Деятельность военной разведки и контрразведки в Российской империи

Разведка и контрразведка, как свидетельствует история, существуют уже давно. Примеры использования этих спецслужб уходят в глубь тысячелетий, к моменту появления человека на Земле.

Одновременно с возникновением разведки, началась и борьба с ней, ведь первым людям также надо было защищать свое жизненное пространство, выживать. И ведь не всегда побеждал сильнейший. Зачастую побеждал хитрейший и умнейший, то есть тот, кто располагал большей информацией, лучшей технологией.

Во все времена тайные службы оказывали большое влияние на ход истории. Но известно совсем немного случаев, когда их работа заслуживала официальное признание. Военачальники и государственные деятели, как правило, не упоминают в своих мемуарах о помощи, оказанной им тайными агентами. Документы секретных разведывательных служб бессрочно хранятся в архивах, и содержание большинства из них не станет известным миру до тех пор, пока существует государство или, по крайней мере, не изменится общественный строй.

Сегодня происходящие в мире кардинальные изменения в геополитической, социально-экономической, духовно-нравственной сферах сделали проблему обеспечения национальной безопасности любого государства, в том числе и Российской Федерации, особенно острой. Мир не стал более безопасным и потенциал военной силы по-прежнему рассматривается как наиболее действенный фактор мировой политики.

И поэтому большой интерес представляет сегодня деятельность служб разведки и контрразведки, в том числе и анализ ее исторического прошлого, которое может оказать неоценимую услугу будущему.

Рассмотрим в связи с изложенным в данной работе особенности деятельности военной разведки и контрразведки в Российской империи.

Деятельность военной разведки и контрразведки в Российской империи

На Руси организованная разведка появилась практически сразу же после возникновения основ государственности, которая по летописным известиям в Среднем Поднепровье восходит ко временам киевских князей Аскольда и Дира. Князья подчинили себе окрестные союзы племен, вели активную внешнюю политику: наряду с походом на Константинополь в 860 году они воевали с болгарами и нанесли тяжелое поражение печенегам. Киевское княжество Аскольда и Дира стало той этнической, социальной и политической сердцевиной, вокруг которой впоследствии, с конца ІХ века, начала складываться Древнерусская держава. Это княжество было первым восточнославянским государством, расположенным на небольшой территории Среднего Поднепровья.

Вне сомнения, что завоевательные походы Аскольда и Дира не могли быть такими успешными без проведения разведки. А вот с контрразведкой у Аскольда и Дира наверняка были проблемы, что и явилось причиной их гибели. Так по преданиям и древним летописям, вещий Олег, спускаясь в 882 году по Днепру завоевывать Киев, послал вперед корабль с разведчиками, выдавшими себя за греческих купцов и сообщивших Аскольду и Диру об идущем следом за ними большом посольстве, якобы для проведения переговоров и подписания договора. Киевские князья не смогли во время раскусить коварную хитрость Олега. Они явились на пристань, чтобы встретить знатного гостя. Олег сошел с корабля, держа на руках малолетнего Игоря Рюриковича, что, наверное, еще более притупило бдительность сильных и храбрых воинов ранее одержавших столько побед. Ничего не предвещало кровавой развязки. После взаимных приветствий Олег внезапно воскликнул: «Вы не князья и не знаменитого роду, но я князь Киева!». Далее, показав на Игоря «Вот сын Рюриков!». Это последнее, что слышали Аскольд и Дир, прежде чем были убитыми переодетыми в «купцов» телохранителями. А сотни выскочивших из судов дружинников завладели Киевом.

Работали спецслужбы у князя Владимира (будущего «Крестителя»). После того, как в 980 году Ярополк убил брата своего Олега, князя древлянского, меньший из братьев Владимир, княживший тогда в Новгороде, собрал войско и пошел к Киеву. Имея значительно меньшие силы, чем у брата, Владимир сделал ставку на тайную войну с применением специальных методов разведки и контрразведки. Так, Владимир выявил в окружении Ярополка потенциального кандидата, жадного и тщеславного боярина и воеводу Блуда, пользующегося доверием брата. Путем подкупа привлек его на свою сторону, пообещал быть ему «в отца место», если он поможет захватить или убить своего князя. Блуд посоветовал Владимиру осадить Киев, а сам уговорил Ярополка бежать из города под предлогом, якобы созревшего заговора киевлян выдать Владимира нападавшим. Ярополк с малочисленной дружиной ушел в Родню, при впадении Роси в Днепр, а оставленные им киевляне покорились Владимиру, который потом осадил брата в последнем его убежище. После длительной обороны в осажденной Родне Владимир снова послушался совета продажного воеводы и явился на переговоры к брату в Киев, несмотря на предостережения преданного его слуги Варяжка, который говорил Ярополку, что у брата его ожидает смерть и советовал лучше бежать к печенегам. Введя великого князя в теремной дворец к Владимиру, Блуд запер дверь, чтобы туда не могла проникнуть Ярополкова дружина, а два выскочивших из засады варяга пронзили доверчивого Ярополка мечами под пазуху.

Таковы были первые сведения на Руси, которые дошли до нас из глубины веков о первых успехах отечественной разведки и промахах контрразведки Соловьев С. М. История России с древнейших времен: в 15 кн. Кн.1. — М.: 1962. .

Самое первое известное сохранившееся письменное агентурное донесение Древней Руси нацарапанное на бересте была найдено в 1981 году в новгородском Нутном раскопе. Это берестяная грамота № 590, текст которой гласит: «Литва встала на Корелу». Основанием для ее датирования является место ее обнаружения, относящееся к 1066 году.

