Первобытная экономика. 
Происхождение частноправовых институтов

В обществах охотников, собирателей и рыболовов, которые были вынуждены жить в условиях присваивающего хозяйства, существует огромное множество норм и правил, но они не различались еще по видам, не осознавались людьми как специфические. Не исключено, что древний человек времен конца палеолита и начала неолита мог воспринимать бросающуюся в глаза разницу между отдельными нормами, устанавливаемую хотя бы по самому простому критерию — реакции коллектива на нарушение того или иного правила. Одно дело, когда нарушитель может отделаться общим порицанием, насмешками или легким телесным наказанием, другое — когда за проступок ему грозит смерть, изгнание из рода или сакральная месть сверхъестественных сил. Совершенные внутри группы убийства, колдовство, нарушения брачно-половых запретов всегда влекли за собой самые серьезные санкции со стороны рода. Со временем в единой системе социальных норм первобытных коллективов появились нормы, напоминающие и близкие к религиозным, моральным и правовым. Весьма ранним нормативным и в то же время сакральным явлением было табу — установленные запреты контактировать и ограничения контактов с определенными предметами, продуктами, животными и людьми, адресованные членам рода и исполняемые ими ради того, чтобы не навлечь на себя неудачи в делах, несчастья в жизни. Как полагают некоторые исследователи, табу возникает не позднее чем за 10 тыс. лет до нашей эры вместе с формированием брачно-семейной организации племен и становлением присваивающего хозяйства. Первичными объектами табуирования были брачные связи, отношения между полами и, разумеется, охота как основа хозяйственной жизни той эпохи. Ранние религиозные системы (культ животных, культ предков) окончательно превратили табу в священный институт, так что охотник мог рассчитывать на удачный промысел, если он и его родичи строго соблюдают различные запреты и ограничения под пристальным наблюдением сверхъестественных существ.

Если взять только хозяйственную сторону быта древнего человека, то обилие социальных норм происходит, прежде всего, из необходимости закрепить и надолго сохранить наиболее успешные технологии добывания пищи, т. е. регламентировать сам процесс коллективной охоты, рыбной ловли и т. п. Охота есть первая в человеческой истории форма кооперации деятельности людей, организационная сторона которой достигала нысокой степени сложности. Благодаря соблюдению обычаев и правил охоты, включая нормы безопасности и взаимовыручки, первобытные охотники на крупных, сильных и опасных зверей действовали в любых условиях столь же, а может быть, и более слаженно, чем, скажем, профессиональная футбольная команда в наши дни. Они не могли позволить себе бестолково нападать на мамонта, кита, медведя, моржа, потому что это могло стоить им жизни. Роли и функции мужчин внутри охотничьей группы были строго распределены, каждый знал свои обязанности, старался их исполнять с пользой для дела. Нарушения правил охоты и добывания пищи практически исключались, потому что за них приходилось охотнику расплачиваться ранением или смертью.

Мощным источником социальных норм первобытности выступали процессы распределения и потребления продукта, добытого охотниками, собирателями и рыболовами. Эти нормы известны в специальной литературе как «правила дележа пищи», которые по своей общепризнанности в группе и обязательности напоминают правовые нормы. Какая-то часть присвоенного продукта могла быть потреблена на месте, где его нашли, но все более или менее крупные трофеи поступали в общее распределение и потреблялись согласно установленным и известным каждому правилам. Участие в распределении и потреблении продукта принимали на равных основаниях все члены рода, независимо от возраста и индивидуальной способности добывать пищу. В общественной науке долгое время господствовало представление о первобытном равенстве, основанное на многочисленных сообщениях путешественников и этнографов о равном распределении пищи у палеолитических народов. У многих австралийских племен существовало правило всю добычу делить поровну, причем дележ производили старики или лица, известные своим искусством разделывать убитого животного на равные или примерно равные части. Очевидно, так распределялся продукт, в котором не было недостатка, но и здесь, как сегодня полагают, лучше говорить не о равном, но о равнообеспечивающем, равнодостаточном потреблении, при котором каждый получал ту долю продукта, которая его удовлетворяла.

