. Использование в этом законопроекте научного определения документа приведет на практике к размытию процедуры идентификации конкретных видов документов и недееспособности данного законодательного акта. Здесь содержание определения можно сравнить с фотографией, вклеенной в паспорт и позволяющей идентифицировать человека не вообще, а конкретную личность. Таким образом, термин документ в практической и правовой области использования носит эмпирический характер. Эмпирические понятия выступают как знания единичных явлений с точки зрения их существования.

Терминологическое конструирование документа как научного понятия происходит в рамках его научного рассмотрения и определяется в первую очередь теми теоретическими построениями, которые базируются на использовании этого термина. Основным требованием выступает его соответствие, с одной стороны, логике теоретического построения, а с другой — емкостью, способной к самому широкому теоретическому обобщению и инвариантностью относительно его самого широкого рассмотрения. Последнее означает, что эмпирические определения ограничены совокупностью всех текущих видов документов, а теоретические определения охватывают не только все созданные когда-либо виды документированной информации, но и теоретически возможные их формы и виды.

Все три области существуют, безусловно, не изолированно. Содержание термина, данное ему в ходе теоретических исследований объекта, оказывает методологическое влияние на содержание термина в других сферах, но не наоборот. Прямой перенос требований к содержанию понятий, сформировавшихся в одной области или сфере, в другую, их смешение ведет к терминологическому тупику, не имеющему научного разрешения.

Особенностью терминологической системы является ее подвижность: ни один из содержательных компонентов термина не является чем-то верным на все времена и во всех областях. По мере нарастания несоответствия содержания термина и стоящих перед ним задач происходит пересмотр его содержательного наполнения. Однако во всех трех сферах эти процессы обусловлены функциями термина и носят внутренний характер. В практической сфере деятельности противоречия могут обостряться при появлении новых видов или новых технологий работы с документами, согласовании их с другими стандартами и т. д. В правовой сфере несоответствия нарастают при изменениях правовых норм и институтов, появлении новых объектов, подлежащих правовому регулированию. В научной сфере — это разработка новых теоретических знаний о документированной информации или пересмотр прежних концепций в рамках новых теоретических конструкций. Изменения содержания научного термина могут быть обусловлены появлением новых знаний об объекте, применением иной методологии исследования, а также наличием логических противоречий в теоретических построениях автора.

Из этого можно сделать вывод о том, что критика содержания термина также должна носить внутренний характер и подчиняться внутренней логике построения термина. К сожалению, сегодня дифференцированный подход в терминологических исследованиях отсутствует.

В качестве иллюстрации остановлюсь на анализе типичных методологических ошибок, возникших в результате отсутствия учета функциональной заданности термина документ в различных областях применения.

Сегодня основной стороной, ведущей критическую терминологическую дискуссию о понятии документ, выступают представители «новой» версии в документоведении. Представители нового направления, которое сформировалось в книговедении, библиотековедении и других научных направлениях, изучающих документ-книгу, настойчиво добиваются пересмотра термина документ, ссылаясь на узость определения, зафиксированного в: «Документ — это информация, зафиксированная на материальном носителе с реквизитами, позволяющими её идентифицировать» .

Наиболее последовательна критика определения, данная Ю. Н. Столяровым, включающая несколько отправных пунктов. Во-первых, определение очень узкое и охватывает лишь административный, управленческий документ; во-вторых, определение не лишено ряда внутренних противоречий, в-третьих, раскрыть суть понятия документ возможно лишь в рамках нового научного направления — документологии.

Анализ этих пунктов критики позволяет сделать вывод, что она разворачивается не в направлении соответствия или несоответствия содержания термина его функциональной заданности — определения объекта регулирования в практической деятельности. Критика вращается вокруг узости стандартизованного термина и его несоответствия широкому научному понятию документ, вмещающему в себя всё многообразие форм документированной информации. Обвинять в этом разработчиков терминологического стандарта все равно, что обвинять собаку в том, что она лает. В названии стандарта четко определена его практическая область — делопроизводство и архивное дело, а в комментариях задана область его использования — документация всех видов, учебная и справочная литература. В научной и научно-популярной литературе не обязательно придерживаться терминов и их понимания, установленных стандартами. Один из ведущих документоведов В. М. Ларин отмечает, что в ГОСТ Р 51 141−98 закреплено официальное толкование термина документ.