В эпоху средневековья Северо-Западное Приладожье было заселено древнекарельскими племенами, для которых в русских летописях употреблен этноним корела. Полученное в Новгороде донесение на бересте информирует новгородцев о конфликте между литовцами и карелами.

Полоцкий князь Всеслав дважды ходил походом на Новгород: в 1066 и 1069 годах. Столкновение литовцев с пограничными карелами могло произойти на пути от Водской земли к Новгороду. То есть этими агентурными данными новгородцы фактически были предупреждены, что войско Всеслава движется в их направлении.

В последующем в истории можно найти немало описаний успешных примеров разведывательной и контрразведывательной деятельности: так при подготовке Куликовской битвы, хорошо информированный своими негласными помощниками о силах и возможностях противника, князь Дмитрий сумел предпринять все необходимое для того, чтобы, нейтрализовав верных Мамаю рязанцев, не допустить объединения татар и литовцев накануне сражения, что и предопределило успех самой битвы История Отечественного государства и права. Часть I: Учебник (издание третье, переработанное и дополненное)/Под ред.О. И. Чистякова. — М.: Юристъ, 2004. — 67. .

При Иване IV Грозном появляются первые органы центрального управления, организующие и ведущие разведку, благодаря чему осведомленность руководства государства о замыслах и намерениях противника возросла. По мере роста влияния России на международные дела возрастала и роль разведки.

Так, был создан Тайный приказ, занимавшийся спецоперациями, возглавляемый могущественным боярином Василием Ивановичем Колычевым (по прозвищу Умной), который успешно осуществлял дешифровку донесений иностранных послов, вел контрразведывательную борьбу против экономического шпионажа Английской Московской компании (стремившейся достать образцы руд, раскрыть рецепты окраски тканей и кожи и т. д.); разоблачил при царском дворе английского агента Бомелин, выдававшего себя за крупного специалиста в математике, астрономии и медицине.

В 1654 году по указу царя Алексея Михайловича основан Приказ тайных дел, где сосредотачивается управление разведкой Очерки истории российской внешней разведки. — М.: 1996. Т.1. — С.111.

Петр I в воинском уставе 1716 году впервые подводит законодательную и правовую базу под разведывательную работу.

При Петре I, понимающим важность получения и сокрытия информации, была создана стройная и функционирующая система спецслужб в лице Коллегии иностранных дел (разведка) и Тайной розыскных дел канцелярии (контрразведка), позднее преобразованной в Тайную экспедицию при Сенате. Коллегия иностранных дел уже в течение года сумела создать более десяти постоянных миссий в Западной Европе и странах Востока: в Польше, Голландии, Швеции, Дании, Австрии, Турции, Пруссии, Англии, Макленбурге, Шаумбурге, Венеции, Курляндии и Бухаре. Используя весь аппарат этих миссий, а также образованный чуть позже институт консулов, Коллегия успешно выполняла задачи разведывательного и контрразведывательного характера. Так спецслужбам удалось провести уникальную операцию по срыву планов западных государств остановить неприемлемую для них тенденцию роста влияния России, прибегая при этом к «услугам» царевича Алексея.

Фактически был разоблачен заговор в высших кругах государства Российского, в который был втянут и член семьи монарха — цесаревич Алексей.

Петр I был недоволен сыном Алексеем, он не видел в нем желания служить Государству Российскому. Все воспитательные беседы не помогали. Алексея привлекали церковь и традиционные обряды. Вокруг него крутились монахи и кликуши. Поручения отца царевич считал тяжелой обузой — выполняя их, надлежало трудиться, а к труду он относился с нескрываемым отвращением. Зная о недовольстве царя своим сыном, окружение цесаревича и, прежде всего бывший интендант Адмиралтейства А. В. Кикин, склонили Алексея и его фаворитку крепостную Евфросинию Федорову к бегству за рубеж и подготовили этот побег. 10 ноября 1716 году в дом вице-канцлера венского двора Шенбория вошел русский царевич и заявил, что «император должен спасти» его и что он хочет царствовать.

Начался долгий розыск, и только в марте 1717 году порученцы Петра установили, что Алексей находится в Эренберге. Предстояла сложная дипломатическая борьба с венским двором, который намеревался в защите Алексея объединиться с Англией. Назревала кризисная ситуация, грозящая перерасти в крупномасштабную войну. Пришлось использовать весь дипломатический и разведывательный арсенал средств и методов, чтобы не допустить этого.

Убедившись в лояльном отношении к себе со стороны Франции и отчасти Англии, Петр посылает в Вену опытного дипломата разведчика Петра Андреевича Толстого и гвардии капитана Александра Ивановича Румянцева с жестоким приказом вернуть Алексея в Россию. В долгих многолетних переговорах Толстой проявил недюжинную изворотливость и настойчивость. Он пошатнул уверенность Алексея в прочности австрийской опеки, при этом, сумел завербовать и склонить на свою сторону девицу Ефросинью. В итоге 4 октября 1717 года Алексей объявил о согласии вернуться в Россию. 23 февраля 1718 года царевич въехал в первопрестольную Москву. Так цесаревич был вытащен из-под опеки кесаря Римского (австрийского императора), после чего предстал перед судом петровского Сената. Петр сам возглавил следствие, получив от сына сведения о сообщниках. Сразу же было взято под стражу 50 человек. Среди них были А. В. Кикин, Иван Афанасьев, сенатор Михаил Самарин, брат адмирала Апраксина Петр Афанасьев, князь Василий Долгорукий и много других известных в стране лиц. Тут же в Москве произведены были первые казни. А. В. Кикина колесовали.

