Из истории депортации Корейцев в Cеверо-казахстанскую область. На основе материалов по Северному Казахстану

Из истории депортации Корейцев в Cеверо-казахстанскую область. На основе материалов по Северному Казахстану

История формирования многонационального состава населения Казахстана, обстоятельства появления разных этносов ныне стали неотъемлемой составной частью проблем, исследуемых отечественной исторической наукой. Определенная часть народов, проживающих в Казахстане, оказалась здесь не по своей воле, а была депортирована в годы расцвета тоталитарного режима. Изучение истории депортированных народов долгое время было запрещено, и лишь в период перестройки, в связи с демократизацией в государстве и рассекречиванием архивных фондов, эта тема стала доступной для исследователей.

После распада СССР исследование процессов депортации народов стало предметом многих историков нашей республики. Особый импульс к исследованию проблем репрессий и депортаций народов был дан Указом Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева; 1997 г. был объявлен Годом общенационального согласия и жертв политических репрессий. История депортации народов стала предметом обсуждения на многих научных конференциях, «круглых столах» и съездах. Большой научный резонанс имел выход в 1998 г. в свет сборника «Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы», где рассмотрены различные аспекты депортации разных народов. Активная работа по исследованию этого направления ведущими историками республики М. К. Козыбаевым, Г. В. Каном, К. С. Алдажумановым, Т. М. Баймахановым и другими привела к разработке этой тематики во многих вузах регионов Казахстана. За последние годы свой вклад в изучение этой темы внесли Л. А. Бургарт, Ж. У. Кыдыралина, Е. В. Ярочкина, Л. К. Шотбакова, А. Р. Кукушкина, С. Д. Шаймуханова.

При изучении истории депортированных народов исследователями рассматриваются различные аспекты этого процесса, такие как численность и размещение спецпереселенцев, их трудовой вклад в победу, адаптация к местным условиям и другие. Комплексный подход к изучению депортации корейцев был заложен известным казахстанским историком Г. В. Каном. С начала 90-х годов XX в. известны труды Г. В. Кана «Корейцы Казахстана», «История корейцев Казахстана», которые написаны на основе большого документального материала ЦГА и раскрывают трагические страницы истории корейского этноса.

Вместе с тем депортация народов в Казахстан имела огромный масштаб и последствия. Эта тема остается многоаспектной и требует дальнейшего исследования историков, этнографов, культурологов, важное место занимает она и в изучении региональной истории. Работа с архивными документами в разных регионах и областях может внести определенный вклад в исследование проблемы.

Одним из регионов нашей республики, который принял огромный поток депортированных народов, был Северный Казахстан. В 1937 г. в Казахстан насильственно были выселены корейцы. Процесс адаптации корейцев и их социально-экономическое положение в первые годы насильственного переселения в Северный Казахстан — одна из малоизученных страниц истории Казахстана. Подобная ситуация сложилась вследствие того, что большая часть депортированных корейцев в 1938 г. была переселена в южные регионы, и многие исследователи корееведения связывают историю корейской диаспоры в Казахстане с южным регионом. Вместе с тем часть депортированных корейцев была размещена и в Северо-Казахстанской области.

В условиях тоталитарного режима и угрозы второй мировой войны руководство СССР проводило свою внутреннюю и внешнюю политику согласно тезису Сталина о том, что с развитием строительства социализма обостряется классовая борьба внутри страны и за ее пределами. Этот тезис дал отсчет массовому террору по всей стране, непосредственным образом он отразился и на корейцах. Корейцы, проживавшие на восточных границах, оказались заложниками политики Советского государства, которое начало укрепление своих рубежей по всему периметру. Правительство СССР, оценивая обстановку в Дальневосточном крае, решило, что с ухудшением отношений с Японией корейцы представляют собой определенную угрозу и в целом неблагонадежную массу, легко подвергаемую влиянию японского шпионажа. В такой ситуации руководство страны принимает жесткое решение по укреплению границ в духе тоталитарного режима, начав политику выселения отдельных народов из приграничных территорий в глубь страны. С целью ликвидации угрозы предательства корейцев их переселяли в Казахстан, который находился в тысячах км. от Дальнего Востока и позволял рассеять корейский этнос на огромных территориях. Использовать же корейцев предполагалось в традиционных для них отраслях — рисоводстве и рыболовстве.

