Искусство Эпохи Возрождения

«Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы, ты, чуждый стеснений, сам себе сделался творцом и, сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного — исключительно благодаря твоей внутренней воле…». Так говорит бог Адаму в трактате итальянского гуманиста Пико делла Мирандола «О достоинстве человека». В этих словах сжат духовный опыт эпохи Возрождения, выражен сдвиг в сознании, который она совершила. художественный стиль портрет искусство Когда говорят: «искусство Возрождения», — какие ассоциации возникают прежде всего? Вспоминаются лица. Лица крупным планом, высветленные, отчеканенные с четкостью медали, иногда замечательно красивые, иногда неправильные, но всегда значительные. Непохожие одно на другое, но имеющие нечто общее; очень индивидуальные, но внутренне до конца нераскрытые и потому немного таинственные. Вспоминаются чернокудрые флорентийские юноши, тонкие женские профили с большими открытыми лбами, надменное лицо Джулиано Медичи на портрете Боттичелли, с полуопущенными веками, с чуть заметной холодной улыбкой; полные яростной энергии головы кондотьеров у Донателло и Вероккьо, грозно-прекрасный лик микеланджеловского Давида, — и непременно вспомнится ускользающая от всех толкований, непостижимо спокойная Мона Лиза. Между тем итальянское Возрождение художественно выразило себя не только и даже не главным образом в портретах. Оно создало новый чисто светский архитектурный облик городов, населило города статуями, а стены дворцов и капелл покрыло росписями; в росписях и картинах запечатлело, через призму евангельских и мифологических сюжетов, зрелище жизни этих процветающих городов — от блестящих кавалькад и празднеств до кельи ученого-гуманиста. И если все же искусство Возрождения ассоциируется в первую очередь с особым типом лица человеческого, то это, может быть, потому, что в основе всех его новаторских открытий лежит открытие личности. Осознание ее достоинства и ценности, ее возможностей, о которых образно говорит Пико делла Мирандола, составляет существо ренессансного гуманизма в широком и общем смысле. Он продолжает, в новых исторических условиях, традицию античного гуманизма, но и очень отличается от него, так же как волевой, предприимчивый человек начинающейся буржуазной эпохи отличается от человека древнего мира. Возможность самому, своей волей «выковать свой образ» не снилась самым смелым античным умам: римские стоики лишь призывали «хорошо сыграть роль», предопределенную человеку. Человеку — представителю победоносного, разумного и прекрасного рода спело гимн искусство древности. Человека неудовлетворенного, жаждущего недосягаемой справедливости, раскрыло средневековое искусство. Но образ волевого, интеллектуального человека, творца своей судьбы, творца самого себя — создало только Возрождение. Этот образ, героизированный, идеальный по своей сущности, был внушен реальным содержанием эпохи: в этом его истинность, его реализм. Нет нужды идеализировать эту эпоху, представлять ее себе лучше, чем она была на самом деле. То была эпоха не для слабых душ, наполненная напряженными классовыми битвами, кровавыми междоусобиями; ее деятели стремились к власти, не останавливаясь перед средствами, вплоть до кинжала наемных убийц; ростовщики делали головокружительную карьеру, политики не брезговали циничными методами, открыто провозглашенными Макиавелли: сила — основа права. Вместе с тем это была эпоха бурного творческого подъема, освободившаяся от гипноза церковной схоластики, жаждущая познать и понять мир, каков он действительно есть, эпоха больших открытий, которая, как говорил Энгельс, «нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страстности и характеру, по многосторонности и учености». Какова родословная культуры Возрождения? Преемственная связь с античностью очевидна, ее подчеркивали сами итальянские гуманисты, — отсюда и термин «Возрождение» (по-французски — Ренессанс, по-итальянски — Ринашименто), означавший возрождение античной культуры. Менее очевидна, на поверхностный взгляд, преемственность по отношению к культуре средних веков. Деятели Ренессанса, в частности Джорджа Вазари, автор «Жизнеописаний знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих», отзывались о средневековом искусстве сурово и свысока, именуя его «варварской», «грубой манерой». Их можно понять: ведь культура Возрождения формировалась в отталкивании от средневековых принципов, в борьбе с ними. Но, как во всяком живом развитии, здесь было не просто голое отрицание, а единство отрицания и продолжения.

