Апогей голода, декабрь 1946 — июль 1947 гг

21 декабря 1946 г. в письме на имя И. Сталина, которое подписали председатель бюро ЦК ВКП (б) по Молдавии Ф. М. Бутов, первый секретарь ЦК КП (б)М Николай Коваль и председатель Совета Министров МССР Герасим Рудь, официальный Кишинёв доводил до сведения Москвы тяжёлое состояние со снабжением населения и потребовал дополнительной помощи «в связи с неурожаем 1946 г.». Уточнялось, что из-за засухи был потерянурожай на 320 000 га, засеянных зерновыми и бобовыми, а на других площадях, в меньшей степени затронутых неблагоприятными природными условиями, составил 2,2 ц/га в индивидуальных хозяйствах и 3,8 ц/га — в коллективных. Кишинёвское руководство акцентировало внимание на климатических обстоятельствах возникновения голода:

«В прошлом году крестьянские хозяйства имели некоторые резервы хлеба с прошлых лет, но в продолжение двух лет засухи они были полностью исчерпаны, и в этом году даже во время сбора урожая отмечались большие проблемы со снабжением во многих крестьянских семьях».

По этой причине люди от отчаянья питались желудями, кукурузными початками, кореньями растений, тростником, тушами мёртвых животных и т. д. Молдавское руководство указывало, что зарегистрировано 13 000 дистрофиков. Это была явно заниженная, не отражающая реальность, цифра, чтобы не шокировать Москву и не навлечь репрессии на республиканскую верхушкуГолод в Молдове… — С. 347. Существуют данные, что на самом деле уже к 1 декабря 1946 г. их число превысило 53 000ОпЬтсва М. Basarabia оп рптп аш… — Р. 83. Поэтому руководство МССР просило Москву немедленно оказать продовольственную помощь 175 000 хозяйств (692 000 чел.). Кишинёвский ЦК знал, что нуждающихся — намного больше, но ввиду предосторожности, из-за которой и фальсифицировались данные о количестве дистрофиков, указал, что в феврале 1947 г. число тех, кому нужно помогать, будет дополнено ещё 481 000 чел., а в марте — 267 000 в сельской местности. Совет Министров МССР запросил у центрального правительства 53 235 т зерна (3 250 000 пудов) и выполнения обещания от 19 августа 1946 г. поставить республике 5000 т товарного хлеба (получено только 900 т). Последнее решение было изменено другим решением Совета Министров СССР в октябре 1946 г., действительным для всех республик, чтобы уменьшить количество пущенного в продажу хлебаПолитбюро ЦК ВКП (б) и Совет Министров СССР (1945;1953). — С. 221−223. Кишинёв также просил 20 000 т картофеля, 50 000 т фуража, чтобы предотвратить дальнейшее снижение поголовья скота, 56 340 т семян зерновых и бобовых, 2086 т семян подсолнечника, 43 800 т семенного картофеля и 312 т семян для высева многолетних трав⁹⁷. Это доказывает, что осенью 1946 г. у крестьян Молдавской ССР по приказу местных органов власти изъяли не только последние запасы продовольствия, но и весь семенной материал.

В конце декабря 1946 г. руководство в Москве согласилось предоставить помощь МССР, убедившись, что ситуация действительно сложная, и голод как массовый феномен, смертность из-за него, достигли тревожных масштабов. Помощь, по большей части в виде того же государственного займа, должна была распространяться среди голодающего населения. Однако процесс затянулся, а некоторые населённые пункты не получили хлеб или зерно даже к концу января — началу февраля 1947 г. Частью проблемы стала крайне холодная погода и обильные снегопады, из-за чего дороги были едва проходимыми. Только в исключительных случаях использовалась авиация⁹⁸. Что касается транспорта, нередко проблемой было не его отсутствие, а то, что партийные и советские органы называли «саботажем», когда главы городских районов, включая Кишинёв, предпочитали объявлять автомобили неисправными, чем ехать в сёла, чтобы доставить хлеб голодающему населению⁹⁹.

Открылись столовые, число которых было ограничено, учитывая отсутствие подходящих мест, дров и инвентаря, что являлось обязанностью местных властей. Их ограниченное количество было определено и возросшей тревогой кишинёвских властей относительно возможности контролировать распределение продуктов питания и предотвращать кражи. Эта точка зрения, однако, создала смежные проблемы, как, например, то, что люди зачастую были вынуждены преодолевать расстояние 7−10 км, чтобы занять очередь в столовой, к которой они были приписаны. В этих условиях энергия, затраченная на дорогу, была выше, чем полученная в столовых, и многие были не в состоянии перемещаться так далеко. Иногда в том же населённом пункте горячая еда предоставлялась в одном месте, а хлеб — за который клиенты обычно платили деньги — предлагали в другом, за сотни метров. Многие употребляли хлеб и похлёбку отдельно, что не давало желаемого эффекта, особенно тем, кого называли дистрофиками, нуждавшимися в особой диете, чтобы восстановиться¹⁰⁰.