Определенным обоснованием депортации корейцев стали идеологические материалы, появившиеся на страницах печати и в литературных произведениях. Не без ведома Сталина вышел в свет роман будущего четырежды лауреата Сталинских премий СССР Петра Павленко «На Востоке» [1, 83]. В нем муссировался вопрос о шпионаже корейцев-переселенцев в пользу Японии. Возможное предательство корейцев в случае войны активно обсуждалось и на страницах центральной печати. В течение марта-апреля 1937 г. газета «Правда» не раз обращалась к теме о разоблачениях японского шпионажа на Дальнем Востоке. Таким образом, на Дальнем Востоке был создан не просто образ врага, а образ врага в лице целого народа, готовившегося предать Советский Союз.

Юридически их депортация была оформлена в двух известных постановлениях: 21 августа 1937 г. — Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) № 1428−326сс «О выселении корейского населения пограничных районов дальневосточного края» [2] и Постановление СНК СССР № 1647−377 сс «О выселении корейцев с территории дальневосточного края» от 28 сентября 1937 г. [2, 89]. Во втором постановлении было четко указано, что из Дальневосточного края выселяются все оставшиеся корейцы, в нем же были конкретизированы места их выселения: Актюбинская, Западно-Казахстанская, Карагандинская, Южно-Казахстанская, области и Гурьевский округ в КазССР. Несмотря на то, что были определены конкретные области для переселения, корейцы были расселены по всему Казахстану: государство исключило возможность их компактного проживания. Таким образом, депортация корейцев с Дальнего Востока приняла массовый, тотальный характер. Именно на них отрабатывался механизм переселенческой политики эпохи тоталитаризма [3, 7].

После принятия первого постановления о выселении корейцев правительство СССР определило смету расходов по их переселению из ДВК, которая была отражена в Постановлении № 1571−356сс СНК СССР от 11 сентября 1937 г. [2, 87]. По этому постановлению на каждую семью приходилось по 6 тыс. рублей. Сюда были заложены перевозка одной семьи, питание и медицинское обслуживание, оплата за оставляемые посевы, постройки и семенной инвентарь, ссуда на строительство домов, снабжение водой. В постановлении разрешалось брать с собой хозяйственный инвентарь и живность, но процедура исполнения этого пункта постановления не осуществлялась, так как не оговаривалось, что для этих целей корейцам будут предоставлены дополнительные товарные вагоны. Если первым постановлением государство как-то пыталось оплатить и вывезти имущество корейцев, то во втором постановлении о выселении (от 28 сентября 1938 г.) указывалось, что свой имеющийся скот корейцы должны были уже сдать в Заготскот и получить его в местах выселения по обменным квитанциям. Советское правительство с помощью этих квитанций попыталось отрегулировать вопрос с имущественными правами корейских колхозников, однако в будущем, из-за того, что эти обменные процедуры не были четко спланированы, они бюрократической системой советского государства были превращены в фарс. Таким образом, выселение корейцев производилось форсированно, времени на сборы было мало, поэтому переселяемые корейцы могли взять с собой минимум одежды и продуктов питания.

Выселение корейцев из ДВК предусматривалось завершить до конца октября 1937 г. С этим заданием, даже с увеличенным контингентом выселяемых, органы НКВД справились уже к 25 октября 1937 г. К этому времени 124 эшелонами было выселено 36 442 корейских хозяйства, или 171 781 человек [2, 81]. Выселяемых корейцев перевозили в товарных вагонах, путь был изнурительным, с летальным исходом для жизни людей. Потеря родственников, массовые заболевания, несчастные случаи, безответственность властей сопровождали корейцев с самого начала пути.

В конце сентября 1937 г. первые эшелоны с корейцами-переселенцами стали прибывать в Казахстан. С этого момента начинается история корейцев Казахстана. Большая часть корейцев выгрузились в Казахстане, меньшая — в Узбекской ССР; размещение происходило главным образом в городах и поселках. Свою партию из этого контингента депортированных корейцев получил и Северный Казахстан.

