Креолизованный пост как способ воздействия

В центре нашего исследования находятся посты, поскольку они обычно являются центральным компонентом блога. Посты чаще всего содержат изображения и вербальный текст, и если оба компонента наличествуют, то запись передает информацию с помощью вербальных и невербальных знаков одновременно. В связи с этим, учитывая, что гипертекстуальность и связанная с ней креолизованность являются характерными признаками интернет-коммуникации, мы считаем необходимым рассматривать такие посты как креолизованные тексты, в условиях виртуального общения организующие коммуникацию и оказывающие определенное воздействие на читателей блогов.

Воздействие поста в таком случае может быть описано как подобное речевому воздействию. Правомерность использования понятия «речевое воздействие» применительно к текстам обосновывалась нами в разделе 1.1 данной главы. Е. В. Шелестюк указывает, что «речевое воздействие — это произвольное и непроизвольное влияние субъекта на реципиента (либо группу реципиентов) в процессе речевого общения в устной и письменной формах», осуществляемое с помощью тех или иных средств и определяемое «предметными целями коммуникации» [Шелестюк, 2014:112]. Именно такого понимания данного понятия мы будем придерживаться в нашей работе.

Существуют различные способы речевого воздействия (РВ), различные их классификации. Вместе с тем многими исследователями, такими как И. А. Стернин, Е. В. Шелестюк и др., отмечается наличие двух таких способов: убеждения и внушения [Стернин, 2012; Шелестюк, 2014]. Е. В. Шелестюк, при анализе различных классификаций способов РВ, как правило, стремится описать те или иные типовые приемы как варианты убеждения или внушения; эти два приема, по ее мнению, являются общепризнанными [Шелестюк, 2014]. А. Н. Панкратов и В. Н. Панкратов, предлагая пособие по использованию техник психологического воздействия на практике, построили свою работу на рассмотрении двух видов воздействия, убеждения и внушения, которые считают важнейшими [Панкратов А.Н., Панкратов В. Н., 2004]. Таким образом, на наш взгляд, все возможные способы речевого воздействия можно свести либо к убеждению, либо к внушению в широком понимании этих понятий.

Как отмечает Е. В. Шелестюк, «убеждение — воздействие на сознание личности через обращение к ее собственному критическому суждению» [Шелестюк, 2014:43]. В то же время «внушение — воздействие на подсознание, предполагающее подспудное внедрение в психику реципиента различных эмоций, образов, мыслей, установок» [Шелестюк, 2014:112]. А. Н. Панкратов и В. Н. Панкратов утверждают: «цель убеждения заключается в осознанном постижении смысла сказанного, в сознательном принятии системы оценок и суждений, в согласии с иной точкой зрения»; «цель внушения же заключается в том, чтобы заставить твердо поверить во что-либо или кого-либо, не слишком задумываясь над истинностью аргументов, безоговорочно принять доводы, приводимые оппонентом» [Панкратов А.Н., Панкратов В. Н., 2004:14]. При внушении «воздействуя на эмоции и чувства человека … воздействуют и на его ум, волю и поведение»; «внушение во многом является манипулятивным воздействием на психику человека» [Панкратов А.Н., Панкратов В. Н., 2004:14].

Е.В. Шелестюк отмечает, что в основе убеждения — логические процедуры [Шелестюк, 2014:43]. Вместе с тем, И. А. Стернин указывает, что «в убеждении используется и логика, и обязательно — эмоция, эмоциональное давление» [Стернин, 2012:49]. Тот же исследователь утверждает, что «внушение основано на сильном психологическом, эмоциональном давлении, часто — на авторитете собеседника» [Стернин, 2012:50]. С другой стороны, в «Словаре психолога-практика» сказано, что эффективность внушения определяется в том числе «способом конструирования сообщения — уровень аргументированности, характер сочетания логических и эмоциональных компонент, подкрепление другими воздействиями» [Словарь психолога-практика, 2001:95]. Таким образом, на наш взгляд, мы можем заключить, что как убеждение, так и внушение связаны с логическим упорядочением материала и определенным эмоциональным давлением, однако первый способ тяготеет к логичности, а второй — к эмоциональности. При этом, по мнению Е. В. Шелестюк, «оценочное воздействие и эмоциональное воздействие как отдельные способы РВ не выделяются, так как … сочли возможным отнести их к внушению» [Шелестюк, 2014:55].

