Проблемы синергии художественного текста (на материале англоязычных текстов Дж. Джойса, О. Уайльда и Ж.-К. Гюисманса)

Проблемы синергии художественного текста (на материале англоязычных текстов Дж. Джойса, О. Уайльда и Ж.-К. Гюисманса)

Для наших рассуждений основополагающим является такой постулат: текст — извечный предмет филологических исследований. Лингвистика текста второй половины ХХ века первоначально была нацелена на параметры порядка, которые представлены текстовыми категориями и типами текста. На гребне волны исследований связности, модальности и концептуальности выделились лингвистическая теория текста, типология текста, когнитивная поэтика и интерпретация текста, которые в междисциплинарном ключе сопрягают лингвистику, психологию и литературоведение.

Постепенно жестко встал вопрос об их совместном пути или автономии, что дало себя знать в необходимости четко определить предмет, достичь терминологического единообразия, выработать эффективные методы исследования. Концептуальность И. Р. Гальперина [1] явилась плодотворной для когнитивной поэтики, развиваемой постсоветскими исследователями [8]. Синергетическая методологическая платформа вывела на самоорганизацию дискурса, получившую освещение в трудах харьковской школы, возглавляемой Л. С. Пихтовниковой [6]. Пермская школа контрадиктно-синергетической лингвистики, возглавляемая Н. Л. Мышкиной, провозгласила звукосмыслообраз единицей анализа поэтического текста [5]. Оренбургская школа Г. Г. Москальчук заняла нишу математического моделирования текста [2]. Когнитивно-лингвосинергетическое направление обратилось к образному дискурсу [1]; синергетическое моделирование текстообразования сделало акцент на инвариантной организации текста [4]; автопоэтический энактивизм сконцентрировался на самопроизводстве и самотворчестве сложной организации [10].

Приравнивание лингвотипологического (инвариантного) к параметрам порядка в модели художественного текста эпохи закономерно вывело нас на понимание художественного текста как живой системы с трансформационными проявлениями [9] и позволило поставить проблему синергии писателя в системе контекста-текста-подтекста. Опора на синергетическую методологическую платформу делает актуальным выявление возможных рисков, касающихся предмета исследования, терминологии и методологии получения значимых результатов в рамках синергии художественного текста.

Цель статьи — выявить зоны рисков у предмета, терминологии и методологии синергии художественного текста на материале произведений Дж. Джойса, О. Уайльда и Ж.-К. Гюисманса.

В предлагаемой нами концепции контексттекст-подтекст рассматривается как живая система в динамике художественного дискурса, единица коллективного фрактального целого в индивидуально-авторском воплощении. В художественном дискурсе контекст-текст-подтекст приращивает смыслы в бифуркационном состоянии излома.

Синергия художественного текста в нашей концепции оперирует такими терминами: контекст-текст-подтекст, художественный дискурс, синергия писателя, индивидуально-авторская концепция, инвариант (лингвотипологический параметр порядка), турбулентность (индивидуально-авторские отклонения от параметра порядка), фазовый переход. Ниже коротко остановимся на каждом из них.

В определении понятия «контексттекст-подтекст» мы, вслед за Л. С. Пихтовниковой, исходим из того, что в любом типе дискурса актуально взаимодействие текста и контекста, а также их продукта — подтекста [7, с. 90]. Произведение культуры создает текст, который «оживает» в определенном контексте. Сцепление контекста и текста может быть двояким: контекст написания текста и среда, в которую написанный текст интегрировался; контекст последующей эпохи, которая добавляется к проекции на контекст эпохи создания и первичного функционирования текста культуры. Подтекст порождает плюрализм интерпретации. Контекст-текст-подтекст многомерно рассеивается в художественном дискурсе, размывая границы языков и культур. Зоной риска в изучении контекста-текста-подтекста является фрагментарность, ограничение одним языком и культурой, неумение охватить синтез искусств, сближающий художественный дискурс эпохи.

