Понятие «этноцентризм» как фактор восприятия этнически чужого

Понятие «этноцентризм» как фактор восприятия этнически чужого

Среди всего многообразия человеческих общностей этносы возникают не по воле людей, а в результате длительного исторического процесса. Этнические группы представляют собой сложные образования, каждое из которых обладает общими свойствами и в то же время имеет специфические черты, отличающие его от всех образований того же типа.

Этническая группа — это группа людей, имеющих особые культурные, языковые, религиозные или расовые черты, которых объединяет полное или частичное общее происхождение и которые сами осознают свою причастность к общей группе [9, c. 244]. При этом этническая группа может быть идентифицирована только в том случае, если ее отличительные черты (язык, культура, религия, раса) начинают приобретать социальный смысл. С одной стороны, окружающие должны идентифицировать эту группу как этнически особую, с другой стороны, сама группа должна осознавать свою специфичность. Позитивное значение идентификации этнической группы заключается в сохранении традиций, культуры, исторической памяти.

Социологи Э. Аллард и К. Старк выделили четыре обязательных критерия для причисления индивида к той или иной этнической группе: а) самоопределение, причисление себя к этнической группе, т. е. желание индивида принадлежать данному народу; б) происхождение, предполагающее наличие родственных связей, общих корней членов какой-либо группы населения; в) специфические культурные черты, владение общим языком; г) наличие социальной организации для внутренних контактов и для взаимодействия с окружающими [8, c. 38−41].

Наглядным внешним выражением этнического самосознания является также наличие эндоэтнонима, поскольку говорить о сложении той или иной этнической общности можно только тогда, когда у этой общности появляется самоназвание. Именно самоназвание есть эксплицитно выраженное свидетельство возникновения этнического самосознания, сознания своей идентичности.

Каждый народ пытается осмыслить себя и свое место в истории, опираясь на исторические факты, археологические и письменные источники, традиции и обычаи. В связи с этим отношение к представителям других наций — иностранцам во многом определяется понятием этноцентризма, с позиций которого «свой» этнос, язык, традиции и религия мыслятся единственно «настоящими» и «правильными». Таким образом, этноцентризм — это понятие, отражающее тенденцию рассматривать нормы и ценности собственной культуры как основу для оценки и выработки суждений о других культурах. С точки зрения философского подхода, концепция этноценризма противостоит релятивистскому подходу, в котором восприятие норм и ценностей каждой культуры самоценно и не может быть использовано в качестве стандарта, применимого к другим культурам. этнический этноцентризм мегаломания самосознание Этноцентризм — неотделимое свойство межэтнических отношений и обладает двойственным характером. С одной стороны, он способствует сплочению внутри определенной этнической / культурной общности вокруг собственных норм и ценностей, а также формированию этнического самосознания; с другой — приводит к отрицанию ценностей чужой нации, ведет к культурной самоизоляции и зачастую к межэтническим конфликтам. Поэтому с категорией «этноцентризм» в меньшей мере связаны такие положительные явления, как патриотизм, чувство национального достоинства, и в большей степени негативные — дискриминация, национализм, шовинизм, сегрегация, религиозный фанатизм, фашизм, расизм, ведущие к насилию и агрессии.

Преобладание негативного отношения к другим этносам обусловлено не только этноцентризмом, но и так называемой мегаломанией (самовозвышение), которая свойственна всем народам и является неотъемлемым элементом национального менталитета. Американский социолог У. Самнер, изучая возникновение этноцентризма и мегаломании среди первобытных народов, пришел к выводу, что каждый из этих них претендовал на особое место, «датируя» его сотворением мира [6, с. 170−171].

Л.С. Клейн писал о трех характерных проявлениях синдрома мегаломании в содержании археологических исследований. К ним он отнес: 1) всемерное отстаивание глубочайшей древности своего народа и его обитания испокон веков на его нынешней территории; 2) поиски «знатных предков», происхождение от которых возвеличивает народ в собственных глазах и в глазах соседей; 3) войну на археологических картах, в ходе которой представители каждого народа стремятся представить территорию своего народа как можно более пространной, покрывающей и земли нынешних соседей [2, c. 66−68].

Так, излюбленным этногенетическим мифом русских является представление о происхождении восточных славян от носителей трипольской культуры. Данная идея была высказана открывателем трипольских памятников украинским археологом В. Хвойкой, однако наибольший вклад в разработку концепции принадлежит академику Б. А. Рыбакову. После реконструкции этногенетической преемственности между племенами трипольской культуры и восточными славянами данные племена были объявлены праславянами [4, c. 23−31]. Однако один из редакторов двадцатитомной «Археологии СССР с древнейших времен до средневековья». И. П. Русанова указывала: «При таком представлении оказывается, что славянская общность сложилась необыкновенно быстро, создала сразу же довольно прочную и своеобразную культуру и распространилась на огромную территорию Столь быстрое сложение огромной этнической общности, выступившей в середине I тысячелетия н.э. уже в сформировавшемся виде, кажется неправдоподобным» [5, c. 195].