Если убеждение и внушение характеризуют цель автора в процессе коммуникации, то отмеченные нами в предыдущем разделе данной главы категории постов, на наш взгляд, указывают на прагматическую функцию, общую для тех или иных видов сообщений. Если цель достигается через выполнение тех или иных задач, то, с нашей точки зрения, посты той или иной категории представляют собой реализацию поставленных адресантом задач.

Прежде чем перейти к анализу постов, следует, на наш взгляд, определить характер всех тех взаимосвязей, которыми пронизан креолизованный пост как способ воздействия автора на читателя. Для начала обратимся к работам, связанным с изучением преимущественно вербального компонента текстов.

Е.И. Варгина отмечает, что «всякий текст … представляет собой совокупность логических и эмоционально-оценочных средств воздействия на читателя», с помощью которых «автор реализует свою коммуникативную задачу» [Варгина, 2010:4]. В своих работах, посвященных англоязычным текстам, «Риторика английского научного текста» [Варгина, 2010] и «Риторика СМИ» [Варгина, 2012a] исследовательница приводит крайне схожие классификации данных средств воздействия, в связи с чем далее мы кратко обобщим сведения, полученные на основе сопоставления материалов двух работ.

В частности, Е. И. Варгина указывает, что в научном тексте адресант обычно стремится убедить читателя, а потому использует в основном логические средства воздействия, которые сами по себе бесстрастны. В случае со СМИ же, как правило, речь идет о том, что автор манипулирует сознанием адресата, чтобы убедить его в своей точке зрения, заставить принять определенную информацию без глубокого осмысления и понимания. Авторы текстов СМИ не просто доносят информацию, но «предлагают собственную интерпретацию действительности», при этом в текстах СМИ «возможно огромное разнообразие» эмоционально-оценочных средств [Варгина, 2012a:12]. Такой подход к проблеме воздействия, с нашей точки зрения, позволяет связать отказ от эмоционально-оценочных средств со стремлением отказаться от субъективной интерпретации, т. е. низкую эмоциональность при передаче информации, на наш взгляд, можно рассматривать как логическое средство, предающее некой информации объективный характер, превращающее информацию в глазах читателя в факт. Вместе с тем отметим, что прилагательные всегда так или иначе характеризуют объект, и в этой характеристике часто хорошо заметны определенные эмоции и оценка. Поскольку научный текст, как правило, не лишен прилагательных, то уже поэтому, на наш взгляд, его едва ли можно называть бесстрастным, но экспрессивность такого текста сравнительно слабая.

Е.И. Варгина также выделяет разные логические средства воздействия, которые, на наш взгляд, можно рассматривать как идущие в научном тексте в дополнение к общей низкой эмоциональности повествования и усиливающие восприятие передаваемой информации как чего-то объективного. Во-первых, это «предикаты пропозиционального отношения (ППО)», т. е. слова «которые описывают разнообразные процессы восприятия, получения, умственной обработки, передачи и хранения знания» [Варгина, 2010:4]. Сюда относятся, например: see, find, think, expect, fact, evidence, opinion, no doubt, obvious, really, naturally, actually, it is possible и т. д. Во-вторых, это различные процедуры обоснования. Сюда относится, в частности, аргументация. Мнение, как правило, обосновывается с помощью установления причинно-следственных связей. Знание, как правило, обосновывается с помощью фактуальной аргументации (когда имеется указание на конкретный источник получения информации): calculations have shown.