• 18 марта весь двор отправился в Петербург. Там были продолжены следствие и суд. Причем, теперь уже все дело было передано в руки «вернолюбивых господ министров, Сената и стану воинскому и гражданскому». Поступая так, Петр был предельно честным и проявил величайшее мужество: «Я с клятвою суда Божия письменно обещал одному своему сыну прощения и потом словесно подтвердил, ежели истину скажет, хотя он сие и нарушил утайкою наиважнейших дел, и особливо замыслу своего бунтовского против нас, яко родителя и государя своего». Обращаясь к духовенству, Петр сказал: «Смотрите, как зачерствело его сердце… Соберитесь после моего ухода, вопросите совесть свою, право и справедливость, и представьте… ваше мнение о наказании… Я прошу вас не обращать внимания ни на личность, ни на общественное положение виновного… и произвести ваш приговор над ним по совести и законом».
• 14 июня 1718 года царевича взяли под стражу и заключили в Петропавловскую крепость. Отныне он был на положении обычного колодника. Спустя 10 дней был объявлен приговор, скрепленный 127-ю подписаниями: царевич достоин смерти и как сын и как подданный. Церковные иерархи от категоричности уклонились. Однако, приговор не был приведен в исполнение. Согласно официальной версии, зарегистрированный в журнале Петербургской гарнизонной канцелярии под 26 июня, «в 7-м часу пополудни царевич Алексей Петрович в Санкт-Петербурхе скончался». Из этой лаконичной записи можно сделать заключение, что царевич скончался, не выдержав физических истязаний и нервного напряжения Алексеев М. Военная разведка России. Кн.1. — М.: 1998. — С.33−38.

На этом трагическом примере можно понять величие Петра, как руководителя Государства Российского. Петр не сомневался, что все, им содеянное, чему он вместе с народом отдал таланты и энергию лучших лет своей жизни, с воцарением сына пойдет прахом и страна вновь превратиться в захолустье Европы. Судьба сына или страны — таков был у царя выбор, и он его сделал.

Петровским спецслужбам удалось разоблачить и предотвратить покушение на жизнь самого Петра. Российской разведкой в Стамбуле была получена информация, со всей срочностью переданная в Россию: «По велению султана турского велено господарю мультянскому (молдавскому) послать нарочно двух человек из греческих купцов в Российское государство под именами купеческими будто для торгового промыслу, а в самом деле для того, чтобы они всякими мерами промысл чинили: высокую персону его царского величества через отраву умертвить. За что ему, мультянскому господарю, от Порта обещано вочно иметь господарство и его наследникам». Государственный канцлер граф Головин дал указание о сыске «купцов», которые были арестованы в Москве. Помимо тщательно замаскированной склянки с ядом, у них были обнаружены несколько десятков тысяч червонцев и алмазы на большую сумму.

Также петровская контрразведка донесла и о готовившемся в 1712 году секретными агентами Карла ХП вооруженном выступлении пленных шведов, множество которых находились в Москве, с последующим захватом Кремля Очерки истории российской внешней разведки. Т.1. — С.112−113.

Интересная разработка по вскрытию канала утечки совсекретных государственных сведений была проведена во времена императрицы Екатерины II, которая сама блестяще владела навыками разведывательной и контрразведывательной работы. В 80-е годы ХVIII века императрица пришла в беспокойство вследствие исключительной осведомленности французского правительства относительно содержании совершенно секретных документов, касавшихся внешней политики. Подозрения не без оснований пали на французского посла графа Сегюра, но, несмотря на все усилия, обнаружить источник, через который происходила утечка информации, не удалось. Разоблачить чужого «конфидента» было поручено разведчику И. Симолину — русскому послу в Париже, блестяще справившемся с заданием. В апреле 1791 года он доложил вице-канцлеру И. А. Остерману: «Нашему конфиденту удалось найти для меня источник получения самых достоверных сведений об осведомителе графа Сегюра, которого он имеет в нашей Коллегии иностранных дел. Отчет об этом я дал ее императорскому величеству также в приложении к сему письму». В докладе Екатерине посол писал: «Я постарался получить эти сведения из источника, который не может возбудить ни малейшего сомнения или подозрения в его достоверности. Осмелюсь приложить к сему экстракт (выписку), полученный из Бюро фондов иностранных дел, в котором обозначено имя получателя и время вознаграждения, выданного лицу, которое в последние три года записано под именем Скрибса». К донесению была приложена расписка конфидента: «Я клятвенно удостоверяю, что эти сведения получены из Бюро фондов иностранных дел (бухгалтерия МИДа) и что я видел оригинал, на котором значатся имена». Этих данных оказалось достаточно, чтобы выявить и арестовать надворного советника Ивана Вальца, завербованного тремя годами раньше за ежегодные 3 тысячи рублей Тарле Е. Талейран. — М.: 1992. — С.112−113.

Усиление военных действий в конце XVIII — начале ХIХ веков ставит перед разведкой новые задачи, а к ее ведению привлекаются все новые силы и средства. Это потребовало создания специального центрального органа разведки, особенно военной, который соединил бы в себе как добывающие, так и обрабатывающие функции агентурной стратегической и войсковой разведок. Решающим же толчком к организации постоянно действующего центрального органа российской военной разведки послужили кровопролитные войны, которые Россия с 1805 года вела с наполеоновской Францией.

Особенно эффективно работали российские спецслужбы в начале ХIХ века в период многочисленных войн бушевавших в Европе, к которым, так или иначе, была причастна и Россия.