Элемент равенства в распределении проявлялся и в том, что род считал долгом, а не заслугой воинов то, что они приносят охотничьи трофеи в коллектив, и потому не признавал за ними преимуществ в потреблении добытого ими же продукта. Лишь некоторые племена считали допустимым предоставить отличившемуся охотнику честь самому разделить тушу принесенного им животного. Австралийские племена юго-западной Виктории имели очень строгие правила, рассчитанные на воспитание у членов общины отвращения к привилегиям отдельных лиц в части распределения пищи. Охотник, убивший зверя, и его ближайшие родственники здесь не только не пользовались какими-либо преимуществами по сравнению с другими, но не получали даже равной с ними части; им, наоборот, выделяли меньшие и худшие куски. Этот обычай, впрочем, уже отражает некоторый сдвиг в подлинном укладе первобытнообщинного строя, дальнейшее развитие которого зафиксировано в правилах распределения добычи, допускавших наряду с коллективным потреблением, в виде исключения из него, индивидуальный способ присвоения. Соответствующая практика развивается еще очень робко и осторожно. Продукт, который поступает в распоряжение удачливого охотника сверх общей и равной для всех доли, есть своеобразная премия за выдающийся успех. Правила распределения и потребления пищи отличались крайней сложностью и разнообразием. Если охотник австралийского племени нарранга в совместной охоте убивал кенгуру, то человеку, находившемуся от него справа, он отдавал голову, хвост, нижнюю часть задней ноги, немного сала и часть печени, второму справа — нижнюю часть спины, левое плечо; человеку, находившемуся слева, — правое плечо, часть правого бока и верхнюю часть левой ноги. Мать охотника получала ребра, сестра — бок и т. д. Если убит, например, страус, действуют иные правила, обязательная сила которых чрезвычайно велика. Разобраться во всей массе норм и правил, предусмотренных на каждый случай, было непросто, поэтому в группе выделялись знатоки обычаев, которые одновременно могли быть вождями или жрецами.

Нормативная сфера первобытности испытала глубокие преобразования при переходе человечества от палеолита к неолиту, от присваивающего к производящему хозяйству. Этот переход часто называют неолитической революцией, хотя он не был единовременным скачком в развитии общества, растянулся на длительный период (XII—X тыс. до н. э.). Человек научился выращивать злаки и одомашнивать животных, что вызвало поистине революционные технологические последствия в общественной жизни. Впервые культивировать растения и приручать животных люди начали в Западной Азии и Египте, но этот процесс получил широкое распространение. Человек избавлялся от каждодневных забот о пище, стал разнообразным его рацион, комбинируемый из растительных и животных продуктов, изменились способы приготовления пищи. Постепенно он сменил одежду из шкур, облачился в шерстяные и легкие ткани из льна и хлопка. Нужды земледелия и скотоводства потребовали развития ремесел, гончарного искусства, шитья, ткачества, производства домашней утвари и хозяйственного инвентаря. Но еще более грандиозные перемены последовали за открытием полезных качеств металлов и появлением металлургии. Золото, серебро, драгоценные и полудрагоценные камни уже позволяли людям вести «красивый» образ жизни, но подлинными источниками богатства могли стать только такие рабочие металлы, как медь, олово, свинец и железо. Начинался «бронзовый век» — благодатное время в истории человечества. С объединением в одно целое лошади, колеса и повозки произошел первый в истории человечества крупный энергетический прорыв, человек стал быстрее передвигаться, преодолевать большие расстояния, затрачивать меньше мускульной энергии при обработке земли. К тому же земледелие привязывало людей к постоянному месту поселения, оседлый образ жизни вызвал переворот в строительной технике, люди научились создавать удобные жилища, функциональные хозяйственные постройки и торжественные культовые сооружения.

С этого периода, в сущности, начинается история экономики, оформляются все фазы экономического цикла — производство, обмен, распределение, потребление. В процессе производства продуктов питания земледельческие и скотоводческие племена занимались селекцией наиболее продуктивных видов растений и животных, применяли новейшие средства облегчения труда, разнообразные методы обработки и хранения продукта. Тенденция к расширению производящего хозяйства привела к укрупнению социальных групп, пополнения их за счет пришлых людей, селившихся на племенной территории, и рабов, которыми, как правило, были пленные, захваченные во время межплеменных столкновений и войн. Появление институтов домашнего рабства и кабальничества положило конец социальной однородности первобытных коллективов, вступивших на путь, который привел, в конечном счете, к общественному расслоению людей. Начинался этот путь буднично и просто, он был связан с развитием обмена продуктами между группами, единственными в то время хозяйствующими единицами. В принципе обмен как исключительное явление был возможен и в условиях присваивающего хозяйства, прямой продуктообмен между племенами был, в сущности, формальной сделкой, для которой безразлично, произведен ли продукт человеком или дарован ему природой. Важно, чтобы у обеих групп было взаимное желание расстаться со своим продуктом в интересах получения продукта другой группы. На ранних стадиях продуктообмен не имел четко выраженного экономического характера, он был чаще всего способом установления и укрепления межплеменных связей, предшествовал и сопровождал заключение браков между мужчинами и женщинами обеих групп. Но в этих случаях он выглядел как церемониальный взаимный обмен дарами.

