Новый формат мира: причины и тенденции

Новый формат мира: причины и тенденции

Актуальной темой осмысления атрибутов современного мира является проблема становления его нового формата, выяснение особенностей конструкций существующего социума и предлагаемых проектов по его переформатированию. Определенные наработки по исследуемым вопросам содержатся в научных разведках А. Дугина [1], Г. Павловского [2], Н. Гриб [3] и ряда других авторов [4]. Однако посткризисное состояние социума требует изучения новых его атрибутов и выработки комплексной картиныстановления нового формата мира, что и выступает целью написания этой статьи. Анализируемая проблема тесно связана проблемой Нового мирового порядка (англ. New World Order, лат. Novus Ordo Seclorum). Это словосочетание применяется для обозначения мирового устройства в настоящем и определения прогнозов его развития на будущее. Латинский девиз «Новый мировой порядок» помещён Чарльзом Томпсоном в 1782 году на печати США, в основании изображения пирамиды. В свою очередь он восходит к знаменитой IV эклоге Вергилия, где изображается будущее процветание человечества. В Средние века выражение «Новый мировой порядок» трактовалось как пророчество о вечном господстве эпохи христианства. Ироническая трактовка словосочетания «Дивный новый мир» (англ. Brave New World) у Киплинга и Хаксли полемизирует с этими представлениями и носит уже антиутопический характер. Понятие «Новый мировой порядок» часто употреблялось в дискуссиях о будущем устройстве мира в разные переломные исторические периоды: после Первой и Второй мировой войны, и, особенно, в «пограничных ситуациях» социального развития. Не случайно нынешнее посткризисное состояние общества актуализировало внимание к переформатированию мира и возродило поиск более социально эффективного нового мирового порядка. Само понятие порядок означает ясную, четкую и устойчивую организацию любой системы, в том числе социума. Порядок обеспечивает целесообразное единство многообразия и свидетельствует о наличии определенных констант.

Мировое сообщество на современном этапе образуют 253 страны. Но, несомненно, несущими конструкциями существующего миропорядка являются страны «Большой восьмерки» («Great 8») США, Япония, Канада, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Россия. ХХ столетие было отмечено как наличием стран-лидеров, задававших вектор социального развития, так и противостоянием супердержав или их объединений.

Глобально, ХХ столетие характеризуется:

двумя разрушительными мировыми войнами;

Великой Депрессией 1930;ых годов;

распадом обширных колониальных империй;

стремительным научно-техническим прогрессом (от первого полета самолета до приземления человека на Луне);

холодной войной между Западным союзом и Странами Варшавского договора;

резким повышением жизненного уровня в Северной Америке, Европе, Японии;

обострением проблем сохранения окружающей среды (включая потерю лесов, нехватку энергии и воды, снижение уровня биологического разнообразия, загрязнение воздуха);

быстрым ростом населения планеты (от 1 миллиарда в 1820, к миллиардам в 1930, 3 миллиарда в 1960, 4 миллиарда в 1974 году, миллиардов в 1988 году, и 6 миллиардов в 2000 году);

началом эпидемии СПИДа;

появлением США как единственной мировой супердержавы.

Установившееся после распада СССР однополюсное доминирование (США) постепенно оспаривалось как Европейским Союзом (ЕС), так и Россией и Китаем. Мировой экономический кризис создал предпосылки для создания новой архитектоники мира и обозначил новую конфигурации мировых лидеров. Основной причиной необходимости переформатирования мира является резкое нарастание неэффективности системы глобального регулирования в последние 10 лет, что и вызвало глобальный финансово-экономический кризис.

Закрыться от действительно глобального кризиса не удалось ни одной стране. Современные коммуникации, современные финансовые технологии обусловили невероятную скорость, с которой развивался кризис, и обусловили невероятную быстроту его распространения на все страны. Те, кто должен был прогнозировать события и содействовать координации, оказались неадекватны глубине кризиса, оказались неповоротливы, негибки, медлительны. Международные финансовые организации не справились с выполнением своих функций. Искусственно поддерживаемая однополярность и сохранение монополии ключевых сегментов мировой экономики явились фундаментальными причинами кризиса. Один полюс потребления, который финансировался за счёт дефицита и, соответственно, накопления долгов, одна некогда мощная резервная валюта и одна преобладающая в мире система оценки активов и рисков. В итоге снизилось качество регулирования, обоснованность оценок (и оценок макроэкономической политики в том числе) в целом.

