Современные подходы к изучению «таинственных повестей»

Устойчивый интерес в тургеневедении сохраняется и к проблеме литературных источников тех или иных мотивов «таинственного» цикла. Например, о связи «Призраков» с фантастическими повестями Н. В. Гоголя писал А. Орлов [94; с. 46 — 75]. М. Габель отмечала некоторые точки соприкосновения «Песни торжествующей любви» с сюжетом гоголевской «Страшной мести», творчеством Г. Флобера («Саламбо», «Искушение святого Антония») [30; с. 211, 214]. М. А. Турьян выявила генетические и типологические связи «таинственных повестей» с психологической фантастикой В. Ф. Одоевского [133]. И. С Родзевич, Л. М. Поляк, М. А. Турьян сопоставили тургеневские повести с творчеством Э. По, в частности, с его повестями «мистер Вольдемар», «Элеонора» и некоторыми другими [107; с. 134]. В контексте романтической традиции проанализировала своеобразие мотивов в «таинственных повестях» Р. Н. Поддубная [103; с. 49].

О близости последней «таинственной повести» Тургенева «Клара Милич» по сюжету, ряду деталей, «общей тональности», тематике к рассказу Вилье де Лиль-Адана «Вера», писали И. С. Родзевич и Р. Н. Поддубная [102; с. 79 — 81], а И. Л. Золотарёв сопоставил «таинственные повести» русского писателя с произведениями П. Мериме [53].

На наш взгляд, подобного рода исследования, тяготеющие к сравнительно-историческому и типологическому методам, а также различные их модификации, являются очень актуальными для современного литературоведения, так как позволяют вывести эту проблему на новый методологический уровень и вводить культурологические данные в исходный литературоведческий анализ.

Сегодня, актуальным становится обращение к новым активно разрабатываемым филологией проблемам, внедрение современной методологии исследования отдельного художественного произведения и литературного процесса в целом. Одним из наиболее плодотворных направлений в современной науке является поиск точек пересечения литературоведения и культурологии, разработка метода культурологического анализа, когда явления художественной литературы воспринимаются в контексте духовной культуры.

Исследование взаимодействия, или «диалога» культур (В. Библер, Ю. Лотман), отражения этого диалога в художественном произведении — одна из составляющих культурологического анализа русской литературы. Пути формирования «открытого мышления», вопросы о достоинствах и «издержках» культурной интеграции или изоляции, активно обсуждаемые в современном обществе, волновали русскую литературу, общественную мысль (полемика славянофилов и западников) еще в XIX в.

В художественных произведениях позднего Тургенева с разной степенью конкретности, по мнению ряда современных исследователей, рассматриваются национальные образы европейского, американского, восточного миров. Внимание авторов привлекают процессы аккультурации, а также вживания носителя русской культуры в иностранную действительность, механизмы адаптации русских на «чужой земле», понимания языка другой культуры, получающие подчас драматический характер.

Идея о необходимости интеграции, равноправного диалога и одновременного сохранения своеобразия собственной культуры, выраженная в произведениях русских писателей прошлого века, оказывается как нельзя более созвучной сегодняшнему времени.

Исследования Н. Н. Мостовской восходят к сравнительному методу, в котором изучается интертекстуальность «таинственных повестей» и проводится сопоставительный и эстетический анализ их поэтики [83]. Исследователь пытается уяснить связь повестей с общественно-литературным контекстом, используя сопоставительный и стилистический анализ их поэтики. Этот анализ ведёт к отсылкам, аллюзиям, цитатам, мотивам, реминисценциям из классической и современной Тургеневу литературы. В повести «Клара Милич» она находит «соположение библейских, мифологических, фольклорных и литературных мотивов и реминисценций, углубляющих символическую энергию повести, её многозначный философско-медитативный подтекст» [83; с. 137].

Особо следует сказать об исследованиях, авторы которых не связывают «таинственные повести» с определенными философскими концепциями и установленными истинами, а доказывают наличие у Тургенева специфической, присущей только творческой индивидуальности писателя философской системы, которая не может быть объяснена с традиционных, устоявшихся философских позиций. Одним из таких исследований является работа А. Н. Иезуитова «„Таинственные произведения“ И. С. Тургенева (Объяснение необъяснимого)» [54; с. 52]. Автор принципиально отказывается от предшествующих трактовок «таинственных повестей», даже именует их «произведениями», так как, по его мнению, необходимо придерживаться авторского определения жанра.

Исследователь считает, что только с позиций универсальной «философии взаимодействия» можно адекватно проинтерпретировать «таинственные повести». Суть подхода Иезуитова сводится к выявленению взаимодействий материального и духовного начал и на основе этого исследователь считает, что Тургенев таким приёмом смог «осуществить прорыв в новую философско-мировоззренческую сферу (экстрасенсорику)» [54; с. 53]. Подобного рода методология, на наш взгляд, является очень актуальной — так как позволяет методологически синтезировать новый подход к литературным явлениям и осуществить анализ на стыке психологии, философии и литературоведения. В данном исследовании проявляется то, о чём говорит Л. П. Егорова: «на современном постнеклассическом этапе развития науки литературоведение… испытывает воздействие новой научной парадигмы и философии науки в целом» [44].