Картины И.И. Левитана, написанные в Плесе

Выше мы уже отметили, что Плесский период творчества И. И. Левитана был наиболее плодотворным. Именно в Плесе создана большая часть шедевров художника.

По этюдам, написанным в Плесе, была создана первая крупная картина Левитана «После дождя. Плес» (1889). Особой мягкостью интонации, поэтичностью отличается одно из самых задушевных произведений художника «Вечер. Золотой Плес» (1889). Изображая как бы с высоты птичьего полета мерно несущую свои воды реку и ее пологие и обрывистые берега, художнику удалось передать то особое состояние тишины и покоя, которые воцаряются в природе в предвечерний час перед заходом солнца. Тончайшими цветовыми переходами мастер добился золотисто-розового свечения воздуха и иллюзии легкой влажности, когда предметы словно тают, теряя четкость очертаний. Чудный дар Левитана запечатлевать трудные для передачи едва уловимые красоты природы и создавать настроение в пейзаже обнаружился здесь в полной мере.

Работа «Березовая роща» , задуманная еще до того, как Левитан нашел в Плесе «свою» Волгу, своим завершением — в представленном виде — обязана именно этому событию и принадлежит к «плесскому» периоду творчества художника.

Плесские белоствольные рощи, раскинувшиеся на холмах вокруг города, продиктовали Левитану композиционное и «техническое» решение. В этом произведении нашла свое отражение и выражение знаменитая левитановская «мотивностъ»: он был великим умельцем вложить в простейший природный «мотив» богатейшую гамму человеческих переживаний или превратить его в национальный образ. «Березовая роща» бросается в глаза своей очевидной импрессионистичностью; вместе с тем отношения с импрессионизмом у Левитана были достаточно непростые — он увлекался живописью барбизонцев и К. Коро, но к исканиям импрессионистов оставался, по большей части, холоден — до последних лет жизни, когда как-то «вдруг» ощутил себя первым русским импрессионистом.

" Над вечным покоем"  — одно из самых глубоких, философски насыщенных произведений Левитана. Лето 1894 года Левитан и С. Кувшинникова проводили в Тверской губернии, близ озера Удомли. На этом озере художник и задумал свой шедевр. Древняя деревянная церковка перекочевала на полотно с одного из этюдов, сделанных Левитаном еще в Плесе. Картина представляет зрителю очевидную оппозицию вечности торжественной жизни природы и бренности человеческого существования. Полотно стоит несколько особняком в ряду пейзажей Левитана, для которых характерна пронизанность именно человеческими переживаниями, человеческим настроением, — здесь природа выступает совершенно самостоятельным целым («божественное нечто», как назвал ее однажды Левитан), рядом с которым все человеческие страсти выглядят смешными и ненужными. «В ней я весь, со всей своей психикой, со всем моим содержанием» , — писал о картине художник Третьякову, купившему и этот его шедевр. Любопытно: во время работы над картиной Левитан все время просил Куншинникову играть ему Героическую симфонию Бетховена.

Левитан был мастером изображения неба. Оно у него везде разное: грозовое, умиротворенное, ветреное, светящееся голубизной, наливающееся свинцом и пр. Всякая конкретная форма при этом обусловлена основным настроением данного полотна, а точнее — взаимообусловлена, то есть одновременно и диктуется этим настроением, и сама это настроение формирует.

Если художнику требовалось представить идеальный образ русской жизни — как это было при создании картины «Тихая обитель» (1890), — то и небо он писал в соответствии с этим: недвижное, вечное, почти благостное, с мирно застывшими над монастырем барашками облаков.

Если Левитан хотел дать зримый образ тишины — как это было при создании картины с характерным названием «Тишина» (1898), — то и сумеречное небо он писал «молчаливым», в соответствии с мудрым молчанием заснувшей природы.

Работая над полотном «Над вечным покоем», он решал иную задачу: показать одухотворенность самой природы, ее «отдельность» по отношению к человеку, объявившему себя ее царем. И здесь именно небо определяет это грозное и торжественное движение природы, ассоциирующейся с вечностью, которая заставляет художника не только трепетно преклоняться перед нею, но и ужасаться, страшиться, тосковать. Огромные массы облаков словно на странном параде величественно плывут перед нашими глазами. Их цвет меняется — от свинцового до розового, они, принимая причудливые очертания, дышат тайной жизнью, они полны грозных знаков.

Одной из лучших картин И. И. Левината по праву считается «Тихая обитель», которая также написана в Плесе.

Когда «Тихая обитель» появилась на девятнадцатой передвижной выставке, Чехов писал сестре: «Был я на передвижной выставке. Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина производит фурор. успех у Левитана не из обыкновенных» .

Художник погружает зрителя в созерцание затерявшегося среди лесов монастыря, церкви и колокольня которого купаются в лучах заходящего солнца и отражаются в тихой водной глади. В этих удивительных по красоте и ощущению благости образах художник словно воплощает свою мечту, идеальное представление о жизни, лишенной тревог и волнений, праздной суеты, жизни, подчиненной законам высшей гармонии, когда человеческое сливается с божественным.

Но если в картине «Тихая обитель» Левитан изображает мост, между берегами реки, служащий своеобразной метафорой, как мост, соединяющий мир обычной человеческой жизни и лучезарный берег, то в полотне «Вечерний звон» как будто отсутствует возможность такого соединения. Здесь река в своем плавном, словно круговом движении уходит мимо монастыря вдаль. Никогда еще в образах природы Левитан не достигал такой пронзительности в выражении сугубо личных переживаний и размышлений о жизни.