Методологические подходы к исследованию электронной книги

Проблема определения понятия «электронная книга» в трудах по книговедению

Особенности осмысления понятия «книга», отраж? нные в книговедческих исследованиях, определили и отношение книговедов к термину «электронная книга», которое до сих пор не является однозначным.

Некоторые исследователи, например, В. В. Добровольский, М. Ю. Калинников, М. П. Ельников, указывая на многомерность понятия «книга», считают, что в электронной книге не реализуются многие качества книги традиционной, и предлагают ограничить предмет изучения книговедения книгой-кодексом. Так, В. В. Добровольский отмечает, что «современная „электронная книга“ книгой как таковой не является, так как перестает существовать как материальный объект, с которым непосредственно взаимодействует человек. Читая книжный текст на дисплее компьютера, человек уже общается не с книгой, а с машиной, которая нес? т совершенно иной набор энергии».

Согласно В. В. Добровольскому, печатная и электронная книги по-разному функционируют в социальной среде: традиционная книга включается в систему отношений «книга — книжное дело — читатель», электронная же включена в структуру «электронная книга — компьютерные коммуникации — потребитель». Исходя из этого автор предлагает назвать электронную книгу «библикомом», то есть книгой компьютера, и включить в книговедческое поле исследования только гуманитарные е? аспекты.

Однако в основе предлагаемого им термина («библио») остается вс? же книга. Нужно учесть и то, что поле, посредством которого переда? тся электронная книга, является материей, а содержание, отраженное на дисплее компьютера, как и в традиционной книге, воплощено в графических знаках или других символах. Воспринимая электронную книгу, читатель прежде всего взаимодействует с текстом, а через него с автором произведения. В этом смысле «компьютер возвращает людей в гутенбергову галактику», так как те, кто сидит за его экраном, оперируют словами. «Если монитор компьютера — это окно информационного мира, то тогда идеальная книга является экраном, где мир передается в словах и разделен на страницы»,? пишет У. Эко, характеризуя особенности современной книжной коммуникации.

Поэтому отличие между печатной книгой и книгой, отображ? нной на дисплее, лишь в носителе информации. Из этого следует, что объектом книговедческих исследований должны быть и технологические аспекты электронной книги, поскольку особенности материального носителя определяют характер представления е? содержания, то есть имеют отношение к тем гуманитарным проблемам, о необходимости изучения которых пишет В. В. Добровольский.

Попытку определить место электронной книги в системе наук о книге предпринял И. Е. Баренбаум. Выделяя два подхода к изучению книги — традиционный, то есть изучение рукописной и печатной книги в форме кодекса, и нетрадиционный — рассмотрение книги как одной из разновидностей документа, который может существовать в любой форме и на любом носителе, автор подчеркивает необходимость постановки вопроса о новой трактовке понятий «книга» и «книговедение».

Отождествляя электронную книгу с различными электронными устройствами, видеокассетами (видеокнигами), И. Е. Баренбаум называет е? нетрадиционной, но дефиницию не формулирует. В заключение он высказывает суждение, что «электронная книга входит в орбиту книговедческих исследований», но уточняет: «книговедение должно остаться книговедением», то есть «книговедам нет надобности глубоко вникать в сферу электронной, экранной книги». Однако, если учесть высокую динамику эволюции информационной системы, такой подход вряд ли позволит книговедению развиваться в русле движения современной научной мысли.

Такая позиция отражена и в работах Ю. Н. Столярова, который, полемизируя с И. Е. Баренбаумом, пишет, что у понятий «традиционное" — «нетрадиционное» есть свойство со временем изменяться: например, «при сво? м появлении печатная книга была нетрадиционной, а рукописная — традиционной. Сегодня — наоборот». Поэтому современному книговедению необходимо выйти за рамки «традиционного» и идти по пути расширения предмета исследования, «иной путь приводит к схоластике, бесплодным терминологическим упражнениям…». Учитывая, что при производстве любого издания в современных издательствах используются исключительно компьютерные технологии, с Ю. Н. Столяровым трудно не согласиться.

А.А. Беловицкая в статье «Книговедение сегодня и завтра» (2002) отмечает, что в отношении электронной книги следует говорить о компьютерной коммуникации или «компьюникации», которая не отменяет и не уничтожает книгу как способ социальной коммуникации, а приращивает к ней свои особенности, находя свою «нишу», свои сферы и уровни, где целостно и полноценно реализуются е? сущностные возможности.

Следовательно, «комплексная научная проблема состоит в том, чтобы, исходя из понимания книги в качестве способа социальной коммуникации, актуализируемого средствами книжного дела…, выявить сходство и различия, оптимальные сферы и уровни функционирования двух форм способа коммуникации — традиционной библиокоммуникации и «компьюникации».

Однако на XII Международной научной конференции «Наука о книге.

Традиции и инновации" (2009 г.), анализируя пути дальнейшего развития книговедения, автор указывает на необходимость разрабатывать методологию исследований трансформации произведения в медиапространстве. А. А. Беловицкая отмечает, что произведение может пребывать там в виде электронной копии авторского произведения, электронной копии книжного издания. Это может быть также электронное произведение, которое создается только для существования в киберсреде, и оно организовано средствами компьютерной технологии для восприятия на дисплее. Все указанные варианты, считает автор, являются объектами изучения книговедения. Иными словами, электронная книга является вс? же книгой и полноправно участвует в современной библиокоммуникации.

Этот вывод демонстрирует изменившееся отношение к электронной книге в среде книговедов и явно подч? ркивает стремление учесть условия современной коммуникации, воздействующие на трансформацию книги.

В настоящее время электронная книга осзна? тся как часть книжной коммуникации и рассматривается в трудах многих отечественных книговедов. Осмыслению е? сущностных характеристик посвящены научные работы Р. С. Гиляревского, Б. И. Коссова. Понятийный аппарат электронной книги, е? взаимосвязь с книгой традиционной рассматриваются в работах В. Н. Агеева, А. Б. Антопольского, К. В. Вигурского, С. В. Бушуева, С. Н. Лютова и других. Например, М. А. Морозовский полагает, что электронная книга — это новая форма книги привычной, традиционной, поскольку при пользовании электронной технологией не происходит изменений в содержании книжного продукта. По его мнению, электронная книга ближе не к электронным средствам информации, а к печатным изданиям и противоречие между печатной и электронной книгой — это внутренняя конкуренция между двумя формами книги как носителями информации, удовлетворяющими одну и ту же потребность.

С середины 1990;х годов было предпринято множество попыток дать определение электронной книги, но все они не являются исчерпывающими и во многом не учитывают современные направления в развитии электронной коммуникации. Одна из первых дефиниций принадлежит А. Б. Антопольскому и К. В. Вигурскому, которые, используя термин «электронное издание», дают следующее определение: «электронное издание — самостоятельный законченный продукт, содержащий информацию, представленную в электронной форме, и предназначенный для длительного хранения и многократного использования неопредел? нным кругом пользователей, все копии (экземпляры) которого соответствуют оригиналу». В этом случае:

электронная форма издания — это способ фиксирования информации, позволяющий осуществлять е? хранение, обработку, распространение и предъявление пользователю с помощью информационных средств (сразу отметим, что определение термина «электронная форма издания» через понятие «способ» не да? т точного представления о специфике электронного издания);

самостоятельность — это возможность использования продукта независимо от изготовителя как после его приобретения потребителем, так и через телекоммуникационные сети;

законченность — неизменность содержащейся в электронной форме издания информации в течение определенного промежутка времени и на всех копиях продукта, а также наличие необходимой идентификации, то есть выходных данных издания.

Эти характеристики позволяют соотнести электронное издание с печатным и рассматривать его как особую форму существования книги, но дефиниция не дает достаточных оснований для разграничения электронного варианта печатной книги и электронной книги, не имеющей печатного варианта; она не вносит ясности в решение вопросов о разграничении понятий «электронное издание» и «электронная книга», об отношении динамически формируемых электронных изданий к книжной коммуникации.

В монографии В. Н. Агеева «Электронная книга: новое средство социальной коммуникации» употребляются термины «электронная книга» и «электронное издание» и даются определения обоих понятий. Дефиниция электронного издания дана в том же ключе, что и определение А. Б. Антопольского, К. В. Вигурского. Оно, согласно автору, представляет собой «процесс и результат организации авторского произведения любой знаковой природы в информационный продукт на цифровом носителе способом, допускающим его длительное хранение и распространение в неизменном виде неограниченному кругу пользователей через компьютерную среду».

Характеризуя понятие «электронная книга», В. Н. Агеев отмечает, что исчерпывающее его определение дать вряд ли возможно, поскольку обозначаемое им явление возникло сравнительно недавно и находится в постоянном развитии. Он предлагает следующую дефиницию: электронная книга представляет собой одну из форм способа превращения, организации произведения индивидуального сознания в произведение общественного сознания — электронное издание, способом существования которого является движение в компьютерной среде. В этом определении нетрудно обнаружить аналогию с подходом А. А. Беловицкой к определению книговедческой категории «издание» и осмыслению сущности книги, что свидетельствует о том, что В. Н. Агеев рассматривает электронную книгу в рамках книжной коммуникации и осозна? т е? в качестве преемницы книги традиционной. Однако в представленном определении сохраняются противоречия, присущие дефиниции понятия «книга», данной А. А. Беловицкой.

С автором можно согласиться в том, что в 1997 году электронная книга действительно была инновационной формой социальной коммуникации, а данная дефиниция отражает результат е? немногочисленных в то время исследований. Но формулировка «одна из форм способа превращения» не дает сколько-нибудь точного представления об отличительных характеристиках электронной книги. Единственный признак, который является бесспорным, согласно данному определению,? это существование электронной книги в компьютерной среде. Поэтому под это определение подходят, например, сайты электронных периодических изданий, электронные варианты печатных изданий, хранящиеся в PDF-формате, программное обеспечение и даже электронная почта.

Термином «электронное издание» пользуются авторы научных работ, в которых рассматриваются частные вопросы электронной книжной коммуникации. Так, М. С. Ильиных в диссертационной работе «Создание электронных изданий на основе системных представлений для поддержки профессиональной деятельности», отмечая противоречивость существующих определений этого понятия, опирается на ГОСТ 7.83−2001 «Электронные издания. Основные виды и выходные сведения», в котором термин «электронное издание» характеризуется как «электронный документ (группа электронных документов), прошедший редакционно-издательскую обработку и предназначенный для распространения в неизменном виде, имеющий выходные сведения», хотя и пишет об излишней привязанности этой дефиниции к определению традиционных изданий. Термины «электронное издание», «учебное электронное издание», «учебный электронный ресурс» с опорой на дефиниции этого понятия, представленные в государственном стандарте, используют в своих научных работах О. Д. Федотова, А. В. Лория и другие.

Термин «электронная книга» употребляет С. В. Бушуев. В статье «Электронная книга сегодня» он формулирует следующее определение: это «технически обусловленный феномен, предполагающий, кроме авторского текста и его читателя, адекватные технические составляющие: электронное устройство и программное обеспечение». Феномен электронной книги, по утверждению автора, определяет существование этих составляющих во времени и пространстве.

В этой дефиниции главными отличительными чертами электронной книги названы е? технические характеристики, однако отметим, что особенности, связанные с использованием технических устройств и программного обеспечения, присущи любому электронному документу, поэтому это определение не проясняет вопроса о месте электронной книги среди широкого круга электронных информационных объектов.

С.В. Бушуев, рассматривая электронную книгу в сравнении с традиционной, отмечает, что, на первый взгляд, ситуация является парадоксальной: электронная книга, в сущности, не материальна, а виртуальна. «Где-то на магнитном диске двоичным кодом записана последовательность цифр: и это книга?!». Однако с указанием на виртуальность электронной книги согласиться нельзя, так как магнитное поле, посредством которого записана информация в электронном носителе, тоже является материей, поэтому в случае с электронной коммуникацией материальный носитель присутствует так же, как и в случае с книгой печатной. При этом справедливо утверждение автора о том, что электронная книга обладает всеми существенными чертами книги как таковой: она содержит текст автора, индивидуального или коллективного, предназначена для читателя и воспринимается в процессе чтения, предполагает коммуникацию автора с читателем, — справедливо.

Исходя из этого С. В. Бушуев утверждает необходимость исследования книговедческих аспектов электронной книги: если она предполагает текст, то следует изучать шрифт, его удобочитаемость, выразительность и т. д., «поскольку э-книга имеет определ? нный дизайн, можно и нужно анализировать его, и здесь окажется неожиданно много общего с книжной графикой, хотя это сходство и не абсолютно…». Такой подход да? т возможность не только определить отличительные черты электронной книги по сравнению с другими книжными формами, но и сохранить книжную культуру в новой информационной среде.

Несколько иное определение понятия «электронная книга», вошедшее в энциклопедию «Книга», было предложено Р. С. Гиляревским. На основе результатов многолетнего исследования возможностей новых информационных технологий и их использования в книжном деле он рассматривает электронную книгу как «совокупность данных (текст, звук, статичное и движущееся изображение) в памяти компьютера, предназначенную для восприятия человеком с помощью соответствующих программных и аппаратных средств», указывая на то, что электронная книга обладает многими возможностями «гиперсредств» сочетать текст с аудиои видеоматериалами, со стереозвуковыми и стереоскопическими эффектами, что придает ей черты динамической и интерактивной книги, которую можно не только читать, но и изменять, добавляя собственные наблюдения, размышления и результаты экспериментов.

В этом определении электронная книга характеризуется с точки зрения е? знаковой сущности, а также коммуникативной функции, что для книговедения традиционно. Но, принимая во внимание положение о том, что с позиции только функционального и семиотического подходов определить сущностные характеристики книги до конца не представляется возможным, высказанное в первой главе диссертационной работы, можно сделать вывод:

хотя позиция Р. С. Гиляревского базируется на достижениях новых информационных технологий, исходя из сформулированной им дефиниции нельзя разграничить электронное издание и электронную книгу и? шире — электронный документ.

Прослеживая эволюцию научных взглядов на электронную книгу, С. Н. Лютов упоминает определение, данное А. Н. Воропаевым и К. Б. Леонтьевым в отраслевом докладе Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям «Электронная книга и электронно-библиотечные системы России» (М., 2010), и характеризует его как своеобразный промежуточный итог в дискуссии об электронной книге. Авторы доклада констатируют, что в настоящее время термин «электронная книга» используется в двух основных значениях: 1) для обозначения текстовых и иных документов (в том числе изданий, отдельных произведений, сборников и т. д.), представленных в электронном (цифровом) формате; 2) в качестве собирательного наименования цифровых устройств, используемых для чтения таких документов. Имея в виду первое из приведенных значений этого термина, они предлагают следующее определение: «термин „электронная книга“… обозначает документ, представленный в электронном (цифровом) формате и содержащий все или некоторые из следующих объектов интеллектуальной собственности: произведения литературы, науки искусства, включая литературные произведения, произведения изобразительного искусства, в том числе произведения живописи, графики, дизайна, графические рассказы, комиксы и т. д., фотографические произведения и произведения, полученные способами, аналогичными фотографии, музыкальные произведения, представленные в виде нотной записи, произведения архитектуры, градостроительства и садово-паркового искусства в виде проектов, чертежей, изображений, географические, геологические и другие карты, планы, эскизы, составные и производные произведения, базы данных, не охраняемые авторским правом произведения, в том числе объекты прав публикатора».

Эта дефиниция демонстрирует стремление авторов определить электронную книгу как документ, что является правомочным, так как в этом случае возникает возможность причислить к книге объекты коммуникации, отличные от книги-кодекса. Но сущностные характеристики электронной книги в ней отсутствуют. Под данное определение подпадают многие объекты, относящиеся к электронным документам, но далеко не все из них могут быть причислены к электронной книге. Иными словами, с помощью этой дефиниции разграничить электронную книгу и любой другой электронный документ не представляется возможным, поэтому брать данное определение за основу е? характеристики нельзя.

Анализируя подходы современного отечественного книговедения к пониманию сущности электронной книги, С. Н. Лютов отмечает, что между ними нет антагонистического неприятия: определение Р. С. Гиляревского конкретизирует понятие «книга» применительно к использованию компьютерных технологий в книжном деле, но не меняет сущность книги, изложенную в свое время А. А. Беловицкой.

Но анализ дефиниций понятия «электронная книга», данных в книговедческих работах, позволяет констатировать, что ни один из этих подходов не получил дальнейшего развития в книговедческих исследованиях. Изучение сущностных свойств электронной книги в отечественном книговедении ограничивается попытками дать ей определение, рассмотреть гипертекстовый и мультимедийный характер электронных изданий, а также охарактеризовать их отдельные аспекты, в основном касающиеся использования электронных объектов в учебной деятельности. Целостный анализ специфических свойств электронной книги, который способствовал бы устранению проблем, возникших в результате развития электронной коммуникации в современной информационной среде, отсутствует.

Проблемы, обусловленные функционированием электронной книги в современной информационной среде, активно обсуждаются на международных научных конференциях, которые проводятся под эгидой ИФЛА и ГПНТБ России (председатель Постоянного оргкомитета конференций — Я. Л. Шрайберг). В научных работах, представленных на конференциях, содержится богатый опыт применения электронных объектов коммуникации в библиотековедении, библиографоведении и книговедении, поднимаются актуальные вопросы, касающиеся формирования электронного библиотечного фонда, обеспечения открытого доступа пользователей к электронным ресурсам, применения информационных технологий для создания баз данных, оцифровки печатных изданий и др., а также освещаются различные аспекты электронной коммуникации. Однако пути решения этих проблем осмысливаются без опоры на дефиниции понятий «электронная книга», «электронное издание».

