Венчание детей. 
Женщины, святые и несвятые, в агиографических текстах Григоры

Одним из мощных институтов, находившихся в императорских руках, для венчания своих детей являлись византийские смотрины Существовали ли смотрины на самом деле или являются выдумкой хронистов и агиографов — на этот счет существуют разногласия. Две противоположные точки зрения на материалах по 5 случаям смотрин VIII—IX вв. высказывают Л. Риден (Rydйn L. The Bride-shows at the Byzantine Court — History or Fiction? // Eranos 83, 1985. P. 175−191) и У. Треадгольд (Treadgold W. The historicity of imperial Bride-Shows // Jahrbuch der Цsterreichen Byzantinistik. Bd. 54. 2004. S. 39−52): первый высказывается за их историческую подложность, второй опровергает материалы статьи первого, настаивая на достоверности и пытаясь разрушить доводы Ридена. Их история начинается в 788 году с императрицы Ирины, и всего за сто с небольшим лет таких случаев задокументировано 5 Treadgold W. The Bride-Shows of the Byzantine Emperors // Byzantion. Vol. 49. 1979. P. 395. В четырех из них подчеркнута особая роль родителей (дважды невеста была выбрана матерью и дважды — отцом, в пятом случае невеста была избрана женихом, но сам набор невест — матерью). При этом Треадгольд отмечает, что существует мнение, будто результат смотрин был заранее известен. Лишь в первых смотринах, организованных Ириной, избранницей стала девушка из далекой провинции. Таким образом, смотрины являются некой институцией, создающей впоследствии лишь видимость равного выбора, при этом решение на плечах родителей.

Один из этих пяти случаев оказывается в житии Феофано, написанном Григорой. Однако в его тексте этот сюжет редуцируется: в анонимном источнике X века смотр невест описан чрезвычайно подробно, причем центральное место в нем занимает сказочный сюжет божественного знака. Среди многих претенденток было решено, что та станет невестой, которая первая при появлении императорской семьи сможет встать и надеть предусмотрительно снятые башмачки. После того, как Феофано опережает своих соперниц, Евдокия, ни на кого не глядя, приближается к невестке и замечает ее красоту. На этом источник X века заканчивает эту сюжетную линию и говорит, что по прошествии короткого времени Феофано зачала.

Григору почему-то эти детали не устроили, и истории с башмачками у него исчезает. Если взглянуть на процентное соотношение текста, занятого под смотрины, то очевидно, что Григора меньше автора X века увлечен смотринами. У анонимного источника им посвящены 2 раздела из 32 (при том, что там присутствуют посмертные чудеса Феофано, в то время как Григора их совершенно исключил из своего повествования), а у Григоры избрание Феофано занимает 1 часть из 27. Очевидно, что автору X века этот сюжет интересен и важен, в то время как Григора отнесся к нему с пренебрежением.

Более того, 13 раздел, где мимоходом упоминаются смотрины, начинаются не с описание мотивов Василия и Евдокии, а с того, что у Феофано было много поклонников, привлеченных ее? сеф?, ?шйт, к? ллпт ?лйк?бт (добродетель, наружность, красота юности). Эта молва достигла слуха и императоров. И вот Василий и Евдокия решают устроить смотрины. При таком построении текста кажется, что слух о необычайной красавице Феофано и стал мотивом для организации смотрин, и изначально уже был определен победитель, ради победителя все и создано. Последнее замечание вполне соответствует тому предположению Треадгольда, что высказано в начале главы — об отсутствии интриги в выборе невесты.

Отметим еще одну деталь: роль Евдокии в тексте Григоры нивелируется. В предложении, вводящем историю со смотринами, подлежащими являются сразу Василий, Евдокия и сын Лев, и ничья роль особо не выделена. В следующем предложении используется неопределенно-личное сказуемое? исп?жпнфп, которое также не указывает на определенного актора, а в конце — пассивное б? фз рспхкс? из. Таким образом, невозможно, исходя из текста Григоры, сказать, кто больше всего желал видеть Феофано женой Льва. То мог быть сам Лев, его мать или отец.

Подводя итог, можно сказать, что в случае с Феофано Григору явно смущает история ее смотрин, но избежать он ее, вероятно, не смог, ибо иначе не объяснить брак Феофано и Льва.

Еще одно венчание родителями есть в житии Константина, причем оно, в отличие от жития Феофано, дано скорее с позиций матери, нежели невестки.

