Эпикур и эпикурейцы

Эпикур с Самоса (341−270 гг. до Р. X.) был основателем эпикурейской школы, которая во многих отношениях напоминала школу киренаиков, но была выше в своих этических стандартах. Эпикурейцы полагали удовольствие наиболее желательным состоянием, но оно, по их мнению, достигается через отречение от утех умственных и эмоциональных противоречий, которые производят боль и печаль, и является серьезнейшим и благороднейшим состоянием.

С точки зрения Эпикура, боль ума и души более серьезна, чем боль и печаль тела, поэтому радость ума и души превышает радость тела. Киренаики полагали, что удовольствие зависит от действия или движения; эпикурейцы провозглашали, что покой или отсутствие действия равно продуктивны для удовольствия.

Эпикур принял философию Демокрита относительно природы атомов и основывал свою физику на этой теории. Философия Эпикура может быть изложена кратко так:

• 1. Чувства никогда не обманывают, и, следовательно, каждое ощущение и каждое восприятие является истинным.
• 2. Мнения, следующие из ощущений, способны быть истинными или ложными.
• 3. Подтвержденные мнения, не противоречащие свидетельствам чувств, являются истинными.
• 4. Противоречивое мнение, не подтвержденное свидетельством чувств, ложно" .

Среди видных эпикурейцев можно назвать Метродора из Лампака, Зенона из Сидона и Федра.

Так в общих чертах можно охарактеризовать философию Эпикура и эпикурейцев. Однако, нам этого не достаточно. Попытаемся углубиться в эту философскую школу, чтобы лучше понять, что же она из себя представляла.

Эпикур и эпикурейцы

Как уже говорилось во Введении выдающимися представителями эпикуреизма являются Эпикур и Лукреций Кар (ок. 99—55 до н.э.). Это философское направление относится к рубежу старой и новой эры. Эпикурейцев интересовали вопросы устроения, комфорта личности в сложном историческом контексте того времени.

Эпикур развивал идеи атомизма. По Эпикуру, во Вселенной существуют только тела, находящиеся в пространстве. Они непосредственно воспринимаются чувствами, а наличие пустого пространства между телами следует из того, что иначе было бы невозможно движение. Эпикур выдвинул, идею, резко отличающуюся от трактовки атомов Демокритом. Это идея об «отклонений» атомов, когда атомы движутся в «связном потоке». По Демокриту, мир образуется вследствие взаимного «удара» и «отскакивания» атомов. 'Но уже просто тяжесть атомов противоречит концепции Эпикура и не позволяет объяснить самостоятельность каждого атома: в этом случае, по Лукрецию, атомы падали бы, наподобие капель дождя, в пустую бездну. Если следовать Демокриту, безраздельное господство необходимости в мире атомов, будучи последовательно распространенным на атомы души, сделает невозможным допущение свободы воли человека. Эпикур решает вопрос так: он наделяет атомы способностью самопроизвольного отклонения, которую он рассматривает по аналогии с внутренним волевым актом человека. Получается, что атомам присуща «свобода воли», которая и определяет «непременное отклонение». Поэтому атомы способны описывать разные кривые, начинают касаться и задевать друг друга, сплетаться и расплетаться, в результате чего возникает мир. Эта идея дала возможность Эпикуру избежать идеи фатализма. Цицерон прав, утверждая, что Эпикур иначе и не мог бы избежать Рока, как только при помощи теории атомной самопроизвольности. Плутарх отмечает, что самопроизвольность атомного отклонения и есть то, что является случаем. Из этого Эпикур делает такой вывод: «В необходимости нет никакой необходимости!» Таким образом, Эпикур впервые в истории философской мысли выдвинул идею об объективности случайности.

По Эпикуру, жизнь и смерть одинаково не страшны для мудреца: «Пока мы существуем, нет смерти; когда смерть есть, нас более нет». Жизнь и есть наибольшее наслаждение. Такая, как она есть, с началом и с концом.

Характеризуя духовный мир человека, Эпикур признавал наличие у него души. Он характеризовал ее так: ничего нет ни тоньше, ни достовернее этой сущности (души), и состоит она из самых мелких и самых гладких элементов. Душа мыслилась Эпикуром как принцип целостности отдельных элементов духовного мира личности: чувств, ощущений, мысли и воли, как принцип вечного и безущербного существования.