Проблема сущностных свойств электронной книги недостаточно исследована и за рубежом. На Западе понятие «электронная книга» (e-book, electronic book, digital book) традиционно применяется для обозначения публикации в электронной форме, которая содержит текст и/или изображения и созда? тся при помощи электронных технологий. Чтение такой публикации предполагает использование компьютера или другого электронного устройства.

В зарубежных работах осмысливаются преимущественно технологические и правовые аспекты электронной книги, что накладывает отпечаток и на немногочисленные е? определения. Так, Н. Тамми, представитель финской компании «Ellibs Oy» определила термин «электронная книга» как «цифровой эквивалент традиционной печатной книги». Руководитель Рабочей группы ИФЛА по электронному абонементу П. Уитни, выступая на сателлитной конференции Всемирного конгресса ИФЛА, состоявшейся в Страсбурге 13−14 августа 2014 г., прив? л формальную дефиницию, которую можно распространить только на электронные книги, имеющие печатный аналог: это цифровая версия текстовой работы, публично доступная (платно или бесплатно) как отдельное произведение. П. Уитни отметил, что для функционирования электронной книги в информационной среде необходимо е? представление в качестве издания: она должна быть выпущена крупным или другим изданием или издана автором. Однако в этом случае к электронной книге можно отнести только электронные издания, имеющие печатный аналог, что серь? зно сужает круг объектов, которые в настоящее время принято причислять к этому виду книжной продукции.

Рассматривая текущую ситуацию в издательском и библиотечном деле, П. Уитни отметил, что место электронных книг в современном мире определено ещ? не окончательно.

Анализ книговедческих подходов к определению понятия «электронная книга» позволяет сделать следующие выводы:

в современном книговедении намечены некоторые векторы изучения электронной книги, однако е? теория пока оста? тся неразработанной;

в книговедении сформулированы дефиниции понятий «электронное издание» и «электронная книга», но ни одно из них не решает проблемы соотношения электронной книги с электронным изданием и любым другим электронным документом, а значит не содержит е? отличительных признаков, поэтому требует уточнений;

в большинстве случаев такое положение объясняется стремлением рассмотреть электронную книгу посредством инструментария, выработанного для традиционной книги, то есть без уч? та специфики электронного носителя информации.

Эти выводы свидетельствуют о том, что для всестороннего изучения электронной книги необходимы иные методологические подходы, которые позволят производить дальнейшее е? исследование в сравнении с другими формами современной книжной коммуникации.

В ходе теоретического исследования в рамках диссертационной работы было сделано предположение о том, что такие подходы находятся в плоскости изучения сущностных свойств электронной книги, что можно осуществить лишь с помощью наддисциплинарного научного знания. В этом контексте наиболее перспективным является документологический подход: его применение позволит исследовать систему книги в целом и электронной книги в частности с позиции внешней по отношению к ней информационной среды, что полностью отвечает условиям современной коммуникационной системы.

Для подтверждения этой позиции обратимся к работам А. В. Соколова, который отмечает: какие бы подходы к изучению книги ни предпринимались в той или иной области книговедения, они не будут результативны, пока феномен книги рассматривается лишь в узких рамках книговедческого знания. Особую актуальность это положение приобретает для современной книжной коммуникации. Она, согласно А. В. Соколову, столкнулась с тремя угрозами: дисфункцией чтения, девальвацией книги, дегуманизацией социальной коммуникации. С целью преодоления кризисной ситуации «требуется интеграция всех ресурсов документно-книговедческих наук».

Автор считает, что дальнейшее развитие как теории, так и практики книжного дела предполагает гармоничное сочетание всех книговедческих подходов на «метатеоретическом уровне», который возможен в пространстве всего цикла наук о документивной коммуникации.

Необходимость исследования книги как частного случая документа отмечена во многих современных трудах по книговедению, например, в работах таких авторитетных книговедов и библиографоведов, как А. А. Беловицкая, И. Е. Баренбаум, И. Г. Моргенштерн, Г. Н. Швецова-Водка.

В научном сообществе высказывается много идей по поводу изучения в этом русле книги в целом и электронной книги в частности, но пока они не нашли конструктивного завершения. С целью преодоления существующей ситуации, а также с целью доказательства возможности рассматривать книгу как частный случай документа в диссертационной работе был сделан анализ положений документологического подхода, разработанных в отечественных зарубежных научных трудах.

Документологический подход к изучению книги как методологическая основа познания сущности электронной книги контексте современной научной мысли документологический подход изучению книги как феномена социальной коммуникации становится вс? более актуальным, так как использование новых информационных технологий «порождает новые рассуждения о том, что есть среда, сообщение и значение».

Сущность документологического подхода по отношению к книге заключается в том, что в его рамках она рассматривается как одна из разновидностей документа, который может существовать в любой форме и в (на) любом материальном носителе (А.В. Соколов, Ю. Н. Столяров, Р. С. Гиляревский, Г. Н. Швецова-Водка, Н. Н. Кушнаренко и др.). Такая позиция была впервые высказана в работах Поля Отле, основоположника документологии, который уже в 1934 году обосновал необходимость введения этой науки в качестве обобщающей, охватывающей всю совокупность фактов и явлений, относящихся к «производству, хранению, обороту и использованию как текстовых, так и любых других документов».

В «Трактате о документации» П. Отле употреблял понятие «книга» в самом широком смысле «для обозначения единицы интеллектуальной и абстрактной, которая, однако, может приобрести конкретность и реальность, но при этом дополниться различными видоизменениями»,? то есть придавал ему отвлеч? нное значение. Этот термин он распространял не только на собственно книгу, рукописную или печатную, но и на «журналы, газеты, оттиски, репродукции, разного рода графические произведения, чертежи, гравюры, карты, схемы, диаграммы, фотографии».

В этом контексте П. Отле выделял два аспекта книги: «а) она прежде всего является результатом умственного труда человека; но б) будучи размножена, представляет собой также один из многочисленных объектов, созданных цивилизацией, и способна действовать на не? как любой предмет, имеющий вещественный характер"263. Среди отечественных книговедов такую точку зрения высказывал М. Н. Куфаев, который считал, что внешняя форма книги не имеет существенного значения. Предложенное им определение книги близко к определению документа как «кристаллизованной мысли».

В 60−70-е годы XX столетия употребление термина «документ» в соотношении с понятием «книга» присутствует в библиотековедении библиографоведении. Это связано, во-первых, с развитием новых форм видов представления информации, активно внедряемых в библиотечную библиографическую практику, во-вторых, с развитием новых подходов концепций, разрабатываемых в этих науках.

Одним из первых понятие «документ» в значении «книга» употребил Д. Ю. Теплов. В его трудах предпринимается попытка рассмотрения книги как вида документа в тесной связи с понятием «информация».

Обращаясь к ретроспективному анализу понятия «книга», автор пишет о том, что широкая трактовка термина «книга» была свойственна Н. А. Рубакину, Б. С. Боднарскому, А. Д. Торопову, Н. М. Лисовскому, Н. В. Русинову, Е. И. Шамурину, М. Л. Колчинскому и др. Ссылаясь на определение Б. С. Боднарского (1937): «документ есть все, что графическими знаками изображает какой-либо факт или идею», Д. Ю. Теплов отмечал, что документы и книги являются материальными носителями информации, рассматриваемой как некоторая система символов и знаков. Документы, фиксирующие словесную информацию, Д. Ю. Теплов называет литературными.

Термин «документ» в соотношении с понятием «книга» использовал в своих научных трудах О. П. Коршунов. В качестве объекта библиографической деятельности он предлагал рассматривать документ, а не книгу как произведение письменности и печати, а также указывал на то, что термины «книга» и «документ», а также «читатель» и «потребитель документальной информации» могут использоваться как синонимы.

Это утверждение вызвало критику со стороны ряда ученых. Например, Э. К. Беспалова, А. И. Барсук выступили против механистической замены понятия «книга» термином «документ». С этим замечанием отчасти можно согласиться, так как данные понятия в качестве синонимов могут употребляться лишь в узком контексте, где указаны специфические свойства книги как вида документа. Однако высказанное Э. К. Беспаловой, А. И. Барсуком критическое замечание по поводу широкой трактовки термина «документ» является неправомочным. В работах О. П. Коршунова «документ»? это абстрактное понятие, содержание которого сводится к тому, что имеется некоторая социальная информация, зафиксированная на некотором материальном носителе в целях е? хранения и распространения". Такое рассмотрение документа вполне соотносится с современными исследованиями в области документологии, библиотековедения и библиографоведения, (Ю.Н. Столяров, Г. Н. Швецова-Водка, Н. Н. Кушнаренко, Я. Л. Шрайберг, А. И. Земсков и др.), а также с международными стандартами в области документоведения, например, Международной организацией по стандартизации (ISO) принято следующее определение документа: «Документ — это материальный объект или записанная информация, которая используется как единица в документационном процессе».

В современных отечественных научных исследованиях документологический подход к анализу книги разрабатывается в трудах Г. Г. Воробьева, Р. С. Гиляревского, А. И. Михайлова, А. И. Черного, А. В. Соколова, Ю. Н. Столярова, Г. Н. Швецовой-Водки, Н. Н. Кушнаренко и других. Он является весьма существенным с точки зрения определения электронного документа и электронной книги, так как основан на положениях о том, что: а) сущность книги не меняется от способов е? воплощения; б) нельзя ограничивать понимание книги только одной из е? материальных форм (В.Н. Агеев, М. И. Акилина, А. А. Беловицкая, Ю. Н. Столяров и др.).

Подтверждение этого положения содержится в статье А. В. Соколова «Документология как метатеория документальной коммуникации».

Рассматривая эффективные пути развития книговедческого знания, автор указывает на необходимость подходить к анализу книги как к явлению документологии и отмечает: «если электронные документы считать книгами, то появляются „мультимедийные книги“, и проблемы дисфункции чтения, конкуренции текстовой и аудиовизуальной информации если не снимаются, то утрачивают свою остроту. Вместо столкновения противоположностей возникает спор о типологизации разных произведений письменности и печати».

В трудах сторонников этого подхода определение книги как феномена социальной коммуникации выводится через осмысление понятий «информация» и «документ». Однако трактовка термина «документ» в научном сообществе является неоднозначной и до сих пор вызывает острые дискуссии, поэтому на данной проблеме необходимо остановиться подробнее.

В книге «Эволюция теоретических представлений о документе» Е. А. Плешкевич отмечает, что осмысление документа как явления происходило параллельно в нескольких научных областях, а «к настоящему времени понятие „документ“ приобрело статус теоретического и междисциплинарного». В ходе изучения сущности документа была обоснована его полифункциональность и высокая социальная роль.

К началу XX века термин «документ» имел следующие значения: а) любая бумага, составленная законным порядком и могущая служить доказательством прав на что-либо или на выполнении каких-либо обязанностей; б) любое письменное свидетельство. Однако в начале XX века Полем Отле и Луи Лафонтеном вводится более широкое понимание этого термина.

Согласно П. Отле, документ является носителем социальной информации, а термин «документ» может быть использован для обозначения объектов, обладающих свойством передавать информацию, закрепленную на материальном носителе. П. Отле обосновывал правомерность включения в разряд документов широкого круга объектов, причем не только созданных человеком, но и природных, если они служат познавательным целям и прошли процесс систематизации. Документ, согласно автору, «это вс? то, что служит для регистрации, передачи и сохранения воспоминания о каком-либо предмете или же для того, чтобы представить этот предмет в виде, пригодном для исследования…, документ — это кристаллизованная мысль… это материальное выражение какого-либо факта или какой-либо идеи…».

В систему документации П. Отле включал и книгу. Он называл е? «средством передачи информации», «средством коммуникации» и отмечал, что элементы книги призваны воспроизводить мысль в любой форме.

Термин «книга» употребляется в его работах как в широком, так и в узком смыслах. Это понятие П. Отле распространяет не только на собственно книгу, рукописную или печатную, но также на журналы, газеты, оттиски, репродукции, разного рода графические произведения, чертежи, гравюры, карты, схемы, диаграммы, фотографии и др. Но в «Трактате о документации» отражено и более узкое значение этого понятия, согласно которому, книга — это непериодическое издание или отдельная работа, которая появляется без продолжения и является полностью законченной и независимой. Это отчасти соответствует книговедческому пониманию книги как отдельного непериодического издания, но книговеды указывают минимальный объ? м такого издания — 48 листов. У П. Отле такое указание отсутствует.

Взгляды П. Отле получили широкое признание среди зарубежных документоведов, таких как М. Бакленд, С. Бредфорд, Т. Бестермен, Ф. Д. Дюйвис, В. Шюрмайер и др. Например, Вальтер Шюрмайер в 1935 г. писал: «Сейчас под документом понимается любой материальный базис, способный расширить наше знание и доступный для изучения или сравнения».

Французская исследовательница С. Брие считала документом любой объект, «могущий служить доказательством или источником информации»; «предмет, могущий чему-либо научить, помогающий изучению и имеющий силу доказательства, например, рукописи, печатные издания, графические или художественные произведения, объекты коллекционирования и т. д.».

В 1951 году она опубликовала манифест о природе документации, где утверждала, что документ — это свидетельство в поддержку какого-либо факта, …это любой материальный или символический знак, сохраненный или записанный, предназначенный для представления, воссоздания или демонстрации материального или концептуального явления".

К документам С. Брие причисляла и предметы живой природы, например животное, помещенное в зоопарк, снабженное описанием и реквизитами, становится предметом исследования, поэтому может быть признано документом, однако, существуя в дикой природе, оно таковым не является. Давая оценку е? взглядам, Ю. Н. Столяров пишет, что животное, где бы оно ни изучалось, в естественной среде обитания или в зоопарке, будет являться документом, если используется как предмет исследования и служит источником необходимой информации.

Польский исследователь Я. Мушковский также указывал, что документом может быть любой материальный объект: не только тот, который воплощает человеческую мысль, но и тот, который человеческая мысль признает объектом изучения. Поэтому круг предметов, могущих служить документами, у него очень разнообразен: «от письменных документов, граммофонных пластинок и кинофильмов до произведений искусства (архитектурных сооружений, произведений графических и живописных, скульптурных); предметов, специально предназначенных для научных целей (моделей, макетов и т. п.); изделий промышленности и техники (например, часы, винтовка, автомобиль); природных образцов (до ландшафта включительно)».

В России такое понимание документа было поддержано представителями «библиографично-библиотечного» направления, основоположниками отечественной информатики, считавшими, что в широком смысле «документом можно считать… любой материальный объект, который фиксирует или подтверждает какие-либо знания и может быть включен в определ? нное собрание», нашло отражение в словарях и энциклопедиях. Таким образом, вплоть до конца XX столетия широкая трактовка термина «документ» поддерживалась многими зарубежными и российскими учеными.

В 80−90-е годы XX столетия в связи с развитием новых подходов к определению этого понятия назрела необходимость уточнить дефиницию документа. Существенные разработки в этой области были сделаны в отечественных исследованиях по информатике, в первую очередь это относится к раскрытию сущностных характеристик документа, а также его функциональных признаков (Г.Г.Воробьев, Р. С. Гиляревский, А. И. Михайлов, А.И. Ч? рный). Всесторонний анализ документа, провед? нный в научных исследованиях библиотековедов и библиографоведов (Н.Б. Зиновьева, С. Г. Кулешов, М. В. Ларин, Н. Н. Кушнаренко, А. В. Соколов, Ю. Н. Столяров, Г. Н. Швецова-Водка, Е. А. Плешкевич и др.), привел к созданию развернутой классификации, обоснованию социальных функций, а также выделению ещ? одного важного признака документа — участия в коммуникативном процессе.

С такой позиции к изучению документа подходит А. В. Соколов. Он предлагает считать документивную коммуникацию самостоятельным объектом информационного процесса и да? т следующую дефиницию этого понятия: «Документ — это стабильный вещественный объект, предназначенный для использования в социальной смысловой коммуникации в качестве завершенного сообщения». Такое сообщение обеспечивает общественное пользование «идеальными духовными продуктами всех видов и форм». Если сообщение имеет долговременную материальную форму, оно является документом.

Из определения следует, что к документу А. В. Соколов относит любой объект, участвующий в процессе коммуникации и несущий определенный смысл: от письменного сообщения до произведения архитектуры и искусства. Однако с точки зрения современной информационной среды данная им дефиниция нуждается в уточнении.

Во-первых, оста? тся неясным, что автор понимает под вещественными объектами и как это понятие соотносится с документом, имеющим волновую природу. Во-вторых, следует более точно определить, что понимается под стабильностью объекта: стабильность содержания документа или стабильность носителя. Правда, это уточнение автор сделал, формулируя признаки документа, где отметил стабильность вещественной формы, обеспечивающую долговременное хранение зафиксированных знаков. Но в этом случае игнорируется то, что информация может быть перезаписана и помещена на другой материальный носитель, что необоснованно сужает рамки понятия «документ».

Вызывает вопрос и термин «заверш?нное сообщение», так как понятие заверш? нности является относительным по отношению к любому коммуникативному объекту. Например, можно ли считать документом ежедневник, содержание которого изменяется или дополняется несколько раз в день? Исходя из определения А. В. Соколова, такой объект к документу не относится. В соответствии с этим дефиниция не может быть распространена на электронные документы, содержание которых изменяется в зависимости от потребностей автора или пользователя, например на электронные каталоги, что противоречит широкому пониманию термина «документ», присущему автору.

Выявленные несоответствия нашли отражение и в формулировке признаков, которыми, согласно А. В. Соколову, обладает документ. К ним автор относит:

наличие смыслового содержания;

стабильность вещественной формы, которая обеспечивает долговременное хранение зафиксированных на ней знаков (этот признак нельзя распространить на электронные документы, которые могут быть перезаписаны на другой носитель, распечатаны и т. д., то есть их вещественная форма может быть изменена);

предназначенность для использования в коммуникационных каналах (область применения);

завершенность сообщения.