Практически никаких подготовительных мероприятий для приема и расселения корейцев в области не проводилось. От руководства страны и республики не было указаний о подготовке жилья, медицинских и школьных учреждений, т. е. всего того, что было предусмотрено при депортации поляков и немцев из Западной Украины в 1936 г. Северо-Казахстанская область не входила в список тех регионов, которые были определены как места вселения корейцев. Тем не менее в октябре 1937 г. в Северо-Казахстанскую область прибыло «2300 переселенческих хозяйств» [4].

В экстренном порядке руководству области пришлось принимать решение по размещению прибывших корейцев. 3 октября 1937 г. на заседании Бюро Обкома КП (б) К было принято следующее решение:

«1. 1700 переселенческих хозяйств корейцев расселить в поселках украинских переселенцев из них: в Келлеровском районе 700 хозяйств, Красноармейском районе 700 хозяйств, Сталинском районе с трудпоселками 300 хозяйств.

1. 300 переселенческих хозяйств служащих расселить в следующих районах СКО (табл. 1).

Таблица 1.

1. Учитывая наличие свободного жилфонда, просить ЦК КП (б) К расселить остающиеся 300 переселенческих хозяйств корейцев в пределах Карагандинской области в поселках украинских переселенцев Акмолинского и Ново-черкасского районов" [4].

Как видно из документа, большинство корейцев размещались в области в тех районах, где существовали трудпоселки поляков и немцев, высланных с Западной Украины, где уже имелся опыт работы с переселенцами. В целом такой характер размещения корейцев можно объяснить тем, что местным властям, с учетом складывающейся ситуации, было легче осуществлять контрольно-надзорные функции над этим населением. Остальная часть расселялась по всем оставшимся районам, что означало их дисперсию по региону. Таким образом, при размещении корейцев в области за основу взяли критерий, который давал возможность контролировать и проводить управление над всеми депортированными в область.

Первым документом, отражавшим ход размещения и хозустройства корейцев в СевероКазахстанской области, стала Докладная записка Председателя Северо-Казахстанского Облисполкома тов. Целых, направленная на имя Председателя Совета Народных Комиссаров КССР тов. Исаева [5, л. 24]. В этой докладной сообщалось, что завезенные в октябре 1937 г. корейские переселенцы были размещены в поселках немецко-польских переселенцев с Украины.

Таблица 2.

Прибывшие осенью 1937 г. корейцы оказались в затруднительном положении: их размещение проводилось без подготовительных работ, во всех помещениях, которые были приспособлены под жилье, часть из них подселялась в дома немецко-польских переселенцев, где уже на каждого человека приходилось 2,26 кв. м. жилой площади. Подобное уплотнение порождало массу последствий — как бытовых, так и морально-психологических. Таким образом, без того тяжелые условия проживания, которые существовали в области в поселках переселенцев, ухудшались еще больше.

Острой проблемой оставалось отопление помещений, приспособленных под жилища, в которые были вселены корейцы; при суровых зимах севера Казахстана оно было обязательным, но топлива для этих хозяйств также не было предусмотрено. В связи с этим руководство области ходатайствовало перед руководством республики о выделении денежных средств на поставку дров [5, л. 26]. Неудовлетворительное медицинское обслуживание, отсутствие санитарно-гигиенических норм и отапливаемых жилищ, теплой одежды и элементарных условий проживания порождали болезни и повышали смертность среди переселенцев. Крайне сложной была проблема трудоустройства корейцев на зимний период, в связи с чем в области просили разрешить отходничество квалифицированных рабочих из мест расселения в другие районы области. Корейцы, как и переселенцы из Украины, являлись спецконтингентом НКВД и состояли на строгом учете и контроле в этих органах. Отсутствие работы, средств к существованию, ограничения в передвижениях, недоверие властей, незнание местных природно-климатических условий — все это слагаемые в общей сумме проблем жизни прибывших корейцев.

Насущной проблемой корейцев было обеспечение их продуктами питания. Не имея заработной платы, корейцы надеялись получить свои средства, которые им причитались по обменным квитанциям. Согласно постановлениям корейские колхозники по месту прежнего жительства сдали скот, сено и хлебопродукты соответствующим госзаготовительным организациям. «Кроме этого, корейские колхозники, оказавшиеся в Северо-Казахстанской области, должны были получить от Дальневосточных госорганов денег в сумме 1.622.200 рублей за проданное по месту прежнего жительства имущество, постройки, частично скот, посевы на корню и другие ценности» [5, л. 24]. На получение этих денег колхозы имели соответствующие обязательства о переводе им денежных средств, а также обменные квитанции.