Поражение русских войск в компаниях 1805 и 1806−1807 годах. закончилось заключением 25 июня 1807 года Тильзитского мира с Францией. Но подписание мирного договора, во многом ущемляющего русские интересы, вовсе не означало для России, что войны с французским императором больше не будет никогда. Это прекрасно понимал император Александр I и все русские государственные деятели. В связи с этим своевременное получение информации о политических и военных планах Наполеона приобрело первостепенное значение.

В 1809 году она объявила войну Швеции, в результате которой присоединила к себе на правах автономии Финляндию. Во время подготовки кампании эффективно поработала русская разведка, которая опиралась на патриотически настроенных шведских офицеров финского происхождения — некоторые из них раскрывали перед русскими ворота осажденных крепостей. Современные финские историки убеждены, что начавшая войну Россия подняла на своем щите самосознание финской нации. Шведский король был низложен собственными офицерами, а на его место был приглашен Бернадотт, один из безродных наполеоновских маршалов. Через три года, после нападения Наполеона на Россию, тщеславный Бернадотт, мечтавший о французском троне, будучи завербованным русской разведкой, принялся снабжать царя Александра ценной информацией о французском императоре.

Во время войны 1812 года разведка сыграла далеко не последнюю роль — во многом благодаря тому, что большинство русских дворян французским языком зачастую владело лучше, чем родным. Особенным дерзновением отличался Александр Фигнер, которому удавалось добывать ценнейшие сведения, выдавая себя то за итальянского негоцианта, то за французского офицера и попадая в самые невероятные по степени риска ситуации. В двадцать четыре года он абсолютно совершенно владел: французским, немецким (с диалектами), испанским, итальянским (с диалектами) и польским языками. Помимо них знал еще несколько, но на указанных мог свободно выдавать себя за жителя не только соответствующих стран, но и отдельных их диалектных регионов. Причем при этом отлично зная географию этих регионов. В оккупационных войсках Наполеона помимо французов служили поляки, австрийцы, испанцы и итальянцы, и Фигнер выдавал себя за кого хотел, бесстрашно внедряясь в чужую среду и получая ценнейшую информацию. После вхождения французов в Москву вел разведку в городе под видом французского офицера.

Покинув Москву, командовал партизанским отрядом, успешно действуя в тылу врага, проведя большое количество диверсионно-террористических операций. За его голову французы предлагали очень крупные суммы Дурново Н. Д. Дневник 1812 г. В кн.: 1812 г. … Военные дневники. — М.: 1990. — С.81. контрразведка военный российский война Большую роль в создании военной разведки в России сыграл генерал-адъютант князь П. М. Волконский, будущий начальник квартирмейстерской части Главного штаба русской армии. В 1807—1810 годах он находился в заграничной командировке, по возвращении из которой представил отчет «О внутреннем устройстве французской армии генерального штаба». Находясь под влиянием этого отчета, Барклай-де-Толли поставил перед Александром I вопрос об организации постоянного органа стратегической военной разведки.

И первым таким органом стала Экспедиция секретных дел при военном министерстве, созданная по инициативе Барклая-де-Толли в январе 1810 года. В январе 1812 года ее переименовали в Особенную канцелярию при военном министре. По его мнению, Экспедиция секретных дел должна была решать следующие задачи: ведение стратегической разведки (сбор стратегически важных секретных сведений за рубежом), оперативно-тактической разведки (сбор данных о войсках противника на границах России) и контрразведки (выявление и нейтрализация агентуры противника). Первыми руководителями военной разведки России поочередно становились три близких к военному министру человека: с 29 сентября 1810 года — флигель-адъютант полковник А. В. Воейков, с 19 марта 1812 года — полковник А. А. Закревский, с 10 января 1813 года — полковник П. А. Чуйкевич.

В том же январе 1810 года Барклай-де-Толли разговаривает с Александром I о необходимости организации стратегической военной разведки за границей и попросил разрешение направить в русские посольства специальных военных агентов, с тем чтобы собирать сведения «о числе войск, об устройстве, вооружении и духе их, о состоянии крепостей и запасов, способностях и достоинствах лучших генералов, а также о благосостоянии, характере и духе народа, о местоположении и произведениях земли, о внутренних источниках держав или средствах к продолжению войны и о разных выводах, предоставляемых к оборонительным и наступательным действиям». Эти военные агенты должны были находиться при дипломатических миссиях под видом адъютантов при послах-генералах или гражданских чиновников и служащих министерства иностранных дел Жилин П. А. Гибель наполеоновской армии в России. — М.: 1974. — С.251−252.

Особенная канцелярия при военном министре в 1815 года была распущена, а ее функции были переданы в первое отделение Управления генерал-квартирмейстера Главного штаба. Однако, по сути, оно являлось обрабатывающим органом военной разведки, который получал сведения в основном от министерства иностранных дел. Впрочем, руководство первого отделения делало попытки командировать за границу и своих офицеров. Так, в русское посольство в Париже направили полковника М. П. Бутурлина, в посольство в Баварии — поручика Вильбоа, нескольких офицеров под прикрытием различных дипломатических миссий отправили в Хиву и Бухару.

В 1836 году после очередной реорганизации в составе военного министерства был образован департамент генерального штаба, состоящий из трех отделений. При этом разведывательные функции возлагались на Второе (военно-ученое) отделение департамента генерального штаба. Однако это отделение по-прежнему занималось только обработкой поступающей из министерства иностранных дел информации.

