Начало утверждения в Восточной Европе

Между тем уже во времена первого легатства Вильгельма Моденского у меченосцев появились конкуренты в лице рыцарей Тевтонского ордена. Еще в 1226 г. польский князь Конрад Мазовецкий, который вел постоянные войны со своими соседями, обратился за помощью к немецкому ордену «братьев св. Марии» (Тевтонскому ордену), состоящим под особым покровительством «апостолического престола». Не добившись в войне с сельджуками успеха, немецкие рыцари охотно приняли предложение Конрада, оказавшееся для Польши и других народов северо-восточной Европы роковым, так как в лице этого ордена появился самый опасный враг-ударная сила западноевропейского феодализма в его восточной экспансии.

В 1230 г. с благословения папы, опубликовавшего по этому поводу 5 булл, тевтонцы начали кровавую истребительную войну против пруссов с целью окончательного захвата их земель. Орден добился от папы передачи ему в «вечное владение"Кульмской земли, полученной орденом еще раньше от Конрада Мазовецкого, и Пруссии, которую еще предстояло завоевать.

Одновременно орден заручился в лице своего весьма энергичного и властолюбивого гроссмейстера Германа фон Зальца поддержкой сначала германского императора Филиппа Швабского, ведшего в эту пору острую борьбу с папой, а позднее — его преемника германского императора Фридриха II. Между ними были также установлены сеньориально-вассальные отношения. Однако, имея трех сюзеренов (третьим был Конрад Мазовецкий), орден действовал вполне самостоятельно и, не стесняясь в средствах, добивался расширения подвластных ему земель и укрепления своих политических позиций. В 1233 г. тевтонцы положили конец существованию особого рыцарско-монашеского ордена «Добринских братьев», созданного ранее Конрадом Мазовецким в качестве своей военной опоры. По соглашению с Конрадом, достигнутому в результате посредничества Вильгельма Моденского, Тевтонский орден получил обширные земельные владения и ряд привилегий, что, в общем, значительно усилило его политическую и военную мощь.

Явившись снова в конце 1254 г. в Прибалтику как папский легат, Вильгельм Моденский вступил в переговоры с Германом фон Зальца о дальнейшем расширении власти Тевтонского ордена. Это могло быть достигнуто только за счет ордена меченосцев, ставшего к этому времени главной военной силой в «крестоносном» лагере. Он являлся формально орденом епископским, между тем тевтонцы ни в какой, не только фактической, но и формальной зависимости от местной церкви не находились. К тому же меченосцы все больше теряли авторитет даже в глазах высшего местного духовенства, для которого орден меченосцев перестал служить надежной защитной силой. В этих условиях уничтожение этого ордена сделалось реальной целью для папских политиков, и прежде всего для Вильгельма Моденского. Достижение этой цели облегчилось трагическими для меченосцев военными событиями.

Еще в 1234 г. новгородский князь Ярослав Всеволодович решил положить конец принимавшим все более дерзкий характер набегам немецких вооруженных отрядов на русские земли. Собрав значительную рать, он подошел к городу Юрьеву и нанес рыцарям жестокое поражение у реки Эмайыги (Эмбах). Разгром, который отерпели в этом сражении меченосцы, явился подготовкой их окончательного военного крушения. Оно произошло через два года (22 сентября 1236 г.) в решительной битве с литовцами и земгалами. На этот раз меченосцы были окончательно разбиты. В бою погиб магистр ордена Волквин. 48 знатных рыцарей—комтуров и других начальников отрядов и множество рядовых крестоносцев.

Значение этого разгрома для судьбы «крестоносной» миссии в Прибалтике было чрезвычайно велико: в течение короткого времени все завоевания крестоносцев были поставлены под угрозу. В разных районах поднимались восстания против немцев. Куры и земгалы сбросили с себя ненавистное иго, очистили свои земли от всяких следов христианства, вернулись к своим древним верованиям. Католический лагерь потерял свою главную военную силу.

Всполошившееся духовенство в лице трех епископов обратилось к папе с мольбой о помощи. Реально она могла выразиться лишь в одном: в предоставлении тевтонскому ордену того места, которое раньше занимали меченосцы. При этом было очевидно, что позиции местного духовенства будут еще более ослаблены, если хозяином положения станут рыцари ордена, а влияние папства на все дела в Прибалтике значительно возрастёт.