Последний признак А. В. Соколов считает относительным, распространяя его на документы типа черновиков, эскизов, набросков и т. д., но как этот признак соотносится с электронными документами, автор не указывает.

В научных трудах А. В. Соколова представлена также классификация документов. Исходя из знаковой сущности, автор выделяет следующие виды:

человекочитаемые документы? произведения письменности на естественном языке или искусственных языках;

иконические документы, несущие образы, подобные по форме обозначаемым объектам (картины, рисунки, пиктограммы, фотографии, диапозитивы, кинофильмы, голограммы и т. п.);

идеографические документы, пользующиеся условными обозначениями: географические карты, ноты, чертежи, схемы, гербы, эмблемы, ордена;

символьные (документы трех измерений), к ним относятся вещественные объекты, выполняющие документальные функции: музейные экспонаты, исторические реликвии, архитектурные памятники;

аудиальные (звучащие, фонетические) документы — различные звукозаписи;

машиночитаемые документы? тексты, нанесенные на магнитные носители или оптические диски.

Однако с выделением в качестве отдельной группы машиночитаемых документов вряд ли можно согласиться. Здесь обнаруживается явное противоречие: к машиночитаемым могут быть отнесены и человекочитаемые, и аудиальные, и идеографические документы, если они помещены в память компьютера.

Из классификации видно, что к документным ресурсам А. В. Соколов причисляет и книгу. Документные фонды автор характеризует как главную цитадель книжной культуры, а общение посредством документов как «важнейший коммуникационный канал». В научных трудах А. В. Соколова книга как частный случай документа подробно не рассматривается, но определение термина «книга» присутствует, однако оно также нуждается в уточнении.

Согласно автору, книга — это «долговременное портативное хранилище, способ тиражирования и передачи социально ценных духовных смыслов, выраженных человекочитаемыми знаками». Исходя из дефиниции, главным отличительным признаком книги является то, что она нес? т в себе социально ценную духовную информацию. Но понятие ценности является относительным. Например, сборник анекдотов не обладает такой духовной ценностью, как сатирические рассказы М. А. Булгакова, поэтому, следуя определению, не представляется возможным выявить, может он относиться к книжной коммуникации или нет. Далее, учитывая значение слова «портативный» (фр. portatif: удобный для ношения и переноски), к книге, согласно определению, нельзя отнести сетевой электронный документ, что не соответствует современным условиям книжной коммуникации. Необходимо отметить и то, что слова «хранилище» и «способ» не дают точного представления о книге, так как употреблены в переносном значении и могут быть истолкованы неоднозначно. Таким образом, исходя из этого определения, не представляется возможным отграничить е? от других документов, имеющих социальную значимость.

В работах А. В. Соколова содержится функциональный анализ документов в рамках которого автор выделяет их сущностные и прикладные функции. К первым он относит свойства документа, неотъемлемо ему присущие, обусловленные его природой или назначением. Утрата какой-либо сущностной функции, согласно А. В. Соколову, ведет к разрушению предмета. К сущностным функциям автор относит:

социально-временную, или мнемическую функцию, реализующуюся в фиксации и сохранении во времени духовных, творческих достижений членов общества;

социально-пространственную функцию, то есть распространение в социальном пространстве актуальных смыслов (знаний, эмоций, стимулов);

ценностно-ориентационную функцию, являющуюся сущностной для искусственно созданных сообщений и заключающуюся в том, что любой объект, включенный в социальную коммуникацию и созданный автором, воздействует на поведение, ценностные ориентации реципиентов.

Сущностные функции, согласно А. В. Соколову, дополняются прикладными, к которым автор относит, например, образовательную (педагогическую, просветительскую, воспитательную), идеологическую (агитационно-пропагандистскую), мемориальную, познавательную и другие функции.

Первые две из сущностных функций вполне соотносимы с коммуникативной функцией, которая является главной для любого документа и реализуется как сохранение во времени и пространстве определ? нных смыслов, поэтому их можно рассматривать как е? конкретизацию. Ценностно-ориентационная функция, согласно автору, является сущностной только для искусственно созданных речевых документов, например для книги как частного случая документа; для речевых сообщений она является прикладной.

Таким образом, в трудах А. В. Соколова понятие «документ» представлено в широком значении, а книга характеризуется как объект документивной коммуникации. В его работах содержится функциональный анализ документов в контексте их социальной роли, но он относится к документу в целом; функции книги автор отдельно не рассматривает.

Подход к анализу документа как объекта социальной коммуникации с функциональных позиций содержится в научных трудах Г. Н. Швецовой-Водки. Она первой из книговедов и библиографоведов поставила и начала исследовать вопрос о соотношении понятий «книга» и «документ». В основе концепции Г. Н. Швецовой-Водки лежит понимание документа как канала передачи информации, который является неотъемлемой частью информационно-коммуникационной системы и осознается как путь, по которому передается то или иное сообщение.

Характеризуя документ в системе социальной среды, Г. Н. Швецова-Водка делает весьма важный для рассмотрения сущности документа в современной информационно-коммуникационной системе вывод: «документ»? это понятие относительное, так как в различных случаях оно имеет разный объ? м и значение.

На этой основе Г. Н. Швецова-Водка выделяет восемь значений термина «документ», отличающихся объ? мом понятия, и располагает их по принципу «матрешки», когда более узкое понятие поглощается более широким. Согласно автору, содержание понятия «документ» может быть раскрыто исходя из классификации документа вообще и его разновидностей в частности. С этим, по Г. Н. Швецовой-Водке, связано и понятие конвенциональности документа, которое заключается в том, что дефиницию термина «документ» в конкретной области социальной коммуникации можно вывести на основе договоренности.

Идея выделения в понятии «документ» общего и частных значений представляется очень ценной, поскольку она позволяет снять многие противоречия, существующие между различными дисциплинами документоведческого цикла, каждая из которых нуждается в своей дефиниции документа, данной на основе общего определения. Однако конкретное содержание этого понятия, характеризующее документ в одной области документоведения, вряд ли можно вывести на основе классификации функционирующих в н? м объектов, выделения их видов и жанров, так как сама классификация может быть произведена лишь на основе уже существующей в той или иной социальной сфере дефиниции.

Понятию «документ» Г. Н. Швецова-Водка да? т следующее определение: — это «единство информации (сообщения) и вещественного (субстанционального) носителя, которое используется в социальном информационно-коммуникационном процессе как канал передачи информации». Такой подход снимает актуальность вопроса о том, что первично в документе: содержащаяся в н? м информация или носитель, где она зафиксирована. Но в этом случае возникает необходимость пояснить смысл, в котором употребляется в данном контексте слово «единство».

Согласно Ю. Н. Столярову, «одна и та же информация может быть записана на разных носителях, а один и тот же носитель, в свою очередь, может быть использован для записи самой разнообразной информации». То есть определение, данное Г. Н. Швецовой-Водкой, нуждается в уточнении.

В работах Г. Н. Швецовой-Водки документ характеризуется на основе функционального подхода: в качестве главной автор выделяет его социально-коммуникационно-информационную функцию, обеспечивающую документальную коммуникацию. С точки зрения реализации этой функции автор рассматривает и книгу.

Такой подход в системе книговедческого знания является традиционным. Но в трудах И. Е. Баренбаума, А. И. Барсука и других функции книги изучаются безотносительно к функциям документа.

Несомненным достоинством концепции Г. Н. Швецовой-Водки является то, что, изучая книгу в качестве объекта социальной коммуникации, автор ид? т от функции документа и рассматривает, присущи ли они книге.

Анализируя функциональные аспекты документа и книги в их единстве, Г. Н. Швецова-Водка характеризует книгу как частный случай документа через формулу коммуникационного сообщения, что обязательно предполагает деятельность коммуникационных посредников, «которые превращают документ исходный, созданный автором, в книгу и способствуют е? поступлению к получателю информации».

Выделение коммуникационных посредников, благодаря которым книга выполняет свои функции в социальной среде, является важным моментом, так как это позволяет сместить акценты в е? изучении от функции к сущности. Но в схеме Г. Н. Швецовой-Водки не до конца учтены новейшие тенденции развития коммуникативного процесса. Если исходить из авторской позиции, к книгам не могут быть отнесены те произведения, которые размещены признанными мастерами слова, уч? ными в Интернет-среде, скажем, на домашней странице. Однако отказать этим документам в праве называться книгами нельзя. В этом случае мы можем говорить о совмещении ролей автора и посредника. Рукописная книга также создавалась без коммуникационных посредников, но это не мешает ей быть книгой.

Описание процесса книжной коммуникации, данное Г. Н. Швецовой-Водкой, нуждается в доработке ещ? и потому, что характеризуя деятельность посредников, можно говорить о превращении книги в издание, в этом случае в представленной схеме понятия «книга» и «издание» являются равнозначными, но это противоречит взглядам самого автора.

В учебном пособии «Общая теория документа и книги» (2009) Г. Н. Швецова-Водка характеризует книгу как документ опубликованный, изданный или депонированный, предоставленный в общественное пользование через книжную торговлю или библиотеки. С тем, что книга — это обнародованный (опубликованный, изданный или депонированный) документ, согласиться можно, поскольку в противном случае не будет выполняться главная е? функция — коммуникативная. Но указание на е? распространение только через книжную торговлю и библиотеки сужает круг документов, которые могут быть причислены к книге в современной информационной среде. Так, под эту дефиницию не подпадают книги, распространяемые через Интернет.

Рассматривая вопрос о соотношении книги и документа, Г. Н. Швецова-Водка отмечает, что в целом «с материально-знаковой точки зрения» книгу можно рассматривать как вид документа, соответствующий Документу IV:

«материальный объект, созданный человеком специально для фиксирования информации способом записи, независимо от характеристик информации, знаковой системы и способа фиксирования информации, а также способа восприятия информации»; при этом книга является видовым, а Документ IV родовым понятием. Но исходя из многообразия значений термина «книга» такое соотношение автор считает условным, так как в самом широком понимании книга включает признаки Документа II, VI и даже Документа I.

Таким образом, соотношение понятий «книга»? «документ» в трудах Г. Н. Швецовой-Водки определено не совсем точно. Это обусловлено тем, что автор рассматривает специфику книги как вида документа, в основном опираясь на е? функции в коммуникативном процессе, отчасти на материальную и знаковую сторону книги, что является недостаточным. Этот вывод можно подтвердить, обращаясь к функциональным аспектам книги, которые в работах Г. Н. Швецовой-Водки представлены достаточно полно.

Автор подч? ркивает, что книга обладает как общими функциями документа (коммуникативно-информационной, функцией сохранения информации), так и специфическими, присущими только ей. Среди них Г. Н. Швецова-Водка называет функцию распространения информации, преобразования общественного сознания, эстетическую, этическую, товарную функции. Однако эти функции свойственны не только книгам.

Эстетическую функцию, например, может выполнять театральная афиша;

товарная присуща ярлыку, кассовому чеку. Следовательно, эти объекты исходя из функциональной характеристики тоже можно причислить к книге, что далеко не так.

Это противоречие наблюдается и в классификации свойств, которые Г. Н. Швецова-Водка считает характерными для книги как частного случая документа, и рассматривает на основе функционального анализа. Многие из них присущи документам, традиционно не относящимся к книгам, или распространяются не на все объекты книжной коммуникации, поэтому подлинно специфическими по отношению к книге их назвать нельзя.

Таким образом, в трудах Г. Н. Швецовой-Водки документ рассматривается в качестве определенного канала передачи информации, участвующего в системе социальной коммуникации; понятие «документ» характеризуется как относительное и конвенциональное, что позволяет употреблять его и в самом широком, и в узком контекстах. Книгу автор анализирует как вид документа, выполняющий в коммуникативном процессе функции, свойственные документу в целом, и специфические для не? функции. Однако сущностные характеристики книги как частного случая документа в работах Г. Н. Швецовой-Водки рассмотрены недостаточно, поскольку автор пытается выявить е? отличительные свойства только на основе функциональных аспектов. Как отмечает Ю. Н. Столяров, автор «далеко не исчерпал всего богатства книговедческого содержания», необходимого для изучения книги.

Эволюция научных взглядов на документ как носитель социальной информации, а также анализ научных концепций, в которых он изучается в настоящее время, представлены в трудах Е. А. Плешкевича, в частности в его диссертации на соискание степени доктора педагогических наук, защита которой состоялась в весьма уважаемом диссертационном совете Казанского государственного университета.

Являясь сторонником феноменологического подхода, представленном в гносеологической концепции документа, Е. А. Плешкевич пытается «рассмотреть явление документа как форму бытия документальной информации» и отрицает конвенциональность понятия «документ», полемизируя в этом вопросе с Г. Н. Швецовой-Водкой, Ю. Н. Столяровым.

Однако такое отрицание является необоснованным, так как вед? т не только к сужению понятия, но и к ограничению тех информационных процессов, в которых документ выступает как объект коммуникации в современном обществе. Это подтверждают и положения, сформулированные автором как по отношению к сущности понятия «документ», так и к методам е? познания.

Во-первых, рассматривая феноменологический подход, автор отмечает, что изучить документ с этой позиции можно только в совокупности со структурно-функциональным подходом, поскольку только в этом случае «документ и связанные с ним социальные институты будут познаны как сущность и как явление». С этим утверждением нельзя согласиться, поскольку ни феноменологический, ни структурно-функциональный подходы не могут быть сущностными. В философии феноменология характеризуется как метод научного познания, призванный рассмотреть объект через призму «чистого сознания», что не может дать полного объективного представления о н? м даже вкупе со структурно-функциональным подходом: исследуя функции и структуру объекта с позиции феноменологии, нельзя дать ответ на вопрос, что есть объект среди предметов внешнего по отношению к нему мира, а значит, нельзя до конца определить его сущность.

Во-вторых, декларируя феноменологический подход как главный в исследовании документа, далее Е. А. Плешкевич рассматривает документ с позиций документально-информационного подхода, который характеризует как направление документального подхода. Такое смешение является неоправданным, так как научный подход и есть «совокупность основных способов и методов решения задач с целью получения новых знаний, обобщения и углубления понимания совокупности фактов и теорий в любой области науки». Несомненно, объект может быть рассмотрен с точки зрения различных научных подходов, это только обогатит знание о н? м, но тогда нужно говорить о разных направлениях исследования.

Методологические неточности и противоречия в теории Е. А. Плешкевича присутствуют и в анализе документально-информационного подхода, базовым понятием которого выступает термин «информационный процесс». Согласно автору, информационный процесс в документально-информационном подходе ограничен только семантическими формами информации, что исключает из документационного процесса модели, артефакты, музейные предметы и т. д. Таким образом, понятие документа в рамках этого подхода представляется более узким, несмотря на то, что информационный процесс, в который включен документ, по словам Е. А. Плешкевича, поглощает процесс коммуникационный.

Основу любого документа, согласно Е. А. Плешкевичу, составляет информационное сообщение, под которым понимается «форма организации свободной семантической информации, содержащейся в информационном объекте с целью передачи е? реципиенту». Сообщение нес? т:

• а) содержательную информацию, которая может иметь как аналоговую так и дискретную природу, быть направленной как на коммуникацию, так и на автокоммуникацию (здесь требуется уточнение значений слов «аналоговый — дискретный», иначе не наблюдается пары понятий, так как термин «аналоговый» употребляется в нескольких значениях: 1) «сходный, подобный чему-либо»; 2) «предназначенный для осуществления операций над аналогами исходных данных, непрерывно изменяющимися физическими величинами; 3) переводящий информацию в плавно изменяющий свою величину сигнал, предназначенный для обработки, хранения и т. п. такой информации»);
• б) структурную информацию, то есть сведения о системе: «это отраженная в знаковой форме организованность материальных объектов-систем, которая является универсальной физической величиной, используемой при описании процессов функционирования объектов», в некоторых системах это реквизиты. В электронном документе — это указания на технические параметры документа, позволяющие с ним работать.

К свойствам семантической информации автор относит: а) неотрывность от физического носителя; б) неподчинение закону аддитивности, коммуникативности, ассоциативности; в) трансформативность, предполагающую различные формы семантической информации.

Однако в модели информационного сообщения, которую строит Е. А. Плешкевич, отсутствует материальная основа, то есть носитель информации, что противоречит, например, определению документа, принятому ISO. Это несоответствие сохраняется и в дефиниции, которую да? т Е. А. Плешкевич, резюмируя анализ сущностных свойств документа: «под документом в теории документальной информации мы понимаем сложный вторичный информационный объект, обладающий вещественной или вещественно-волновой природой, состоящий из двух информационных элементов: информационного сообщения и метасообщения, содержащего сведения о документально-информационной системе, которая обеспечивает семантическую симметричность информационного процесса. Документ выполняет функции, возложенные на него как автором, так и другими участниками информационного взаимодействия».

О материальном носителе автор упоминает, анализируя процесс документирования: «на первом этапе документирования происходит фиксация информации на материальном носителе вещественной или вещественно-волновой природы…»? но в определении документа, которое он да? т, эта важная характеристика не нашла отражения. Также, исходя из предложенного определения, к документам не может быть отнес? н первичный информационный объект, что существенно сужает рамки понятия «документ».

Исходя из дефиниции понятия «документ», данной автором, книгу можно рассматривать как объект документивной коммуникации, но противоречия, присутствующие в теории документа, созданной Е. А. Плешкевичем, не позволяют решить эту проблему в полной мере.

В целом документально-информационный подход, декларируемый Е. А. Плешкевичем как единственно верный, требует дальнейшей доработки прежде всего с точки зрения научного инструментария. Необходимо отметить и то, что он не противоречит коммуникационному подходу к анализу документа, как это представляет автор, а наоборот, дополняет его.

