Социальное воспитание в родовой и соседской общинах

Процесс становления воспитания как общественного явления завершился примерно 35−40 тыс. лет назад. В это время на историческую арену выходит человек разумный (homo sapiens). Если бы младенца, родившегося 40 тыс. лет назад, поместили в нашу эпоху и воспитывали бы в соответствии с современными обычаями и традициями, то он ничем не отличался бы от современных детей. Человек современного типа, обладающий сознанием и речью, целенаправленно и организованно осуществлял воспитание молодежи. Трудовая деятельность, рост социального опыта, его все больше увеличивающийся объем и усложнение мозга, все большее осознание значения воспитания для общины и каждого ее члена не могло быть пущено на самотек, происходить стихийно.

В отношении эпохи родового строя у ученых есть возможность по этнографическим данным в известной мере воссоздать существовавшую тогда систему обучения и формирования потомства. Ее основной целью было развитие трудовых навыков, чувства верности интересам рода и племени при безусловном подчинении им интересов отдельной личности, сообщение знаний о традициях, обычаях и нормах поведения в данном роде и племени на основе ознакомления со сложившимися в них преданиями и верованиями.

Таким образом, становление воспитания как целенаправленного осознанного взаимодействия взрослых и детей, в ходе которого осуществляется подготовка последних к будущей самостоятельной жизни, начинается примерно около 2,5 млн. лет назад. Завершение этого процесса происходит с появлением «человека разумного» (поздний мезолит). Этот человек уже многое знал: умел вправлять переломы, вывихи, залечивать раны, удалять зубы, лечить простуду, применять змеиные укусы, делать несложные хирургические операции. В позднем мезолите люди умели проводить ампутацию конечностей и даже трепанацию черепа История социальной педагогики (становление и развитие зарубежной социальной педагогики). С. 33.

Если говорить об организации жизни «человека разумного», то она была общинной. Вначале формируется раннепервобытная родовая община охотников и рыболовов, а затем (приблизительно в 8−5 тысячелетии до н. э.) — позднеродовая соседская община земледельцев и скотоводов.

Особенностью социального воспитания в этот период является его органическая целостность, комплексность и единство: воспитание — физическое, умственное, нравственное и трудовое — и обучение были слиты в один процесс. Воспитание в узком смысле слова все более становится важным фактором социализации (воспитания в широком смысле).

По всей видимости, в раннепервобытных общинах сложилась материнская родовая организация — матриархат, или передача родства по материнской линии. Отношение к материнству носило культовый характер. Об этом свидетельствуют многочисленные находки скульптурных и рельефных изображений женщин — «палеолетических Венер» (на Дону у с. Костенки и Гагарино, в Прибайкалье, возле австрийского Виллендорфа, в Богемии и т. д.). Этнографические источники свидетельствуют, что подобные изображения являлись не только символом экономического благополучия рода, но и своеобразным оберегом матерей и детей. Матриархальные отношения предполагают, что первым и основным субъектом воспитания для ребенка является мать, хотя при этом в процессе социализации огромную роль играет вся община, члены которой связаны кровнородственными отношениями, т. е. воспитание носило общественный характер. Все взрослые приглядывали за детьми, женщины кормили грудью не только своих, но и чужих детей и т. д. Таким образом, дети находились под постоянным присмотром. Поэтому социальное сиротство и беспризорность были не свойственны эпохе первобытности.

Процесс взросления в этот период был чрезвычайно коротким. Этнографические данные позволяют судить о том, что уже в первые годы жизни ребенок активно вводился взрослыми в коллективную деятельность, в систему отношений между людьми. Дети наблюдали, копировали действия взрослых, важное место в воспитании принадлежало игре. С помощью игры моделировалась общественная, производственная, бытовая жизнь общины. Все большая специализация в трудовой деятельности по половозрастному признаку неизбежно вела к дифференциации воспитания мальчиков и девочек. В то время существовало две основные специальности — мужчина и женщина. Мужчина — воин, охотник, добытчик, а женщина — хранительница очага, воспитатель детей.

Если воспитание должно готовить к будущей самостоятельной трудовой жизни, то оно, следовательно, должно быть связано с ней. «Сидя на берегу, плавать не научишься», — утверждали древние. Социальное воспитание в общине проходило в единстве с жизнью, оно было ее естественной и органичной частью и не рассматривалось как подготовка к будущей жизни. Уже с 3−4 лет ребенок имел определенные задания. У индейцев Перу детей до 2 лет воспитывает мать, отец учит ходить. Затем старшим детям поручают учить их говорить, плавать, играть. С 6 лет их начинают приучать к будущим обязанностям, а с 8 берут на охоту. Это обстоятельство — также могучий фактор высокой результативности первобытного воспитания и процесса социализации в целом История социальной педагогики (становление и развитие зарубежной социальной педагогики). С. 34.