Художественный дискурс — ризоморфная среда сосуществующих трансформаций систем контекста-текста-подтекста, способных к самоорганизации в диссипативных приращениях нечто подобного; открытое, динамичное, нелинейное, самоорганизующееся, межсубъектное пространство, сбираемое целостностью интерпретационных усилий автора-текста-читателя. Зона риска — отсутствие четкого разграничения контекста-текста-подтекста, художественного текста и художественного дискурса.

Синергия писателя — языкотворчество, выстраивающее коллективное фрактальное целое; индивидуально-авторское усилие, способное ввести контекст-текст-подтекст в состояние излома. Зона риска — неполнота, связанная с неравновесным вхождением в контекст-текст-подтекст.

Индивидуально-авторская концепция писателя — это внутренняя жизнь художественного языка в вариативности дискурсивного поля сознания. Целостность проявляется в единообразной модели художественного текста, воплощенной индивидуально-авторской концепцией одного писателя или группы писателей, разделяющих принципы художественного освоения мира. Зона риска — разграничение инвариантного (коллективного) и турбулентного (индивидуально-авторского) в языкотворчестве конкретного писателя, отделение унаследованных и актуализованных писателем констант культуры от их трансформаций.

Инвариант (лингвотипологический параметр порядка) — эмерджентный параметр порядка, поддерживающий систему контекста-текста-подтекста в состоянии динамической устойчивости; порядок в отобранных константах культуры, который писатель сознательно приводит в хаос на фоне повествовательного события. Зона риска — отсутствие охвата целостной модели контекста-текста-подтекста у разных писателей одной эпохи, в том числе в разных языках и культурах; выработка обобщений, стирающих индивидуально-авторские отличия.

Турбулентность — хаотические колебания, усложняющие и, при критическом накоплении и нагнетании, разрушающие прежнюю систему контекста-текста-подтекста; рождение нового порядка путем выброса индивидуально-авторских отклонений от литературно-художественных норм в дискурсивное сознание современности. Зона риска — установление начальных режимов обострения.

Фазовый переход — процесс самоусложнения контекста-текста-подтекста в синергетическом напряжении художественного дискурса, вплоть до критического порога, разрушающего старую модель (ради возникновения и развития новой) под воздействием аттрактора изменения. Зона риска — разграничение коллективного и индивидуально-авторского.

Далее рассмотрим методы получения значимых результатов. Контекст-текст-подтекст моделируется в пяти составляющих эпифанической модели Дж. Джойса, свернувшей традиционное повествование в среде самоорганизующегося дискурсивного сознания, вербализация которого турбулентна у Л. Стерна и возведена в статус параметра порядка его последователями [9]. Границы фазового перехода можно обозначить новаторством Л. Стерна и последовательным воплощением новой модели Дж. Джойсом. поэтика текст уайльд синергетический Лингвотипологические свойства (инварианты) в фазовом переходе Стерна-Джойса определяются проекцией эпифанической модели Дж. Джойса в пяти ее составляющих на идиостили писателей данной эпохи:

макроструктура выводится в пропозициях и макропропозициях, которым приписывается конвенциональное значение повествовательных категорий для выявления способов свертки повествования в трех макроструктурных кольцах;

индивидуально-авторская концепция исследуется как трехуровневое образование:

порядок в отобранных писателем константах культуры, прослеживаемый в первом макроструктурном кольце;

турбулентность НЕЧТО ПОДОБНОГО, в котором писатель может доходить до трансформационного радикализма, одновременно поддерживая способность системы к динамической устойчивости (второе макроструктурное кольцо);

рождение нового порядка из турбулентности путем выброса индивидуально-авторских отклонений от литературно-художественных норм в дискурсивное сознание современности;

выявление вербализации антропоцентров в проекции на макроструктуру и индивидуально-авторскую концепцию;

описание вербализации светоцветовой среды, концептуального пространства СВЕТА и ЦВЕТА в проекции на макроструктуру, индивидуально-авторскую концепцию и антропоцентры;

выявление вербализации топоса пространства и времени в проекции на макроструктуру, индивидуально-авторскую концепцию, антропоцентры и светоцветовую среду. Определение инвариантных свойств позволяет определить синергию писателя в коллективном художественном дискурсе эпохи, отграничив их от индивидуально-авторской турбулентности.