Обратимся теперь к эмоционально-оценочным средствам воздействия. Используя их, автор «апеллирует к системе ценностей адресата», старается «вызвать соответствующую эмоциональную реакцию» [Варгина, 2010:15]. Среди всех эмоционально-оценочных средств, отмеченных в работах Е. И. Варгиной, мы далее упомянем только те, которые, с нашей точки зрения, позволяют наиболее четко отграничить научный текст от текста СМИ. В частности, случаи идентификации с авторитетами, на наш взгляд, широко распространены как в научных текстах, так и текстах СМИ, когда цитируется мнение какого-то человека. Так же обстоит дело с установлением иерархических отношений: в текстах обоих категорий частотны случаи сравнения или противопоставления объектов.

К эмоционально-оценочным средствам, по мнению Е. И. Варгиной, относится, в частности, идентификация с адресатом (читателем). Здесь могут использоваться местоимения we и you: we expect, we as a nation, all of us; you would never know in this street that the SNP. Давая информацию как бы с точки зрения адресата, «автор незаметно подменяет мысли читателя своими мыслями», манипулируя читательским сознанием [Варгина, 2012a:16]. К случаям идентификации с общепринятым мнением относится, например, употребление таких словосочетаний и конструкций: one might assume that, everyone believes, it is obvious that, there must be, as is considered, these substances are believed to be. Во всех случаях идентификации с общепринятым мнением существование некого положения признается как не требующее доказательств.

К эмоционально-оценочным средствам относится и прием самопрезентации, не являющийся характерным для научных текстов, но являющийся таковым для текстов СМИ. Здесь автор стремится представить себя в выгодном свете. Воздействие с помощью самопрезентации достигается через: представление авторской точки зрения (указание авторского отношения; согласие/несогласие с мнением большинства), описание личного опыта автора, самохарактеризацию. Могут использоваться конструкции: my feeling that, in my view, personally, I believe, I know, I argue.

Упомянем также диалогизацию, под которой имеется в виду «прямой диалог между автором и читателем, создание ситуации личного общения» [Варгина, 2010:24]. Сюда относятся апеллирование к адресату с помощью местоимения you, «использование побудительных и вопросительных конструкций, а также предложений, сообщающих об отсутствии у автора той или иной информации» (игноративов) [Варгина, 2010:24].

Помимо прочего, к эмоционально-оценочным средствам относится прием усиления авторской интенции, когда автор фокусирует внимание читателя на истинности, реальной важности сообщаемого: clearly indicates.

Е.И. Варгина относит к авторским риторическим средствам и собственно красноречие, т. е. «использование метафор, эпитетов, сравнений, олицетворений, синтаксического параллелизма», игру слов и т. д. [Варгина, 2010:25]. Мы полагаем, что «использование различных стилей речи» [Варгина, 2012a:12] также можно считать реализацией приема красноречия как проявления намеренной экспрессивности. Частое использования приема красноречия, на наш взгляд, придает тексту высокую экспрессивность, не свойственную научному тексту, что, по нашему мнению, можно связать с проявлением субъективизма. По аналогии с тем, о чем мы писали применительно к научному тексту, мы будем называть данную особенность высокой эмоциональностью при передаче информации.

Помимо собственно логических и эмоционально-оценочных средств Е. И. Варгина выделяет средства, относящиеся к структурной организации произведения. Исследовательница пишет: «За счет формализации, следования определенным правилам и шаблонам обеспечивается удобство восприятия текста» [Варгина, 2010:29]. С точки зрения структуры значимы начало и конец произведения и их маркирование. Важны и средства связности текста, направляющие мысль читателя, обеспечивающие связь частей произведения.

Т.Л. Каминская, рассматривая русскоязычные тексты массовой коммуникации (к которым она относит тексты рекламы, тексты политической коммуникации и тексты СМИ), указывает похожие средства воздействия: включающие автора и адресата местоимения МЫ/МЫ ВСЕ/НАМИ, конструкцию ДАВАЙТЕ ПОДУМАЕМ; система метафор; создание определенного имиджа человека и т. д. [Каминская, 2006].