Поражение России в Крымской войне заставило руководство военного министерства обратить самое пристальное внимание на разведку. И уже 10 июля 1856 году Александр II утвердил первую инструкцию о работе военных агентов. В ней указывалось, что «каждому агенту вменяется в обязанность приобретать наивозможно точные и положительные сведения о нижеследующих предметах:

• 1) О числе, составе, устройстве и расположении как сухопутных, так и морских сил.
• 2) О способах правительства к пополнению и умножению вооруженных сил своих и к снабжению войск и флота оружием и другими военными потребностями.
• 3) О различных передвижениях войск, как приведенных уже в исполнение, так и предполагаемых, стараясь по мере возможности проникнуть в истинную цель сих передвижений…".

Условно сотрудников военной разведки в то время можно разделить на следующие категории: генерал-квартирмейстеры и офицеры генерал-квартирмейстерской части (Генерального штаба) военного министерства, генерал-квартирмейстеры и находящиеся в их распоряжении офицеры военных округов, гласные и негласные военные агенты за рубежом, конфиденты, агенты-ходоки. К последним следует отнести офицеров Генерального штаба, отправляемых с секретной миссией за границу, и лазутчиков, засылаемых в тыл к противнику во время войны.

Однако полноценные централизованные органы военной разведки появились в России только в сентябре 1863 года, когда император Александр II в виде опыта на два года утвердил Положение и Штаты Главного управления Генерального штаба (ГУГШ). Разведывательные функции в ГУГШ были возложены на 2-е (азиатское) и 3-е (военно-ученое) отделения, которые подчинялись вице-директору по части Генерального штаба. При этом военно-ученое отделение занималось сбором военной и военно-технической информации об иностранных государствах, руководством военными агентами за границей и военно-учеными экспедициями, направляемыми для сбора сведений в приграничные районы России и прилегающих к ним стран и т. д. Что же касается азиатского отделения, то оно выполняло те же задачи, но в граничащих с Россией странах Азии.

Введенная на два года в виде эксперимента новая структура военной разведки в целом себя оправдала. Поэтому в 1865 году во время очередной реорганизации военного министерства ее сохранили. 3-е отделение переименовали в 7-е военно-ученое отделение Главного штаба, а его руководителем назначили полковника Ф. А. Фельдмана. Сохранилось и 2-е азиатское отделение, получившее название «Азиатская часть». Продолжали свою работу и зарубежные военные агенты военно-ученого отделения, более того, их число увеличилось.

Серьезным испытанием для российской военной разведки явилась русско-турецкая война 1877−1878 годов. Накануне и во время боевых действий разведка по-прежнему находилась в ведении командиров соединений и частей, начиная с командующего армией. Ее проводили специально подготовленные сотрудники. Перед самым началом русско-турецкой войны общее руководство агентурной разведки в Турции и на Балканах было возложено на полковника Генерального штаба П. Д. Паренсова, офицера «по особым поручениям», признанного специалиста разведывательного дела.

Так как основная тяжесть предстоящих боевых действий должна была лечь на сосредоточенную в Бессарабии мощную группировку российской армии под командованием великого князя Николая Николаевича, ее штаб нуждался в свежих оперативных данных о турецких войсках, расположенных на территории Болгарии и Румынии. Поэтому главнокомандующий лично поставил перед Паренсовым задачу: ехать в Бухарест и организовать сбор сведений о турках.

В середине декабря 1876 года Паренсов под именем Пауля Паульсона уезжает из Кишинева в Бухарест, где появляется как родственник российского консула барона Стюарта. В короткий срок он наладил необходимые связи, создал активную агентурную сеть и собрал вокруг себя преданных людей из числа местных жителей. Так, наблюдение за перемещениями судов по Дунаю взяли под свой контроль скопческий староста Матюшев и воевода Вельк.

Большую помощь (причем бесплатную) оказал Паренсову болгарский патриот банкир и хлеботорговец Евлогий Георгиев, который имел торговых агентов и склады во многих городах Болгарии, интересовавших русское командование, что давало Паренсову возможность пользоваться готовой и достаточно надежной агентурой. Благодаря Евлогию он приобрел ценного помощника Григория Начовича. Образованный человек, владевший французским, немецким, румынским языками и прилично понимающий русский, он имел большие связи по обе стороны Дуная, был необычайно изобретателен в способах добывания информации. Начович помогал русской разведке как истинный патриот своего отечества — за все время работы он ни разу не принял от русского командования денежного вознаграждения.

В течение всей зимы 1876−1877 года резидентура полковника Паренсова доставляла исчерпывающие сведения о количестве турецких войск, их передвижениях в придунайской Болгарии, кораблях и минных заграждениях на Дунае, состоянии укреплений, продовольственных запасах. Так, например, русское командование заблаговременно было извещено о прибытии подкрепления из Египета.

С началом боевых действий потребовались новые точные оперативные сведения о неприятеле. Поэтому Паренсов и его ближайшие помощники, в частности полковник Н. Д. Артамонов, стали активно использовать агентов-ходоков. Одним из них стал Константин Николаевич Фаврикодоров, грек по происхождению, который не был новичком в военном деле.

Итоги работы Паренсова, Артамонова, Фаврикодорова и многих других офицеров русской разведки в годы русско-турецкой войны 1877−1878 годах в целом отражены в оценке, данной в 1880 году управляющим Военно-ученым комитетом, будущим начальником Главного штаба генерал-адъютантом Н. Обручевым: «Никогда данные о турецкой армии не были столь тщательно и подробно разработаны, как перед минувшею войною: до местонахождения каждого батальона, каждого эскадрона, каждой батареи …».