Покажем ниже, как опора на лингвотипологическое в художественном тексте Дж. Джойса позволяет выйти на синергию писателя как коллективное фрактальное целое с выходом в самоподобии разных языков и культур. Выбран контекст-текст-подтекст, рассеивающий синергию двух англоязычных писателей ирландского происхождения (Дж. Джойс, О. Уайльд) в эмерджентном художественном тексте (в переводе на английский язык) французского писателя (Дж. Джойс, О. Уайльд, Ж.-К. Гюисманс).

Проанализируем коллективное фрактальное целое {Дж. Джойс [О. Уайльд (Ж.-К. Гюисманс)]}. Основанием для такого ракурса рассмотрения контекста-текста-подтекста служит лингвотипологическое (инвариантная вербализация) у Дж. Джойса и О. Уайльда (джойсоведы называют О. Уайльда архетипом Ирвикера из «Поминок по Финнегану» Дж. Джойса), а также «вшивание» романа Ж.-К. Гюисманса (1848−1907 гг.) «Наоборот» [14] в «Портрет Дориана Грея» О. Уайльда. «Наоборот» также упоминается в «Поминках по Финнегану» Дж. Джойса как аллюзия на эпифаническое состояние, связанное с отменой поездки в Лондон главным персонажем Ж.-К. Гюисманса: «And what do ye want trippings for when you’ve Paris inspire your hat?» [15, с. 453.25−26]. Более того, усматривается аллюзия на Ж.-К. Гюисманса, считавшего цвет лосося женственным, в «Мертвых» Дж. Джойса, где данный цвет окрашивает полосы на юбке Греты [16, с. 239].

Такое фрактальное целое, суть которого состоит в активизации внутреннего сознания, строит контекст-текст-подтекст изломом одиночества и псевдо-единения, турбулентного в современном искусстве. Охватывая англои франкоязычный художественный дискурс, коллективное фрактальное целое {Дж. Джойс [О. Уайльд (Ж.-К. Гюисманс)]} приращивает НЕЧТО ПОДОБНОЕ в синтезе искусств и полифонии индивидуально-авторских концепций в ризоме «(современное) искусство». Коллективное фрактальное целое {Дж. Джойс [О. Уайльд (Ж.-К. Гюисманс)]} занимает свою нишу в фазовом переходе Стерна-Джойса, «скользя» сквозь внутреннее сознание действующего человека в проекции на синтез искусств.

Глубокое влияние О. Уайльда на Дж. Джойса признается джойсоведами, которые, в частности, указывают на греческие имена Дориана и Стивена [11, с. 103], а также заимствование Дж. Джойсом (в одном из рассказов «Дублинцев»: «That night the city wore the mask of a capital» [16, с. 49]) у О. Уайльда доктрины маски [9, с. 106] («His beauty has been to him but a mask» [19, с. 252]).

Нас же привлекает следующее. Риторический вопрос решившего поменять жизнь Дориана Грея «Was there no hope for him?» [19, с. 252] (эпифаническое откровение, связанное с аллюзией поворота процесса разрушения вспять, непосредственно перед смертью телесного и восстановлением первозданности портрета) перетекает в первое предложение «Дублинцев»: «There was no hope for him this time» [16, с. 7]. Дж. Джойс рассеивает разрушение параличом смерти, дословно повторяя, но уже в утвердительном предложении, слова О. Уайльда.

Любимый синтаксический прием О. Уайльда в «Портрете Дориана Грея» — Yes с двоеточием — перетекает в первый фрагмент «Джакомо Джойса» Дж. Джойса: «Yes: a brief syllable [17, с. 1]. В «Дублинцах» междометие в той же синтаксической структуре удваивается («Yes, yes: that would happen very soon» [16, с. 255]), а в «Портрете художника в юности» утраивается и выделяется в односложные восклицательные предложения («Yes! Yes! Yes! He would create proudly out of the freedom and power of his soul» [18, с. 193]). Междометием yes заканчивается «Улисс» Дж. Джойса.