Т.Л. Каминская также отмечает «выдвинутость» в заголовочных позициях ключевых слов, в которых может содержаться указание на определенного адресата [Каминская, 2006:22]. Таким образом, заголовок является важной частью текста и важной частью его вербального компонента.

Отмеченные Т. Л. Каминской случаи употребления экспрессивной пунктуации и парцелляции [Каминская, 2006:29], на наш взгляд, можно отнести к реализации приема красноречия, поскольку они, как и метафоры и эпитеты, являются проявлением намеренной экспрессивности.

Отметим здесь, что пунктуация и шрифт — это невербализованные элементы текста. Однако эти элементы тесно связаны с графемной системой: читая гомогенный вербальный письменный текст мы обычно ожидаем увидеть там знаки пунктуации и то или иное шрифтовое оформление написанного (к примеру, определенное варьирование строчного и прописного написания). Когда в этих элементах наблюдаются отклонения от нормативного употребления, это позволяет говорить либо об ошибках, либо о специфике текста (к примеру, о специфике текстов интернет-коммуникации, о чем пойдет речь далее). Учитывая тесную связь шрифта и пунктуации с графемной системой текста, мы в нашей работе рассматриваем эти элементы как часть вербального компонента креолизованного письменного текста. М. Б. Ворошилова указывает, что ненормативное употребление знаков препинания и пунктуационных комплексов может оказывать «воздействие на подсознание адресата» [Ворошилова, 2013:42].

Н.С. Валгина пишет: «Подавляющее большинство авторов, занимающихся проблемами текста, при учете факторов реальной коммуникации соответственно сферам общения и характеру отражения действительности первоначально делят все тексты на нехудожественные и художественные» [Валгина, 2004:113]. Также она отмечает: «Чем в большей мере ощущается присутствие „художественности“ в тексте, тем сильнее проявляется личностное начало» [Валгина, 2004:25]. Таким образом, «художественность» можно понимать как степень реализации авторского личностного начала. Поскольку, как мы увидели, в текстах совершенно разных жанров (и даже разных языков) используются одни и те же средства воздействия, то принципиальное отличие между текстами как способами воздействия, на наш взгляд, заключается в том, какие средства использует автор, по какой причине он их использует и какими знаками все это выражено. Проявленность в тексте авторского личностного начала в таком случае играет решающую роль. Но что более для нас важно в контексте данного исследования, так это то, что такая точка зрения на тексты позволяет анализировать произведения, которые совмещают в себе признаки текстов разных традиционных жанров (например, посты в блогах).

Однако здесь стоит отметить один важный момент. В художественных текстах используются похожие средства воздействия: «обращения к читателю, оформленные в виде вводных конструкций», употребление местоимений ВЫ/ВАС [Каминская, 2006:18]. Вместе с тем в таких произведениях использование этих средств диктуется, прежде всего, «выстраиванием определенной структуры текста» [Каминская, 2006:18]. Как отмечает Т. Л. Каминская, главной функцией художественного текста является самовыражение, а потому автору в некотором смысле неважно, будет ли его произведение востребовано или нет [Каминская, 2006:18]. «Адресат в текстах художественной литературы становится своего рода посредником между автором и изображаемым им миром» [Каминская, 2006:18]. Таким образом, на наш взгляд, ситуации, когда автор использует блог, чтобы опубликовать в качестве поста свое художественное произведение, могут являться неким исключением из общего правила, поскольку такие записи оказывают воздействие на читателя, но цель автора при создании текста может заключаться не в том, чтобы заставить читателя принять некую информацию, не в том, чтобы воздействовать на него, а в том, чтобы читатель понял транслируемые мысли и образы как того желает автор, в то время как оказываемое воздействие здесь может рассматриваться как «непроизвольное влияние». Так как в нашей работе исследуются случаи целенаправленного воздействия автора на читателя, то такие ситуации мы рассматривать не будем в силу их спорности.