Однако, несмотря на столь хвалебное утверждение Обручева, русско-турецкая война вскрыла и ряд недостатков в российской военной разведке, что послужило причиной очередной реорганизации ее центрального аппарата. В декабре 1879 года утверждается новый штат канцелярии Военно-ученого комитета в составе управляющего делами, пяти старших и девяти младших делопроизводителей с четким разграничением функций каждого из них. Штаты Азиатского делопроизводства в 1886 году увеличили с двух до пяти человек. А в середине 1890-х годов оно состояло уже из трех делопроизводств. Первые два отвечали за работу азиатских военных округов, а третье занималось непосредственно разведкой за рубежом. Всего же к концу XIX века Россия располагала военными агентами в 18 мировых столицах, а также морскими агентами в десяти странах.

Наступил ХХ век, почти сразу ввергнув Россию в позор русско-японской войны, к которой она оказалась совершенно не готовой.

В начале ХХ века Россия не имела специального органа борьбы со шпионажем. Контрразведывательные функции выполняли военное и морское министерства, Департамент полиции (ДП) и Отдельный корпус жандармов (ОКЖ) МВД, подразделения МИДа и Отдельный корпус пограничной стражи Шелухин А. Разведывательные органы в структуре высшего военного управления Российской империи начала ХХ в. (1906;1914 гг.)//Вестн. Моск. ун-та. Сер.8, История. 1996. № 3. — С.24.

Целенаправленная активность разведывательных структур иностранных государств в начале прошлого века против России потребовала принятия срочных мер по защите секретов, в первую очередь военных. На повестку дня встал вопрос о создании специальной службы контрразведки Галвазин С. Н. Охранные структуры Российской империи: Формирование аппарата, анализ оперативной практики. — М.: 2001. — С.71−74. .

Военная контрразведка, как особый институт обеспечения безопасности, по утверждениям историков спецслужб, родилась в России 21 января 1903 года, когда император Николай II на докладной записке подготовленной канцелярией Военно-Учетного комитета Главного штаба и подписанной Военным министром генерал-адъютантом Алексеем Куропаткиным росчерком пера начертал резолюцию «Согласен». В докладной записке генерала Куропаткина указывалось, что «…стратегические планы на первый период кампании приобретают действительное значение лишь в том случае, если они остаются тайной для предполагаемого противника; поэтому делом первостепенной важности является охранение этой тайны и обнаружение преступной деятельности лиц, выдающих ее иностранным правительствам.

Между тем, судя по бывшим примерам обнаружений государственных преступлений военного характера до сего времени у нас являлось делом чистой случайности, результатом особой энергии отдельных личностей или стечением счастливых обстоятельств, в виду чего является возможность предполагать, что большая часть этих преступлений остается нераскрытыми и совокупность их грозит существенной опасностью государству в случае войны".

Можно конечно не согласиться с Куропаткиным в отдельных заключениях, что раскрытие шпионажа «являлось делом чистой случайности… или стечением счастливых обстоятельств», но то, что межведомственная разобщенность, нехватка денежных средств и квалифицированных кадров, отсутствие единого координирующего центра отрицательно сказывались на обеспечении внешней безопасности империи — в этом он был прав и сумел убедить царя.

Таким образом 2 февраля (по новому стилю) с благословения Царя-батюшки Николая II, появилась российская военная контрразведывательная служба.

Генерал Куропаткин определил задачу нового органа, предложенного им называться «Разведочным отделением Главного штаба»: она должна заключаться в «установлении негласного надзора за путями тайной военной разведки, имеющими исходной точкой иностранных военных агентов и конечными пунктами лиц, состоящих на государственной службе внутри страны». «Разведочное отделение» фактически начало действовать с июня 1903 года, и к концу года состояло из 13 штатных чинов и 9 нештатных сотрудников. Значительная часть личного состава «разведочного отделения» ранее или служили в департаменте полиции и корпусе жандармов или были как-то связаны с этими учреждениями. Наличие жандармов в первом контрразведывательном органе России можно объяснить тем, что военное министерство не располагало специалистами, знакомыми с тайным розыском, без которого контрразведка просто не мыслима. Первым начальником «разведочного отделения» был назначен ротмистр Лавров Владимир Николаевич, занимавший до этого должность начальника охранного отделения в городе Тифлисе.

Несмотря на свою малочисленность «разведочному отделению» уже 22 декабря 1903 года через агентуру стало известно о подготовке к отъезду всей японской миссии из Петербурга, что свидетельствовало о планах возможного нападения Японии на Россию, о чем было сообщено царю. Однако этой информации не придали должного значения и, как следствие этого, начало войны на Дальнем Востоке было «неожиданным» и «внезапным», что в точности повторилось и в последующем 1941 году перед нападением Германии, о чем тоже заранее сообщала разведка. В начале января 1904 года был разоблачен штаб-офицер для особых поручений при главном интенданте ротмистр Ивков, шпионивший в пользу Японии.

Сложный период для российских спецслужб наступил во время русско-японской войны. Работавшие во время военных действий в Манчжурии русские разведчики, отмечали исключительную сложность добывания оперативной информации. Японские захватчики установили массовый террор на оккупированной территории. Наказание лазутчиков было устрашающим после пыток их на глазах населения живыми закапывали в землю. Однако и в этих трудных условиях русским разведчикам удавалось организовать разведку и диверсии в тылу японцев. Например, в историю разведки прочно вошло имя ротмистра В. Шварца, разведчика-диверсанта, использовавшего в японском тылу боевые отряды из китайских хунхузов (бандитов) для нанесения ущерба противнику Ращупкин Ю. М. О разведывательной деятельности штаба Иркутского военного округа после русско-японской войны 1904;1905 гг.//Военные конфликты и наемничество: история и современность. Доклады и тезисы второй военно-исторической конференции (28 мая 1996 г.). — Иркутск: 1996. — С.35.