Появление Тевтонского ордена в Прибалтике означало новый крупный шаг в усилении наступления западноевропейского феодализма на восток, совершавшегося под знаменем папства. Непосредственный представитель Григория IX, его полномочный легат Вильгельм Моденский был «крестным отцом» этого очередного предприятия римской курии. необходимо иметь ввиду, что Тевтонский орден вовсе не был слепым орудием в руках папства. В острой борьбе, разгоревшейся в эти годы между папством и германским императором Фридрихом II, гроссмейстер ордена Герман фон Зальца сумел установить с обеими сторонами — и с папством, и с Империей—особо выгодные для ордена отношения. И Григорий IX и Фридрих II торжественно подтвердили права и привилегии ордена, в силу которых он становился в значительной мере независимым и самостоятельным.

В своей восточной политике папство нашло в Тевтонском ордене верную опору. Этому способствовало, конечно, то обстоятельство, что здесь интересы папства и Империи совпадали, поскольку они выражали стремление западноевропейских феодалов к дальнейшему усилению экспансии на восток и контролю над торговыми путями на Балтике.

Вместе с тем Тевтонский орден доставлял папству с самого начала много неприятностей. Если и раньше в Прибалтике нередко вспыхивали конфликты внутри католического лагеря, то с появлением тевтонских рыцарей эти конфликты приняли постоянный характер. Целая серия папских посланий выразительно свидетельствует о том, какое самоуправство проявляли жадные до добычи «братья-рыцари», как захватывали они земли и имущество не только у местного населения, у которого, видимо, и захватить-то было уже больше нечего, но и у тех крестоносцев, которые раньше их успели поживиться добром, отобранным у ливов, куров, эстов и других народностей.

После разгрома литовскими войсками в битве под Шауляй 22 сентября 1236 г. орден меченосцев вскоре был окончательно ликвидирован. Остатки его были слиты с Тевтонским орденом. По этому поводу Григорий IX 12—14 мая 1237 г. подписал несколько посланий, одно из которых было адресовано легату Вильгельму Моденскому, другие—епископам рижскому, дерптскому (в городе Тарту) и острова Эзель.

Орден ставился под особое покровительство «апостольского престола». В Риме считали, что тем самым приведены в готовность отборные кадры для крупных военных действий, намечавшихся на ближайшее будущее. Папа потребовал от своего легата в Прибалтике принять необходимые меры для установления прочного мира в католическом лагере, в частности с Вальдемаром Датским, и обеспечить возвращение последнему Ревеля, захваченного ранее, как уже говорилось. Тевтонским орденом. В течение 1237 г. легат побывал в Польше и Пруссии, разъезжал по Ливонии, совершил поездку в Эстонию и проявил особый интерес к Финляндии.

Наряду с попытками добиться умиротворения внутри собственного лагеря церковь в лице папского легата пытается также несколько ослабить враждебность к крестоносцам со стороны населения. Два послания Григория IX на имя легата Вильгельма бросают яркий свет на положение народных масс Прибалтики под тяжелым гнетом «миссионеров».7 марта 1238 г. папа требует, чтобы «язычники, обращаемые в христианство, не подвергались бы порабощению», а на следующий день, как бы в разъяснение и явно в ограничение своего предыдущего послания, Григорий IX пишет о том, чтобы «обращаемые в христианство рабы получали бы от господ хотя бы столько свободы, чтобы они могли ходить в церковь на богослужение».

Церковные власти в Риме понимали, что алчность крестоносцев может и в Прибалтике довести до всеобщего восстания и сорвать дальнейшее расширение католической экспансии на востоке.

Необходимо было принять меры, чтобы укрепить свои тыл, чтобы умиротворить прибалтов. Этим и следует объяснить заботу папы и его легата о «смягчении» положения местного населения. Под руководством папского легата, проявившего большую энергию, принимались разнообразные меры, чтобы добиться консолидации сил католического лагеря, укрепления его позиций в Ливонии. Эти усилия, однако, не были просто стремлением к умиротворению, о котором столь усердно ратовал на словах папа римский и его легат. Хлопоты Вильгельма Моденского сводились к тому, чтобы добиться сплочения всего католического лагеря, расположившегося у границ северной и северо-западной Руси, с тем, чтобы в дальнейшем начать планомерное наступление в глубь страны. Это и было основной задачей папского легата. Он направляет свои усилия на то, чтобы найти в Новгороде или в Пскове какую-нибудь группировку, на которую католические агрессоры могли бы рассчитывать. Как показали дальнейшие события, эти усилия не остались безрезультатными.