Е.И. Горшкова отмечает, что в англоязычных блогах авторы реализуют две основные коммуникативные стратегии (информативную и модально-оценочную) и две вспомогательные (регулятивную и метакоммуникативную) [Горшкова, 2013]. Основная цель при информативной стратегии — «модифицировать речевое / неречевое поведение ориентируемого субъекта, снизить уровень его неопределенности в отношении сообщаемого / обсуждаемого объекта» [Горшкова, 2013:5]. В то же самое время «модально-оценочная стратегия направлена на выражение блогером своего отношения к предмету общения, субъективной оценки явлений и фактов окружающей действительности» [Горшкова, 2013:5]. Информативная стратегия реализуется как с помощью тактик, где личные эмоции отходят на второй план (например, «лаконичное и нейтральное представление информации»), так и тактик, непосредственно связанных с выражением эмоций (например, тактика «представления внутренней по отношению к блогеру информации», использование которой «демонстрирует наличие большого числа эмотивной лексики») [Горшкова, 2013:5,12,14−15]. Модально-оценочная стратегия, на наш взгляд, реализуется c помощью тактик, включающих использование как логических, так и эмоционально-оценочных средств воздействия (например, Е. И. Горшкова отмечает здесь использование трех типов аргументации: «рациональную; на основе эмоций; на основе авторитета») [Горшкова, 2013:5].

Регулятивная и метакоммуникативная стратегии связаны не непосредственно с воздействием на читателя, но сопровождают процесс коммуникации. Реализация метакоммуникативной стратегии приводит, в частности, к появлению в блоге постов-приветствий, постов с правилами поведения для читателей и постов-прощаний [Горшкова, 2013:18−20]. Данные посты регулируют процесс коммуникации в блоге, т. е. они являются вспомогательными по отношению к большинству постов того или иного блога, а потому рассматриваться нами в данном исследовании не будут.

Помимо прочего, Е. И. Горшкова отмечает, что употребление в посте настоящего времени (Present Simple или Present Continuous) может отражать «представленность описываемого объекта в прямом опыте с позиции читателя»: Tim Armstrong is offering twice the punk-rock fun this summer when he hits the road with Rancid and opens with The Transplants [Горшкова, 2013:14]. На наш взгляд, такие случаи можно рассматривать как реализацию приема диалогизации, поскольку авторское и читательское восприятие происходящего здесь сближаются.

В целом, анализ работ Е. И. Варгиной, Т. Л. Каминской и Е. И. Горшковой, с нашей точки зрения, показывает, что тексты вполне можно рассматривать с точки зрения реализации способов убеждения и внушения. При этом вопрос о том, стремится ли автор в посте убедить читателя или скорее внушить ему какую-то мысль, должен решаться на основе соотнесения используемых логических и эмоционально-оценочных средств воздействия, которые составляют суть обоих способов. Убеждение, на наш взгляд, можно рассматривать как способ воздействия, при реализации которого в тексте доминируют логические средства, которому свойственно стремление к низкой эмоциональности, в то время как при реализации способа внушения доминируют эмоционально-оценочные средства, ему свойственно стремление к высокой эмоциональности. При этом необходимо обращать внимание и на средства, относящиеся к структурной организации текста. В рассмотренных работах, посвященных исследованию вербального компонента текстов, эти средства не связаны напрямую с воздействием на читателя, но оформляют процесс коммуникации. Однако когда мы говорим об изобразительном компоненте текстов, мы говорим об иной знаковой системе, а потому вопрос о воздейственном потенциале средств структурной организации креолизованных текстов должен, на наш взгляд, решаться на основе анализа конкретных примеров. О результатах такого анализа мы поговорим во II главе.

Рассмотрение постов как убеждающих и внушающих лишает возможности использовать классификацию Е. И. Горшковой, поскольку, на наш взгляд, в основе предлагаемого ей деления коммуникативных стратегий на информативную и модально-оценочную лежит довольно формальный признак отсутствия/ присутствия в текстах материала, вводимого в пост как «сообщение-побуждение» и служащего предметом оценки. В случае наличия этого материала «пост представляет собой по форме рецензию или отзыв» [Горшкова, 2013:15].

