Анализируя историю создания поэмы «Мёртвые души», читатель сталкивается с одной важной особенностью поэмы, которая при современном, свежем чтении «Мертвых душ» поражает читателя! Гоголь задумал «Мертвые души» как историческую поэму.
С большой последовательностью автор отнёс время действия первого тома, по меньшой мере, лет на двадцать назад, к середине царствования Александра I, к эпохе после Отечественной войны 1812 года.
Гоголь заявляет: «Впрочем, нужно помнить, что все это происходило вскоре после достославного изгнания французов». Вот почему в представлениях чиновников и обывателей губернского города Наполеон еще жив (он умер в 1821 г.) и может угрожать высадкой с острова Святой Елены. Именно поэтому быль или сказка о несчастном одноруком и одноногом ветеране победоносной русской армии, бравшей Париж в 1814 году, так живо действует на слушателей почтмейстера.
Есть и другие показатели историзма Гоголя. Он скрупулезно очерчивает круг чтения губернских чиновников. Председатель палаты знал наизусть «Людмилу» Жуковского, которая еще была тогда «непростывшею новостию». А ведь «Людмила» была напечатана в 1808 году! Так тщательно и многообразно окружал Гоголь свой рассказ приметами иной эпохи. Отодвигая события «Мертвых душ» назад во времени, Гоголь был последователен и принципиален.
Задумав широкое эпическое полотно, долженствующее охватить целую эпоху, Гоголь предполагал, что ему понадобятся два или три тома. Точно так же, как в небольшой сравнительно повести, в «Портрете», он отнес время действия второй части еще дальше назад, в конец восемнадцатого века, чтобы показать длительность существования самого портрета, приведшего к трагической развязке, так и в «Мертвых душах» он отнес завязку действия на двадцать лет назад, чтобы в следующих томах приблизить героев к текущей современности.
Для многих русских писателей первой половины XIX века эпоха Наполеона, ее уроки и ее историческое значение оставались точкой отправления, совпадавшей для одних с их детством, для других — с юностью. Писатели обращались к недавнему прошлому в поисках объяснения своей современности, чтобы определить ее истоки и корни.
Можно заметить еще один удивительный факт, связанный с поэмой «Мёртвые души». Гоголь подхватил одну из ведущих тем русской истории — тему самозванства. Павел Иванович Чичиков ненароком оказался где-то в компании и с Дмитрием Самозванцем, и с самим Емельяном Пугачевым.