В итоге глобальный кризис предотвратить не удалось. Возник «разрыв» между глобальным характером основных экономических и политических процессов в моноцентричном мире и локальным характером регуляторных систем, которые в итоге оказались неустойчивы и уязвимы перед потрясениями, выходящими за пределы национальногосударственных пространств.

Так сложилось, что в неолиберальной экономике решения принимались все больше наднациональными и транснациональными структурами (в первую очередь корпорациями, а также Международным валютным фондом, и Всемирным банком), но конечная ответственность за социальные последствия принятых решений досталась национальным правительствам и налогоплательщикам. Диктат портфельных инвесторов в глобальной экономической системе и укоренившаяся привычка смотреть на мир глазами инвестора, оценивая самые разные процессы, проблемы и риски исключительно с точки зрения «как это повлияет на финансовые рынки», которые по природе своей близоруки и истеричны привели в результате к возникновению трещин за фасадом здания процветавших (долгое время) рынков, которые в конце 2008 года начали откровенно расползаться.

Социальная и национальная безответственность «корпорации менеджеров», моральная эрозия в среде людей, принимающих ключевые экономические решения (за минувшие 25 лет менеджеры стали фактически обособленной кастой, не зависящей ни от общества, ни даже от результатов своей управленческой деятельности). Горизонт корпоративного планирования для таких менеджеров сократился едва ли не до месяцев (действительно, зачем долгосрочное планирование, если твой личный успех определяется только статусом, местом в менеджерской корпорации и внешним впечатлением от тебя и твоего квартального отчета, но не объективными экономико-социальными результатами твоей деятельности и уж тем более не среднеи долгосрочными их последствиями).

Следует заметить, что некритическое отношение элит к результатам воплощения экономических теорий (в начале 2000;х теоретики и практики неолиберальной модели, восторжествовавшей в 1980;е и 1990;е, решили, что эта модель неисчерпаема и, несмотря на отдельные неприятности, системный кризис ей не грозит) свидетельствует об игнорировании фундаментальных законов не только экономики (например, цикличность развития), но и диалектики (развитие по спирали: любая теория или модель в определенный исторический момент изживает себя, чтобы со всей неизбежностью уступить дорогу новому, адекватному современным реалиям, видению социальных процессов). Ставка на безудержную эксплуатацию доступных и простых природных ресурсов, в первую очередь углеводородов привела к скачку цен на энергоносители, радикальному перетоку капитала в направлении стран экспортеров нефти и газа и непропорциональному росту удельного веса чисто сырьевых (т. е. неинновационных, системно слабых и критически зависимых от внешних факторов) экономик в мировом хозяйстве.

Мир в ХХІ столетии столкнулся отчасти с теми же проблемами, что Франклин Рузвельт в Америке конца 1920;х годов. Но есть и принципиальные различия. Мир времен Рузвельта представлял собою совокупность региональных проектов, и Америка тех времен в полном согласии с доктриной Монро распространяла свое решающее влияние на Западное полушарие, но не более того. Сегодняшний мир глобальный, и потому он стал заложником проблем Уолл-стрит, хотя американская сторона отрицает такой вывод и считает, что все мировое сообщество виновато в наступлении экономического кризиса. Любое малейшее движение и даже намерение власти США порождает огромную волну последствий практически по всему миру. Это подтверждает, что ни многополярным, ни тем более бесполярным мир не стал: он по-прежнему монополярный и американоцентричный, несмотря на все проблемы и трудности в экономической, политической, военной и интеллектуальной сферах, которые есть сегодня у Америки.

Ответом на глобальный кризис неизбежно станет глобальное переформатирование мира. Не случайно Барак Обама стал новым Президентом, потому что для избирателей в США он олицетворяет на сознательном и бессознательном уровнях идею perestroika (Change we need). Рейганомика себя в данный исторический момент исчерпала. К порогу современности подошел неосоциализм. В ближайшем будущем Кейнс будет более востребован, чем Фридман и Хайек. Осязаемые руки государств и межгосударственных альянсов оказываются более эффективными, чем невидимая рука рынка. Есть мнение, что левый поворот, но уже не узконациональный и не региональный, а глобальный, станет ответом мира на вызов кризиса и необходимость решения накопленных за предыдущие десятилетия проблем [5].