Хотя культуру Возрождения отделяет от средневековой достаточно определенный качественный рубеж (по крайней мере в Италии, — в других странах, как мы дальше увидим, такого рубежа не было: северное Возрождение прямо вырастало из готики), но между ними вовсе не пролегал такой исторический разрыв, как когда-то между поверженным античным миром и раннефеодальным. К ренессансному этапу естественно подводила сама логика развития средневековых городов, логика борьбы городских коммун против феодальных сеньоров (а мы помним, что готическое искусство было детищем этих средневековых коммун).

Кто были люди эпохи Возрождения, первые Адамы буржуазного мира, разносторонние, деятельные, живущие всеми интересами своего времени? Это были все те же люди третьего сословия, теперь одержавшие экономическую и политическую победу, прямые потомки средневековых бюргеров, которые, в свою очередь, вышли из средневековых крепостных, переселившихся в города. «Из крепостных средневековья вышло свободное население первых городов; из этого сословия горожан развились первые элементы буржуазии». Перед нами непрерывная историческая нить развития. Ей соответствует такая же нить развития искусства — от романского стиля к готике и затем к Ренессансу. Однако ренессансная стадия сложилась не везде, не одновременно и не в одинаковых формах. Классическим очагом ренессансной культуры была только Италия. Это исторически объяснимо: борьба горожан против феодалов протекала и завершалась различно. Во многих странах она закончилась объединением страны под эгидой сильной центральной монархической власти. Сепаратизму и произволу феодалов был положен конец, но на смену пришло иго феодальной монархии; третье сословие завоевало себе лишь компромиссные права.

В городах Италии обстановка сложилась иначе. Здесь не произошло централизации, зато не произошло и перехода к абсолютизму. Самодеятельность третьего сословия ничто не сковывало, и оно, одержав ряд побед, установило в городах свои порядки. Типична история Флоренции — города, сыгравшего в культуре Возрождения роль, подобную роли Афин в Древней Греции. Флоренция раньше и решительнее всех, еще в конце XIII века покончила с сеньориальной зависимостью от тосканских баронов. Развитие промышленности, торговли и банков дало силу и уверенность классу «пополан» — купцов, менял и ремесленников. Флорентийские пополаны обошлись очень круто с феодальной аристократией: согласно «Установлениям справедливости» 1293 года дворяне лишались избирательных и вообще политических прав. Городская коммуна, состоявшая из представителей ремесленных цехов и купеческих гильдий, стала полновластным органом; власть папства переживала кризис, попытки германских императоров захватить власть над Италией были отражены.

Все эти события протекали в атмосфере борьбы — классовой и партийной, внешней и внутренней. Жестокие распри гвельфов и гибеллинов, а затем «черных» и «белых» гвельфов продолжались чуть не целое столетие; этим раскаленным воздухом дышал Данте, здесь сформировался его гений. Укреплявшиеся у власти общественные группы вновь и вновь раскалывались на враждующие лагеря. В XV столетии наступила полоса господства «некоронованных государей» — возвышения богатых семейств: банкиров Медичи во Флоренции, Висконти в Милане, Эсте в Ферраре и других. И тут не утихали войны между городами и, лигами городов, не прекращалась и внутренняя оппозиция бедноты, вылившаяся в конце XV века в движение под руководством монаха Савонаролы, обличителя богачей и тиранов.

Молодой буржуазный класс, который был главным действующим лицом эпохи, многим отличался от своих средневековых предшественников. Он твердо стоял на земле, верил в себя, богател и смотрел на мир другими, трезвыми глазами. Ему все более чужд становился трагизм мироощущения, пафос страданий, эстетизация нищеты — все то, что отражалось в искусстве средневекового города. Росло уважение к земному человеку, который побеждает, принимая мир как он есть, пользуется радостями бытия и испытывает упоение в бою, не впадая в экстаз отчаяния и религиозный экстаз. И в борьбе, и, в научных поисках, и в мирских делах торговли и обогащения, и в мирских наслаждениях эти люди черпали ощущение полноты жизни, бьющей через край.