Накануне Первой мировой войны наша разведка имела большие заделы в военных и промышленных сферах Европыкак в Австро-Венгрии, так и в Германии. А начальник Генерального штаба австрийской армии (чех по матери) полковник Рейдль преданно служил России.

Первая мировая война поставила перед отечественными секретными службами новые масштабные задачи. В условиях затяжного вооруженного конфликта многократно возросло значение тайного противоборства. Война требовала новых подходов в системе организации, нестандартных форм и методов работы спецслужб и, прежде всего объединения в борьбе с врагом усилий розыскных органов МВД и военной контрразведки. Однако допущенное запаздывание в переводе последних на «военные рельсы», общее игнорирование командованием русской армии в первой фазе войны проблем безопасности войск и тыла наглядно показало, что высший генералитет своевременно не сумел освоить новую для себя сферу деятельности.

Наглядно это проявилось уже в первые месяцы войны во время приграничных сражений в Польше и Восточной Пруссии, когда командование русских армий не учло опасности перехвата и расшифровки своих штабных радиограмм станциями германской радиотелеграфной разведки. В итоге — тяжелые и невосполнимые потери на полях сражений. Ярким примером беспечности может служить и тот факт, что в самой Ставке Верховного командования вплоть до конца 1915 года не было соответствующего контрразведывательного подразделения.

Война высветила многие, ранее не столь очевидные дефекты в системе организации контршпионажа, в том числе проблемы подготовки и комплектования органов военной контрразведки, недостаточную квалификацию их руководящих кадров. Подавляющее большинство штабных генералов, призванных давать «руководящие указания» начальникам контрразведывательных отделений, были загружены своей непосредственной работой, и не могли уделять должного внимания данной, как им казалось, «второстепенной» областью деятельности. К тому же для компетентного руководства контрразведкой необходимы были и соответствующие практические знания и глубокое понимание проблем розыска. Имелась также явная несогласованность действий начальников разведывательного и контрразведывательного отделений военных штабов, отсутствовал общий координирующий центр спецслужб Лубянка, 2. Из истории отечественной контрразведки. — М.: Издательство объединения «Мосгорархив», АО «Московские учебники и Картолитография». — С.140, 141.

Размышляя о причины неудач русского оружия в первой мировой войне, уже находясь в эмиграции, полковник генштаба Н. С. Батюшин, курировавший деятельность разведки и контрразведки штаба Северного фронта, писал: «Если нашу тайную разведку мирного времени на основании утверждений наших противников, можно считать хорошо поставленной, то далеко того нельзя сказать про тайную разведку военного времени. Главное тому объяснение — недооценка на верхах этого могучего средства в руках командования».

В годы войны, пишет Батюшин, контрразведка также была брошена ГУГШ на произвол судьбы. Ставка Верховного главнокомандующего не интересовалась работой контрразведывательных отделений нижестоящих штабов, а главное — не было создано центрального органа управления контрразведкой.

Полное игнорирование военным руководством опытных специалистов разведки и контрразведки, которые рассматривались, как рядовые офицеры генерального штаба, не использование их специальных знаний и опыта привело к тому, пишет Батюшин, что «мы заплатили сотнями тысяч жизней, миллионами денег и даже существованием самого государства».

Несмотря на имеющиеся трудности организационного плана, русские военные контрразведчики героически выполняли свои задачи. Только на Юго-Западном фронте до марта 1916 года было разоблачено 87 австрийских и немецких шпионов, а заграничной агентуре КРО штаба VII армии удалось выявить 37 агентов немецкой шпионской организации, руководимой неким Вернером.

Среди успешных дел периода первой мировой войны можно назвать операцию отечественной контрразведки по пресечению деятельности германского разведывательно-диверсионного центра в Китае. Осенью 1915 года в Главное Управление Генштаба поступили агентурные сведения о существовании в Шанхае сильной организации немецкой разведки. С целью вскрытия его деятельности по указанию руководства ГУГШ в Харбине была организована резидентура внешней контрразведки, которая сумела внедрить в агентурный аппарат немцев талантливого секретного сотрудника русской контрразведки бывшего русского офицера-артиллериста сорокапятилетнего Петра Кавтарадзе. Разжалованный и судимый до войны за растрату казенных денег, он оказался в Китае, и как «обиженный царским режимом» попал в поле зрения немецкой разведки, посчитавшей его способным к выполнению специальных задач. Но, несмотря на свои злоключения на родине, Кавтарадзе не стал предателем. Искусно разыграв перед немцами готовность к тайному сотрудничеству и страстное желание «отомстить за допущенную в отношении него несправедливость» он был включен в шпионско-диверсионную сеть. Германские разведчики, поверив Кавтарадзе, поручили ему организовать диверсии на Восточно-Китайской железной дороге. Завязалась многомесячная оперативная игра, изобилующая острыми моментами.

При этом был подтвержден тот факт, что германская разведка наряду с чисто разведывательными задачами активно занималась организацией диверсий на транспортных судах перевозящих русские войска, планированием крушений железнодорожных составов по линии от Владивостока в глубь России, подрывом мостов и туннелей. По итогам операции Кавтарадзе, проявивший в ходе нее «глубокую преданность родине и самоотверженную бескорыстную работу, настойчивость, энергию и самостоятельность» по представлению штаба Иркутского военного округа и ГУГШ, был помилован царем и возвращен в ряды армии. В дальнейшем он стал кадровым сотрудником контрразведки и внес значительный вклад в становление советской секретной службы.