Более того, в «Портрете Дориана Грея» О. Уайльд последователен в пунктуации — его точка с тройным отточием употребляется в разных местах этого текста. И уже на первой странице «Дублинцев» эта пунктуация избирается Дж. Джойсом для умолчания, недосказанности.

Прослеживается сходство в отборе констант культуры, например вербализаций sin, silence, alone, escape. Все они серийны в «Дублинцах» и маркируют целого Дж. Джойса.

Уайльдовская серийность вопросительных предложений, переход к эллиптическим предложениям, последовательность индивидуально-авторской пунктуации («Here: this will do» [19, с. 143]), выведение предлога of в абсолютное начало предложения («Of the asceticism that deadens the senses» [19, с. 151]) возводятся Дж. Джойсом в статус лингвотипологических.

Несомненная связь прослеживается в вербализации through: в «Портрете Дориана Грея» эта вербализация встречается 79 раз (например: «through the medium of an art» [19, с. 7], «whether Dorian Gray was passing through a similar experience» [19, с. 26]). Вслед за О. Уайльдом Дж. Джойс движется к глубинам сознания путем медленного сползания огня сознания в индивидуально-разделяющий хаос («through the slow fires of consciousness into a dividual chaos» [15, с. 186.4−5]), исследуя изменение («the wilds of change» [15, с. 186.16]) в мире, который «doriangrayer in its dudhud» [15, с. 186.8].

Об инвариантности through мы ранее писали [9]. Интересная деталь: у Э. М. Форстера этот предлог появляется в самоподобной структуре с двоеточием: «Through them: the notion of „through“ persisted» [13, с. 214]. У О. Уайльда индивидуально-авторским является повтор предлога through в придаточном предложении в связке through which, например: «To you at least she was always a dream, a phantom that flitted through Shakespeare’s plays and left them lovelier for its presence, a reed through which Shakespeare’s music sounded richer and more full of joy» [19, с. 120]. Примечательна подобная вербализация в упоминании лабиринта и мирового сюжета о скитальце, которого через «Мельмота скитальца» Ч. Метьюрина можно ввести в ирландский топос, самоорганизующийся О. Уайльдом и Дж. Джойсом, например: «to find his way through the sanguine labyrinth of passion through which he was awakening» [19, с. 112]. В приведенном примере предлог through участвует в контексте-тексте-подтексте, выделяя идею пробуждения в скитании по лабиринту, общую для синергии {Дж. Джойс [О. Уайльд (Ж.-К. Гюисманс)]}.

Ж.-К. Гюисманс и Дж. Джойс разделяют ризому становления пробуждающегося сознания человека (его дискурсивного сознания) в проекции на иезуитов и католические догмы. Цитата из Ж.-К. Гюисманса в английском переводе «the memories of his life as a young man» [14, с. 59] (воспоминание о его жизни как молодого человека) рассеивается названием романа Дж. Джойса «A Portrait of the Artist as a young man» [18], одновременно обыгрывая понятие «портрет» в живописи и литературе («Picture» у О. Уайльда и «Portrait» у Дж. Джойса). О. Уайльд, дублинский протестант, подчеркивает интерес своего персонажа к католическому вероисповеданию, который свойствен Дж. Джойсу и Ж.-К. Гюисмансу. Вхождение в ризому «католицизм, иезуиты» прослеживается общей вербализацией, как в двух следующих примерах, объединенных односложным восклицательным предложением с одним и тем же междометием: «Ah! Schopenhauer alone was right» [14, с. 63] (цитата из седьмой главы, вдохновившей Дориана Грея); «Ah! In what a monstrous moment of pride and passion he had prayed» [19, с. 252] (агония саморазрушения Дориана Грея). Сравним с «Портретом художника в юности» Дж. Джойса: «the knowledge through sin» [14, с. 253]. Можно думать, что знание, приобретаемое сквозь грех, является сквозным для синергии {Дж. Джойс [О. Уайльд (Ж.-К. Гюисманс)]}, например: «his sins would be the painted image on the canvas» [19, с. 138].