Переход к производящему хозяйству далеко не сразу отразился на внутреннем состоянии и социальной организации первобытных групп. В них по-прежнему сохранялся, и довольно долго, дух коллективизма и равенства. Оставшиеся после потребления продукты пополняли запасы, которые были имуществом всего рода, ему же принадлежали земля и скот, жилища и сооружения. У некоторых народов формировалось имущество больших и малых семей, но это формирование происходило в рамках родоплеменной организации. Человек внутри рода или семьи пока ничего не имел, кроме вещей личного назначения. То, что группа получала в порядке межплеменного обмена и дара, считалось общим достоянием, которое даже вожди не могли и не смели использовать для личного обогащения. В первобытных группах, как считают некоторые исследователи, шла явная и скрытая «борьба с богатством», которая долгое время тормозила процессы возникновения частной собственности. К этому времени относится так называемая престижная экономика, своеобразное явление в первобытной истории. Накопленные группой богатства в виде продуктов питания, шкур, мехов, предметов обихода и украшения, активно использовались для укрепления могущества, авторитета и славы этой группы в округе. Периодически, обычно раз в году, она устраивала массовое празднество, которое у североамериканских индейцев называлось «потлач», у океанических племен «праздник заслуг» и т. п. На них приглашали соседей, близких и дальних, совершали ритуальные действия, символизирующие расположение и дружбу, заключали союзы — побратимства, молодые люди присматривали будущих жен и мужей. Все это сопровождалось песнями и плясками, обильными угощениями, а в финале праздника происходила раздача даров всем участникам. Каждый из них должен был уйти домой довольным. Устройство таких фестивалей требовало громадных материальных средств; то, что накапливалось долго и ценой неимоверных усилий членов группы, раздавалось быстро и без остатка. Люди как бы намеренно уничтожали свое богатство, но почему? Дело в том, что престижная экономика там, где она существовала, вовлекала в себя множество племен, каждое из которых старалось превзойти другое по масштабам празднеств и обилию даров. «Потлачи» были формой межгруппового соперничества в форме дарообмена, так что затраты на проведение праздника компенсировались подарками, которые члены группы получали на фестивалях своих соседей. Однако экономические цели престижных мероприятий шли значительно дальше материальных выгод. Они прокладывали путь устойчивым хозяйственным связям между группами, определяли круг экономических партнеров, достойных друг друга, указывали на тип и характер развивающихся торговых связей в определенном регионе. Больше всех от престижной экономики выигрывали вожди мощных и экономически сильных племен, они становились во главе военных и торговых союзов племен, региональными лидерами раннеполитичекого типа.

Масштабы и глубина межгрупповых обменных и дарообменных отношений не могли не отразиться на внутренних структурах родоплеменной организации. Возникают способы образования семейного и индивидуального имущества членов группы, которые ставят под угрозу социальную однородность группы и равенство ее членов. Наряду с дарообменом в сфере межплеменных отношений практикуется обмен дарами и внутри группы. По случаю инициации или по какому-либо другому поводу юноше дарят оружие, девушке — украшения, и эти вещи принадлежат теперь только им, являются их личным имуществом. Человек мог получать подарки от родителей, родичей, свойственников, от вождей за заслуги, побратимов, друзей из соседних групп. Хотя подарки требовали отдарков, у него постепенно складывался фонд собственного имущества, на который не могли претендовать сородичи. То, что человек получал, трудясь на земле или на пастбище, принадлежало не лично ему, а семье, если не всему роду. Захваченные им военные трофеи и пленники — рабы рассматривались в то время как достояние всего рода. На долю отдельного (частного) лица приходились подарки как самое индивидуализированное имущество той эпохи. Поэтому, можно сказать, первичный фонд «частной собственности» складывался, скорее, из подаренного человеку имущества, чем заработанного им или захваченного. Впоследствии, конечно, источники формирования частной собственности становились более разнообразными и обильными.