Поскольку коммуникация посредством постов в блоге является традиционно асинхронной по форме, то специфика вербального компонента здесь, на наш взгляд, должна в значительной степени отражать ситуацию общения, а следовательно, коммуникативное намерение автора. Вместе с тем мы считаем, что о реализации приема красноречия в данном случае можно говорить лишь тогда, когда специфика вербального компонента обусловлена именно стремлением к экспрессивности (в частности, когда имитируются особенности устной речи, транслируются эмоции, присутствует ненормативная пунктуация). Вопрос о связи специфики вербального компонента с намерениями автора должен, на наш взгляд, решаться в зависимости от текста, а потому мы еще поговорим об этом во II главе, а здесь ограничимся перечислением специфических особенностей, характерных для вербального компонента блогов и текстов интернет-коммуникации.

Е.И. Горшкова выделяет ряд специфических особенностей, характерных для вербального компонента англоязычных блогов в целом. В частности, использование специфических неологизмов (к примеру, «blogaholic … блогер, уделяющий много времени блогосфере»); сленга (blast: an enjoyable experience or lively party («приятный опыт или оживленная вечеринка»)); «аббревиатур и сокращений, образованных по типу усечения» («collab — collaboration» («сотрудничество»)) [Горшкова, 2013:10]. Также «на синтаксическом уровне для блогов в целом характерно использование экспрессивных синтаксических средств (восклицательных предложений, параллелизмов, повторов, цепочек номинативных предложений), в том числе типичных для разговорной речи: вопросительных предложений, парцелляции, эллипсиса» [Горшкова, 2013:10].

Вместе с тем, на наш взгляд, не стоит забывать, что в случае с вербальным компонентом мы можем наблюдать в посте те особенности, которые характерны для текстов интернет-коммуникации в принципе. Дэвид Кристал, исследуя функционирование английского языка в интернет-коммуникации, указывал, что для общения в интернете характерна передача особенностей разговорной речи средствами орфографии и пунктуации. Здесь можно отметить, например, повторяющиеся буквы (soooo), повторяющиеся пунктуационные знаки (no more!!!), использование заглавных букв для имитации крика или акцентирования внимания (I SAID NO; This is a VERY important point), использование пробелов между буквами для «отчетливости» (w h y n o t), различные выделения слов и фраз для акцентирования внимания (the *real* answer), отражающее произношение нестандартное правописание (yep — yes, «да») и т. д. [Crystal, 2003:34−35,87,88,90]. Широко используются различные аббревиатуры, которые могут основываться на звуковом выражении букв и цифр: IMHO («In My Humble Opinion»; «по моему скромному мнению»), B4N («Bye For Now»; «пока») [Crystal, 2003:38,86]. Подобные аббревиатуры С. Н. Михайлов рассматривает как «необычные формы усиления экспрессивности» [Михайлов, 2004:159]. Широко используются разные печатные символы. В частности, различные символы и цифры могут заменять буквы: l0zers (losers, «проигравшие, лузеры»), c%l (cool, «круто») [Crystal, 2003:88]. Для интернет-коммуникации характерны короткие конструкции, повторы фраз и более свободное построение предложения [Crystal, 2003:39]. Сьюзен Херринг указывает, что коммуниканты в интернет-общении могут сокращать слова, пропускать их (в частности, служебные слова), упрощать речь [Herring, 2001:617−618]. Нарочитая неграмотность текстов, нежелание исправлять ошибки — это здесь обычное дело. В плане стилистики интернет-коммуникация весьма разнообразна. С. Н. Михайлов отмечает, что общению здесь присущи «синтаксические особенности устной разговорной речи (отсутствие длинных законченных предложений, перестановка слов, повторы, нарушение правил канонического синтаксиса, отрывочность, незаконченность)» [Михайлов, 2004:159]. Дэвид Кристал указывает, что в предложениях могут отсутствовать заглавные буквы или пунктуация: john are you going to london next week [Crystal, 2003:87]. Для выражения экспрессии может использоваться «беспорядочная пунктуация»: Ј$Ј$%! [Crystal, 2003:89]. Е. Н. Галичкина отмечает, что общению в компьютерной коммуникативной среде свойственно «широкое распространение компьютерного жаргона как особого пласта лексики» [Галичкина, 2012:62]. Дэвид Кристал указывает, что для общения в интернете характерно также употребление лексики, специфичной для интернета (например, неологизм mouseclick («щелчок мышью»)) [Crystal, 2003:81−82].

