Невербальные маркеры поведения в конфликтной ситуации (на материале драматургического дискурса)

В американском драматургическом дискурсе (далее ДД), созданном по канонам «хорошо сделанной пьесы» (well-made play) в соответствии с концепцией нового пластического театра, выдвинутой Теннесси Уильямсом, значительная нагрузка приходится на вербальные средства отражения невербальных кодов поведения персонажей, которые призваны обеспечить функционирование театрального слова как слова представления, игры, т. е. в сочетании с голосом (интонацией), сценическим движением, танцем, музыкой словом, всем тем, что характеризует театр как искусство синтеза. Специфика ДД состоит в том, что элементы «внесловесной жизненной ситуации» (по М.М. Бахтину) воплощаются в тексте на двух уровнях: в прямой речи персонажей и в авторской ремарке. Очевидно, что в указанных формах средства семантизации невербальных кодов культуры используют разные механизмы интерсемиотического переключения (невербальный знак кода культуры в знаке языковом), но они в равной степени способствуют созданию игрового культурного пространства, в рамках которого реализуются модели жизненных ситуаций. В оценке театральных критиков, в создаваемой модели жизни отражается то «состояние культуры, в котором находится общество», членами которого являются драматурги, режиссёры, актёры и т. д.

Удельный вес невербалики различен у разных авторов, но наблюдения над единицами её отражения в ДД показывают их функциональное и смысловое преобладание в ситуациях высокой драматической напряжённости, создаваемой конфликтом. Конфликтная ситуация возникает в результате столкновения желаний, мнений, интересов её участников, что провоцирует конфликтное поведение. В социологии принято выделять пять основных типов конфликта: внутриличностный; межличностный; между личностью и группой; межгрупповой; социальный. В конфликтологии Б. Дарендорф выделяет конфликты разных уровней: между несогласующимися ожиданиями, которые предъявляются к носителю какой-либо социальной роли; между социальными ролями; внутригрупповые; между социальными группами; конфликты на уровне общества в целом; межгосударственные конфликты. В политической коммуникации возникают ситуации конфликта (идеологического, гендерного, религиозного, межэтнического и др.), втягивающие большие группы лиц, объединённых в партии, организации, движения, этносы и т. п.

Анализ невербального поведения персонажей в ДД может быть направлен на межличностные и социальные ситуации конфликта. Лингвокультурологический подход предлагает среди множества параметров анализа невербалики в ДД социокультурологическое измерение, применимое и к ситуациям конфликта. Речь идёт о факторах вертикальности и горизонтальности ситуаций, определяющих невербальные переменные поведения. Вертикальное измерение ситуаций представлено в социальной психологии американскими исследователями Дж.К. Бэргун и Дж.Д. Хублер как отражающее отношения власти, доминирования, статуса, иерархии, создающие континуум «ниже выше». Очевидно, что бесконфликтное общение по данному параметру имеет место при условии соблюдения участниками стереотипных моделей поведения и, следовательно, в противном случае, то есть при появлении всевозможных отклонений от принятых норм, существует реальная угроза возникновения конфликта. Горизонтальное измерение является аффективным и относится к социо-эмоциональным ситуациям, в которых проявляется фактор эмоциональной близости в межличностных отношениях и интенсивности эмоций и чувств. В таких ситуациях отношения между коммуникантами оцениваются по параметру «дальше ближе». Иную трактовку горизонтальной дистанции предлагает Т. В. Ларина, связывая её с жёстким соблюдением права каждого участника общения на личную неприкосновенность, автономию. Исследуя английский коммуникативный стиль, российский исследователь характеризует его как явно выраженный дистантный в пространственном, вербальном и эмоциональном аспектах. Согласно данным экспертов, невербальные коды культуры включают не менее 10 систем, тем не менее, судя по их функционированию в речи, вполне можно допустить мысль об определённой иерархии элементов внутри единого культурного невербального макро-кода, поскольку, как видится, главную роль следует отвести организации коммуникативного пространства, в зависимости от которой выбираются и другие невербальные сигналы (зрительный контакт, жестикуляция, поза, телодвижения, прикосновения и т. д.). Исходя из данного посыла, целесообразно проводить анализ невербального конфликтного поведения через фактор дистанции.

В современных исследованиях отечественных и зарубежных авторов, посвящённых значимости категоризации малых и больших пространств, разрабатывается понятие пространственного кода культуры, который является базовым и вместе с временным кодом образует хронотоп нации («время-пространство») как единство пространственных и временных параметров, направленное на выражение культурного смысла. Введённый впервые Д. В. Ухтомским, данный термин был разработан в его современном понимании М. М. Бахтиным. Одно из направлений исследования пространственного кода связано с семиологией пространственного устройства бытия.