Поскольку на долю РФ и США приходится сегодня 95% мирового ядерного арсенала [6], то ясно, что основное соперничество за мировое лидерство будет разворачиваться между ними.

Основными направлениями переформатирования мирового социального пространства в экономической сфере в ближайшем будущем будут следующие процессы:

усиление роли государств в регулировании финансово-экономических процессов;

стремление к равновесию ключевых субъектов глобальной экономики;

возрождение ценностей солидарности как альтернативы экономическому эгоизму и неконтролируемой конкуренции;

введение

более жестких требований к собственникам и менеджерам корпораций со стороны государства и общества;

возвращение ценностей самоограничения, отказ от постоянного потребительского бума как экономической и жизненной философии развитых стран;

ускоренная разработка и внедрение конкретных технологий сокращения потребления невозобновляемых природных ресурсов;

восстановление преимуществ реального сектора экономики в его соревновании с виртуальным;

определенные ограничения на порядок движения капиталов, товаров и рабочей силы между крупными экономическими зонами (регионами), предотвращающие возможность внезапных катастрофических колебаний;

рост внимания национальных правительств и межгосударственных регуляторов к созданию эффективных социальных «подушек безопасности», которые способны устранить наиболее острые дисбалансы в благосостоянии людей и целых народов, становящиеся все более опасными для мира в целом;

рост удельного веса человеческого фактора и интеллекта в экономике, которая уже не сможет эксплуатировать различные объективные тренды без субъективного, творческого и критического подхода к ним.

На первое место среди предпосылок экономического развития объективно выходит человеческая способность к творческому труду, а значит, политические и социальные условия, позволяющие эту способность реализовывать [5].

Как свидетельствует вышеприведенное, кризис перепроизводства, осложненный недостатками мировой финансовой системы, основанной на гегемонии доллара, требует новый формат и новые подходы к социальному развитию. Переформатирование мирового пространства невыгодно, в первую очередь США, которые в докризисную эпоху осуществляли мировой политический и финансовый диктат. В ближайшей же перспективе ускорится перераспределение финансовых потоков с Запада на Восток, ибо создании неформального клуба «большой двадцатки» осуществлялось в основном за счет стран Востока, что поставило под вопрос гегемонию Запада в 21 столетии. Среди новых мощных игроков называет суверенные фонды, а также банки Китая и стран Персидского залива. Так, Китай, усиливает инвестиционную активность по всему миру, вкладывая средства в первую очередь в проекты по добыче природных ресурсов, особенно в Африке. В противовес США и ЕС набирают силу и политический «вес» такие объединения стран как ШОС (Шанхайская организация сотрудничества Китай, Россия, Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан) и БРИК (неформального сообщества четырех стран: Бразилия, Россия, Индия, Китай).

О том, что пора менять политическую и экономическую системы мира заявляют почти все основные политические субъекты. Все чаще звучат идеи о том, что нельзя управлять миром из одной столицы и те, кто отказываются это понять, лишь создают новые проблемы для себя и для других. Только реформирование мира сделает мир более справедливым и более безопасным, что невозможно в условиях чьего-либо единоличного доминирования в какой-либо сфере. Принципами нового мирового порядка в ХХІ веке будут:

решение всех проблем путем диалога и консультаций между ведущими субъектами новой архитектуры мира;

уважение исторических и культурных традиций каждой страны и каждого народа и усилий, направленных на сохранение в соответствии с международным правом единства государства и его территориальной целостности;

преодоление устаревших стереотипов восприятия друг друга основными субъектами мировой политики;

создание новых региональных наднациональных валют (наподобие евро), увеличение доли расчетов в национальных валютах;

региональный протекционизм;

повсеместное утверждение демократии не как насильственное навязывание норм и правил из вне, а как результат роста самосознания общества и личности, как результат использования передового мирового опыта обустройства жизни социума и индивида.