В это время появляются и своеобразные первобытные «наглядные пособия», применявшиеся в процессе обучения и воспитания. Это игрушки-талисманы, чаще всего изображавшие животных. Они изготавливались из кости или мягких пород камня. Подобные находки нередко встречались археологам именно в захоронениях детей и подростков (погребение подростка на Дону у с. Костенки) История педагогики и образования. От зарождения воспитания в первобытном обществе до конца XX века. С. 11.

В пещерах, которые использовались как места стоянок или для проведения ритуальных действий первобытными охотниками и рыболовами, были обнаружены рисунки животных, сцен охоты, которые отличались особенной реалистичностью (Капова пещера на Урале; Альтамира, Ляско, Нио, Труа Фрер и др. во Франции; Кастильо в Испании). Ученые назвали их «пещерной живописью». Некоторые рисунки представляли собой изображение животного с целенаправленно нанесенными точками, в которые необходимо попасть на охоте. Эти древнейшие «наглядные пособия» явно использовались в процессе обучения подростков навыкам коллективной охоты.

В основе взаимоотношений всех членов родового коллектива лежали такие принципы, как равенство, групповая солидарность, взаимопомощь. Они и являлись своеобразным регулятором поведения. Поэтому формирование соответствующих норм поведения было одной из основных функций общины. С этой целью применялись специальные средства воспитательного характера: участие в ритуальных церемониях, праздниках, применение ритуальных запретов (табу), устрашение, одобрение, порицание, предупреждение. Воспитательную функцию выполняло и зарождающееся устное народное творчество. Мифы, легенды, сказания создавали образ идеального человека, героя, которому нужно подражать. Все это включало детей в эмоциональную атмосферу родовых обычаев, образа жизни, вырабатывало у них соответствующие идеалы и ценностные ориентиры.

Общая модель воспитания в первобытной общине выглядела следующим образом: первые 3−4 года ребенка воспитывает мать; с 3−4 лет дети начинают помогать по хозяйству; в 6−8 лет происходит разделение воспитания по полу; с 9−11 лет начинается подготовка к инициации; в 13−15 лет прохождение через инициацию. Сам обряд, в сущности, определялся как смерть детства и рождение взрослости, при этом мальчик, как правило, получал новое имя История социальной педагогики (становление и развитие зарубежной социальной педагогики). С. 36.

Интересно, что у некоторых народов для подготовки к инициации существовали специальные «учреждения» — «дома молодежи», в которых отдельно учились юноши и девушки. Изучение учеными-этнографами в XIX — нач. XX в. сохранивших многие черты первобытности племен в Новой Гвинее, Южной Америке, Австралии и в других местах земного шара позволило установить, что подготовка к инициации длилась от нескольких недель до нескольких лет. В этот период юноши и девушки изолировались от взрослых и детей, должны были воздерживаться от определенных видов пищи, им запрещалось участвовать в празднествах, они должны были соблюдать ряд других запретов.

У отдельных племен в Южной Америке, аборигенов Австралии и во многих других племенах юноши в период подготовки к инициации выполняли различные виды непростых трудовых заданий (они, например, занимались охотой на грозных и сильных зверей — тигров, леопардов, диких кабанов и др.) Старейшины знакомили их с правами и обязанностями в данном роде и племени, рассказывали мифы, повествующие об их истории.

Старые женщины в это время прививали девушкам навыки ведения домашнего хозяйства, ухода за маленькими детьми и больными стариками. Таким образом, первыми педагогами-воспитателями были старейшие, умудренные жизненным опытом и хорошо знавшие родовые и племенные традиции члены общества.

Сами инициации были нелегкой и даже часто мучительной формой испытания — вроде выбивания зубов. Они были необходимым условием того, чтобы подростки могли быть признаны полноправными членами родового общества. Начинались инициации с раскрашивания, ритуальных действий (костер, танцы, принесение жертвы и т. п.). Затем проводился экзамен на взрослость, когда испытуемый должен был выполнить задание (например, поймать с трех раз руками рыбину) и продемонстрировать терпение, ловкость, выносливость (жажды, болевых ощущений). Во время инициации снимался последний запрет (табу) на верования, обряды. Завершались инициации обрядовым посвящением всех юношей и девушек во взрослые члены рода. Такой обряд превращался в праздничное торжество, в котором участвовала вся община.

Социально-педагогический смысл инициации состоит в том, что дети переходили из одной возрастной группы в другую (община состояла из детей, взрослых и стариков), получая новый общественный статус — взрослого полноправного члена общины. Экзамен «держали» не только испытуемые, но и вся община: она же и выступала основным субъектом социализации.