Однако определение понятия «документ», которое да? т Е. А. Плешкевич, сущностные свойства документа отражает не полностью.

Наиболее последовательно и цельно методология исследования документа как явления представлена в трудах Ю. Н. Столярова, который отмечает, что понятие «документ» является ключевым для нескольких научных дисциплин, в том числе для книговедения, библиотековедения, библиографоведения, поэтому представление о н? м должно быть «предельно строгим».

Он рассматривает документ как частный случай информации, а главным его признаком считает «способность подтверждать, доказывать, убеждать, свидетельствовать что-либо в той или иной конкретной ситуации». Поскольку теория документа, рассмотреная в трудах Ю. Н. Столярова, является методологической базой данного диссертационного исследования, она нуждается в более подробном анализе и изложении.

Исходя из многозначности термина «документ», то есть из положения о том, что определенный информационный объект может иметь статус документа в одной социальной системе, а в другой таковым не быть, Ю. Н. Столяров предлагает выстраивать дефиницию документа, используя один из фундаментальных методов философии — метод восхождения от абстрактного к конкретному.

Такой подход, утверждает автор, позволяет дать абстрактное определение документа, которое может быть применено как общее в любых социальных системах, но в каждой из них будет нуждаться в уточнении. В этом случае «документ вообще, документ как таковой, как и информация, понятие абстрактное, в реальном мире не существующее, отсутствующее. Он признается на теоретическом уровне, поскольку позволяет осуществить восхождение к уровню конкретики». Учитывая это, Ю. Н. Столяров определяет характерные общесистемные свойства документа: «понятие документа условно, относительно и конвенционально».

Конвенциональность он определяет как договорный характер документа: «Понятие документа,? пишет Ю. Н. Столяров,? представляет собой результат взаимных договоренностей, соглашений». Ссылаясь на первый закон документального оснащения, автор отмечает: «…всякий акт, имеющий социальное значение, нуждается в удостоверении, обеспечении соответствующими документами. Эти документы либо привлекаются из внешней среды, …либо создаются силами данной системы. Так из названного закона вытекает следующий: каждая социальная система способна создать документ (номенклатуру документов), специфический именно для не?, но возможный для использования иными социальными системами».

Если следовать этому положению автора применительно к книге, то она как частный случай документа, являясь объектом книжного дела, будет изучаться книговедением в качестве произведение литературы, науки, искусства, а библиотековедением — как единица хранения, комплектования, обработки, выдачи и т. д. Музееведение будет рассматривать книгу с точки зрения е? исторической и культурной ценности, источниковедение — как свидетельство подлинности тех или иных событий и т. д. В каждой из этих научных дисциплин свойства, присущие ей, будут различны.

Таким образом, из общего, абстрактного определения документа в каждом конкретном случае необходимо выводить более узкие. Главная задача состоит в том, чтобы в каждой социальной системе найти такую дефиницию документа, которая бы зафиксировала «ограничительную линию по отношению ко всем другим документам». Эта линия, согласно Ю. Н. Столярову, «тот… объ? м информации, который вписывается в данный семантический процесс». Такой подход к определению понятия «документ» да? т возможность выявить как общие, присущие всем документам свойства, так и те особенности, которыми обладают документы, функционирующие в той или иной семантической системе.

Соотношение теоретического, абстрактного и практического представления о документе Ю. Н. Столяров выражает в терминах «субстанциональный документ» и «функциональный документ». Согласно автору, документ в субстанциональном смысле «это информация, записанная на материальном носителе, способом, созданным человеком, могущая служить единицей в процессе социальной коммуникации», документ в функциональном смысле — конкретный материальный объект, «используемый для чтения необходимой информации, то есть выполняющий функцию субстанционального документа».

Ю.Н. Столяров обращается к определению документа, принятому Международной организацией по стандартизации (ISO) в 1998 году и характеризует его как самое широкое, распространяющееся на все виды документов. На этой основе и с уч? том того, что информация, которая передается в процессе социальной коммуникации, должна быть зафиксирована во времени и пространстве, он да? т следующую общую дефиницию документа: «Это информация, знаково зафиксированная искусственным образом на материальном носителе, способная служить единицей одного семантического процесса».

Поясняя это определение, автор отмечает его существенные признаки: а) для фиксации информации может быть выбран любой вид знаков, ограничения в этом нет; б) информация фиксируется искусственным, то есть изобретенным человеком способом на любом материальном носителе. Так как материя существует в виде вещества и поля, то информация, зафиксированная на электронном носителе, также является материальной и может быть рассмотрена как документ. Это положение имеет большое значение с точки зрения современных исследований книги, прежде всего электронной, так как позволяет определить е? особенности по отношению к системе других документов, на каком бы материальном носителе она ни существовала.

Рассматривая эти особенности в их взаимосвязи и указывая на сложность понятия «документ», Ю. Н. Столяров выделяет несколько сущностных составляющих системы документа. Характеристика этих компонентов, предложенная Ю. Н. Столяровым, обладает существенной научной новизной, так как ранее в документологии выделялись только две составляющие документа: материальная и информационная — и лишь некоторые исследователи «замечали третью — знаковую форму представления информации».

В трудах Ю. Н. Столярова рассматривается восемь составляющих документа. Поскольку эти компоненты являются важнейшими в системе документа и имеют большое значение для уяснения его сущности, они требуют отдельного анализа.

1. Номинативная составляющая, то есть наименование вида документа.

Она имеет особое значение, так как является первейшим признаком идентификации документа.

Для определения этой составляющей автор предлагает использовать термин «денотат», происходящий от лат. «notation», который буквально означает «замечание, обозначение, метка, отметка».

Деление документов по признаку наименования, указывает Ю. Н. Столяров, правомерно трактовать как классификацию по номинативной составляющей документа. Ясное понимание денотата позволяет наиболее ч? тко представить объект исследования, очертить круг предметов, на который его можно распространить.

Подробное рассмотрение номинативной составляющей документа, согласно Ю. Н. Столярову, позволяет обогатить представление о двух полярных тенденциях в его развитии как социального явления: с одной стороны, стремление к унификации как наименований, так и структуры документа; с другой — все большее расширение разнообразия видов документов. 2. Семантивная, или информационная, составляющая документа? это его содержание, то, ради чего он создается. Именно поэтому документ, согласно современным терминологическим стандартам, характеризуется не как носитель с информацией, а как информация, закрепленная на определенном носителе.

Информационная составляющая документа тесно связана с сущностью понятия «информация», к определению которого в научных трудах существует множество подходов. Основываясь на дефиниции, данной Р. С. Гиляревским, Ю. Н. Столяров определяет информацию как субъективную реальность: факты, идеи, сообщения, поступающие к разным субъектам, одни и те же, но воспринимаются они по-разному. В этом плане термин «информация» тесно взаимосвязан с понятием «смысл», обозначающим внутреннее логическое содержание информации.

Смысловые структуры не могут существовать вне той или иной знаковой системы, поэтому, воспринимая знаки, субъект постигает смысл информации в соответствии с его представлениями, идеями, суждениями.

С этой позиции автор определяет документ как «выраженную в знаковой форме и закрепл? нную на материальном носителе информацию».

Так как семантивная составляющая документа характеризует его содержательную сторону, она, согласно Ю. Н. Столярову, находится в основе классификации документов по семантивному признаку, а также их целевому и читательскому назначению, степени обобщения информации. Это положение вызвало некоторые критические замечания у Г. Н. Швецовой-Водки, которая считает, что назначение документа целесообразнее рассматривать в характеристике прагмативной составляющей, а степень обобщения информации по отношению к изначальной — в темпоральной составляющей.

В этом контексте нужно отметить, что социальное назначение документа обусловлено его содержанием: например, такое качество прагмативной составляющей научной статьи, как социальная значимость, будет определяться с позиции е? тематики и содержания. В этом смысле семантивный и прагмативный компоненты глубоко взаимосвязаны. Поэтому классификация документов по читательскому и целевому назначению в рамках семантивной составляющей является обоснованной.

Что касается классификации по степени обобщения информации, то Ю. Н. Столяров разделяет их на первичные и вторичные; это совпадает с классификацией по признаку оригинала и копии в темпоральной составляющей. Однако в данном случае автор говорит о вторичных документах как источниках метаинформации, к ним он относит реферативные журналы, библиографические указатели и т. д. От первичных такие документы действительно отличаются семантивной составляющей.

Здесь скорее следует говорить о необходимости устранения тавтологии в названиях классов документов, а не о переносе классификации в рамки темпоральной составляющей.

3. Сигнативная, то есть знаковая, составляющая характеризует документ с точки зрения той знаковой системы, которой передается зафиксированная в материальном носителе информация. Знак является непременным атрибутом документа и представляет собой «материальный предмет (явление, действие, событие), который выступает в процессе коммуникации как представитель другого предмета, свойства или отношения используется для передачи, переработки и хранения информации».

С позиции сигнативной составляющей Ю. Н. Столяров выделяет аутентивные и неаутентивные документы. Аутентивность — это признак документа с точки зрения его знаковой формы. Если знак, с помощью которого передается информация,? это сам материальный объект, например минерал в музее, то он является аутентивным. Неаутентивный документ передает информацию о ч? м-то внешнем по отношению к себе самому.

Поэтому к неаутентивным документам можно отнести, например, книгу, так как она, независимо от носителя, на котором закреплена информация, переда? т смысл, вложенный в не? автором, а также имеет знаковую природу.

С такой позицией по отношению к сущности документа не согласны ряд книговедов и библиотековедов. Например, Н. А. Низовой в статье «Борьба за научную истину или место под солнцем» отмечает, что все исторические формы документа «разошлись по своим квартирам»: типографская книга и рукописный документ, марки и спичечные этикетки, как и все другие виды документа, имеют свои области изучения", книговедение также осталось в пределах книги как главного объекта изучения. Другими словами, книгу не нужно путать с документом, «Война и мир»? это не трамвайный билет. Подобной точки зрения придерживаются А. Я. Черняк, Э. И. Беспалова и некоторые другие.

Эта критика вызвана желанием отграничить три родственные научные отрасли: книговедение, библиотековедение, библиографоведение — и сохранить за каждой из них собственный предмет исследования. Однако для этого, учитывая современный этап развития социальной коммуникации, необходимо правильно определить место книги в социальной системе, что без поиска новых подходов к е? изучению вряд ли возможно. Поэтому согласно Ю. Н. Столярову, современная система документации «имеет дело с целостным документом, и вот она-то вправе претендовать на разработку общетеоретических проблем, связанных с любым, каким угодно, то есть абстрактным документом — в русле подлинного, то есть всеобщего документоведения…». В рамках книговедения эти проблемы могут быть рассмотрены относительно объекта его изучения, то есть книги, и выработаны отличные от других принципы е? исследования.

Необходимо отметить, что понятие аутентивности-неаутентивности автор характеризует как относительное: в зависимости от того, в каком семантическом процессе участвует документ, он может быть как аутентивным, так и неаутентивным. Это положение легко применить и к книге: будучи, например, экспонатом музея, она может представлять собой аутентивный документ, если же она используется с целью передачи информации, содержащейся в ней, то это неаутентивный документ. В книговедении книга рассматирвается преимущественно как документ неаутентивный.

Специфика сигнативной составляющей документа определяется е? знаковым содержанием. С этой позиции можно выделить аналоговые, символьные, предметные и другие документы. Содержание неаутентивных документов, как правило, переда? тся с помощью аналоговых и символьных знаков, поэтому на их определениях следует остановиться.

К аналоговым относятся документы, семантивная составляющая которых передана знаками, подобными означаемому объекту (аналоговыми).

Например, фотография может считаться аналоговым документом, так как объекты, изображ? нные на ней, подобны обозначаемым. К аналоговым можно отности иконографические (изобразительные) документы, так как они являются печатными, а их содержание переда? тся в виде образа.

Ю.Н. Столяров среди аналоговых выделяет и технодокументы: фонограмма, видеозапись, аудиозапись, созданные с помощью цифровой записи, аутентично воспроизводят изображение, голос объекта, поэтому являются аналоговыми документами.

Символьные, или идеографические, знаки имеют значение, выходящее за рамки обозначаемого объекта. Они чрезвычайно разнообразны, а для понимания смыслов, заложенных в этих знаках, важное значение имеет понятие кода: с его помощью символы «декодируются» и «встраиваются» в смысловые структуры сознания субъекта.

Согласно Ю. Н. Столярову, сигнативная составляющая тесно связана с таким свойством документа, как конвенциональность. Поскольку для выражения содержания документов чаще используется не одна знаковая система, то могут возникнуть трудности в процессе их классификации.

Например, содержание печатной книги может быть представлено и символьными, и аналоговыми (изографическими) знаками, а их количественное соотношение может быть различным. В этом случае общество может договориться, к какой группе относить документы, имеющие ту или иную знаковую составляющую. В современной информационной системе функционирует множество объектов, определить отношение которых к книжной системе затрудненительно именно с точки зрения знаковой составляющей, поэтому применение такого подхода позволило бы решить множество актуальных для книговедения вопросов — прежде всего в области электронной коммуникации.

4. Синтактивная составляющая реализуется в выборе закономерностей построения и оформления документа. Она имеет прямую связь с материальным и семантивным компонентом документа, так как и тот, и другой нуждаются в структурировании. В теории документа Ю. Н. Столярова понятие «синтаксис» используется в значении «структура знаковых систем, правила их образования и преобразования».

Синтактивный компонент в системе документа, согласно автору, выполняет следующие функции:

облегчает восприятие текста, экономит время на его составление и усвоение;

ориентирует в смысловых частях, позволяет отделить важное от второстепенного;

позволяет составить представление о юридической силе документа, является важнейшей имиджевой характеристикой документопроизводителя;

облегчает интерпретацию составных частей документа.

Эти функции реализуются: а) в структуре документа, под которой понимается определ? нная взаимосвязь смысловых частей, входящих в семантивный компонент; б) в инфраструктуре документа, под которой понимается комплекс взаимосвязанных обслуживающих элементов, обеспечивающих эффективное функционирование основной системы документа.

Вторым проявлением синтактивной составляющей документа является взаимосвязь его структуры и инфраструктуры. Она реализуется в конструировании материального пространства для размещения текста.

Например, совокупность структурных и инфраструктурных компонентов книги составляет художественный ансамбль, в котором гармонично сочетаются е? содержание и форма воплощения этого содержания.

5. Прагмативная составляющая определяет назначение документа, особенности его бытования во внешней среде. Это единственная составляющая документа, обусловленная его взаимосвязями с внешней средой. Более всего она отражает взаимосвязи между документом и пользователем и имеет множество разнообразных проявлений. Важнейшим признаком отграничения документа от недокумента, согласно Ю. Н. Столярову, является его ценность.

Понятие ценности, как отмечает автор, определяется по отношению к тому, насколько документ ценен для читателя, и является относительным:

для одного субъекта тот или иной документ может представлять однозначную ценность, для другого? вообще не иметь никакой ценности.

Таким образом, в прагмативной составляющей наглядно проявляется относительность документа как его сущностное качество.

Понятие ценности документа раскрывается через такие свойства его семантивной составляющей, как значимость заключ? нной в н? м информации, е? достоверность и новизна. С этой позиции книга как документ может обладать духовной, эстетической, учебной и другой значимостью. В этом смысле значимость взаимосвязана с социальным назначением документа и определяется его содержанием, а также сигнативной составляющей.

Новизна информации в свою очередь обусловлена таким признаком, как оригинальность документа. С этой позиции можно выделить оригинальный документ, содержание которого обладает новизной по отношению к содержанию других документов; компилят, семантивная составляющая которого составлена из информации, представленной в ранее опубликованных документах; стилизат — документ, внешне подражающий ранее созданному, и близкий к нему имитат, который является подделкой под настоящий документ.

Ценность заключ? нной в документе информации характеризуется и е? достоверностью. Если учесть, что под термином «достоверность» понимают объективное отражение информацией реальных процессов, то ценным, значимым является документ, фактически точно отражающий окружающую действительность в различных е? проявлениях.

Прагмативная составляющая документа реализуется и в таком его качестве, как способность документа вступать в товарно-денежные отношения, то есть иметь определ? нную цену. Это качество присуще, например, книге, цена которой складывается из материальной ценности и ценности социальной информации, заключ? нной в ней. В этом контексте большое значение приобретает проблема защиты документа, в которой, согласно Ю. Н. Столярову, нуждаются его социальная и материальная ценность. Как отмечает автор, защита документа может обеспечиваться на разных уровнях: этическом, законодательном, программном, документационном, организационном и т. д. Эта проблема является в настоящее время особенно актуальной по отношению к электронной книге.

С прагмативной составляющей, по Ю. Н. Столярову, взаимосвязаны классификации документов по целевому и читательскому назначению, а также по форме доступа, происхождению и сфере применения, форме собственности, юридическому статусу.

6. Темпоральная составляющая характеризует документ в различных временных аспектах. «Она отражает причинно-следственные зависимости в создании и дальнейшем движении документа в пространственно-временном континууме» и имеет отношение: 1) к моменту создания документа, в частности, к факту возникновения авторского права; 2) к возрасту документа; 3) к степени регулярности возникновения документа; 4) к последовательности появления документов разных поколений; 5) к этапам производства и последующей переработки документа; 6) к продолжительности интереса к документу со стороны пользователя; 7) к установлению сроков пользования документом; 8) к определению сроков его хранения.

Рассматривая существенные проявления темпоральной составляющей документа, автор выделяет рукописный, то есть неопубликованный документ, стадиями создания которого являются черновик и беловик; опубликованный и изданный документ.