Внутренние противоречия содержания стандартизованного термина Ю. Н. Столяров находит в противопоставлении тексту документа, определенного как реквизит документа, остальных реквизитов документа. Если реквизит, определенный в стандарте как обязательный информационный элемент, несет в себе информацию, «значит, тогда каждый реквизит суть по определению документ». «Получается, — продолжает Столяров, — что документ, по главному определению, это зафиксированная на материальном носителе информация с … документами, позволяющими ее идентифицировать» .

Вместе с тем присвоение тексту документа статуса реквизита связано с вполне утилитарной целью — построением формуляра-образца — матричной модели документов в рамках унифицированных систем документации. Определение текста как элемента документа, равного остальным, позволило закрепить за ним и его элементами (заголовок и отметка о наличии приложения) в формуляре-образце строго определенное место. В научной сфере реквизит определяется как элемент информационно-документационной системы, в рамках которой документ выполняет свои функции, при этом, конечно, текст не обладает статусом реквизита.

И наконец, третий пункт о неспособности документоведения к теоретическому осмыслению документа. Удивительно, но анализ, обосновывающий этот тезис, охватывает только терминологический и делопроизводственный стандарты и данные там определения. С научной точки зрения это равносильно рассмотрению емкого физического понятия движение с использованием только «Правил дорожного движения» .

Полагаю, что определение, данное в стандарте, не идеальное. Однако его критика должна строиться с точки зрения его функциональной предназначенности, т. е. практической, а не теоретической области применения. То же касается и содержания определений документа в правовой сфере — можно ли по данному определению идентифицировать на практике объект правового регулирования? В связи с этим в качестве примера остановлюсь на документоведческом анализе понятия электронный документ в зарубежном и российском законодательстве, проведенном Ю. М. Кукариной. Автор отмечает, что неоднозначность толкования понятия электронный документ является причиной ограниченности сферы применения законов. Полагаю, что наоборот — различие в сфере применения электронного документа присуще разным странам и приводит к различному его определению в законодательных актах этих стран. Так, в одних странах правовое регулирование сферы использования электронного документа ограничено электронной коммерцией, в других — сфера четко не определена, в третьих — сфера ограничена государственными учреждениями.

Развитие понятия документ в научной сфере начато К. Г. Митяевым. При определении понятия документ основатель документоведения опирался на источниковедческую парадигму документа. В 1970;х гг. на смену источниковедческой парадигме пришла информационная концепция природы документа, что привело к изменению содержания термина. В настоящее время содержательное наполнение термина документ в научной области определяется в рамках различных научных подходов, каждый из которых анализирует документ под углом своих специфических исследовательских задач. Их анализ и критика научно корректны лишь в рамках анализа теоретических конструкций, лежащих в основании содержательного наполнения термина документ, т. е. в рамках их функциональной предназначенности.

В заключение хочу подчеркнуть, во-первых, никто не накладывает табу на использование определения документ, разработанного в государственных стандартах и правовых актах в научной сфере. Если их содержание отвечает требованиям данного исследования, то данное определение может быть там использовано. Однако критика должна учитывать функциональную ограниченность стандартных и правовых определений, заложенную спецификой их области использования. Во-вторых, критика определения документ должна учитывать функциональную предназначенность термина и отражать противоречия, связанные с выполнением им своей основной функции. В-третьих, я солидарен с Ю. Н. Столяровым в том, что «определение понятия документ еще очень и очень далеко от совершенства», однако всеобщей универсальности достичь невозможно, поэтому давайте достигать локальной!