Эмерджентность проявляется в том, как необычная вербализация confess у О. Уайльда, когда художник исповедуется своей модели («strange confession» [19, с. 134]), перетекает в странную исповедь в «Сестрах», когда священник исповедуется своему юному ученику, не имеющему духовного сана («desired to confess something» [16, с. 9]). Создается ризоморфная среда НЕЧТО ПОДОБНОГО, рассеиваемая через христианское откровение в дискурсивном сознании современности.

Следует подчеркнуть, что корни джойсовской турбулентности «something like that» обнаруживаются у О. Уайльда в серийности местоимения something в «Портрете Дориана Грея». Например: «Music had stirred him like that» [19, с. 26]; «Every moment that passes takes something from me, and gives something to it» [19, с. 35]. Дориан понимает, что портрет сохранит свежесть юности, в то время как у него, реального человека, она будет увядать. Он не может смириться с НЕЧТО ПОДОБНЫМ, о котором говорит художник: «„At least you are like it in appearance. But it will never alter,“ sighed Hallward. „That is something“» [19, с. 38]. Художник не мог предполагать, что произведение искусства возьмет на себя изменение физического тела.

На наш взгляд, уже у О. Уайльда Something Like That вербализует множественность (плюрализм, многомерность) в ризоморфной среде дискурсивного сознания. Дориан говорит художнику, что портрет живет своей жизнью, отчего он отказывается от позирования вообще: «There is something fatal about the portrait. It has a life of its own» [19, с. 135]. Включение книги в книгу Ж.-К. Гюисмансом (романы Ч. Диккенса или рассказы Э. По [14, с. 101], признание новаторства Ш. Бодлера [14, с. 108] и многие другие замечания, позволяющие очертить художественный дискурс в синтезе искусств) перетекают в наблюдения персонажем реальной, переживаемой через искусство, жизни; через упоминание о 7−9 главах «Наоборот» О. Уайльд исследует болезненное одиночество, приступы безумия Дориана.

В соработничестве с О. Уальдом и Ж.-К. Гюисмансом Дж. Джойс доводит интертекстуальность, включающую разные языки и культуры, до предела, затрудняющего рассеяние контекста-текста-подтекста его «Поминок по Финнегану» в художественном дискурсе. Именно Дж. Джойс создает ризоморфную среду соработничества контекста-текста-подтекста (синергия писателя в бифуркационном соприкосновении с мировой культурой) в нескончаемой цикличности художественного дискурса.

Можно утверждать, что синергия (Дж. Джойс, О. Уайльд, Ж.-К. Гюисманс) рассеивает дискурсивное сознание ДУШИ в соприкосновении с ИСКУССТВОМ.

Во французском художественном дискурсе Ж.-К. Гюисманс отводит первенство певцу ДУШИ Ш. Бодлеру: «Baudelaire had descended to the very bowels of the inexhaustible mine, had involved his mind in abandoned and unfamiliar levels, and came to those districts of the soul where monstrous vegetables of thought extend their branches» [14, с. 108]. Его продолжателем в языкотворчестве он видит П. Верлена [14, с. 142] и C. Малларме [14, с. 144]. Ж.-К. Гюисманс отдает дань Г. Флоберу и Стендалю, размышляет о В. Гюго. В англоязычной литературе он признает первенство Э. По как исследователя ДУШИ в рамках патологической психологии, в частности, как летаргии воли [14, с. 145−146].

Любопытно отметить, что в подробном анализе художественных произведений в библиотеке своего героя Ж.-К. Гюисманс не называет Э. Дюжардена, технику потока сознания которого восхвалял Дж. Джойс. В свою очередь Дж. Джойс критиковал Ж.-К. Гюисманса за бесформенность, пародируя его в «Портрете художника в юности», словно умаляя попытку французского писателя интегрировать стихотворение в прозе и фрагменты эссе в романную форму, сознательно отходящую от натурализма Э. Золя.