Существенным для характеристики книги в целом и электронной книги в частности является то, что Ю. Н. Столяров разграничивает опубликованный и изданный документы: опубликование он считает частным случаем обнародования. Из этого следует, что опубликованным может считаться документ, не прошедший редакционно-издательской обработки, не имеющий выходных сведений, но обладающий идентификационными признаками.

Применение этой позиции к анализу книги да? т возможность причислить к книжной коммуникации рукописные книги, электронные книги, распространяемые в Интернет-среде.

Анализируя жизненный цикл документа, автор отмечает, что документ может быть воспроизвед? н и/или преобразован. Например, частным случаем воспроизведения является тиражирование, которому подвергается авторский экземпляр произведения после редакционно-издательской подготовки. Это положение также имеет немаловажное значение для характеристики электронной книги в целом и для решения е? правовых аспектов в частности, поскольку в настоящее время статус электронной книги, в которой измен? н формат представления информации при сохранении содержательного наполнения, не определ? н.

С темпоральной составляющей связано разделение документов на периодические, непериодические и спорадические. Согласно Ю. Н. Столярову, к непериодическим относятся издания, которые выходят по мере готовности и не связаны между собой. В свою очередь периодическими являются документы, публикация которых имеет регулярный характер. Автор выделяет следующие признаки периодических изданий: 1) сохраняющееся название; 2) выход в свет через регулярные промежутки времени; 3) постоянное количество номеров в год; 4) самостоятельность содержания каждого номера; 5) однотипность оформления каждого номера; 6) возрастающая нумерация каждого номера или выпуска.

Несмотря на то, что автор использует по отношению к непериодическим и периодическим документам термин «издание», из логики его рассуждений вытекает тот факт, что таковыми могут быть и неизданные, но опубликованные документы.

Что касается спорадических документов, то в государственном стандарте они названы сериальными или продолжающимися. Однако эти наименования, как отмечает Ю. Н. Столяров, выпадают из темпорального признака деления по правилам семантики, поэтому автор предлагает использовать термин «спорадическое издание». Если учесть, что в толковых словарях значение слова «спорадический» определяется как «появляющийся от случая к случаю; нерегулярный», а значение слова «сериальный» предполагает «включающий совокупность томов, объедин? нных общностью замысла, тематики, целевым и читательским назначением, выходящий в однотипном оформлении», то есть приложимо к периодическим изданиям, то по отношению к изданиям, имеющим признаки периодичности, но реализующими их менее строго, употребление наименования «спорадический» более целесообразно.

С темпоральной составляющей, согласно Ю. Н. Столярову, связано разделение документов на синхронные и диахронные. Этот вопрос имеет отношение к проблеме реальности существования электронного документа, поэтому важен для характеристики электронной книги.

Документы, выполненные на основе вещественного материала и относительно стабильные во времени, автор определяет как диахронные.

Такие документы не зависят от того момента, когда будут востребованы пользователем, поскольку информация находится в них в «состоянии постоянной готовности». Например, экземпляр печатного издания, стоящий на библиотечной полке, согласно автору, является диахронным документом.

К синхронным относятся документы, информация которых воспринимается одновременно с их созданием, или те, для создания которых в качестве материальной основы используется физическое явление волнового характера. В этом смысле электронный документ характеризуется как синхронный. Однако следует добавить и то, что синхронным он является только во время восприятия его содержания читателем.

Именно этот факт вызвал в среде документологов острые дискуссии, связанные с вопросом о существовании такого документа. Некоторые исследователи сначала отказывали понятию «электронный документ» в праве на существование, квалифицируя информацию на экране как «статический псевдоматериальный объект». Другие, следуя зарубежной традиции, предлагали обосновать его статус с помощью слов «выражение» и «воплощение»: содержание документа имеет сво? выражение, закрепл? нное в материальном носителе, а на экране монитора это выражение находит воплощение. Однако употребление слов «выражение» и «воплощение» проблему не решает, так как, во-первых, их значения сложно разграничить, а во-вторых, воплощение, выражение документа — это запись информации, осуществл? нная другим, в случае с электронным документом, способом, но суть оста? тся прежней: на экране фиксируется информация, то есть созда? тся документ.

Исходя из этого, можно сделать следующий вывод: электронный документ в зависимости от времени его восприятия читателем может быть как синхронным, так и диахронным. Синхронным он является в момент отображения информации на экране монитора, а диахронным — когда хранится на диске, винчестере компьютера и т. д., то есть в невостребованном состоянии. Это положение находит подтверждение и в работах Г. Н. Швецовой-Водки, которая отмечает, что диахронным может быть любой документ, так как передача информации во времени и пространстве? это его сущностная характеристика. Однако понятия синхронности/диахронности документа, по утверждению Ю. Н. Столярова, имеют относительный характер.

В темпоральной составляющей автор выделяет также первичные и вторичные документы, где первичные являются оригиналом, а вторичные — копией документа. С целью устранения дублирования в рамках этой составляющей более целесообразно использовать термины «оригинал» и «копиия» документа.

7. Материальная составляющая имеет отношение к носителю информации. Рассматривая документ с этой позиции, Ю. Н. Столяров пишет о необходимости выделять в составе материального компонента системы документа несколько элементов; как минимум, это материал основы и материал (вещество и энергия) записи. Автор отмечает: «поскольку общая теория документа находится на начальной стадии разработки, эта, казалось бы, очевидная двухкомпонентная структура для большинства специалистов оста? тся в тени».

Согласно Ю. Н. Столярову, материал основы может быть любым, на него нет ограничений. В ряде случаев он имеет подоснову, то есть подложку, и надоснову, например, припрессованную сверху пл? нку. Составной частью материальной основы являются и вспомогательные технические устройства, использующиеся для записи и воспроизведения информации, например, сердечники, катушки, бобины и др. Это положение имеет важное значение для характеристики электронного носителя информации, материал основы которого также обладает сложной структурой.

Весьма разнообразны геометрическая и конструктивная формы материала основы: он может иметь вид ленты, свитка, карты, гармоники,.

диска и т. д.; представлять собой прямоугольник, куб, круг, параллелепипед или иную форму, вплоть до неправильной. Материал носителя и его конструктивная форма связаны между собой в том плане, что для каждой формы выбирают наиболее подходящий материал: например, лента нуждается в гибком носителе, лист может быть сконструирован из гибкого и ж? сткого материала. С позиции конструктивной формы современные документы могут быть тр? хмерными — таковыми их делает либо объ? мное вещество записи, либо объ? мная материальная основа, либо то и другое вместе.

Автор отмечает, что материал (вещество и энергия) записи также отличается разнообразием. С течением времени вещество записи, как и материал основы, претерпело изменения: например, природные красители, которые использовались при производстве книги, в настоящее время заменены синтетическими. Главным требованием, предъявляемым к веществу записи, является его соответствие материалу основы.

К материальному носителю информации Ю. Н. Столяров причисляет и те связующие компоненты, которые используются для соединения материала основы и вещества записи. Эту роль играют, например, электрические сети, по которым переда? тся энергия, поэтому они относятся к электронному носителю информации.

Носитель информации, отмечает Ю. Н. Столяров, должен соответствовать цели, с которой на него наносится информация". Это положение является важным как по отношению к обоснованию существования электронной книги, так и по отношению к е? дальнейшему исследованию.

С особенностями материальной составляющей автор связывает способы документизации, прич? м разграничивает их по «субъекту документизации» и «природе документизации». Согласно автору, в соответствии с первым признаком выделяются рукописный, механический, автоматизированный и автоматический способы, «по природе»? физические, электрографический, электромагнитный, оптический и электронный.

Положения, выдвинутые автором в отношении материальной составляющей документа, отличаются научной новизной и соответствуют современным условиям документивной коммуникации.

В научных работах Ю. Н. Столярова выделена также перцептивная составляющая, позволяющая рассматривать документ с позиции воспринимающего субъекта и органов восприятия. Если учесть, что в современной коммуникации информация может быть воспринята с различных носителей, то в настоящее время этот аспект можно считать важнейшим при изучении документа. Однако он глубоко взаимосвязан с материальной составляющей, поэтому в данной диссертационной работе его анализ по отношению к книге осуществляется в рамках этого компонента.

Все выделенные компоненты глубоко взаимосвязаны и обусловливают друг друга. Они определяют структуру документа в соответствии с особенностями его функционирования во внешней среде и в конечном сч? те «работают на максимальное выражение его семантики, облегчая лучшее понимание содержания, значения, смысла зафиксированной в документе информации».

Исходя из результатов анализа теории документа Ю. Н. Столярова, произвед? нного в данной диссертационной работе, а также с опорой на положение о том, что «познать системный объект можно посредством рассмотрения его структуры, которая представляет собой устойчивую картину взаимных отношений элементов целостного объекта», был сделан вывод: исследование документа в работах автора осуществляется с позиций системного подхода, который может быть примен? н и к изучению книги как частного случая документа.

С позиции системного подхода документ рассматривается также в трудах Н. Н. Кушнаренко, Е. А. Плешкевича. Так, Е. А. Плешкевич, характеризуя структуру документа, выделяет три е? компонета: семантический, синтаксический и прагматический. Но справедливо и то, что более детальное рассмотрение структуры объекта делает возможным и более точное определение его функции в том или ином семантическом процессе.

Принимая во внимание сказанное, в диссертационной работе была рассмотрена возможность применения теории документа, разработанной Ю. Н. Столяровым, к системе книги. С этой целью составляющие документа, были сопоставлены с элементами книги, образующими е? внутреннюю структуру и представленными в некоторых книговедческих исследованиях (В.Ф. Кравченко). Это сравнение позволило сделать вывод о том, что элементы, входящие в состав документа в целом, вполне соотносимы с элементами книги, образующими е? обобщ? нную системную модель, хотя и не совпадают с ними в точности (Таблица 2).

Вместе с тем структура документа, представленная в трудах Ю. Н. Столярова, более точно отражает особенности современной коммуникации; в частности, анализ материальной составляющей документа предполагает использование любого материального носителя, электронного и нонэлектронного, в то время как в книговедческих подходах электронный носитель по отношению к книге не рассматривается.

На основании результатов сопоставления, а также учитывая современные способы передачи информации и принципиальное соответствие составляющих документа и элементов внутренней организации книги, в диссертационной работе был сделан вывод о возможности рассмотрения книги вообще и электронной книги в частности в качестве объекта, являющегося частью документивной системы.

Таблица 2.

Сопоставительный анализ книговедческого и документологического подходов к структуре книги и документа.

электронный книга коммуникация документ системы, которой передается зафиксированная в (на) материальном носителе информация.

Синтактивная составляющая, за которой скрываются закономерности построения и оформления документа.

Прагмативная составляющая, определяющая назначение документа, особенности его бытования во внешней среде.

Материальная составляющая, имеющая отношение к носителю информации Темпоральная составляющая.

согласованность между собой по кеглям, гарнитурам, а также с художественным оформлением книги в целом).

Подсистема оформления книги, иллюстрирование и его культура.

Содержание сопровождающего текста книги и его научное и литературное исполнение.

Системные параметры и характеристики, а также их функциональность (объем книги, ее формат, особенности бумаги и переплетных материалов).

Соотношение книги с произведением, изданием.

Такой подход да? т возможность исследовать книгу с позиций системных характеристик, в глубокой взаимосвязи е? внутренних, внешних и функциональных особенностей с условиями современной информационно-коммуникационной системы. В свою очередь это позволяет определить свойства электронной книги, отличающие е? от любого другого электронного документа и от книги традиционной, а также разграничить понятия «электронный документ», «электронное издание», «электронная книга».

Таким образом, провед? нный анализ показал, что понятие «документ» целесообразно рассматривать и в самом широком значении, и в более узком, соответствующем особенностям того семантического процесса, в котором функционирует конкретный информационный объект, то есть выделять в этом понятии субстанциональный и функциональный аспекты. Такой подход да? т возможность, понимая документ в самом широком значении, рассмотреть книгу как частный случай документа. Эта позиция в отношении книги нашла отражение в некоторых научных трудах по документологии, где представлена теория документа и рассмотрены его сущностные особенности, главными из которых названы: а) информационно-коммуникативная функция документа; б) закрепл? нность информации, представленной в документе, в (на) материальном носителе; в) относительность и конвенциональность понятия «документ»; г) знаковая сущность информации, представленной в документе.

Однако в этих трудах книга как частный случай документа подробно не изучена или е? рассмотрение ограничивается функциональными характеристиками, которые не дают возможности сколько-нибудь точно определить статус понятия «книга» в рамках документивной системы.

Несмотря на это, положения документологического подхода, касающиеся сущностных характеристик документа и его составляющих могут быть использованы для исследования книги как объекта современной коммуникативной системы, так как позволяют: 1) определить главные отличительные особенности книги как частного случая документа; 2) исходя из этого, уточнить дефиницию книги с уч? том особенностей современного коммуникативного процесса; 3) применить системный подход к анализу книги как типа документа с уч? том е? внутренних, внешних и функциональных связей в информационной системе; 4) уточнить понятие «электронная книга» и разграничить его с понятиями «электронный документ», «электронное издание».

Являясь «наддисциплинарным», документологический подход не противоречит любому другому методу изучения книги и позволяет исследовать е? с феноменологической, культурологической, философской и других точек зрения.

Но применять документологический подход к исследованию сущностных характеристик книги необходимо с уч? том е? статуса в документивной системе. Поскольку рассмотрение книги в качестве вида документа (Г.Н. Швецова-Водка) противоречит условиям современной информационной среды, был сделан вывод: характеризовать книгу как вид документа методологически некорректно. Исходя из этого, а также с уч? том того, что книга — это сложная социальная система, было сделано предположение: книгу можно изучить в качестве типа документа.

Обоснование этого потребовало решения следующих задач: 1) доказать, что с книга в системе документивной коммуникации может быть рассмотрена как тип документа); 2) определить свойства книги, присущие ей как документу; 3) определить типообразующие характеристики книги, отличающие е? от других объектов документивной системы; 4) дать общую типологию (систематику) книги как объекта документивной системы. Эти задачи были решены на основе применения к структуре книги положений, касающихся составляющих документа.

Анализ структуры книги как типа документа целью доказательства положения о том, что книга может быть рассмотрена как тип документа были проанализированы труды по документологии, в которых предприняты попытки решить вопрос о месте книги в системе документивной коммуникации. Например, в трудах Г. Н. Швецовой-Водки отмечено, что понятия «документ» и «книга» находятся между собой в родо-видовых отношениях. При этом автор предполагает, что типологию книги можно рассматривать как подраздел типологии документа, но дальнейшего развития это положение в е? трудах не получило.

Н.Н. Кушнаренко в учебнике «Документоведение» определяет книгу как вид, разновидность документа. Эти понятия автор употребляет в качестве синонимов, с чем согласиться нельзя, так как в исследованиях по методологии науки, как было указано выше, вид — более широкое понятие, чем разновидность. Н. Н. Кушнаренко отмечает, что в системе документной коммуникации самым широким является понятие «документ», оно поглощает понятия «книга» и «издание», прич? м термин «книга» она считает более узким, чем термин «издание». Видообразующие свойства книги, которые выделяет Н. Н. Кушнаренко, свидетельствуют о том, что она причисляет к понятию «книга» текстовые, вербально-письменные документы, оформленные в виде печатного издания. Несмотря на то, что такая позиция во многом соотносится с характеристикой книги в книговедении, она, как уже отмечалось выше, не соответствует современному состоянию книжной коммуникации, поэтому с целью определения типологических свойств книги за основу этот подход брать нельзя.

В работах Ю. Н. Столярова книга как вид или тип документа также не рассматривается. Однако теория документа, представленная в его трудах, и е? применение к исследованию книги как частного случая документа позволяет выделить не только общие свойства, сближающие книгу с документом, но и специфические, присущие только книге. Исходя из теоретических положений, составляющих основу теории документа Ю. Н. Столярова, становится возможным: а) рассмотреть книгу как обширную группу документных объектов, которые отличаются друг от друга множеством признаков, но, тем не менее, обладают свойствами, позволяющими объединить их, то есть в качестве типа документа; б) исследовать составляющие книги в соотношении с составляющими документа и на этой основе выделить типообразующие свойства книги.

Предпосылки к исследованию книги как типа, а не вида документа присутствуют в теории неч? тких множеств, на которой, согласно законам логики, основана типология как метод исследования. В настоящее время теория неч? тких множеств, разработанная в трудах Л. Заде, Р. Ягера, Т. Тэрано, К. Асаи, К. Сугенто, С. Д. Штовбы, А. П. Ротштейна, А. К. Конышевой, Д. М. Назарова и др. вс? чаще применяется для изучения сложных социологических явлений, к которым относится и книга.

Одним из исходных положений неч? ткой логики является следующее: методы анализа систем, основанные на высокой точности, не способны охватить вс? многообразие объектов, принадлежащих к этим системам; в свою очередь использование понятий неч? ткой логики позволяет изучить системы, состав которых представлен огромным множеством разнообразных объектов.

В основе понятия неч? ткого множества лежит представление о том, что составляющие данное множество элементы, обладающие общим свойством, могут обладать этим свойством в различной степени и, следовательно, принадлежать к данному множеству с различной степенью. «При таком подходе высказывания типа „такой-то элемент принадлежит данному множеству“ теряют смысл, поскольку необходимо указать, „насколько сильно“ или с какой степенью конкретный элемент удовлетворяет свойствам данного множества». Это свидетельствует о том, что неч? ткая логика предлагает иной уровень мышления, благодаря которому творческий процесс моделирования систем происходит на наивысшем уровне абстракции.

С целью изучения таких систем в неч? ткой логике вводится понятие «лингвистической переменной», которая представлена не числом, а словом или словосочетанием и является менее конкретной, чем численная величина.