Знание, по Эпикуру, начинается с чувственного опыта, но наука о знании имеет своим началом, прежде всего, анализ слов и установление точной терминологии, т. е. чувственный опыт, приобретенный человеком, должен быть осмыслен и обработан в виде тех или иных терминологически зафиксированных смысловых структур. Само по себе чувственное ощущение, не поднятое на уровень мысли, не есть еще подлинное знание. Без этого перед нами будут непрерывным потоком мелькать лишь чувственные впечатления, а это — просто сплошная текучесть.

Основным принципом этики эпикурейцев является удовольствие — принцип гедонизма. При этом проповедуемые эпикурейцами удовольствия отличаются чрезвычайно благородным, спокойным, уравновешенным и часто созерцательным характером. Стремление к удовольствию является исходным принципом выбора или избежания. Согласно Эпикуру, если у человека отнять чувства, то не останется ничего. В отличие от тех, кто проповедовал принцип «наслаждения минуты», а «там, что будет, то и будет!», Эпикур хочет постоянного, ровного и незакатного блаженства. Наслаждение у мудреца «плещется в его душе как спокойное море в твердых берегах» надежности. Предел наслаждения и блаженства — это избавиться от страданий! По мысли Эпикура, нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно! эпикур философия атомизм этика Сущность счастья, по Эпикуру, — отсутствие страданий, воспринимаемое как удовольствие. Наряду с этим «негативным» удовольствием, определяемым через отсутствие страданий, философ признает существование удовольствий «позитивных», низших, т. е. физических, и высших, т. е. духовных. Мудрец должен больше всего заботиться об ограничении своих потребностей, ибо «у кого меньше потребностей, у того и больше наслаждения», но никому не следует отказываться от удовольствий духовных, высшее из которых — любовь. Эпикурейцы исповедовали в своем кругу культ любви. Собираясь после смерти учителя в тиши его сада, вдали от неспокойного, суетного мира, они воздавали почти религиозные почести основоположнику эпикурейства, освободившему их, по их словам, от страха перед богами и перед смертью.

Страх этот Эпикур считал главным препятствием на пути к человеческому счастью. От страха перед богами он пытался избавить своих учеников, говоря, что боги, хотя и существуют, обитают «между мирами», в некоем промежуточном пространстве, и совершенно не вмешиваются в жизнь смертных. А чтобы помочь преодолеть страх смерти, он повторял: «Смерть для нас ничто: что разложилось, то нечувствительно, а что нечувствительно, то для нас ничто». «Когда мы есть, — объясняет философ, — то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет».

Споря между собой, во многом противостоя друг другу, стоическая и эпикурейская школы каждая по-своему давали ответы на этические вопросы, поставленные эпохой эллинизма. Эпохой смут, личной и социальной неустойчивости, отчаянного поиска человеком путей к счастью, к обретению независимости от произвола прихотливой судьбы.

Однако, было бы неверно сводить всю содержательно-смысловую емкость эпикурейства к гедонистическим мотивам. Эпикурейцы более тонко и глубоко подошли к проблеме наслаждения жизнью в аспекте связи человека с миром культуры. Наслаждение жизнью, по их мнению, достигается путем нравственных упражнений, посредством выработки нового, зрелого отношения к жизненным проблемам. Именно эпикурейцы исходным моментом счастья считали, во-первых, отсутствие страданий, во-вторых, наличие чистой совести, не отягощенной безнравственными поступками, и, в-третьих, хорошее здоровье. Не трудно заметить, что все эти три условия, необходимые для того, чтобы человек испытывал наслаждение жизнью, совершенно не вяжутся с мифологемой о том, что эпикурейцы призывали к воздержанию в пище, питье, любви и других утехах и жизненных удовольствиях. Напротив, глубокий и тонкий смысл эпикурейского подхода к культуре заключается в том, что в культурных текстах, в различных видах культурного творчества они видели возможность укрепить нравственный потенциал личности, усовершенствовать сферу ее индивидуальных потребностей и, наконец, возможность укрепления здоровья. Удовлетворенность жизнью, таким образом, и наслаждение ею неразрывно связывались с процессами освоения духовно-нравственных ценностей прошлого и настоящего и необходимостью войти в культурное пространство современности. Будучи материалистами по своим мировоззренческим взглядам, эпикурейцы так же, как и скептики, высоко ценили радость общения людей с природой, но, в отличие от Пиррона и Секста Эмпирика, они, особенно Тит Лукреций Кар, демонстрировали в своих текстах возможности гармонизации повседневных отношений человека и с природой, и с культурой. По своей глубинной сути эпикурейство и раблезианство, т. е. жизнеутверждающее «избыточное» отношение к жизни, провозглашенное в романе Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», не тождественны. Эпикурейство, по сути своей, утверждает чувство меры в отношениях человека с тем, что дарует ему природа и что может дать ему культура, утверждает, что подлинно зрелое отношение к жизни помогает человеку избежать крайностей в оценке как стихийного начала, сопряженного с жизнью природы, так и организованного прессинга на индивидуальное сознание со стороны официальной культуры. Для эпикурейцев оптимальным был, разумеется, нравственно-творческий аспект повседневной связи человека с культурой как второй природой, как способом адаптации к действительности, как той символической вселенной, в которой человек мог выразить свое ощущение счастья жить на этой земле и быть любимым. Именно поэтому от времени, в котором жили Эпикур, Гораций, Тит Лукреций Кар, создавший бессмертную книгу «О природе вещей», эпикурейские мотивы дошли до наших дней, оказавшись.