В принятом приложении к постановлению СНК СССР № 1772−388 сс от 7 октября 1937 г. была представлена смета по переселению корейцев из ДВК в КазССР и УзССР. Сумма средств, выделенная КазССР, составляла 36 млн. рублей [2, с. 93]. Однако выделив эти деньги в Москве, руководство страны, судя по всему, решило, что порядок кредитования и возврата материальных ценностей корейцам республиканские органы власти должны были создать сами. В Казахстане распоряжаться этими суммами не торопились, так как ждали новых директив. Руководители отделений областных банков телеграфировали: «АЛМА-АТА. СЕЛЬХОЗБАНК. БЭНДЭТ. В областном отделении нет директив о порядке кредитования переселенческих колхозов… Как рассчитывать передаваемый колхозам скот, лошадей, как считается коэффициент стоимости головы, если в квитанции кондиция одна, натура другая и, в частности, как и по каким ценам выдавать скот колхозам и колхозникам без квитанций» [6, л. 92]. Подобная бюрократическая волокита затягивала не только процесс выплат, но и усугубляла процесс выживания целых семей корейцев.

Так как процедура проведения операций по обменным квитанциям не была четко расписана, то и местные колхозы, естественно, не спешили делиться своими фондами с прибывшими корейцами. В колхозах области практически не знали о продолжительности времени пребывания корейцев. Понимая бедственное положение переселенцев, руководство области ходатайствовало о том, чтобы «.системы „Заготзерно“, „Заготскот“ и „Заготсено“ дали исчерпывающие указания своей периферии о порядке проведения обменных операций по скоту, сену и хлебопродуктам с тем, чтобы корейцы имели возможность немедленно получить эти ценности по имеющимся приемо-сдаточным документам. Просить Крайисполком ДВК дать директиву соответствующим организациям … немедленно перевести деньги переселенцев за их имущество через соответствующие банки Северо-Казахстанской области по указанию колхозов» [5, л. 25].

Переписка местных органов власти с Крайисполкомом ДВК и заготовительными организациями результатов не давала из-за противоречивости постановлений по выселению и порядку расчетов с корейцами. С одной стороны, с корейцами по месту переселения за колхозное имущество должны были рассчитаться натурой системы заготовительных организаций, с другой — корейцы из ДВК также должны были получать и денежную компенсацию за оставленное личное имущество, но те и другие средства оказались для них малодоступными. Непродуманные решения о расчетах с корейцами, бюрократия советских органов, боязнь ответственности за принятие решений в условиях тоталитарного режима не давали хода операциям по возмещению средств корейским переселенцам. Положение корейцев и их продовольственное обеспечение усугубилось неурожаем 1937 г. В связи с этим Председатель Северо-Казахстанского облисполкома тов. Целых просил Председателя Совета Народных Комиссаров КССР тов. Исаева: «Для обеспечении колхозников-корейцев хлебом до нового урожая необходимо отпустить им продовольственную возвратную ссуду в размере 800 тонн, а для неимущих семей рабочих отпустить безвозвратной продссуды в размере 100 тонн» [5, л. 26]. Однако бюрократические препоны вновь усугубляли положение корейцев, влачащих голодное существование. Не имея возможности распоряжаться денежными средствами, не зная порядка обменных процедур, местные советские органы власти не могли оказать реальную помощь корейцам.

20 февраля 1938 г. в Москве было принято постановление, давшее начало второму этапу переселения. Согласно этому постановлению руководство республики должно было утвердить окончательные места поселения корейцев уже в пределах Казахстана.

С весны 1938 г. положение корейских переселенцев в СКО будет сопряжено с двумя процессами: с образованием самостоятельных корейских хозяйств и отъездом части корейцев на юг Казахстана.