Тенденции по созданию региональных наднациональных валют существуют, однако в последние время стремление к их созданию несколько поубавилось. Ощущение свободного падения доллара исчезло, и поэтому сегодня более реалистичным выглядит стремление к увеличению доли расчетов в национальных валютах.

Так, КНР и РФ являются мировыми лидерами по размеру золотовалютных резервов, а потому слишком сильно завязаны на доллар. И снижение его стоимости совершенно не в их интересах. Любые заявления не то что о сокращении доли доллара в своих резервах, но даже намерения по этому поводу неизбежно вызовут его обрушение, за которым последует обесценение резервов, что ни Пекину, ни Москве не выгодно. В связи с этим реализация идеи иной, чем доллар, резервной наднациональной валюты будет длительным процессом, который растянется на десятилетия.

Отметим, что в посткризисный период создаются три политикоэкономических блока: американский, европейский и восточный, вынуждая страны и глобальные компании конструировать тройственные стратегии, чтобы действовать согласованно и не выпасть из мировых процессов. Тенденцией нового формата мира является также возрастание межстрановых, внутренних и национальных конфликтов, новый всплеск национализма. Ресурсов все меньше, и борьба за них все ожесточеннее. Страны вводят ограничение на движение капитала и товаров, банки все чаще переходят под контроль государства.

К сожалению, Украина находится на периферии современной мировой политической жизни, не являясь членом (кроме ООН) сколь либо влиятельных объединений или военно-политических организаций. Значительную роль в позиции «закрытых дверей» Запада для евроатлантических устремлений Украины играет незавидный экономический потенциал страны и повседневное противостояние политических элит, что обусловливает политическую напряженность и непредсказуемость развития событий в стране.

Итак, рассмотрев проблему нового формата мира, отметим следующее. Посткризисный социум, переживая «эффект встряхивания» от глобального экономического кризиса, все чаще задумывается о переформатировании мира на принципах большей социальной эффективности и справедливости, вовлечении большего числа стран в принятие решений и усилении регулятивного влияния государств и их объединений на социетальные процессы. Характерным для становления нового формата мира является многополюсность и стремление к равноправию таких политических субъектов как США, ЕС, Россия, Китай, G-8 («Большая восьмерка»), НАТО, G-20 («Большая двадцатка»). Усиливается самодеятельная активность стран и регионов, бывших ранее в тени политических гигантов, и выступающих теперь с особенной позицией в мировой политике (Венесуэла, Иран, страны Персидского Залива).

На смену противостоянию капиталистического Запада и стран социалистического блока пришел процесс противостояния глобалистов (США, ЕС, НАТО, Great-8, Great-20) и антиглобалистов. Видимым является ослабление роли ООН и многие важные решения в мировой политике уже не регулируются этой организацией, что обусловливает необходимость ее реорганизации. Мир должен ответить на посткризисное состояние творческими перспективами и реальными действиями, чтобы попытаться воссоздать условия для возобновления социально-экономического роста. После того, как мир выберется из кризиса, будет новый период структурного роста, который вызовет столкновение интересов, приведет к переделу и появлению в нем новых победителей и проигравших.

Что касается направлений дальнейшего изучения поставленной проблемы, то заслуживают внимания исследование:

опасностей для развития мирового сообщества в ближайшие десятилетия;

атрибутов глокализации как региональной реакции на развертывание глобализационных процессов;

особенностей современного взаимодействия Запад-Восток.

мировое социальное пространство посткризисный Дугин А. Геополитика постмодерна. М.: Амфора, 2007. 384 с.

Павловский Г. Мир после кризиса. 2025 год. Доклад Национального разведывательного совета США. Москва: Европа, 2009. 188 с.

Гриб Н. Газовый император. Россия и новый миропорядок. Москва: Коммерсант, 2009.288 с.

Фернандес-Арместо Ф. Цивилизации. Москва: АСТ, АСТ Москва, Харвест, 2009. 792 с.

Путин В. В. Доклад в Давосе-2009// http://news.mail.ru/politics/2 334 948.

Маргелов М. Россия и США начала «перезагрузку» отношений/^йр:// www.rian.ru/politics/20 090 706/176490871.html.