Совокупность значений этой переменной составляет «терм-множество», способное иметь неограниченное количество элементов, каждый из которых может быть выражен в численном эквиваленте: 1+2+3+4+5… 100… Это является так называемой базовой переменной лингвистической переменной.

Лингвистическая переменная может быть составной и состоять из нескольких компонентов. В книге «Понятие лингвистической переменной и его применение к принятию приближенных решений» Л. Заде приводит пример для лингвистической переменной «Джон», которая состоит из таких компонентов, как возраст, внешность, рост и т. д. В этом случае каждый компонент будет представлен определ? нной базовой составляющей, значения которой располагаются в соответствующем ей интервале: «возраст» — молодой, среднего возраста, старый; «рост» — высокий, средний, низкий и т. д. В свою очередь значение каждого компонента, например «молодой», является названием некоторого неч? ткого ограничения на базовую переменную, например «возраст». Смысл этого ограничения определяется функцией его совместимости. Понятие совместимости в неч? ткой логике отлично от понятия вероятности и характеризуется тем, что все значения переменной, расположенные в промежутке от 0 до 1, в той или иной степени относятся к доминанте множества, а все выходящие за эти рамки? нет.

Если учесть, что книга является сложной социальной системой, а в современной информационной среде предметы книжной коммуникации очень разнообразны, то такой подход можно применить и к книге. В этом случае лингвистическая переменная «книга» будет характеризоваться как составная и включать в себя множество компонентов. Каждый из них имеет свои значения. Скажем, компонент «материальный носитель» будет состоять из базовой переменной, включающей в себя значения «электронный», «нонэлектронный». В свою очередь каждый компонент базовой составляющей также будет представлен своими значениями. Например, компонент «электронный» может обладать значениями: «дисковый», «ленточный» и т. д.

Таким образом, совокупность значений базовых составляющих будет представлять неч? ткое, «размытое» множество предметов, расположенных в интервале «книга — не-книга». Количество предметов, включ? нных в это множество, не ограничено. Чтобы его определить, необходимо найти те главные признаки, которые отличают книгу от не-книги, то есть отграничивают е? от другого типа документа. Они и будут типологическими.

Определение таких признаков позволит выделить книгу из документивной системы и всесторонне исследовать е? с точки зрения современного коммуникативного процесса.

Возможность рассмотрения книги в качестве типа документа подтверждается исследованиями, представленными в трудах по методологии познания, где доказана недостаточность классификационного метода в исследованиях сложных, многокачественных и многоаспектых объектов, а также определена моделирующая функция типологии, позволяющая выстроить группировку объектов на высоком уровне обобщения, то есть создать модель, образ того или иного понятия. Это положение можно подтвердить, обращаясь к книговедческим исследованиям, в которых книга рассматривается с позиции категориального подхода и выстраивается типологическая модель книги.

Анализируя книгу как тип документа, правомерно предположить, что, как и любой документ, она обладает всеми свойствами, которые присущи документу в целом, в самом широком понимании, и выполняет присущую ему функцию.

Главной для книги является коммуникативно-информационная функция, заключающаяся в том, что она участвует в коммуникативном процессе и призвана передать ту или иную информацию во времени и пространстве. Определяя функции книги, А. М. Иоффе отмечал, что она возникла в ответ на потребность общества закрепить, сохранить, передать информацию и с самого начала выступает как источник социальной информации, а также как средство развития накопленных человечеством знаний. В этом плане коммуникативная, или информационно-коммуникативная функция книги является универсальной и соотносится с функциональной характеристикой документа, который является объектом, заключающим в себе определ? нную информацию.

Информация, содержащаяся в документе, закреплена в (на) определ? нном материальном носителе. Это свойство присуще и книге.

Носитель информации может иметь любую природу, в том числе и волновую; в этом случае мы имеем дело, например, с аудиокнигой или с книгой, для воспроизведения которой необходимо определ? нное компьютерное устройство.

Как тип документа книга имеет знаковую природу. Положение о знаковой сущности книги было выдвинуто в трудах Е. Л. Немировского и раскрыто во многих работах по книговедению (И.Е. Баренбаум, А. А. Гречихин, А. А. Беловицкая и др.) и документоведению (А.В. Соколов, Ю. Н. Столяров, Г. Н. Швецова-Водка, Е. А. Плешкевич, Н. Н. Кушнаренко и др.).

Если рассматривать книгу в качестве типа документа, то следует также признать, что она обладает и такими признаками документа, как условность, относительность, конвенциональность. Эти свойства по отношению к книге в книговедческих работах не рассматриваются, хотя в трудах С. П. Омилянчука, А. А. Гречихина, А. А. Беловицкой, где содержатся основы категориального подхода и книга исследуется в качестве абстрактного понятия, высшей книговедческой категории, а также содержатся предпосылки для обоснования применения указанных признаков в книжной коммуникации.

Между тем рассмотрение понятия «книга» как условного, относительного и конвенционального позволяет устранить противоречия, присутствующие в его дефинициях. Если для термина «книга» эти признаки считать основополагающими, то становится возможным, с одной стороны, договориться о причислении к этому понятию объектов, которые по тем или иным причинам трудно отнести к книжной коммуникации. С другой стороны, эти свойства позволяют разграничить книгу и не-книгу.

Условия современной коммуникационной системы таковы, что определить точное отношение того или иного объекта коммуникации к книге иногда очень сложно. Согласно теории неч? тких множеств, тип «книга»? это размытое множество предметов, однако отдельные его объекты могут обладать лишь некоторыми сущностными свойствами книги или только одним, что может затруднить процесс типологизации. В этом случае конвенциональность понятия «книга» позволит договориться о том, какие конкретные объекты коммуникации мы к ней причисляем, а какие нет.

Например, программное обеспечение по главным признакам сложно отличить от электронной книги: это заверш? нный информационный продукт, закрепл? нный на электронном носителе, который является объектом товарно-денежных отношений, а также имеет социальную значимость. Но можно договориться не считать данный продукт книгой, что в целом будет верным, так как он представляет собой машиночитаемый код, предназначенный для преобразования и воспроизведения информации компьютером.

Особенно важно положение об условности, относительности и конвенциональности понятия «книга» для тех информационных объектов, которые ещ? не изобретены, но когда-нибудь будут созданы, так как их функционирование в информационной среде сложно осмыслить сразу.

Принимая во внимание условность, относительность понятия «книга» и признавая абстрактность этого термина, можно утверждать: понятие «книга» так же, как и понятие «документ», имеет субстанциональное и функциональное значения. Первое присуще книге, рассматриваемой как категория, и отражает главные типологические свойства всех объектов, к нему причисляемых. Второе будет характеризовать конкретный материальный объект, в котором реализуются данные свойства, но тем не менее отличающийся своеобразием. Подтверждение этого положения присутствует в работах некоторых книговедов. Например, И. Г. Моргенштерн в статье «Динамика и статика книги» указывает на необходимость «предварительно разделять понятия «абстрактная книга» (книга как понятие), «реальная книга», «конкретное издание книги», «экземпляр книги».

Исходя из сказанного, можно выделить функции и признаки книги, присущие ей как типу документа:

важнейшей для книги, как и для документа в целом, является функция передачи информации во времени и пространстве;

информация, представленная в книге, существует на том или ином материальном носителе / многих носителях;

содержание книги выражено в знаковой форме;

понятие «книга» характеризуется относительностью, условностью, конвенциональностью.

Однако для того, чтобы тип «книга» был выделен среди других объектов документивной системы, необходимо определить и те свойства книги, которые можно считать типологическими, то есть е? сущностные свойства. С этой целью правомочно предположить, что книге присущи те же составляющие, которые свойственны документу как таковому. Если учесть, что в рамках составляющих документа проявляются его специфические признаки, то в этом случае отличительные свойства книги, которые могут стать основой е? типологической характеристики, необходимо определять с уч? том того, как они проявляются в главных составляющих книги. Для доказательства этого положения необходим их анализ применительно к книге как типу документа.

Документу свойственна номинативная составляющая, е? можно выделить и по отношению к книге. Номинативной составляющей книги может считаться е? определение как типа документа, формулировка которого целесообразна только после рассмотрения других компонентов.

В теории документа выделена его семантивная, то есть информационная составляющая, книге она присуща тоже. Анализируя семантивную составляющую по отношению к книге, следует исходить из того, что е? содержание, какой бы сферы оно ни касалось, — это продукт духовной деятельности, «форма активного отношения человеческого сознания к окружающему миру». Результатом такой деятельности являются: «а) новые идеи, образы, представления, ценности, воплощающиеся философских системах, научных теориях, произведениях искусства, моральных, религиозных, правовых и иных воззрениях; б) духовные общественные связи индивидов; в) сам человек». Духовное содержание книги, согласно И. Г. Моргенштерну, является компонентом, определяющим е? сущность.

Книга — это не только продукт духовной деятельности, но и мощный фактор е? развития, выполняющий функцию воздействия на интеллектуальную и эмоциональную сферу читателя. Оценивая роль книги в социокультурном развитии общества, академик А. М. Панченко назвал е? «духовным руководителем», «вместилищем вечных идей». Такая позиция отражена в многочисленных книговедческих исследованиях (М.Н. Куфаев, Н. М. Сикорский, Е. Л. Немировский, В. П. Ляхов, А. И. Барсук, В. И. Васильев, Б. В. Ленский, В. В. Добровольский, М. П. Ельников, Е. П. Шеметова и др.), где книга рассматривается как объект культуры и искусства, как «социальный артефакт», «аккумулятор и преобразователь знаний и культуры вообще». Таким образом, семантивная составляющая книги как результата духовной деятельности человека тесно связана с е? функциями в социуме.

На XIII международной научной конференции по проблемам книговедения (апрель 2014 г.) было отмечено, что по своим основным функциям книга в культурном, образовательном и информационном пространстве является:

«источником знаний, просвещения и прогресса, базой для формирования массива национальных литератур;

основой вхождения России в мировую цивилизацию, источником культурной жизни в настоящем и через настоящее в прошедшем и будущем;

хранительницей высших смыслов отечественной культуры, главным е? строительным материалом;

действенным инструментом формирования новых культурных ценностей, инструментом, с помощью которого шло преобразование русской культуры;

средством познания языка, сохранения его чистоты и национальной самобытности".

Такой подход позволяет разграничить книгу и другую печатную продукцию, в этом смысле книга? это тип документа, к которому уже нельзя причислить трамвайный билет, банкноты, афиши и т. д., так как эти документы существуют в коммуникационных системах, отличных от книжной, и выполняют другие функции.

Однако при анализе семантивной составляющей необходимо учитывать конвенциональность понятия «книга». В этом смысле объектом книжной коммуникации может быть документ, не содержащий высшие смыслы русской культуры, но несущий социально значимую информацию, например детектив, который мы читаем в дороге. Он выполняет не только коммуникативную, но и рекреативную функции и является социально важным объектом, так как помогает читателю интересно провести время.

Здесь проявляется глубокая взаимосвязь семантивной составляющей с прагмативным компонентом системы книги.

Следует также отметить, что анализ книги как типа документа в этом ключе не противоречит е? изучению с культурологической или феноменологической позиций, как это представляется некоторым книговедам. Например, В. В. Добровольский в статье «Книга и документ: феномены двух субкультур» отмечает, что книга и документ принадлежат к различным субкультурам. Здесь, во-первых, вызывает сомнение целесообразность употребления термина «субкультура». В справочной литературе это понятие трактуется как «конкретная форма бытия общечеловеческой культуры, совокупность символов, идей, убеждений, ценностей, норм, образцов поведения, применимых тем или иным сообществом или какой-либо социальной группой», «особая сфера культуры, суверенное целостное образование внутри господствующей культуры, отличающееся собственным ценностным строем, обычаями, нормами», поэтому по отношению к сфере коммуникации более целесообразно употреблять термин «культура».

Во-вторых, основу авторской позиции составляет ограниченное представление о документе как информационном объекте. Он считает, что цель книжной культуры? «сохранение и умножение знаний», в то время как документивная культура призвана обеспечивать управление в различных сферах деятельности. В документивной культуре, согласно В. В. Добровольскому, главной является информационная составляющая, прежде всего оперативного характера, а книжная «представляет собой производное от культуры в целом…, является основной научной категорией книговедения». Такой подход к сущности документа противоречит не только многим современным исследованиям в области теории документа, но и определению термина «документ», принятому Международной организацией по стандартизации (ISO). Также следует отметить, что в книге, как и в любом документе, главной является информационная, то есть содержательная, составляющая, в противном случае она далеко не всегда выполняла бы свои функции. Представление о книге как об универсуме культуры как раз и связано с целостностью всех взаимодействующих событий, явлений и процессов материальной и нематериальной культуры, имеющих отношение к созданию и бытованию книги в обществе. Такой подход вовсе не мешает выделять книгу в документивной системе и говорить об особой книжной культуре, сущность которой прежде всего информационная.

Аргументируя свою позицию, В. В. Добровольский обращается и к законам логики. Согласно его рассуждениям, положение о книге как виде документа не соответствует закону обратного отношения объ? ма и содержания понятия. Автор пишет: «Постоянно применяемый предельно широкий объ? м понятия „документ“ обозначает любой физический носитель информации и собственно имеет предельно узкое содержание, что сущностно игнорирует важнейшую характеристику книги — е? содержание. Поэтому термин, это допускающий, может употребляться в очень ограниченном содержательном секторе, главным образом как обобщающее лингвистическое понятие, удачно применяемое для сокращения перечисления видов документов в библиотечно-информационных фондах».

Однако в рассуждениях В. В. Добровольского присутствует логическое несоответствие: автор сопоставляет содержание понятия «документ» и содержание книги как объекта коммуникации, что вед? т к подмене понятий.

Следует также отметить, что закон, на который ссылается автор, применим к понятиям, находящимся в отношениях «частного» и «общего» или, точнее, «вида» и «рода». Например, содержание понятия ч? тного числа богаче понятия натурального числа. Поэтому объем ч? тного числа уже объ? ма натурального числа. Если учесть, что книга — это не вид, а тип документа, «размытое множество» предметов, то применение данного закона с целью аргументации параллельности книжной и документивной культур также является нелогичным.

В этом смысле необходимо учесть и то, что духовная деятельность, к которой принадлежит книжная культура, заключается в передаче определ? нных смысловых структур. Создаваемые в ней предметы, хотя и имеют материальное выражение, выступают лишь формой и носителем нематериальной смысловой информации. В этом плане семантивная составляющая книги как типа документа тесно связана с сущностью понятия «информация». Идеи, ставшие содержанием книги, остаются в сознании человека через их образное и чувственное восприятие, которое, в свою очередь, зависит от системы социокультурных и психических обстоятельств, формирующих это восприятие. Иными словами, информация, являясь результатом «восприятия, то есть выделения сигнала из окружающей среды; его распознавания (идентификации); верификации, то есть расшифровки значения…», порождает в сознании читателя определенный смысл, который человек приписывает данным на основании известных ему правил представления в них фактов, идей, сообщений. Информация не может быть выражена никаким другим способом, кроме знака, поэтому смысловое содержание книги читатель постигает, воспринимая, декодируя знаки, использованные в ней для передачи информации.

Анализируя семантивную составляющую книги, необходимо отметить и то, что в некоторых книговедческих и документологических исследованиях в качестве одного из главных признаков, характеризующих книгу как объект коммуникации, выделяется стабильность е? содержания. Однако даже в печатной книге это качество реализуется далеко не всегда. Например, изменяется содержание справочной литературы; в одной и той же книге, воплощающейся в различных изданиях, могут иметь место изменения в части е? иллюстрирования, введены новые компонеты и т. д.

В статье «Динамика и статика книги» И. Г. Моргенштерн, отмечая способность книги к изменению, пишет об идее «вечной энциклопедии», которая как раз и заключается в постоянном обновлении е? содержания.

Автор также призна? т, что изменяемость содержания присуща прежде всего электронной книге, и это является вполне оправданным: для того, чтобы обновить его, не требуется переиздания. Однако далее, определяя условия для признания электронного документа книгой, И. Г. Моргенштерн пишет:

«…признаком электронной книги, так же, как и традиционной, является стабильность е? содержания и статичность знаковой формы. Электронная книга принципиально защищена от изменения е? текста пользователем базы данных и доступна только для прочтения».

Отчасти с этим утверждением согласиться можно: книга, и электронная в том числе, в большинстве случаев является документом, созданным только для прочтения. Однако очевидна и его относительность, так как в современной электронной среде существуют информационные объекты, содержание которых пишется и правится читателем, и в этом важнейшая функция таких документов. Примером может служить Википедия, в создании которой участвует множество читателей, выступающих в роли соавторов. Признак неизменности содержания книги вряд ли можно считать типологическим ещ? и потому, что с его помощью не всегда можно отличить книгу от других типов документов, например управленческих, юридических и т. д. Скажем, в содержание принятого юридического закона читатель также не может внести никаких поправок. Подвергается сомнению и стабильность знаковой формы книги, так как в случае использования разных носителей одна и та же информация может быть представлена с помощью различных знаков.

Таким образом, принимая во внимание условность, относительность и конвенциональность понятия «книга», можно заключить, что с позиции семантивной составляющей книга — это документ, как правило, представляющий собой не только продукт духовной деятельности, но и социальный объект, сохраняющий и приумножающий духовные и культурные ценности. В этом плане книга является уникальным документом, объектом культуры и искусства. К книжной коммуникации принадлежат и те объекты, которые содержат любую социально значимую информацию.

Так как информационная сущность книги связана с передачей заключ? нных в ней смыслов, она имеет семиотическую форму. Под термином «семиотическая форма» следует понимать не жанр или язык произведения (А.А. Гречихин), а ту сигнативную составляющую, в виде которой может быть реализовано содержание книги.