3 марта 1938 г. выходит Постановление Совета Народных Комиссаров и Центрального Комитета КП (б) Казахстана «О расселении и хозяйственном устройстве переселенцев-корейцев». Исходя из этого постановления следовало в Северо-Казахстанской области оставить 1500 хозяйств. Из них: на землях ликвидируемого Красноармейского совхоза 1000 хозяйств, в порядке доприселения в существующие колхозы — 250, рабочих и служащих в государственные, кооперативные учреждения, в промышленности и промкооперации — 250. В связи с этим планом расселения и хозяйственного устройства корейцев перевести на Каратал из Северо-Казахстанской области 779 хозяйств [3, 58−59].

После этого постановления по уточненному плану расселения руководство СКО начало проводить в жизнь эти решения. Для организации и повседневного руководства делом расселения и устройства корейцев при Облисполкоме была организована особая комиссия в составе: тов. Целых, (председатель), тов. Радченко и Черепанова. В марте комиссия определила количество корейских хозяйств, которые оставались в СКО, и тех, кто вывозился в Алма-Атинскую область. Был составлен план Северо-Казахстанского обкома КП (б) К распределения корейцев по области [6, л. 90].

депортированный кореец адаптация размещение Таблица 3.

Таким образом, в основном семьи корейцев вывозились из Сталинского и Красноармейского районов. Эти районы не могли полностью обеспечить жилищным и земельно-водными фондами оставшихся корейцев. К этому времени в области была уже 1791 семья, а не 2299, как в октябре 1937 г., что было связано с тем, что корейцы самовольно покидали места вселения и уезжали на юг Казахстана. Вывоз еще 643 семей на одну треть уменьшал количество семей от первоначального вселения, но проблем от этого не становилось меньше. Более 5 тыс. корейцев ждали дальнейшего решения своей судьбы.

19 марта 1938 г. Бюро Северо-Казахстанского Обкома КП (б) К постановило расселить корейские хозяйства на территории бывшего Красноармейского совхоза. В частности, были приняты следующие решения: «Исходя из наличия пахотоспособных земель, терриориальной расположенности их, а также из наличия построек и водообеспечнности считать наиболее целесообразным на территории ликвидируемого Красноармейского совхоза организацию 4 колхозов с количеством хозяйств в каждом от 192 до 250 хозяйств в колхозе» [6, л. 102].

Таблица 4.

Примечание: Подсчитано на основе таблиц [6, лл. 102−103].

Переселенные корейские колхозы состояли из небольшого количества хозяйств, поэтому для усиления их экономической структуры они подверглись объединению, в результате чего было образовано 4 крупных колхоза. Оставшиеся 202 корейских хозяйства были размещены следующим образом: «В селе Архангельском, возле г. Петропавловска на землях главной детской областной больницы был устроен еще 1 корейский колхоз — „Красный Восток“ с количеством 123 хозяйства — 570 человек, 39 корейских хозяйств устраивали в уже существующих колхозах и 40 хозяйств было трудоустроено на новую МТС. Организуемые колхозы корейцев на землях Красноармейского молмясосовхоза были присоединены к Келлеровскому району. Для обслуживания 4 корейских колхозов образована Северная МТС, для обслуживания овощного колхоза „Красный Восток“ прикреплена Петропавловская МТС» [6, лл. 168−169].

Организация самостоятельных корейских колхозов позволяла местным властям лучше контролировать и соблюдать режим поселения, пресекать попытки бегства. Компактное проживание корейцев облегчало создание национальных школ, а также позволяло оказывать им помощь в более организованном порядке, что и пыталось сделать руководство области. Итак, следующим этапом жизни оставшихся в области корейцев было их обустройство во вновь образованных колхозах, включение в экономическую структуру области, дальнейшее налаживание планомерного развития этих хозяйств. Исполняя решение Постановления СНК и ЦК КП (б) К от 3 марта 1938 г., в области началась работа по ликвидации Красноармейского молмясосовхоза. Руководству области надлежало провести землеустроительные и землеуказательные работы по расселению корейских колхозов на землях Красноармейского совхоза.

Создание новых корейских колхозов в области, укрепление их материальной базы вновь заставили поднять проблему с обменными квитанциями. Обязательства по возвращению скота и имущества корейских переселенцев местные органы должны были выполнить за счет средств ликвидируемого Красноармейского совхоза. Следует отметить, что обменные операции зачастую не соответствовали как по структуре, так и по количеству выдаваемых фондов. Так, например, одному из корейских колхозов по обменным квитанциям за хлеб «отоваривание было произведено за счет продажи им автомашин» [6, л. 88].