Однако национальная мания величия была не чужда в разное время и англичанам, немцам, французам, итальянцам и ряду других народов. Возможно это связано с тем, что в развитии того или иного народа наступает момент признания себя первым и величайшим. Знаменитый польский этнограф Я. С. Быстронь назвал это явление «национальной мегаломанией». Так, в 1570 г. в городе Антверпене было издано сочинение фламандского медика и ориенталиста Горопия Бекана «Origines gentium», где он доказывал, что голландский язык был древнейшим языком на земле, а рай находился в Голландии. В 1633 г. в Варшаве вышла книга доктора теологии Войцеха Демболенцкого, посвященная доказательству прав древнейшего в Европе Королевства Польского. В XIX в. широкую известность получил труд Жозефа Артура де Гобино «Очерк о неравенстве человеческих рас» (1855 г.), посвященный древним ариям, их происхождению и антропологическому типу, а также роли германцев в развитии прочих европейских культур. Большинство исследователей считают именно эту книгу основой немецкой мегаломании и первой оформленной теорией расового превосходства [7].

Таким образом, подобные легенды и мифы характерны для предрассудков любой этнической группы. По определению американского ученого У. Уивера, под предрассудками подразумевают «оценку социальных ситуаций на основе заранее освоенных идей и ценностей, без эмпирического доказательства или рационального и логического хода рассуждений» [11, c. 76]. Исходя из мифологического мышления, собственный народ обладает всеми достоинствами. Характерные черты каждой нации, так называемый национальный характер, возводятся еще к сотворению мира и являются или даром, или ошибкой создателя. Подобный взгляд содержит националистическую / расовую мотивацию, т.к. определенные народы по своим биологическим и расовым качествам изначально якобы более одарены и талантливы, физически и психически совершеннее, чем другие, и поэтому более способны управлять миром и занимать высшие социальные позиции в обществе [1, c. 78].

Одна из крайних форм этноцентризма — национализм, который можно определить как совокупность понятий, согласно которым народ в моральном, умственном и культурном отношении превосходит другие народы. Исходя из этого, сторонники радикального национализма твердо убеждены, что биологическое смешение разных этносов привело бы к «наследственно-генетической и социально-культурно-моральной дегенерации „избранного“ народа» [10, c. 39]. Для предотвращения этого, по их мнению, необходимы превентивные и предохранительные меры. Яркими примерами радикального национализма могут служить апартеид, антисемитизм и шовинизм, проявляющиеся в региональной изоляции и экономическом давлении, ведущими к образовательной, имущественной дискриминации и политической изоляции. В сфере личной жизни эти явления диктуют ограничение и даже запрет контактов между национальными «аутсайдерами» и основными группами населения.

Национализм проявляется и во враждебном отношении к переселенцам, и в непризнании прав на самоопределение и сохранение различных культур. Заведующий отделом межэтнических отношений Института политического и военного анализа С. Маркедонов в интервью газете «Московский комсомолец» обозначил ряд стереотипов, традиционно возникающих в сознании русского человека при его восприятии мигрантов-иностранцев: любой эмигрант потенциальный преступник; они агрессивны и представляют реальную угрозу социальному спокойствию; приезжие чувствуют себя настоящими хозяевами в данном городе (стране, регионе); мигранты дружат со своими соплеменниками против коренного населения; мигрантов скоро будет больше чем русских. Развенчивая эти мифы, ученый подчеркнул, что мигранты в любой стране понимают, что они не равны с коренными жителями, не всегда востребованы обществом. Однако это проблемы экономической, а не этнической направленности. Хорошо продуманная политика властей, направленная на интеграцию пришлого и коренного населения и их культур, социальные гарантии мигрантам, помогут в будущем избежать печального опыта Франции [3].

Таким образом, в широком смысле понятие «этноцентризма» связано с национальной и расовой дискриминацией, неприязнью и ненавистью к иностранцам, ксенофобией, неонацизмом, этническими стереотипами и предрассудками, локальными войнами и межэтническими конфликтами. Тем не менее, этноцентризм — это нормальная часть повседневного психологического функционирования этноса. Без имплицитных позитивных оценок собственной культуры не было бы оснований для этнической, расовой и культурной идентификации.

• 1. Асп Э.

  Введение

  в социологию. СПб.: Алетейя, 2000. — 248 с. — ISBN 5−89 329−076−5.

• 2. Клейн Л. С. Феномен советской археологии. СПб.: Фарн, 1993. — 128 с. — ISBN 5−900 461−03−3.
• 3. Маркедонов С. Мы за миф? // Московский комсомолец. 14−21 сентября, 2007.
• 4. Новосельцев А. П. Мир истории или миф истории? // Вопросы истории. 1993. № 1. С. 23−31.
• 5. Русанова И. П.

  Заключение

  // Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н. э. — первой половине I тысячелетия н. э. М.: Наука, 1993. — 328 с. — ISBN 5−02−10 019−0.

• 6. Самнер У. Народные обычаи // Хрестоматия по культурологи / сост. А. И. Кравченко. М.: ТК Велби, Проспект, 2008. — 384 с. — ISBN 5−482−466-Х
• 7. Юдин А. Новая украинская мифология // Неприкосновенный запас. 2000. № 1.
• 8. Allardt E., Starсk Ch. Sociology. Helsinki: Mouton De Gruyter, 1981. — 298 p. — ISBN 978−3 110 111 842.
• 9. Giddens A. Sociology. London: Polity Press, 1989. — 848 р. — ISBN 978−745 611 150.
• 10. Lawson T., Garrod JA Dictionary of Sociology. New York: Routlege, 2001. — 278 p. — ISBN 978−1 579 582 913.
• 11. Weaver W. Social Problems. New York: The Dryden Press, 1954. — 779 р. — ASIN B0007HOY7G.