созвучными последующим поколениям, и находят отражение в творчестве многих выдающихся деятелей культуры, в том числе ХХ столетия, например, Феллини, Антониони и др.

Эпикурейцы исходили из принципа оригинальности субъекта в сравнении с классическим субъективизмом. Но свой принцип в отличии от стоиков (часто сравниваемых с ними философской школы) эпикурейцы находили не в стоическом «лектоне», а в принципе чувственной ощутимости, данной не в словесной, но общепереживательной характеристике внутренней жизни человека в целом. А человеческий субъект, данный самостоятельно, требовал также и такого бытия, которое не мешало бы человеческому субъекту сосредоточиться в себе.

Если эпикурейцы ради блаженной сосредоточенности субъекта отрицали вообще необходимость науки о природе ради освобождения человека от загробных страхов, то скептики отрицали и вообще всякую необходимость наук о природе, считая, что вообще ничего существующего нельзя утверждать, но также ничего нельзя и отрицать. Под этим крылось намерение освободить человеческую душу от всяких волнений, чего скептики достигали на основе признания гераклитовского потока вещей и утверждения чисто алогической и нерасчлененной стихии чистого становления.

Несмотря на общую цель, эпикурейцы и стоики далеко расходились вследствие различия их исходных точек зрения. Растворение в целом превращало стоиков в философских детерминистов, для которых сама собою разумелась необходимость всего существующего; политически же они были решительными республиканцами. В области религиозной стоики, однако, еще не освободились от суеверной мистики. Они примыкали к Гераклиту, у которого растворение в целом вылилось в форму самого резкого самосознания, но в остальном обходились с ним так же бесцеремонно, как эпикурейцы с Демокритом. Напротив, принцип обособленного индивида превращал эпикурейцев в индетерминистов. Они признавали за отдельной личностью свободу воли, а в политическом отношении были весьма терпимы: библейское изречение «всяка душа властям предержащим да повинуется» есть наследие Эпикура; зато в области религии они уже сбросили с себя все путы.

Эпикурейское понимание события очень похоже на понимание стоиков: Эпикур, К Геродоту, 39−40, 68−73; Лукреций, О природе вещей, 1:4490'. Анализируя событие «об увозе Триндаровой дщери…», Лукреций противопоставляет eventa [явления] (рабство-свобода, бедность-богатство, война-согласие) и conjuncta [свойства] (реальные качества, неотделимые от тел). События, в принципе, не являются бестелесными сущностями. Тем не менее, они выступают как несуществующие сами по себе, бесстрастные, чистые результаты действий материи или действий и страданий тел. Хотя это и не похоже на теорию события, которую развивали эпикурейцы, причина, возможно, в том, что последние связывали событие с требованиями однородной каузальности и подводили его под свое собственное понятие симулякра.

Эпикурейцы предположили, что язык возник на основе непроизвольного выражения эмоций в звуке. Демокрит считал язык формой общественного договора. Античные философы прекрасно понимали, что есть связь между словом, образом, которое оно выражает, и объектом.

Эпикур проповедовал благочестие, богопочитание: «мудрец должен преклонять колена перед богами». Он писал: «Бог — существо бессмертное и блаженное, как общее представление о боге было начертано (в уме человека), и не приписывает ему ничего чуждого его бессмертию или несогласного с его блаженством, но представляет себе о боге все, что может сохранять его блаженство, соединенное с бессмертием. Да, боги существуют: познание их — факт очевидный. Но они не таковы, какими их представляет себе толпа, потому что толпа не сохраняет о них постоянно своего представления».