В колхозах корейцев проводилось уточнение количества сданного имущества по месту их прежнего жительства. Активно в эту работу включились сами переселенцы, писавшие многочисленные ходатайства и непосредственно заинтересованные в скорейшем возвращении как личного имущества, так и колхозных фондов. За всю историю депортаций народов в Казахстан это была практически единственная попытка решить имущественные проблемы переселяемых, хотя и она оказалась безрезультатной по вышеназванным причинам. Переписка корейцев и местных властей с руководством ДВК и заготовительными организациями о возврате имущества корейцев велась до начала Великой Отечественной войны, с началом войны она прекратилась [3, 182].

Экономическая база вновь образованных корейских колхозов не укреплялась по причине затягивания вопроса о ликвидации Красноармейского молмясосовхоза. Порядок проведения операций по обменным квитанциям в Казахстане также сопровождался волокитой по причинам неправильного их оформления в ДВК и из-за отсутствия фондов для выдачи имущества корейцам. Отсутствие тяглового скота, навыков земледелия в этом регионе осложняло положение хозяйств, приводило к срыву выполнения экономических планов, которые были уже намечены для корейских колхозов на 1938 г. Несмотря на выделенные семена и намеченные планы по посеву зерновых культур, корейцы настаивали на том, чтобы заниматься традиционным хозяйствованием — рисосеянием. Они ходатайствовали о разрешении им заниматься привычным хозяйством, предлагая свой путь хозяйственного устройства корейцев на Севере Казахстана. Так, переселенцы Келлеровского района написали письмо И. В. Сталину: «Мы, перселенцы — корейцы Дальнего Востока, состоящие из постоянных рабочих совхоза, водворены в пос. „Степное“ Келлеровского района,… ранее занимались рисосеянием по этой отрасли. Прожив здесь несколько месяцев, мы замечаем, что здешние почвенные и климатические условия более благоприятствуют рисосеянию. В настоящее время мы, как рабочие совхоза, материально слабо обеспечены и это переносим без всяких страданий в надежде на будущее, т. е надеясь на рисосеяние, так как оно оправдывает все, во-первых, принесет весьма большую помощь нашему Советскому Правительству, а во-вторых, мы будем обеспечены навсегда. Для рисосеяния не встречаются большие препятствия, мы имеем все основания на это, около нас имеется река Ишим, которая даст достаточное количество воды для нашей плантации при помощи небольшого мотора для подачи воды и, чтобы уверенно получить урожай риса, нам необходимо иметь семена риса сорта „Хоккайдо“, с созреванием 90 дней, каковы применены на Дальнем Востоке…» [6, л. 63].

Это было письмо людей, надеявшихся за счет традиционного хозяйствования выйти из своего бедственного положения. Процесс хозяйственной адаптации корейцев на севере Казахстана был осложнен не только слабой материальной базой, но и незнанием ими местных природных условий. Острой проблемой для корейцев было обеспечение их жильем. Строительство для переселенцевкорейцев, расселенных в самостоятельных корейских колхозах, было поручено специальной строительной конторе Спецстрой. Деньги на строительство жилья были выделены. Размеры финансирования определялись из расчета в среднем на одно хозяйство по 1600 рублей на жилые и надворные постройки, по 1000 рублей на обводнение и по 1000 рублей на восстановление неделимого фонда, 200 рублей выделялось авансом для приобретения с/х инвентаря [6, л. 205]. Дальнейшее финансирование производилось только по утвержденным планам строительства, которым занималась строительная контора Спецстрой. Следует отметить, что эта контора не имела ни основных, ни оборотных средств и проводила свою работу за счет авансирования и кредитов, отпущенных корейским колхозам на жилищное строительство и в неделимые фонды колхозов. За счет этих кредитов было приобретено строительное оборудование, транспорт и инвентарь, ненужный для переселенцев и переселенческих колхозов. Одним словом, средства, отпущенные на жилищное строительство корейским семьям, были израсходованы не по назначению [4, 137]. Незавершение строительства жилья и объектов социально-бытового обслуживания, разбазаривание средств стали еще одним бичом для прибывших корейцев.