3. Документу как объекту коммуникации свойственна сигнативная, то есть знаковая составляющая. Она характерна и для книги, поскольку е? содержание выражено в знаковой форме. Анализ сигнативной составляющей книги, так же. как и сигнативной составляющей документа, необходимо осуществлять с уч? том того, что информация, переданная в ней, является внешней по отношению к книге. С этой позиции в рамках книговедения книгу можно характеризовать как неаутентивный документ. Однако в другой социальной системе она может функционировать как документ аутентивный, поэтому данное свойство книги является относительным.

Чтобы разграничить книгу и другие неаутентивные документы с позиции сигнативной составляющей, необходимо учитывать, что е? содержание может быть передано с помощью различных искусственных, изобретенных человеком знаков. Согласно этому, к книге можно причислить объекты, где для пердачи информации использованы как иконические, так и символьные знаки. Особенности современной книжной коммуникации показывают, что наряду с текстом и иллюстрациями содержание книги может быть представлено видеои аудиофайлами, мультимедийными изображениями.

Однако специфика книги как типа документа заключается в том, что е? информационную основу составляют вс? же знаки-символы, среди которых языковые являются «системообразующими», именно с их помощью переда? тся б о? льшая часть содержания книги. Значение этих знаков для развития общества и цивилизации в целом трудно переоценить: основанные на соотношении предмета, явления, действия, признака и т. д. с устным или письменным словом, они создают абстрактный образ действительности, способствуют осознанному восприятию информации и воплощают понятия с такой полнотой и глубиной, которая недоступна изобразительному представлению содержания.

Это положение находит подтверждение в работах Ч. Пирса.

Характеризуя сущность символьного знака, автор отмечает, что символ оказывает влияние на мысль и поведение интерпретатора, а его ценность заключается в том, что он «служит для придания рациональности мысли и поведению и позволяет нам предсказывать будущее». В этом смысле языковые знаки, составляя сигнативную основу книги, определяют и е? функции в обществе.

На основе классификации знаков, представленной в семиотике, где к знакам-символам относятся и языковые единицы устной речи, к книге как типу документа можно причислить аудиокнигу. В семиотике зрительные, слуховые, осязательные и обонятельные знаки выделяются параллельно с иконическими, индексными и символьными и не исключают друг друга, то есть зрительные могут быть как письменными, так иконическими, а устные? как символьными, так и индексными. В этом плане нельзя согласиться с утверждениями тех книговедов и документологов, которые характеризуют современную книгу только как объект, имеющий письменный план выражения.

Утверждение, что книга — это тип документа, содержание которого переда? тся в основном языковыми знаками-символами, соответствует бо? льшей части объектов книжной коммуникации, однако в некоторых случаях является спорным. Например, содержание сборника репродукций художественных полотен переда? тся в основном иконическими знаками, а символьные являются вспомогательными; некоторые детские издания также состоят в основном из иллюстраций и т. д. Устранить это противоречие можно, если обратиться к такому признаку, как конвенциональность. С уч? том духовной сущности таких документов, их функциональных характеристик и других признаков, договор? нность о том, что они являются книгами, будет вполне обоснованна и вопроса об их месте в составе книжной продукции больше не возникнет.

Наоборот, можно условиться не считать книгой документ, основу которого составляет только видеоматериал: несмотря на то, что видеоинформация воспринимается визуально, этот процесс не связан с абстрактным мышлением, которое является главным при восприятии символьной знаковой информации.

Принимая во внимание положение о том, что знак — это единство плана содержания и плана выражения, можно говорить о глубокой взаимосвязи семантивной и сигнативной составляющих книги. В этом смысле объединение всех знаков в книжное пространство прежде всего обусловлено требованием наилучшего выражения в знаковой форме смыслового наполнения книги. Оптимальное сочетание различных знаковых систем позволяет читателю не только понять содержание, но и воспринять его на интеллектуальном, эмоциональном, эстетическом уровнях, составить представление об образе автора и т. д.

Поскольку в печатной книге можно совместить только символьные и иконические знаки, в книговедении в рамках этой проблемы традиционно рассматривались вопросы, касающиеся качества иллюстративного ряда, особенностей его сочетания и соотношения с текстом. Электронные носители информации позволяют соединить в одном тексте алфавитный знак, иллюстрацию и видеоизображение, сопроводить их звуком, динамичными и статичными мультимедийными объектами. В этих условиях очень важно выявить способы, позволяющие перенести принципы объединения знаковых систем, разработанные по отношению к печатной книге, в мультимедийное пространство. Это позволило бы создать в электронной среде качественно новый книжный продукт, имеющий не только интеллектуальное, но и эстетическое значение. Подобных исследований в современном книговедении пока крайне мало.

Таким образом, с позиции синтактивной составляющей книга — это, как правило, неаутентивный документ, семиотическая форма которого организована при помощи разнообразных знаков, однако основное е? содержание переда? тся с помощью знаков-символов. Проблема разграничения книги и не-книги с уч? том знаковых систем, используемых для передачи информации, тесно связана с понятием конвенциональности.

4. Книге как типу документа присуща и синтактивная составляющая, призванная обеспечить эффективность книжной коммуникации. Как и в случае с документом, она может иметь два проявления, первое реализуется через целесообразность, рациональность построения структуры и инфраструктуры книги.

Структуру книги организуют особенности художественного оформления, шрифтового и иллюстративного комплексов, а также их гармоничное сочетание, принципы которого достаточно полно изучены во многих книговедческих трудах (В.А. Фаворский, В. Ф. Кравченко, В. П. Ляхов, М. П. Ельников, Ю. Я. Герчук, С. Г. Антонова и др.), но по отношению только к печатной книге.

Так, В. Н. Ляхов характеризует структуру книги как «закономерную организацию е? материальных элементов и их связей, взаимоопределенных общей функцией целого». Исходя из того, что главной для книги является коммуникативная функция, автор рассматривает книгу в качестве целостного материально-духовного комплекса, имеющего не только планы выражения:

информацию и материальные средства е? передачи,? но и планы восприятия: «утилитарный (книга — приспособление для чтения, средство передачи информации) и эстетический, связанный с оценкой материальной формы книги с точки зрения идеала прекрасного».

В соответствии с этим в структуре книги В. Н. Ляхов вычленяет две принципиально различные организации: а) смысловую информацию, которая реализуется в текстовом комплексе книги как главном объекте внимания читателя; б) «приспособления», обеспечивающие наиболее эффективное взаимодействие читателя с книгой. Согласно автору, они реализуются как службы, в состав которых входят: 1) служба смысловой организации текстового сообщения; 2) служба материально-конструктивной организации книги; 3) служба зрительной ориентации книги; 4) служба наглядной информации; 5) рекламно-пропагандистская служба.

Такой подход, как было отмечено выше, вполне соотносится с рассмотрением документа в этом контексте. Например, все составляющие документа, начиная с сигнативной, можно характеризовать как своеобразные «службы», помогающие передать информационное сообщение. Однако по отношению к книге необходимо внести и некоторые уточнения.

В соответствии со структурной характеристикой документа, содержательная, то есть смысловая часть книги как типа документа, относится к семантивной составляющей. Знаковое разнообразие, с помощью которого выражен смысл, заключ? нный в книге: иллюстрации, схемы, рисунки, графики, формулы, аудио и видеофайлы и т. д. — характеризует сигнативную составляющую. Поэтому к синтактивной составляющей с позиции документологического подхода можно отнести те элементы, которые используются с целью организации всех знаков в общий текст книги. К ним, исходя из положений, выдвинутых в книговедческих исследованиях, в частности, в трудах В. Н. Ляхова, можно отнести:

1) аппарат зрительно-смысловой структуризации текста: пробелы, интерлиньяж, абзацные отступы, втяжки и т. д.;

аппарат смысловой рубрикации, к которому относятся словесные или цифровые заголовки и который организует внимание читателя, направляет его на «улавливание внутренней связи частей»;

аппарат смысловой акцентировки отдельных моментов в тексте, к нему относятся подч? ркивания, разрядки, смены кегля, гарнитуры, цвета и т. д.

В.Н. Ляхов отмечал, что эти элементы книги играют роль «интонации голосового жеста в устной речи»; 4) аппарат пространственной разв? рстки текста сообщения и книжной конструкции, главный принцип строения которого — «нарезка сообщения на отдельные равные «порции», удобные для зрительного восприятия: строки, полосы, страницы и т. д.; 5) аппарат зрительной ориентировки в книге, состоящий из таких элементов, как колонтитулы, колонцифры, рубрики, оглавление и т. д.

Эти компоненты помогают читателю ориентироваться в содержании книги, во многом определяя его смысловую целостность.

Инфраструктуру книговеды считают обязательным элементом общей модели книги и характеризуют е? как содержание сопровождающего текста, которое составляет вспомогательная информация, призванная передать общие сведения об издании, помочь читателю ориентироваться в н? м, сообщить дополнительные сведения и т. д. В трудах В. Н. Ляхова инфраструктура книги отнесена к материально-конструктивной «службе».

Автор отмечает, что книга состоит из «гнезда», в котором несколько текстовых сообщений, разнохарактерных по функциям (основной текст сообщения, относящиеся к нему вспомогательные и служебные тексты, далее сопровождающие издательские тексты и т. д.). Сложность их состава зависит от назначения книги. Их значимость, а также соподчиненность устанавливается по отношению к книге как к конкретному изданию.

Согласно этому, в инфраструктуре книги следует выделять два элемента: а) вспомогательные и служебные тексты, призванные дополнить и/или пояснить информацию, содержащуюся в основном тексте: библиографические списки, ссылки, разного рода указатели, перечни, глоссарии, приложения и т. д.; б) сведения об издании, которые помещаются на обороте титульного листа и служат для облегчения деятельности таких социальных институтов, как библиотеки, книготорговые и книгораспространительские, архивные и другие организации: индексы ББК, УДК, регистрационно-идентификационный номер ISBN, библиографическое описание, библиографическая аннотация и т. д.

Первые являются необходимым атрибутом книги, если е? рассматривать в субстанциональном плане. Известно, что эти элементы использовались уже в древнерусских богослужебных книгах для удобства работы с основным текстом. Например, отсылки или указания, где можно найти предназначенный для той или иной службы отрывок текста, содержатся в одном из самых древних памятников русской книжности? «Остромировом Евангелии». В процессе эволюции книги содержание и оформление этих элементов изменялось и совершенствовалось, а в современной книге многие из этих элементов являются обязательными.

Сведения об издании, или выходные сведения, не являются атрибутом книги как таковой. Это можно подтвердить тем, что они отсутствуют у рукописной книги, могут быть не указаны в электронной книге, распространяемой через Интернет, но обязательны, например, для депонированной книги, которая не является изданием. Однако в условиях глобализации информационных процессов книга вс? больше нуждается в таких сведениях, поскольку они используются для е? идентификации, а также с целью продвижения информации о ней в социальной среде. Если они отсутствуют, то книгу нельзя будет включить в базы данных, разместить информацию о ней в электронной библиотеке и т. д. Правила составления и организации таких сведений определены государственными стандартами в области книжного дела.

Таким образом, к сущностным свойствам книги можно отнести наличие тех элементов инфраструктуры книги, которые помогают работать с е? основным текстом. Элементы, использующиеся для идентификации книги, к таким признакам не относятся, но их роль в современной коммуникационной системе возрастает.

Вторым проявлением синтактивной составляющей книги являются закономерности объединения е? структурных и инфраструктурных компонентов в целостное книжное пространство. Они хорошо разработаны по отношению к печатной книге, однако специфика электронной коммуникации не отрицает возможности их применения к синтактивному строю электронной книги, а только вносит в этот процесс отдельные коррективы.

Особенности использования всех элементов синтактивной составляющей книги определяются е? социальным назначением и читательским адресом. Например, кегль шрифта в книге, предназначенной для детского чтения, отличается от кегля в книге для взрослых, от возрастной категории читателей зависит и количество буквенных знаков на странице, и количество иллюстраций. Необходимым атрибутом научной книги являются библиографические ссылки, в учебной литературе в качестве обязательного элемента используется глоссарий. С уч? том этого определяется содержание и оформление приложений, оглавления и т. д.

Вопросы, касающиеся синтактивной составляющей, крайне актуальны для электронной книги. Принципы целесообразности и рациональности е? построения должны быть реализованы не только в организации структуры содержания или инфраструктуры, но и в реализации гиперссылочных связей, в построениях, касающихся интерактивного характера, в выборе видеои аудиофайлов, мультимедийных элементов и т. д. Очень важной в плане реализации смысловой структуры текста является проблема выбора шрифтового разнообразия электронной книги, так как е? читатель имеет возможность настраивать шрифт «под себя», а также выделять с его помощью различные части текста. Рациональность структуры электронной книги зависит и от настройки параметров страницы, и от величины электронного листа, которая взаимосвязана с гипертекстовой структурой электронного формата, и от процентного соотношения различных знаковых систем, в ней используемых. Все эти вопросы требуют своего разрешения как с теоретических, так и с практических позиций.

Таким образом, анализ особенностей синтактивной составляющей позволяет сделать вывод: книга — это, как правило, документ, имеющий организованную структуру и инфраструктуру, характер которых напрямую зависит от е? социального назначения и читательского адреса.

Типологическим признаком книги является наличие в е? инфраструктуре вспомогательных текстов, призванных дополнить или пояснить основное содержание книги.

5. Прагмативная составляющая документа позволяет охарактеризовать его с ценностных позиции. Если положения, касающиеся этих качеств документа применить к книге, то можно утверждать: ей также присущи ценностные характеристики; они проявляются прежде всего в том, что книга обладает духовной, эстетической, учебной и другой ценностью. Этот признак может выступать в качестве важнейшего для отграничения книги от не-книги. Однако, определяя е? ценностный аспект, необходимо учитывать относительность самого понятия «ценность».

В книговедческих трудах проблема ценности книги изучается по отношению к е? системе в целом. Но так же, как и в документологии, ценностная сущность книги рассматривается книговедами с позиции социальной значимости. Так, А. А Гречихин считал социальную значимость книги научной категорией, отражающей качественную избирательность социальной информации, заключ? нной в конкретной книге, то есть е? новизну, полезность и т. д. Он характеризовал это качество как одно из основных, участвующих в типологизации книги: «Именно ценностную обусловленность книги как способа информационного общения мы считаем возможным положить в основу е? систематизации на высшем, типовом уровне». Это, отмечал автор, соответствует принципу деятельности, суть которого в том, что книга как универсальный способ духовного общения придает человеческой деятельности необходимый общественный характер.

Она выступает в качестве своеобразного опосредствующего звена в перераспределении информационного результата, человеческой деятельности в совокупную общественную деятельность (общественное сознание).

Такой подход отраж? н и в трудах книговедов, где ценностная сущность книги тесно связана с понятием книжной культуры. Так, Е. П. Шеметова, подч? ркивая деятельностную сущность книги, характеризует е? как особый артефакт, обеспечивающий взаимодействие «как внутри субъектно-деятельностного образования „автор-издатель-читатетель“, так и в окружающем социокультурном пространстве». Социальную значимость,.

согласно автору, книга приобретает в процессе книгоиздания и книгораспространения, поскольку «изменяет форму своего существования и в результате становится социальным артефактом», то есть своего рода источником культуры, системой новых ориентационных ценностей.

«Путь» оценки социальной значимости книги, считает Е. П. Шеметова, соотносится с определ? нной областью знаний, что позволяет наметить критерии определения недостатков и достижений. Книга рассматривается через призму той или иной науки, затем включается в систему междисциплинарных связей, что, в конечном сч? те, помогает охарактеризовать е? место «во всей системе тех ценностей, на пересечении которых она находится».

Содержание понятия «книжная культура» распространяется книговедами как на содержание книги, так и на е? материальное воплощение.

Не случайно В. А. Фаворский характеризует книгу как произведение искусства во внутреннем и внешнем его воплощении, Е. П. Шеметова взаимосвязывает ценностную составляющую книги с принципом ответственности, имеющим этический смысл. «Именно принцип ответственности,? пишет она,? пронизывает собой все аспекты книжного дела и позволяет любой из них возвысить до уровня книжной культуры».

Этот аспект книги как объекта социальной коммуникации взаимосвязан с эстетической функцией, которую, согласно Г. Н. Швецовой-Водке, книга выполняет в большей степени, чем любой другой документ.

Автор отмечает, что из неизданных произведений эта функция присуща лишь художественным, изобразительным и музыкальным произведениям, но любая книга-издание, в том числе и аудиальное, машиночитаемое издание, «должна быть выполнена по законам эстетики, законам искусства книги».

Такую же позицию занимал В. Н. Ляхов, который писал, что эстетическая функция книги является постоянным фактором, «воздействующим на весь процесс е? создания».

Оригинальную точку зрения на проблему ценностной составляющей книги высказал В. П. Леонов в статье «О гравитации печатной и электронной книги». Подвергая анализу понятие гравитации по отношению к книге, автор приходит к выводу, что каждая книга имеет свою силу «притяжения» для читателя, так как отвечает не на те вопросы, которые задавал себе автор, а на те, которые волнуют конкретного читателя. Поэтому благодаря книге читатель может заглянуть в себя, делает шаг впер? д, обгоняя время, «отпущенное ему природой для жизни», «заглянув в свою душу, человек делает (благодаря книге) выбор и тем самым выступает против человеческой ограниченности».

Гравитацию, или «притяжение», книги В. П. Леонов считает одной из новых форм е? познаваемости (то есть это свойство он считает типологическим) и отмечает, что сила гравитации книги — это «путь, прожитый и реально пройденный книгой во времени». Автор высказывает очень важную мысль о том, что свойство гравитации присуще как печатной, так и электронной книге. Поэтому изучать это свойство, согласно позиции В. П. Леонова, следует, через процессы чтения. В этом случае проблема ценностной составляющей книги будет решаться с уч? том особенностей психологии чтения, существующих на том или ином этапе развития общества.