Зарождение частнособственнических начал в недрах разлагающегося первобытного общества открывает эпоху появления разнообразных сделок с имуществом. Процесс этот был далеко не легким, потому что община вначале препятствовала сделкам и связанным с ними имущественным спорам, пока имели силу такие коллективные ценности, как солидарность группы, взаимопомощь, обязанность поддерживать родичей и др. И все же акт простого продуктообмена между группами представлял собой простейшую сделку, которая получила почти современный вид, когда в оборот поступил специально произведенный и предназначенный для обмена продукт, т. е. товар. Первые очаги товарного производства возникали не столько в самих земледельческих и скотоводческих племенах, сколько в поселениях с разноплеменным составом населения, в первых городах, удобно расположенных на пересечении водных и иных путей, соединяющих отдаленные местности, экономически специализированные регионы. Сосредоточенные в городах ремесленники, ткачи и другие мастеровые люди производили большое количество товаров, что вызвало необходимость формирования особого слоя торговцев и возникновение регулярной торговли. С появлением денег становится возможной устойчивость пропорций в обмене одного товара на другой; в роли денег как всеобщего эквивалента выступают золото, серебро, медь, позднее — монеты из разных металлов. Таким образом складывались условия для самой распространенной в человеческом обществе сделки — купли-продажи, типологически близкой к операциям простого продуктообмена и товарообмена. Появилась возможность, реализованная, правда, в более поздние времена, производить сделки с деньгами. Во всяком случае, древним культурам уже были известны денежные ссуды и кредиты под проценты.

Другие сделки, например, наем, натуральные займы и ссуды, были известны задолго до появления городов и торговли. Своим происхождением они обязаны первичным процессам социального расслоения, имущественной дифференциации родоплеменных коллективов. Внутри родственной или соседской общины каждая семья, как правило, вела отдельное хозяйство на выделенной ей части родовой земли, но у разных семейств дела шли не с одинаковым успехом. Один глава семьи мог прийти к другому с просьбой дать ему до весны несколько мер зерна для пропитания, обещая вернуть долг натурой, а если это окажется невозможным, направить «своих ребят» в хозяйство заимодавца, чтобы отработать долг. Главы семейств заключали соответствующее соглашение в присутствии свидетелей с соблюдением всех ритуалов. Если такие просьбы повторялись неоднократно, были систематическими, то открывался прямой путь к закабалению одних людей другими. Люди, отколовшиеся от своей семьи или лишенные поддержки родственников, вынуждены идти в чужое хозяйство, работать там за плату, часто всего лишь за кров, одежду и еду. Несостоятельные должники утрачивали статус полноправного члена рода или общины, поступали временно или навечно в услужение тем, кому были должны. За долги у людей забирали имущество и детей, изгоняли из родовых земель, продавали на чужбину. Это оказалось возможным в результате действия таких общественных институтов, как долговая кабала и долговое рабство, способствовавших окончательному распаду первобытнообщинного строя. С появлением денег возникает типичный частноправовой институт денежного займа, требующий надежных средств обеспечения обязательств. Они создавались постепенно в рамках различных древних культур и обществ. Соответствующие положения римского права не были «открытием» римлян, заслуга последних в том, что они обобщили и системно представили ранний частноправовой опыт многих народов.

Довольно рано начинается история аренды имущества и земли, которая впервые фиксируется на стадии коллективного и родового хозяйства. Для маломощных семей, обладавших родовыми участками земли, но не имевших права отчуждать ее на сторону, аренда была чуть ли не единственным способом получать доходы от земли. У некоторых народов, например у филиппинского племени ифугао, земельная аренда и залог земли при получении ссуд и займов были настолько тщательно разработанными юридическими институтами, что это вызывало удивление со стороны этнографов. В скотоводческих обществах издольная аренда означала передачу скота крупного владельца в небольшое хозяйство арендатора, который обязывался отдавать господину обусловленную договором, как правило, значительную долю продукта. К числу древнейших частноправовых институтов, связанных с торговлей, принадлежат договоры хранения, поклажи и, в особенности, договор морской перевозки. Таким образом, основная часть институтов, которые мы относим сегодня к гражданскому, торговому и некоторым другим отраслям частного права, исторически возникла из экономического обмена и товарного оборота, которые, в свою очередь, выросли из древней практики межплеменного продуктообмена, дарений и дарообменных отношений. Им суждено было «поднять с места» огромное множество вещей, предметов, продуктов труда, природных ресурсов, включить их в «оборот», т. е. в систему разнонаправленных динамических связей между людьми и группами, при которых они нечто дают другим и от них получают. При всяком обмене люди молчаливо признают друг друга равными личностями и собственниками обмениваемых благ; они делают это, когда совершают сделки. Фактическое отношение, возникающее благодаря обмену, сделке, как давно замечено, получает правовую форму в виде договора. В основе частного права лежит договор, поэтому оно не могло возникать и развиваться в результате принуждения, по приказу властей.