Другая сфера социального обеспечения корейцев — медицинское обслуживание — также носила неблагоприятный характер. Среди переселенцев отмечалась большая завшивленность. Питание было скудным, в ларьках Сельпо был весьма ограниченный ассортимент продуктов питания, не хватало мяса и овощей. Отсутствие этих продуктов, в особенности овощей, способствовало развитию цинги. Цингой болели переселенцы Северо-Казахстанской, Гурьевской, Кзыл-Ординской и Алмаатинской областей. Кроме цинги, были распространены: брюшной тиф, гемокалит, дифтерия, корь и другие инфекционные заболевания [3, 136]. Медико-санитарное обслуживание на севере Казахстана имело массу недостатков, проявившихся еще в процессе переселения поляков и немцев из УССР. Медицинское обслуживание переселенцев оставалось на низком уровне вследствие недостатка средств, медикаментов, медперсонала в районах их вселения. Прибытие больших групп переселенцев только увеличивало и без того большую нагрузку на медицинские учреждения, усилив дефицит медикаментов. Запланированные мероприятия по приему переселенцев не имели должного эффекта, так как общее жилищно-бытовое, промтоварное обеспечение было на низком уровне. Тяжелые жилищно-бытовые условия, низкое медицинское обслуживание, недостаток витаминов и недоедание были главными причинами ухудшения здоровья переселенцев и их высокой смертности.

В сфере образования школьная сеть для корейцев на национальном языке обучения в Северном Казахстане не получила развития вследствие отказа родителей обучать своих детей на родном языке.

Несмотря на это местные советские органы провели ряд мероприятий по организации национальной школы. Как отмечалось в документе, «в поселке Ново-Кубанском открывается НСШ на корейском языке с интернатом на 60 человек, учащиеся собираются из всех поселков, но большинство родителей не желают обучать своих детей на родном языке, а устраивают детей в русскую школу, так что весь школьный возраст школой охвачен, корейская школа педагогическими кадрами обеспечена» [6, л. 193]. Это решение родителей, как и многие другие, невольно диктовалось государством, вырвавшим корейцев из привычной среды проживания. Оно поставило их в жесткие условия выживания и адаптации к новой среде, когда люди были вынуждены отказываться от традиционного хозяйствования, культуры и даже от родного языка.

Таким образом, репрессивная политика тоталитарного государства (в виде депортации) пагубно отразилась на социально-экономическом, культурном, демографическом развитии корейцев. Корейцы, оказавшись в Казахстане, были рассеяны по всем областям. За эти годы они потеряли часть своего этноса по причине голода и болезней, были лишены гражданских и политических прав, не имели права свободного передвижения, права служить в армии, поступать в центральные вузы, были вынуждены жить под морально-психологическим прессом. Казахстан невольно стал полигоном экспериментов над различными народами. До середины 50-х годов в паспортах корейцев в разделе «Особые отметки» было записано: «Разрешается проживать в пределах Казахстана», и эта запись была заверена красной печатью [7]. Запись, появившаяся при депортации, позже стала ключевой в определении их родины. За годы режима спецпоселений в Казахстане корейцы внесли большой вклад в экономическое развитие республики. Оказавшись в Казахстане, получив поддержку местных жителей, они сумели выстоять, не растерять свой потенциал, занять достойное место среди многочисленных народов Казахстана.

• 1. Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы. — Алматы: Арыс-Казахстан, 1998. — С. 109.
• 2. Сталинские депортации 1928;1953 гг. / Сост. А. Н. Яковлев, Н. Л. Поболь, П. М. Полян. — М.: Международный фонд «Демократия», 2005. — С. 83.
• 3. Кан Г. В. Корейцы Казахстана: исторический очерк. — Алматы: Казахстан, 1994.
• 4. ГАСКО Ф. 22. Оп. 2. Д. 31. Л. 425.
• 5. ГАСКО Ф. 1189. Оп. 1. Д. 334.
• 6. ГАСКО Ф. 1189. Оп. 1. Д. 445.
• 7. Хан Г. Б. Прошлое и настоящее корейцев Казахстана. Историко-документальное повествование о жизни корейской диаспоры (1937;1997). — Алматы, 1997. — С. 31.