Города Италии были сравнительно небольшими, а накал общественных страстей, водоворот политических событий — столь сильным, что никто не мог оставаться в стороне и жить пассивной дремлющей жизнью; в этой огненной купели формировались и закалялись инициативные, энергичные характеры. Энергия могла послужить и добру, и злу — и то и другое в крупных масштабах, с размахом. Широкий диапазон человеческих возможностей выявлялся наглядно, и активность личности была велика, так что казалось, будто от ее волевого усилия зависит все. Это была историческая иллюзия, сменившая иллюзию рока, — плодотворная, двигающая человечество вперед, но все же иллюзия. Эстетический идеал Ренессанса, образ самого себя создающего, «не ведающего стеснений» универсального человека, был не столько прямым отражением эпохи, сколько ее идеальным излучением, ее великой мечтой, завещанной грядущим векам. Но в искусстве он обретал живую плоть и кровь. Люди в изображении ренессансных художников выглядят одновременно и совсем живыми, и необыкновенными, как бы переведенными в какой-то высший, монументальный план бытия. И не здесь ли причина того, что искусство Возрождения, с его приверженностью к современному и земному, с его культом «зеркального» подобия внешнего мира, все же упорно избегало современных сюжетов и продолжало пользоваться традиционной мифологической призмой? Благодаря этой призме современное возводилось в ранг вечного, житейское приобщалось к героическому, утверждалась «богоподобность» реального человека.

Возрождение в Италии. Итак, искусство Возрождения возникло на основе гуманизма (от лат. — «человечный») — течение общественной мысли, которое зародилось в 14 В. в Италии, а затем в 15−16 вв. распространилось в других европейских странах. Гуманисты считали, что каждый человек имеет право свободно развиваться как личность, реализуя свои способности. Идеи гуманизма наиболее ярко и полно воплотились в искусстве, главной темой которого стал прекрасный, гармонически развитый человек, обладающий неограниченными духовными и творческими возможностями. Колыбелью искусства Возрождения пли Ренессанса была Италия. Гуманистов вдохновляла античность, служившая для них источником знаний и образцом художественного творчества. Возникновение городов, мануфактур, торгового обмена породили новые условия жизни и новое мышление. На смену веками господствующей духовной диктатуре церкви, грандиозному комплексу идеологических иллюзий пришло гуманистическое мировоззрение. Если средневековая философия считала человека жалким и ничтожным, то гуманисты провозгласили его центром мировоззрения.

Крупнейшие художники: Боттичелли «Весна», «Рождение Венеры», Леонардо да Винчи «Мона Лиза Джаконда», «Тайная вечеря», «Мадонна Бенуа», «Мадонна Литта»; Рафаэль Санти «Мадонна Конестабиле», «Сикстинская Мадонна»; Мякеланджело Буонаротти — скульптура «Давид»; росписи Сикстинской капеллы. Многогранность, индивидуальность творчества.

Возрождение Северных стран. Итак, Северным Возрождением называют период в культурном развитии стран, расположенных к северу от Альп — Нидерландов, Германии, Франции. Оно характеризуется сложным сочетанием мистического мироощущения и гуманистического мышления. Познание мира и человеческой личности художниками Северного Возрождения проходило не через отрицания идеалов средневековья, как у итальянцев, а через развитие традиций национального готического искусства.

Итальянские художники наделяли свои образы идеальной гармонией, а северяне копировали мельчайшие детали, натурализировали. Художников Северного Возрождения в отличии от итальянских мало волновала красота человеческого тела и иллюзорная глубина изображаемого пространства.

Для них выразительной была готическая экспрессивность, состоявшая в нарушении пропорции фигур, беспокойном движении складок одежды и так далее, а так же любая закономерность (пропорции, симметрия) казалась нарочитой. По этой причине искусство Северного Ренессанса называют «магическим реализмом». Станковый портрет. Ян Ван Эйк «Портрет Четы Арнольфини»; Иероним Босх «Несение креста», «Страшный суд» (демонстрация отрицательных явлений жизни); Питер Брейгель «Времена года», «Слепые». Возрождение в Германии — Альбрехт Дюрер «Корабль дураков», «Апокалипсис».

Эпоха Возрождения была, прежде всего, мощнейшим преобразованием умов, а не жизни; воображения, а не реальности; культуры, а не цивилизации.