Особого внимания заслуживает проблема качества социальной подготовки молодежи: кроме того, что для этого выделялись лучшие представители взрослого населения общины (мастера-профессионалы), сам экзамен принимала вся община. Она должна была удостовериться в том, насколько хорошо и надежно усвоены молодежью общественные правила и нормы поведения, взаимоотношения со взрослыми и стариками; приверженность их к религиозным верованиям и обрядам; способность самостоятельно обеспечивать и защищать жизнь свою и соплеменников. Система подготовки молодых поколений как бы естественно замыкалась: община начинала эту подготовку, она же и заканчивала ее, принимая экзамен на социальную зрелость История социальной педагогики (становление и развитие зарубежной социальной педагогики). С. 35−36. Однако этнографы пришли к выводу, что такая система воспитания, основанная на испытаниях и обряде посвящения, применялась не во всех племенах. В некоторых из них старшие дети-подростки и юноши заботились о младших, учили их правильной речи, плаванию и т. д. С 8−9 лет мальчики участвовали вместе с отцами в охоте, а девочки помогали матерям вести домашнее хозяйство. Постепенно в таких делах и занятиях без каких-либо специальных испытаний дети становились полноправными членами родовой общины — взрослыми.

Таким образом, в раннепервобытной общине воспитание по-прежнему еще окончательно не выделилось из производственно-бытовых отношений, естественного ритма жизни родового коллектива. Но количественное накопление приемов воспитательно-обучающей направленности подготовило изменения, произошедшие на этапе позднеродовой общины.

В 8−5 тысячелетиях до нашей эры племена, населявшие районы Передней Азии, Северной Африки и т. д. начали переход от присваивающих форм хозяйствования к производящим, т. е. к земледелию и скотоводству. Это, в свою очередь, привело к изменению образа жизни, усложнению не только экономических, но и социальных его составляющих.

Труд мужчины уже не требовал его длительного отсутствия, родство начинает передаваться по мужской линии. Итогом этих процессов стала эволюция института семьи и брака. Групповая форма брака сменилась парной. Супружеская пара превратилась в основной субъект воспитания. Половозрастной характер организации жизни по-новому выражался в процессе социализации. Девочки воспитывались матерью, ее сестрами; мальчики — отцом, родственниками по мужской линии.

Усложнение процесса производства привело к очередному разделению труда, к выделению не только земледелия и скотоводства, но и ремесла, что в свою очередь, стало причиной возникновения различных профессий. Возможность сохранить плоды собственного труда, появление излишков привели к началу расслоения общины, ранее основанной на принципах равенства. Заботясь о продолжении и укреплении своей родословной, семья (отец прежде всего) передавала свою профессию детям. Профессиональная подготовка включала не только передачу производственных знаний, умений и навыков, но и норм социального поведения, религиозных представлений, мировоззренческих установок — взглядов, представлений, убеждений.

С процессом дифференциации общества и воспитания начинает «ветвиться» и процесс социализации: он теряет свою целостность и обязательность для всех членов общины. Социализация и воспитание привилегированных групп существенно отличались от воспитания земледельцев и ремесленников. Изменились и инициации. Вначале усложнилось их содержание: теперь оно превратилось в совокупность теоретической, практической и ритуальной частей. В «домах молодежи» юноши и девушки заучивали наставления о порядке проведения всякого рода хозяйственной и воинской деятельности, родовые предания, мифы, песнопения; изучали обряды, ритуальные танцы; закаливали волю, характер; отрабатывали и проверяли соответствующие знания и практические умения. Но постепенно инициации утратили обязательный и всеобщий характер и превратились в институт воспроизводства социальной элиты: этим обрядом подчеркивалось особое социальное положение прошедших испытание. В первую очередь, этому обряду подвергались дети вождей и жрецов.

Расслоение общества привело к противоречию между целями и требованиями воспитания и интересами и возможностями ребенка, к рассогласованию ценностных ориентиров в зависимости от социальной принадлежности. Появление множества профессий требовало все большей специализации воспитания, организованного вмешательства взрослых в мотивы поведения ребенка. Все это привело к профессионализации самого процесса воспитания: возникновению специализированных воспитательно-образовательных учреждений; людей, занимающихся данным видом деятельности на профессиональной основе.

Таким образом, следует говорить о том, что одновременно с рождением человеческого общества рождается и процесс социализации — процесс вхождения и адаптации его членов в систему общественных отношений, который имеет объективную природу происхождения. Социализация наблюдалась на всей территории проживания первобытной общины. Можно сказать, что существовало единое социально-педагогическое образовательное пространство. Особенностями социализации первобытной общины являются: община как ее субъект («инициаторы» как ее представители); социальный процесс и воспитание (в узком и широком смысле) практически совпадают, так как их субъектом выступает община; воспитание мальчиков и девочек — ее основные «направления»; она — целостный и всеобщий процесс на последнем этапе подготовки молодежи, дифференцирующийся по половозрастному принципу.