Еще в 1228 г. в Пскове нашлись бояре-изменники, которые, как сообщает летопись, заключили союз с немцами. Позднее им удалось привлечь на свою сторону самого посадника Твердилу Иванковяча. Спустя несколько лет и в Новгороде нашлась кучка бояр во главе с бывшим тысяцким Борисом Негочевичем, которые пытались в 1232 г, произвести в Новгороде и Пскове переворот, а когда это им не удалось, сбежали к немцам и сомкнулись с крестоносными захватчиками.

Подобные изменники, очевидно, подкупленные агентами Вильгельма Моденского, объявились и в последующие годы. О них летопись сообщает, что они «перевет держаче с немци», фактически отдали Псков крестоносцам, которые тотчас повели на русской земле такую же грабительскую войну, какую вели в Прибалтике, Таким образом, усилиями папского легата был создан не только политический, но и военно-стратегический плацдарм на западных границах Руси.

Аналогичные меры были предприняты им и с другой стороны—в Финляндии. В этой стране, являвшейся ближайшим северным соседом Руси, была также создана база для католического наступления на Русь. В том же направлении, в каком действовал епископ ливонский Альберт, здесь с 1220 г. развернул свою активность епископ Томас. В Риме стремились превратить финляндскую католическую «миссию» в еще один— северный плацдарм для наступления на Русь. Гонорий III в письме к епископу Томасу в 1221 г. предлагал запретить католикам вести торговлю с карелами и русскими, что являлось уже не раз примененным курией средством борьбы с Новгородом.

В начале 1229 г. 6 папских посланий, на протяжении трех недель (с конца января до середины февраля) адресованных епископам рижскому и любекскому, аббату цистерцианского монастыря на острове Готланд и другим представителям католической церкви в районе Балтики, предписывали оказать поддержку усилиям католической миссии в Финляндии и для этого, прежде всего, парализовать торговлю с русскими. Стремясь, как обычно, «загребать жар чужими руками», папские представители в Финляндии натравливали племена тавастов (так называли племя емь) на новгородские владения, а когда новгородцы в тесном союзе с карелами оказывали тавастам отпор, папа и вся его агентура поднимали шум о «русской агрессии». В Действительности, во всех действиях папской курии нельзя не видеть целеустремленной политики подготовки большого наступления на Русь, и, прежде всего, на богатый Новгород. Призывом к войне против Руси являлась, по существу, папская булла от 24 ноября 1232 г. о финляндских делах. В ней Григорий IX обращался к ливонским рыцарям-меченосцам и предлагал им «в согласии с финляндским епископством» перенести свою деятельность в Финляндию «против неверных русских». Финляндия вошла и в число стран, на которые распространялись полномочия Вильгельма Моденского как «апостольского легата» при его второй поездке на север в 1234 г.

Еще большее внимание уделил Финляндии папский легат в 1237— 1238 гг. К этому времени Вильгельм Моденский заканчивал в большой спешке создание антирусской коалиции. Оставалось закрепить достигнутые соглашения соответствующим договором ее участников, в котором были бы определены условия действий, сроки и задания для каждого из них. Это и было осуществлено 7 июня 1238 г. в Стеноп, где находилась резиденция датского короля Вальдемара II и куда прибыли для заключения такого договора папский легат Вильгельм Моденскии и магистр Тевтонского ордена в Ливонии Герман Балк. Договор «разрешал» вопрос об Эстонии: орден уступал королю Ревель и ряд других крепостей и местностей на земле эстов и обязался в дальнейшем неизменно оказывать поддержку королю. При этом устанавливалось, что две трети завоеванных земель будут принадлежать королю, а треть—ордену. Большое место занимали в договоре вопросы, касавшиеся взыскания с населения церковной десятины и других церковных поборов.