Заключение. 
Военная элита Германии в эгодокументах на примере Фабиана Фон Доны

Автобиографию прусского дипломата Фабиана фон Доны вполне можно охарактеризовать как типичный эгодокумент эпохи раннего Нового времени. По всем канонам авторизованного сочинения Дона представляет читателю свой жизненный путь в свойственной тому времени манере. Перед нами эгодокумент, в котором мы видим повествование по хронологическому принципу, погодные записи событий, отрывочные сведения о личной жизни, достаточно подробные рассказы о поездках, контактах и службе. Цель создания подобного произведения следует связать с желанием продемонстрировать потомкам, а так же коллегам авторизованный взгляд на поворотные моменты в истории не только прусского региона, но и в целом Европы. Но посвящений, адресованных кому-либо просто невозможно найти в документе.

Отрывочность изложения на бумагу собственного мнения видится вполне не случайной. Личность Фабиана фон Доны — безусловно, воспринимается в духе своего времени и её восприятие окружающего мира не всегда чётко отражается в тексте автобиографии. Это может быть связано с личной позицией автора, который не мог позволить по ряду причин акцентировать внимание на описание отдельных событий, дабы не портить свою репутацию. Или же некоторые фрагменты собственного жизнеописания казались автору обыденными.

Затрагивая понятие самооценки в тексте эгодокумента стоит отметить, что характеристика автора того или иного события, поступка, происшествия проявляется в ярких, но крайне редких фрагментах текста, где дворянин начинает рассуждать о мотивах и деталях. Такие воспоминания Доны связаны со службой при дворе Иоганна Казимира, прежде всего — с последствиями неудачного похода немецких протестантов в 1587 году на помощь гугенотом, где Фабиан отвечал за немецкую сторону дела Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.62;. Фактически, это единственная тема, на которую Дона обращает должное внимание в рамках своего жизнеописания. Этот факт видится совершенно не случайным, так как после провала военной компании во Франции положение Фабиана фон Доны при дворе довольно серьёзно пошатнулось. Около года понадобилось дипломату чтобы попасть в Гейдельберг ко двору любимого господина и вновь получить привилегированное положение в Пфальце Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 145−147;. Оценивая весь жизненный путь в тексте жизнеописания, можно сказать, что отсутствие успеха предприятия протестантов во Франции — самая большая неудача на пути бурно развивающейся карьеры прусского дворянина, за которую Доне придется оправдываться достаточно долго Ibid., S. 143;. К сожалению, взгляда самого участника на события и ход военной экспедиции не осталось.

Перед читателем мемуаров предстает образ прусского дворянина, который из обычного представителя мелкой знати на периферии Империи превращается в знатока всех дипломатических тонкостей и одного из влиятельных людей прусского герцогства начала XVII века.

Касаясь структурной социограммы отношений с родственниками, друзьями и патронами складывается следующая ситуация: герой оставляет совершенно формальные записи о членах семьи, которые косвенно фигурируют во многих эпизодах биографии Фабиана фон Доны. Самая яркий представитель дворянской семьи в описании прусского дипломатаэто, безусловно, Агаций фон Дона Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S.2−3;. Старший брат, глава семейства, опекун Фабиана — к его советам на протяжении всего жизненного пути Дона будет прислушиваться и выполнять его просьбы фактически безукоризненно. Влияние Агация на становление Фабиана фон Доны как видного деятеля протестантской дипломатии невозможно переоценить. В тексте эгодокумента старший брат выступает один из самых близких людей, который всегда следит за деятельностью своего младшего брата.

Отношения с коллегами по сословию и патронами не лишены формальностей и биографических штампов того времени. Без особого энтузиазма Дона рассказывает о контактах с товарищами, компаньонами Christian Krollmann: Selbstbiographie des Burggrafen Fabian zu Dohna. Dunckerund Humblot, Berlin 1905. S. 8,10,11;. Совершенно иными видятся отношения с патронами, а конкретно — с одним ярким представителем княжеской ассамблеи Священной Римской Империи. Пфальцграф Иоганн Казимир не только являлся вдохновителем всех военных компаний протестантов Империи во второй половине XVI века, но и могущественным покровителем, добрым другом своего слуги Фабиана фон Доны. На протяжении всего текста автобиографического свидетельства читатель имеет возможность сравнить отношение автора к персоне Иоганна Казимира с другими патронами, к примеру — бранденбургскими курфюрстами из рода Гогенцоллернов. Задушевные рассказы из уст пфальцграфа, встречи, совместное времяпрепровождение, переживания за мнение господина о своем верном слуге — всё это находит отражение в тексте сочинения прусского дипломата Ibid., S. 26−28,47−48,63−64;. Полное доверие своему подданному (к примеру — назначение регентом в Гейдельберге) и всевозможная поддержка оставили след в памяти бургграфа, который будет к концу своей жизни часто вспоминать дорого господина Hans Georg Schmidt: Fabian von Dohna. Niemeyer, Halle 1897. S. 174−175;. Эти факты могут говорить лишь о том, что до самой смерти пфальцграф Иоганн Казимир, наравне с близкими родственниками, входил в орбиту особо приближенных людей к персоне Фабиана фон Доны.