Рпллп? рпллбч? иен ф? н г? нпхт ресйцбне? кб? д? озт лбмрс? фзфй рспеч? нфщн ?н вбуйле? пйт кб? рбси? нпхт ихгбф? сбт фс? цпнфет ?н фп? т ибл? мпйт ухчн? ф? ?л?н? рсп? еубн кпйнплпгп? менпй рес? фп? х? п? Кщнуфбнф? нпх. ?лл? нйк? у? н рплл? ф? ресйпху? ф? ф? н б? фпксбф?сщн вп? лзмб. Фп? т г? с б? ф?н ? ?л?нз м? ллпн рейуие? уб л? гпйт ф? фп? вбуйл? щт Мбоймйбнп? фп? ?скпхл?пх ресйцбн? т ?см?жефбй Кщнуфбнф? нпн.

Многие отовсюду из выделяющихся при дворе сверканием славы и блеском происхождения, и воспитывающих девственных дочерей в своих покоях, один за другим приходили к Елене, заводя разговоры о сыне Константине. Но с большим превосходством побеждает воля императоров. Елена, более всего доверившись их словам, славно сочетает Константина с дочерью Максимиана Геркулия.

Процесс, описанный здесь, отдаленно напоминает те смотрины, которые описаны в житии Феофано. Конечно, говорить о смотринах во времена Константина Великого анахронистично, до первых пройдет еще более 4 веков. Действительно, в его житии нет классического обряда, однако явно присутствуют какие-то осколки этого процесса.

Для того, чтобы понять, что добавляет Григора, процитируем версию Игнатия Селимврийского (BHG 362):

Дй' ?рес кб? ? вбуйле?т Дйпклзфйбн?т ?сеуие?т ?р? ф? рспкпр? Кщнуфбнф?нпх кб? впхл?менпт ?р? м?ллпн б?ф?н п?кей?убуибй же?гнхуйн б?ф? ф?н ихгбфсйд?н фп? ухмвбле?нфпт б?ф? Мбоймйбнп? фп? ?скпхл?пх В? пт бг? пх Кщнуфбнф? нпх // МНЗМЕЙБ БГЙПЛПГЙКБ. ВЕНЕФЙБ| ФХРПЙУ ЦПЙНЙКПУ. У. 170..

Из-за этого император Диоклетиан, будучи довольным продвижением Константина и желая больше всего, чтобы он был приближен к нему, соединяет его с дочерью приближенного к нему Максимиана Геркулия.

Разница между тем, что описывает Григора, и тем, что содержится в популярном житии Константина, разительная. Прослеживается много черт, которые Григора вполне мог позаимствовать из процедуры смотрин.

Отметим, что из обломков можно выделить такие мотивы, как сборы «отовсюду». В тексте IX века нет никаких визитов, вариантов или передвижений. В результате выбран ближайший вариант — дочь другого правителя, но откуда-то у Григоры взялись и иные претендентки, которых не было в раннем источнике. К тому же, они идут «друг за другом», то есть, на протяжении короткого времени они решили представить своих дочерей, не раньше и не позже, как если бы им предложили прийти к этому времени. К тому же, как уже было сказано выше, обычно решение в таких смотринах уже было принято до этих самых смотрин, тогда тут решение, которое за Елену принимают другие автократоры, вполне вписывается в схему смотрин.

Также интересно, что решение принималось самодержцами, но при этом почему-то именно Елена сочетает браком сына. Ее роль в тексте Григоры не то, что второстепенна, она скорее просто в тени. Елена появилась, когда ее ввели как мать Константиина, в этом фрагменте и при упоминании Еленополя, но вдруг здесь она оказывается движущей силой в бракосочетании. Хотя решение и было за автократорами, это она советуется с ними, и к ней приходят.

Также можно кратко сказать, что дочь Максимиана даже не названа по имени ни в одном из текстов. Это неудивительно и в общеисторическом контексте, и в текстах Григоры. Женщины в истории часто занимали теневую позицию, обозначаясь как родственницы мужчин или никак. Для Григоры же в данном месте, на самом деле, роль играет не сама девушка, а то, что Константин роднится с Максимианом Геркулием. Ее происхождение говорит гораздо о большем, нежели имя, и даже она сама.

Факт наличия смотрин и бракосочетаний в данных житиях дает пищу для размышлений. Хотя, как сказано ранее, назвать смотр невест в житии Константина полноценными смотринами нельзя, там присутствуют какие-то влияния данного процесса. С выбором невест в этих двух житиях Григора поступает совершенно по-разному: в одном случае он сильно сокращает, во втором — добавляет. В первом случае это можно связать с его нежеланием говорить об отсутствии выбора у Льва, во втором же перед нами явно предстает его идеализированная картина мира, где бракосочетание связано с материнским желанием. В обоих текстах, между тем, родительская воля явно играет важную роль.