Информация о масштабе голода в МССР поступала в Москву из различных источников. Так, одно из первых писем в ЦК ВКП (б) о бедственном положении в республике было подписано начальником отдела здравоохранения Тараклийского района Майлером. Письмо пришло в Москву в первые дни февраля 1947 г., а 10 февраля был уже составлен доклад о проверке отражённых в нём фактов. Проверку проводили инструктор ЦК КП (б)М Кулаков и преподаватель Кишинёвского медицинского института Осна. В письме к секретарю по кадрам ЦК КП (б)М С. Я. Афтенюку они подтверждали масштаб голода в Тараклии. Острые проблемы с питанием населения проявились в начале октября.

1946 г. К 1 февраля 1947 г. почти 40% от общей численности населения были дистрофиками, т. е. 9687 из 24 220 чел. Между 1 октября 1946 и 1 февраля 1947 гг. родилось 280 детей, в то время, как смертность составила 1661 чел., а пик её пришёлся на январь 1947 г. — 983 смерти. Большинство людей питалось за счёт государственного хлебного займа, что составляло 140 г зерна в сутки. Поэтому, от отчаяния, небольшое количество зерна смешивали с толчёными кукурузными початками, «мукой» из стеблей подсолнечника, жмыхом, отходами обработки рапса и т. д. Ели кошек и собак, употребляли в пищу кожи животных и даже старую кожаную обувь, предварительно её разварив¹⁰¹.

Значительное количество подобных писем предопределило отправку в МССР из Москвы в конце февраля — начале марта.

• 1947 г. заместителя председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина и заместителя министра здравоохранения Нико
• 1948 лая Кузнецова. Проблемы, с которыми столкнулась республика в этот момент, их причины и пути решения Косыгин обсуждал 24 февраля 1947 г. с членами бюро ЦК КП (б)М, а также другими высокопоставленными лицами, приглашёнными на заседание. Заслушав каждого из них, московский «сановник» обвинил молдавское руководство в том, что оно своевременно не приняло необходимых мер для предотвращения голода как массового явления. Упрёки звучали в адрес местного партийного руководства во главе с Николаем Ковалём, которое не сообщало немедленно в Центр о существовавших в МССР проблемах касательно масштабов дистрофии, а прокуратура стала тем учреждением, которое сделало это вместо ЦК КП (б)М. Молдавское партийное руководство признало свою вину, но в то же время пыталось защитить себя от обвинений, говоря о помощи со стороны Москвы, которая была официально утверждена, но не выполнялась. Например, в сентябре-декабре 1946 г. МССР должна была получить 5000 т зерна в месяц для так называемого товарного хлеба, что было явно недостаточно, но могло бы хоть как-то улучшить ситуацию. Получено было только 900 т в месяц, в то время, как министерство торговли СССР в сентябре 1946 г. резко сократило количество хлеба, распределяемого через коммерческие магазины по всему Советскому СоюзуArhiva Nationalr a Republicii Moldova (далее — ANRM), f. R-3060, inv. 1, d. 10, f. 352−354. Кишинёв обращался к секретарю ЦК ВКП (б) Георгию Маленкову, чтобы МССР освободили от налога на помол, который выплачивался зерном, а соответствующее его количество должно было быть использовано для местного потребления, но ответ был отрицательнымГолод в Молдове. — С. 498−512.

Косыгин пробыл в Молдавии несколько дней, отправляя многочисленные телеграммы как в Москву, так и некоторым областным руководителям ввиду организации срочной продовольственной помощи МССР. Помощь была важна по причине местного дефицита, но её администрирование и распределение запаздывало, так что в последующие месяцы после визита Косыгина число дистрофиков резко возросло, а не уменьшилось, как ожидалось. Например, 1 марта 1947 г. общее их количество составляло 235 899 чел., а через две недели, 15 марта, их было уже 240 537Голод в Молдове… С. 520−521, 646.

В следующие месяцы, апрель-май 1947 г., число дистрофиков снизилось до 123 763 чел., зарегистрированных на 15 мая. Однако, в июне-июле снова возросло, поскольку «план Косыгина», предложенный в феврале 1947 г., был рассчитан до мая. Выход из голода произошёл в августе-сентябре 1947 г. вместе с новым урожаемТам же. — С. 13, 690−699. В некоторых населённых пунктах родители были вынуждены пойти на страшные решения, касающиеся их детей. Зная, что выделяемой дневной нормы на всех не хватит, они лишали еды одних детей, чтобы иметь возможность спасти другихТам же. — С. 539.

Голод, вопреки распространённому мнению, не закончился в 1947 г. Вызванная им дистрофия отмечалась как минимум в 14 районах, особенно на юге, вплоть до лета-осени 1948 г. В частности в Конгазском, Комратском, Кагульском, Каушанском, Слободзейском, Тараклийском, Баймаклийском, Кайнарском, Олэнештском, Волонтировском, Чадыр-Лунгском и других районахАМАШМ-МУЭ, Ј 16, іпу. 1, а. 86, Ј 79−87.