Эмоции, отношение, жесты, мимика, действия коммуниканта в интернет-коммуникации могут передаваться как с помощью словесных описаний, так и с помощью специальных символов (эмотиконы или смайлики): :) — улыбка, счастье, дружелюбное намерение, позитивное отношение; ;-) — моргание, заигрывание; ;-( — плач; :( — негативное отношение [Штукарева, 2012:295−296; Herring, 2001:623; Crystal, 2003:35−39]. Смайлики как графические элементы могут быть реализованы через использование как средств пунктуации (к примеру, комбинация двоеточия и скобки), так и через использование специальных символов (маленькие рожицы) и картинок. На наш взгляд, в первом случае можно говорить скорее о том, что вербальный компонент обретает особую графическую форму, в то время как в последних двух случаях мы имеем дело скорее с невербальным компонентом как таковым. В силу их особой знаковой природы смайлики и их функционирование в тексте не будут детально рассматриваться нами в данном исследовании, но мы будем обращаться к семантике этих элементов при анализе выбранных записей.

Обратимся теперь к исследованиям, посвященным креолизованным текстам (КТ). Изобразительному компоненту в данном разделе мы уделим мало внимания, но подробнее расскажем о функционировании невербальных элементов во II главе в связи с освещением результатов анализа конкретных постов.

Анализ работ разных исследователей, таких как Д. П. Чигаев (печатные рекламные креолизованные тексты) [Чигаев, 2010], О. А. Корда (креолизованные тексты в печатных СМИ) [Корда, 2013], М. Б. Ворошилова (креолизованные тексты в художественной литературе, кинотексты, креолизованные рекламные тексты, политические креолизованные тексты) [Ворошилова, 2013], показывает, что независимо от жанра креолизованного текста взаимодействие вербальных элементов и изображений, в сущности, происходит по одним и тем же моделям. М. Б. Ворошилова на основании анализа различных работ, посвященных креолизованным текстам, указывает, что для вербального и невербального компонентов таких текстов: семантика, как и прагматический потенциал, могут полностью или частично совпадать; компоненты могут передавать противоречивые сведения («столкновение смыслов» у О.А. Корды); связь между содержанием компонентов может устанавливаться на ассоциативной основе («ассоциативная смежность» у Д.П. Чигаева); один компонент может дополнять «семантику второго в интересах совместной передачи информации, ставя некий важный акцент» [Ворошилова, 2013:35−37; Чигаев, 2010:15; Корда, 2013:18]. Вместе с тем О. А. Корда отмечает, что «особенности функционирования КТ связаны с форматом изданий, в которых они публикуются» [Корда, 2013:14]. Особенности функционирования поста, на наш взгляд, связаны как с категорией записи, так и со спецификой блога как средства интернет-коммуникации.

Д.П. Чигаев, исследуя рекламные креолизованные тексты, отмечает, что различие авторов словесного и изобразительного компонента не является существенным фактором: «чтобы итоговый текст получился креолизованным, необходимо полное слияние образов автора» [Чигаев, 2010:11]. Поскольку читатель воспринимает пост как целостный продукт, то наличие у поста нескольких авторов, на наш взгляд, не является существенным моментом.