Назначая в качестве смысла жизни саму жизнь, эпикурейцы учили, что идеал человеческого существования — это атараксия, или уклонение от страданий, спокойная и размеренная жизнь, состоящая из духовных и физических удовольствий, данных в меру. Окончание этого процесса и означает прекращение бытия человека.

Лукреций Кар, римский поэт, философ и просветитель, один из выдающихся эпикурейцев, как и Эпикур, не отрицает существования богов, состоящих из тончайших атомов и пребывающих между мировых пространств в блаженном покое. В своей поэме «О природе вещей» Лукреций изящно, в поэтической форме изображает легкую и тонкую, всегда подвижную картину воздействия, которое на наше сознание оказывают атомы путем истечения особых «эйдолов», в результате чего возникают ощущения и все состояния сознания. Весьма любопытно, что атомы у Лукреция— не совсем то, что у Эпикура: они — не предел делимости, а своего рода творческие начала, из которых создается конкретная вещь со всей ее структурой, т. е. атомы — это материал для природы, предполагающей какой-то, вне их находящийся, творческий принцип. Никаких намеков на самодеятельность материи в поэме нет. Лукреций усматривает этот творческий принцип то в прародительнице-Венере, то в искуснице-Земле, то в созидательном естестве — природе. А. Ф. Лосев пишет: «Если мы говорим о натурфилософской мифологии у Лукреция и называем ее своеобразной религией, то пусть читатель не путается здесь в трех, соснах: натурфилософская мифология Лукреция… не имеет ровно ничего общего с традиционной мифологией, которую опровергает Лукреций».

По словам Лосева, самостоятельность Лукреция как философа глубоко раскрывается в эпизоде истории человеческой культуры, составляющей основное содержание 5-й книги поэмы. Восприняв из эпикурейской традиции отрицательную оценку тех черт усовершенствований материальной обстановки жизни, которые, не увеличивая в конечном счете суммы получаемых людьми наслаждений, служат новым предметом стяжательства. Лукреций завершает 5-ю книгу не эпикурейской моралью самоограничения, а хвалой человеческому разуму, овладевающему вершинами знаний и искусства.

В заключение этой главы следует сказать, что Демокрита, Эпикура, Лукреция и др. у нас привыкли толковать только как материалистов и атеистов. Вслед за блестящим знатоком античной философии А. Ф. Лосевым многие придерживаются точки зрения, согласно которой античная философия вообще не знала материализма в европейском смысле слова. Достаточно указать уже на то, что и Эпикур и Лукреций самым недвусмысленным образом признают существование богов.

Заключение

Культура представляет собой целостный системный объект, обладающий сложной структурой. При этом само бытие культуры выступает как единый процесс, который можно разделить на две сферы: материальную и духовную. Духовная культура содержит в себе все области духовного производства (искусство, философию, науку и пр.) а также показывает социально-политические процессы, происходящие в обществе (речь идет о властных структурах управления, правовых и моральных нормах, стилях лидерства и пр.). Эпикур и эпикурейцы оставили нам богатое наследие. Без этого философского направления немыслима сейчас философия.

Они во многом и сегодня определяют уровень интеллектуального, нравственного, политического, эстетического, правового развития общества. Духовная культура предполагает деятельность, направленную на духовное развитие человека и общества, а также представляет итоги этой деятельности.

Таким образом, содержанием культуры становится вся человеческая деятельность. Человеческое общество и выделилось из природы благодаря такой специфической форме взаимодействия с окружающим миром, как человеческая деятельность.

В зависимости от направленности человеческой активности социокультурная деятельность может быть:

• — созидательной (т. е. направленной на формирование «второй природы»: среды обитания человека, орудий труда, машин и механизмов и т. п.);
• — разрушительной (связанной с различными войнами, революциями, этническими конфликтами, уничтожением природы и т. д.).

Понимание философских воззрений эпикурейцев, да и не только их позволяет вести социокультурную деятельность именно в созидательном направлении. Не стоит также забывать, наследниками какого бесценного дара являемся мы — современные люди. Эпикурейцы внесли огромный вклад в историю философской мысли. Знать, изучать и понимать их учение — наша задача, задача потомков.

• 1) Мэнли П. Холл Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии, М.: «Хроники», 2002
• 2) Лосев А. Ф. Философия. Учебник. Изд. 3-е испр., М., 1997
• 3) Ярошевский М. Г. Краткий курс истории психологии: Учебное пособие, М.: Международная педагогическая академия, 1995
• 4) Румовский И. П. Развенчание природы и космоса, М., 2001
• 5) Куманецкий К. Л. История культуры Древней Греции и Рима, М., 1999