Отличительным признаком книги как типа документа является то, что она имеет не только общественную ценность, но и стоимость, то есть представляет собой определ? нный товар. Г. Н. Швецова-Водка считает товарную функцию специфической, важнейшей для книги как частного случая документа. Иными словами, это свойство следует считать типообразующим. Однако в современной системе книжной коммуникации оно реализуется далеко не всегда. Например, распространение книг через Интернет может протекать пут? м простого «скачивания». Поэтому ценностная сущность книги нуждается в разработке мер е? защиты.

Проблемы авторского права по отношению к книге в настоящее время являются чрезвычайно острыми, особенно для издательств, работающих с книгой электронной, и нуждаются в скорейшем решении.

Следует также отметить, что социальная ценность книги может проявляться как е? «нужность» в определ? нный момент времени. Например, сборник анекдотов с позиции социальной ценности нельзя сравнить с бессмертными произведениями классической художественной литературы, но он призван развлечь читателя, выполнить функцию релаксации и т. д., поэтому в определ? нное время читатель тоже чувствует в н? м необходимость. Социальная ценность таких книг проявляется «здесь и сейчас» в зависимости от потребностей читателя. Это свидетельствует о том, что прагмативный аспект книги взаимосвязан с е? субстанциональным и функциональным аспектами. В субстанциональном плане книга выполняет главную для не? коммуникативную функцию. В функциональном контексте у каждого объекта, относящегося к книге, могут быть и другие функции.

Например, Г. Н. Швецова-Водка выделяет среди них функцию преобразования общественного сознания (она присуща книгам, содержащим произведения литературы, науки, искусства), эстетическую (е? чаще всего выполняют книги-издания), познавательную, культурную, мемориальную, управленческую, гедонистическую, рекреативную функции. От них будет зависеть и степень социальной значимости книги.

Ценность книги, как и другого документа, зависит от таких качеств заключ? нной в ней информации, как значимость, новизна и достоверность.

С этой позиции книга также может обладать разной степенью ценности.

Например, учебное пособие, изданное автором-составителем на основе уже существующих учебников, не будет обладать новизной информации, но его значимость может определяться условиями подбора, компактностью изложения материала и другими признаками. С этой позиции понятие ценности по отношению к книге так же, как к другому документу, является относительным.

Таким образом, прагмативную составляющую книги следует рассматривать как е? социальную значимость. Типообразующим свойством книги является сила е? воздействия на читателя и на общество в целом.

Социальную значимость можно определить через оценку новизны, полезности, достоверности, нужности заключ? нной в книге информации, а также через функциональную характеристику книги. Этот аспект проявляется как в содержании, так и в его материальном воплощении, поэтому глубоко взаимосвязан с семантивной и материальной составляющими книги как типа документа. В этом плане типообразующим свойством книги является и е? способность быть объектом товарно-денежных отношений, материальным объектом хранения и выдачи, имеющим финансовое выражение.

6. Документ имеет темпоральную составляющую, характеризующую его с позиции бытования во времени и пространстве. Она присуща и книге.

Более того, изучение темпоральной составляющей книги является актуальной задачей для современного книговедения, так как определить движение книги в пространственно-временном континууме значит четко разграничить понятия «книга», «произведение», «издание». В современном книговедении это весьма важная проблема, которая решается далеко не однозначно.

Книговеды традиционно определяют произведение как авторский экземпляр (вариант) будущего издания, который, чтобы стать таковым, должен пройти редакционно-издательскую подготовку. В ГОСТе 7.60?2003.

«Издания. Основные виды. Термины и определения» дана следующая дефиниция понятия «издание»: это «документ, предназначенный для распространения содержащейся в н? м информации, прошедший редакционно-издательскую обработку, самостоятельно оформленный, имеющий выходные сведения».

В связи с этим возникает вопрос: книга? это произведение, написанное автором, или издание? До сих пор в книговедении он до конца не реш? н.

Многие считают, что подлинной книгой можно назвать только изданное произведение (А.И. Барсук, И. Г. Моргенштерн, А. Я. Черняк, В. Ф. Кравченко и др.). Однако в этом случае, как уже было отмечено, к книге нельзя причислить, например, е? рукописные варианты, аудиокнигу или произведение в авторской редакции, обнародованное через Интернет.

Против отождествления книги и книжного издания выступал А. А. Гречихин. Он исходил из того, что в любой книге заключено информационное сообщение, и ссылался на Ю. С. Зубова, который выделил следующие уровни «информационного общения между людьми»: а) уровень дискретной информации; б) уровень литературы — совокупность информационных сообщений; в) уровень массовой коммуникации, или информационного общения, который тесно связан с печатью, а его сущность проявляется в способности создавать единые ансамбли сообщений и произведений. Согласно этому, книгой А. А. Гречихин считал документы второго и третьего уровня. Произведение, документ, издание он характеризовал как основные исторические типы книги.

Г. Н. Швецова-Водка также отмечает необходимость разграничения основных категорий книги, относя к ним произведение, литературное произведение, произведение печати, издание и литературу. Она отмечает, что издание — это единица издательской продукции, разновидностью которой является печатная книга. Оно может состоять из одного или нескольких произведений. Произведения же? «литературные, изографические, идеографические, сигнально-графические? могут существовать как в печатной, так и в непечатной (допечатной) форме». Их совокупность больше, чем совокупность изданий. Если учесть, что произведение является основной категорией книги и в н? м заключается е? содержание, то можно сделать вывод: неизданное, то есть не прошедшее редакционно-издательскую обработку, произведение автор характеризует как книгу.

Такой подход отраж? н и в трудах по информатике, где книга характеризуется как «любое печатное или рукописное воспроизведение текста или графических изображений».

Изложенные факты свидетельствуют о том, что решение этого вопроса связано с необходимостью разграничить субстанциональное и функциональное значения понятия «книга». В функциональном плане книгой может быть как конкретное неизданное произведение, так и конкретное издание. Однако для того, чтобы произведение выполнило главную функцию, присущую книге, коммуникативную, оно должно быть опубликовано — в противном случае о н? м не будет знать никто, кроме автора.

«Публикацией,? пишет Ю. Н. Столяров,? именуют документ, доступный для безадресного массового пользователя. Опубликование или выпуск в свет считается частным случаем обнародования». Публикация документа не предполагает обязательную редакционно-издательскую обработку и наличие у документа выходных сведений, в то время как издание? это «документ, предназначенный для распространения содержащейся в н? м информации, прошедший редакционно-издательскую обработку, самостоятельно оформленный, имеющий выходные сведения».

Таким образом, издание следует отличать от публикации. Такой вывод правомерно сделать и по отношению к книге как типу документа.

В функциональном плане изданная книга независимо от материального носителя включает в себя авторское произведение, прошедшее редакционно-издательскую обработку, осуществляемую посредником (издательством), и имеет выходные сведения. Опубликованная, но неизданная книга может быть обнародована в авторской редакции и не иметь выходных сведений как таковых. Подтверждение этого содержится в работах Г. Н. Швецовой-Водки, которая пишет: «…книга, по своему существу, является документом опубликованным, независимо от формы опубликования (издание или депонирование), свойств материального носителя, знаковой системы выражения информации, канала е? восприятия». Такой подход позволяет причислить к книге не только печатный, но и электронный вариант произведения, распространяемый, например, в сети, рукописный, депонированный, так как его обнародование происходит с помощью аннотирования или реферирования и т. д.

Исходя из этого понятие «книга» распространяется на термины «произведение» и «издание», где «произведение»? это продукт творчества автора, а «издание»? прошедшее редакционно-издательскую подготовку и опубликованное в (на) любом материальном носителе авторское произведение. Отсюда изданием может считаться произведение, выпущенное в виде CD или распростаняемое через Интрнет.

Обычно издание содержит выходные сведения, предназначенные для его библиографического описания (метаданные), уч? та и необходимые для дальнейшего распространения. Однако это легко реализуется только в области печатной книги. В электронной коммуникации функционируют информационные объекты, авторство которых может быть не указано; в них отсутствуют выходные сведения, системные характеристики и т. д., но эти документы обнародованы, имеют свой электронный адрес. Такой электронный продукт можно причислить к книге только в случае, если указано его авторство и название, иначе, во-первых, отсутствует субъект или субъекты, ответственные за его содержание, во-вторых, нет целостного представления о содержании произведения.

Привед?нные факты свидетельствуют о том, что с позиции темпоральной составляющей в пространственно-временном континууме книга, как правило, существует в качестве опубликованного документа.

В соответствии с темпоральной составляющей книга в функциональном значении может существовать как рукописный (неопубликованный) документ, то есть предназначенный для автора и межличностного общения. Однако в некоторых случаях такой документ имеет статус опубликованного: а) если это публикация на правах рукописи, например, диссертация; б) если это рукопись на правах публикации, например, депонированный документ.

С точки зрения темпоральной составляющей книга в функциональном аспекте может быть представлена как синхронный и диахронный документ.

Диахронным документом является, например, печатная книга: она существует безотносительно к моменту е? воспроизведения. Экранную реализацию книги принято характеризовать как синхронный документ, так как его существование на дисплее компьютера совпадает со временем воспроизведения, хотя понятие синхронности/диахронности документа также является относительным.

Таким образом, исходя из особенностей темпоральной составляющей книга — это, как правило, опубликованный (обнародованный) документ, существующий во времени и пространстве в виде авторского произведения и/или издания.

7. Книге свойственна и материальная составляющая, так как информация, составляющая основу содержания книги, должна быть записана в (на) каком-либо материальном носителе, в противном случае книга не сможет выполнять коммуникативную функцию.

Материальная составляющая книги, как и любого документа, имеет отношение к носителю информации. Эволюция книги в процессе исторического развития общества как раз и обусловлена возникновением новых форм материального носителя, прич? м появление нового не уничтожало созданные ранее, а лишь способствовало возникновению иных коммуникативных средств. Это положение является основой рассмотрения электронной книги с книговедческих позиций. Впервые оно было высказано Р. С. Гиляревским, который исходя из того, что вся история книги — это смена носителей информации и способов е? производства, сделал вывод: электронную книгу «целесообразно рассматривать именно в книговедческом аспекте».

Сейчас эту позицию занимают многие книговеды. Например, И. Г. Моргенштерн отмечает, что в процесс изучения электронной книги включаются и те, кто прежде е? отрицал или сомневался в е? книжной природе. «Понятие Їэлектронная книга?,? пишет автор,? вс? чаще употребляется без кавычек». С. Н. Лютов считает необходимым при изучении всех компонентов системы «книжная культура» учитывать воздействие на них новой информационной среды. Е. В. Соловь? ва отмечает, что использование электронных систем определяет лишь эволюционную, но не революционную трансформацию объекта книговедения.

Таким образом, несмотря на то, что изобретение электронных носителей информации принципиально изменило всю систему работы по производству книги, эти изменения прежде всего касаются представления информации, но не е? содержания.

На материальную составляющую книги распространяются все положения, которые содержатся по отношению к этому элементу системы документа в теории документа Ю. Н. Столярова. Е? следует рассматривать, исходя из положения о том, что она представляет собой структуру, состоящую из множества элементов, среди которых можно выделить материал основы, подоснову, надоснову, вещество записи, а также связующие их и сопутствующие им материалы. В процессе эволюции все составляющие материальной основы претерпели глубокие изменения: например, в качестве вещества для записи информации в современной книге используется не только полимерная краска, но и электрическое поле.

Какую бы структуру ни имел материальный носитель книги, он должен удовлетворять главному требованию — соответствовать е? целевому назначению и читательскому адресу. В зависимости от этого решается проблема выбора основы и вещества записи книги. Принимая во внимание динамику развития научного знания в современном мире, для учебной книги удобнее выбирать волновую, то есть энергийную основу, так как в этом случае гораздо легче внести изменения в е? содержание: переиздания книги не требуется. Это положение может быть отнесено и к справочной литературе. Однако если целевое назначение книги связано с е? реализацией как произведения искусства, то непревзойд? нной является книга, выполненная на хорошей, высококаландрированной бумаге, имеющая красивый перепл? т и т. д.

На протяжении многих веков эволюционизировали не только основа и вещество записи, но и способ записи информации, содержащейся в книге.

Учитывая современное состояние развития технических средств, можно говорить о волновом, то есть энергетическом способе записи информации.

Именно он используется для передачи содержания электронных книг. При этом изначально информация обязательно должна быть записана на материальном носителе, «зафиксирована в ж? сткой памяти компьютера и перекодирована в человековоспринимаемую».

Рассматривая материальную составляющую книги в контексте эволюции технических средств, следует отметить, что основа и вещество записи должны соответствовать друг другу, в противном случае записать, передать или сохранить информацию будет невозможно. Например, по отношению к электронной книге носителем информации может быть съ? мный накопитель, ж? сткий диск и т. д. Содержание печатной книги, в отличие от электронной, может быть передано на бумаге, коже, полимерных материалах и т. д. В качестве материала записи для печатной книги могут быть использованы чернила, типографская краска; для электронной же книги — «преобразованное тем или иным способом вещество материала носителя».

Таким образом, материальная составляющая книги как типа документа может быть самой разнообразной. Она состоит из нескольких элементов, в совокупности составляющих материал основы и вещество записи. Запись информации производится способом, который им соответствует. Выбор материальной составляющей книги зависит в основном от е? целевого назначения и читательского адреса. Этот вывод позволяет отнести к книге и ту информационную продукцию, материальная основа и вещество записи которой ещ? будут когда-нибудь изобретены.

Применение положений, касающихся составляющих документа, к книге, и анализ е? семантивного, сигнативного, синтактивного, прагмативного, темпорального, материального компонетов позволили выявить типологические признаки книги как типа документа. К ним относятся следующие: книга — это тип документа, главными свойствами которого являются относительность, условность и конвенциональность; документ, объективированный в (на) любом, то есть вещественном или полевом, материальном носителе, выбор которого определяется его целевым назначением и читательским адресом; документ, как правило, представляющий собой, с одной стороны, продукт духовной деятельности, с другой — хранилище духовных и культурных ценностей; документ, как правило, имеющий социальную значимость, степень которой определяется функциональным аспектом книги; документ, являющийся материальным объектом хранения, выдачи, и/или имеющий финансовое выражение; как правило, неаутентивный документ, содержание которого представлено с помощью искусственно созданных знаков, основу которых составляют знаки-символы; документ, имеющий организованную структуру и инфраструктуру, характер которых, а также закономерности их взаимосвязи напрямую зависят от его социального назначения и читательского адреса; поименованный опубликованный документ, существующий во времени и пространстве в виде авторского произведения и/или издания.

На основе той или иной совокупности этих признаков, присущих конкретному объекту коммуникации, может решаться вопрос о его принадлежности к системе «книга».

Таким образом, объединяя самые существенные типологические свойства книги, можно вернуться к е? номинативной составляющей, то есть сформулировать определение книги как типа документа. Предлагаемая дефиниция может считаться «рабочей», она в данном исследовании будет составлять основу изучения электронной книги.

КНИГА — это, как правило, неаутентивный опубликованный документ, имеющий организованную структуру и инфраструктуру, объективированный в (на) любом материальном носителе, содержание которого преимущественно выражено знаками-символами; книга является продуктом духовного творчества человека и, как правило, содержит в себе социально значимую информацию. В пространственно-временном континууме книга существует в виде авторского произведения и/или издания.

Следует отметить, что это определение не является абсолютно точным и универсальным. Но прид? тся согласиться и с тем, что многочисленные попытки предшесвенников дать претендующую на универсальность дефиницию книги пока не привели в методологии книговедения к ожидаемому результату. Причина этого в относительном, условном, конвенциональном характере понятия «книга». Поэтому каждый раз и в каждом случае об отнесении того или иного коммуникационного объекта к книге членам научного сообщества необходимо договариваться особо.

С уч? том относительности и конвенциональности понятия «книга» выявленные типологические признаки позволяют причислить к этому типу документа широкий круг объектов коммуникации, обладающих хотя бы несколькими выделенными свойствами. Такой вывод в диссертационной работе сделан и с опрой на книговедческие исследования, где первичным по отношению к сущности книги призна? тся е? содержание, а не материальная форма.

Так, А. А. Беловицкая отметила, что книга является одной из форм существования, движения, развития информации в обществе. В современном мире информация может быть представлена (в) на любом материальном носителе, поэтому электронная книга, будь то электронная копия печатного произведения или электронное произведение, созданное только для существования в киберсреде, является объектом книговедения.

И.Г. Моргенштерн, анализируя современное состояние книжной коммуникации, пишет, что материальный носитель является наиболее нестабильной частью книги, если е? понимать в абстрактном значении. С развитием информационных технологий может изменяться материальная составляющая книги, но это не является основанием ограничивать объект книговедения только книгой-кодексом. Эту же мысль высказывает Р. С. Гиляревский, который отмечает, что «возможности компьютера видоизменяют общение человека с книгой, ведут к созданию нового е? типа», который целесообразно рассматривать в книговедческом аспекте.

Однако для исследования особенностей электронной книги недостаточно доказать е? принадлежность к системе книжной коммуникации, необходимо определить е? место среди объектов, составляющих тип «книга». С этой целью следует произвести группировку объектов, входящих в этот тип документа, и на е? основе дать анализ особенностей электронной книги. Учитывая, что эта проблема является объектом отдельного исследования, в данной диссертационной работе ставилась задача создать общую группировку объектов внутри типа «книга», которая, тем не менее, позволит определить место электронной книги как объекта книжной коммуникации и в дальнейшем выявить присущие ей свойства.