В своей работе «Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креолизованных текстов)» Е. Е. Анисимова указывает разные отношения, которые могут быть проявлены в письменном креолизованном тексте на уровне взаимодействия вербального и невербального компонентов [Анисимова, 2003]. Мы считаем возможным разделить большинство отмечаемых исследовательницей отношений соответственно трем главным аспектам. В число этих аспектов входят: содержательный аспект текста, структурное оформление текстового пространства, цветовое оформление текста.

Содержательный аспект текста — здесь мы говорим о смысле, передаваемом вербальным и невербальным компонентами, которые в совокупности становятся источником основной информации, которую автор сообщает реципиенту в тексте. При рассмотрении этого аспекта мы можем упоминать, например, о роли изображений «пирамиды, сфинкса в тексте, содержащем описание религиозных культов Древнего Египта», о том, что «букве, а соответствует изображение арбуза» [Анисимова, 2003:19,24].

Структурное оформление текстового пространства — здесь мы говорим о средствах и особенностях структурной организации креолизованного текста. Так, сюда мы относим ситуацию использования определенного артикля как средства связи вербального и невербального компонентов: «В качестве языкового маркера… может выступать определенный артикль, сигнализирующий о наличии в креолизованном тексте предынформации, выраженной иконическими средствами» [Анисимова, 2003:24].

Цветовое оформление текста — здесь мы говорим о том, какую роль играет феномен цвета в креолизованном тексте. Е. Е. Анисимова, Д. П. Чигаев, М. Б. Ворошилова отмечают, что цвет является одним из важнейших компонентов креолизованного текста [Анисимова, 2003:59; Чигаев, 2010:19; Ворошилова, 2013:43]. Г. Браэм, долго занимавшийся исследованием психологии цвета, пишет: «Цвета оказывают влияние на человеческое мышление, чувственное восприятие действительности, даже на наши поступки» [Браэм, 2009:6].

Е.Е. Анисимова в своей работе указывает, что использование того или иного шрифта, а также шрифтовые выделения (например, подчеркивание, выделение слов цветом) влияют на восприятие текста читателем [Анисимова, 2003:59,61−64]. Также важны и подписи, которые часто выступают как посредники между вербальной и изобразительной частями текста и являются носителями дополнительной информации [Анисимова, 2003:65−73]. Однако в нашей работе мы сочли необходимым сосредоточиться на наиболее существенных и распространенных категориях. В силу этого мы решили сконцентрироваться именно на изучении связи «слово-картинка». Соответственно, необычные шрифты и шрифтовые выделения мы будем рассматривать только в связи с изучением соотношения «слово-картинка». Подписи мы будем рассматривать как часть вербального компонента, поскольку, на наш взгляд, они отличаются от него лишь с точки зрения их положения в структуре статьи. Данное положение не будет подробно рассматриваться нами, т.к. это, на наш взгляд, требует включения в соотношение «слово-картинка» третьего компонента, т. е. выходит за рамки изучения выбранной нами пары элементов.

Обобщая сказанное, отметим, что, с нашей точки зрения, креолизованный пост как способ воздействия автора на читателя может являться реализацией одного из двух способов речевого воздействия: убеждения или внушения. Каждый способ речевого воздействия предполагает использование в тексте логических и эмоционально-оценочных средств в их взаимосвязи. Эти средства, на наш взгляд, могут находить выражение на уровне соотношения вербального и невербального компонентов. Анализировать взаимодействие этих компонентов поста (слов и картинок в данной работе), с нашей точки зрения, можно соответственно трем главным аспектам креолизованного текста: содержательному аспекту текста, структурному оформлению текстового пространства, цветовому оформлению текста. Создание поста связано с определенной целью автора, которую он пытается достичь, и задачами, которые он пытается выполнить. Понимание всей этой сложной взаимосвязи различных компонентов, аспектов и установок и определило специфику нашего дальнейшего анализа записей. При этом пост мы считаем возможным рассматривать как реализацию данной взаимосвязи.