Последовавший после февраля 1917 полный развал агентурного аппарата тайной полиции, работавшего и по линии контршпионажа, принятие Временным Правительством на волне революционной эйфории рокового для себя решения о проведении своеобразной «люстрации» — запрете на службу по специальности в органах контрразведки в постфевральской России жандармских офицеров-розыскников, а также чиновников, выходцев из охранных отделений Департамента полиции (составлявших наиболее подготовленный и профессиональный контингент армейской контрразведки) непоправимо подорвало «специальный ресурс» нового Правительства.

Это с очевидностью проявилось летом семнадцатого при бесплодных «метаниях» в поисках ушедших в подполье большевистских вождей молоденьких юнкеров, недоучившихся студентов и их руководителей офицеров-фронтовиков, сменивших окопы на специфический труд «охотников за шпионами» Греков Н. В. Русская контрразведка в 1905;1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы//www.mitera.lib.ru/research/grekov/.. Мобилизованные по призыву Временного правительства на место разогнанных революционерами контрразведчиков царского времени, даже при содействии спецслужб Антанты они не смогли справиться с этой задачей. Поэтому и с этой точки зрения, режим Керенского, лишенный как специального так и военно-силового потенциала (после провала выступления Лавра Корнилова) в октябре семнадцатого был фактически обречен.

После революции исчезли и разведывательные и контрразведывательные службы Российской империи.

Однако ни одно государство не может существовать без специальных служб. Функции защиты революции и нового государства взяла на себя организованная 20 декабря 1917 году Всероссийская Чрезвычайная Комиссия (ВЧК), под руководством Ф. Э. Дзержинского. А 19 декабря 1918 года были созданы Особые отделы ВЧК для противостояния спецслужбам интервентов и белогвардейцев.

Заключение

Россия, как евроазиатская держава — пример особой цивилизации. Вызовы ее безопасности имели место ранее и на Западе, и на Востоке, и на Юге. Нередко военная опасность возникала и внутри государства. Сейчас, как никогда ранее, военная безопасность России, ослабленной в экономическом и военном отношении, в значительной степени зависит от мудрости политиков.

Пожалуй, поэтому, именно сейчас так важно обратиться к опыту предыдущих поколений, деятельности разведки и контрразведки, что позволит использовать опыт и формировать будущее.

Как свидетельствуют результаты исследования, органы разведки появились на Руси достаточно давно. Самое первое агентурное донесение Древней Руси, которое сохранилось в архивах военной разведки, это нацарапанное на бересте: «Чудь встала на карелов».

В истории России всегда существовало деление на две части: военную разведку и разведку князя, императора, канцлера. К концу XIX века во всех генерал-губернаторствах существовали тайные отделения, в которых сидели офицеры второго отдела управления генерального штаба и которые занимались разведкой, в том числе — нелегальной.

Среди российских разведчиков истории Российской империи можно назвать целую плеяду разведчиков-нелегалов, очень много выдающихся людей, большая часть которых известна как писатели, исследователи и путешественники. Если взять период Отечественной войны 1812 года, то это — Александр Фигнер, а если уйти еще дальше в историю, можно вспомнить Иакинфа Бичурина, известного своими исследованиями по Китаю.

Контрразведка как официальный орган была образована только в начале ХХ века. Однако и за короткий срок своего существования она имела значительные успехи, особенно во время Первой мировой войны.

После революции исчезли и разведывательные и контрразведывательные службы Российской империи, а новое государство создало систему собственной разведки и контрразведки.

Список источников

• 1. Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II: В 2 кн. — М.: ИД «Русская разведка», 1998.
• 2. Галвазин С. Н. Охранные структуры Российской империи: Формирование аппарата, анализ оперативной практики. — М.: 2001.
• 3. Греков Н. В. Русская контрразведка в 1905;1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы//WWW.mitera.lib.ru/research/grekov/.
• 4. Дроздов Ю. Записки начальника нелегальной разведки. — М.: 1999.
• 5. Дурново Н. Д. Дневник 1812 г. В кн.: 1812 г. … Военные дневники. — М.: 1990.
• 6. Жилин П. А. Гибель наполеоновской армии в России. — М.: 1974.
• 7. История Отечественного государства и права. Часть I: Учебник (издание третье, переработанное и дополненное)/Под ред.О. И. Чистякова. — М.: Юристъ, 2004.
• 8. Кирмель Н. С. Военная контрразведка — падчерица Российской Империи//www.chekist.ru/article/757.
• 9. Лубянка-2: Из истории отечественной контрразведки. Сб. — М.: Мосгорархив: АО Московские учебники и Картолитография, 1999.
• 10. Очерки истории российской внешней разведки. — М.: 1996. Т.1.
• 11. Ращупкин Ю. М. О разведывательной деятельности штаба Иркутского военного округа после русско-японской войны 1904;1905 гг.//Военные конфликты и наемничество: история и современность. Доклады и тезисы второй военно-исторической конференции (28 мая 1996 г.). — Иркутск: 1996.
• 12. Соловьев С. М. История России с древнейших времен: в 15 кн. Кн.1. — М.: 1962.
• 13. Старков Б. А. Охотники на шпионов. Контрразведка Российской Империи. 1903;1914. — СПб.: 2006.
• 14. Тарле Е. Талейран. — М.: 1992.
• 15. Шелухин А. Разведывательные органы в структуре высшего военного управления Российской империи начала ХХ в. (1906;1914 гг.)//Вестн. Моск. ун-та. Сер.8, История. 1996. № 3.
• 16. Щупальца спрута. Спецоперации разведки и контрразведки. — М.: ЭКСМО, 2004.
• 17. Материалы сайта www.agentura.ru.