Как видим, синергию писателя как коллективное фрактальное целое можно обнаружить в серийности вербализации, появляющейся в определенных узлах макроструктуры. Современный художественный дискурс, в котором активизируется дискурсивное сознание души, рассеивает НЕЧТО ПОДОБНОЕ в скольжении сквозь СОПРИКОСНОВЕНИЕ.

Таким образом, предметом синергии художественного текста является контекст-текст-подтекст. Ключевыми терминами данного направления являются контекст-текст-подтекст, художественный дискурс, синергия писателя, индивидуально-авторская концепция писателя, инвариант (лингвотипологический параметр порядка), турбулентность и фазовый переход. Главный метод получения значимых результатов — моделирование контекста-текста-подтекста в проекции на эпифаническую модель художественного текста, обогатившую художественный дискурс современности.

Перспективным является изучение фазового перехода Стерна-Джойса на материале разных языков и литератур.

• 1. Алефиренко Н. Ф. Категория имплицитности художественного текста в когнитивно-дискурсивном аспекте / Н. Ф. Алефиренко // Гуманитарные исследования. — Астрахань: Астраханский госуниверситет, 2011. — № 2(38). — С. 28−34.
• 2. Белоусов К. И. О моделировании внутритекстовых пространств / К. И. Белоусов, Г. Г. Москальчук // Вестник Оренбургского государственного университета. — 2004. — № 11. — С. 126−129.
• 3. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин. — М.: Наука, 1981. — 140 с.
• 4. Моисеева И. Ю. Синергетическая модель текстообразования: автореф. дисс. … докт. филол. наук: спец. 10.02.19 «Теория языка» / И. Ю. Моисеева; Челябинский гос. ун-т. — Челябинск, 2007. — 38 с.
• 5. Мышкина Н. Л. Концептуально-терминологическая специфика контрадиктно-синергетической лингвистики / Л. Н. Мышкина // Вестник Челябинского государственного университета. — 2011. — № 24(239): Филология. Искусствоведение. — Вып. 57. — С. 94−96.
• 6. Пихтовникова Л. С. Основные положения и понятия синергетики в применении к филологии. Базовые и инструментальные понятия синергетики / Л. С. Пихтовникова // Синергетика в филологических исследованиях: [монография] / под ред. Л. С. Пихтовниковой. — Х.: ХНУ им. В. Н. Каразина, 2015. — С. 7−19.
• 7. Пихтовникова Л. С. Самоорганизация дискурса и отдельных типов дискурса / Л. С. Пихтовникова // Синергетика в филологических исследованиях: [монография] / под ред. Л. С. Пихтовниковой. — Х.: ХНУ им. В. Н. Каразина, 2015. — С. 88−101.
• 8. Тарасова И. А. Когнитивная поэтика: предмет, терминология, методы / И. А. Тарасова. — Саратов: ИЦ «Наука», 2016. — 222 с.
• 9. Фоменко Е. Г Эпифаническое откровение Джеймса Джойса: [монография] / Е. Г Фоменко. — Запорожье: Классический приватный университет, 2014. — 179 с.
• 10. Bowen Z. Wilde about Joyce / Z. Bowen // Joyce and Popular Culture / R.B. Kershner (ed.). — Gainsville et al: University Press of Florida, 1996. — P. 105−115.
• 11. Maturana H.R. Autopoiesis and Cognition: The Realization of the Living / H.R. Maturana, F.J. Varela. — London: D. Reidel Publishing Company, 1980. — 143 р.
• 12. Riquelme J.B. Stephen Hero and A Portrait of the Artist as a Young Man: Transforming the Nightmare of History / J.B. Requelme // The Cambridge Companion to James Joyce / D. Artridge (ed.). — Cambridge: Cambridge University Press, 2004. — P. 103−121.