С.Т. Махлина исследует семиотику культуры повседневности в доме и в окружающем человека мире (семиотику денег, рекламы, товарных знаков и т. д.), а также семиотику личности, выделяя в личностном пространстве имя личности как знак для посвящённых, как социокод и средство трансляции культуры. В обширном труде корейского культуролога Юн Джу Сон исследуются на материале их отражения в произведениях Д. Г. Лоуренса и В. Вульф аспекты пространственного кода (spatial code) в пределах социального пространства (публичного, динамического, присвоенного и др. видов), которое, по мнению автора, имеет материальную, психологическую, социальную и интеллектуальную значимость.

Материал ДД позволяет выделять в области пространственного кода два подвида с целью установления их ценностно-смысловой значимости: так называемый телесный код, связанный со значимыми телодвижениями, мимикой, жестикуляцией, параязыком, просодикой и т. п., и проксематический код, регулирующий организацию коммуникативного пространства. Исходя из приоритетной роли в общении проксематического кода, во главу угла выносится понятие дистанции.

В основу классификации дистанции в условиях конфликтного общения в ДД могут быть положены разные критерии, что позволяет говорить о психологической, статусной (вертикальной), эмоциональной (горизонтальной) и личностной дистанции.

В структуре конфликтной ситуации в ДД можно выделить следующие компоненты: участники конфликтная ситуация мотивация столкновения конфликтное поведение, где участники это субъекты, непосредственно вовлеченные во все фазы конфликта; конфликтная ситуация это ситуация скрытого или открытого противоборства двух или нескольких участников; мотивация это желания, интересы, цели, ценности и т. д., вызывающие к жизни конфликтную ситуацию; конфликтное поведение стереотипы вербального и невербального поведения участников конфликтной ситуации, отражаемые соответственно в субдискурсе прямой речи и субдискурсе авторской ремарки.

В ходе анализа использованы следующие единицы метаязыка, отражающие факторы невербального поведения персонажей: пространственный код, включающий проксематический и телесный коды, доминантный код, характеризующий поведение доминирующего персонажа (в описываемой ситуации, характеризуемой психологической (эмоционально-аффективной) или социально-властной дистанцией между собеседниками вследствие установления статусно/ ситуативных ролевых отношений доминирования подчинения), конфликтующие пространственные коды, отражающие стратегии несоблюдения участниками принятых норм невербального поведения.

Наблюдения над единицами отражения конфликтного поведения персонажей в ДД показывают действие двух видов стратегий, приводящих к нарушениям, связанным с несоблюдением установленных норм общения: (1) стратегия сокращения физической дистанции до минимума и (2) стратегия увеличения нормативной дистанции. В процессе анализа отклонений от норм и конвенций невербального (проксематического) поведения в первую очередь, как правило, воспринимается информация, связанная с отражением параметров физической дистанции. Их лингвокультурологическая интерпретация способствует вскрытию более значимых ценностных смыслов на глубинном уровне культуры. В известной пьесе американского драматурга Э. Олби «The Zoo Story» между главными персонажами Питером и Джерри слово за слово возникает конфликт, приведший к трагической развязке. Анализ описываемой ситуации на первый взгляд показывает возникновение конфликта между персонажами за преимущество в пределах сугубо физической территории, о чём свидетельствует как содержание прямой речи (JERRY Move over), (PETER Look here, you have more than enough room. I can’t move over any more), (JERRY Now, get over there), так и авторские ремарки, в которых описаны проксематические и иные телесные сигналы конфликтной ситуации (Jerry has all the room he might need. He pokes Peter. He punches_Peter's arm. Very annoyed, Gerry pushes, with disgust and impotence, shouting, furiously, he yells, he slaps Peter on each «fight»; breaking away, enraged). На следующем этапе смысловой интерпретации конфликтной ситуации выявляется, что в данном случае имеет место, согласно социальным канонам поведения, неконгруэнтное поведение одного из участников конфликта Джерри, который на самом деле занимает более низкое положение в обществе по сравнению с Питером (JERRY: I don’t live in your block; I am not married with two parakeets. I am a permanent transient, and my home is the sickening rooming-house on the West Side of New York City), но пытается хотя бы отчасти компенсировать это, отстаивая преимущество в физическом пространстве. Смысловая интерпретация невербалики вскрывает отсутствие соответствия между вертикальной социальной дистанцией и организацией физического пространства между собеседниками.

В драме американской писательницы К. Маккаллерс «The Square Root of Wonderful», посвящённой теме «моральной изолированности» человека в чуждом ему обществе и критике социальных отношений, происходящий между матерью и сыном конфликт представляет интерес не только сам по себе, но и благодаря отражению тех проявлений в невербальном поведении квартиранта по отношению к матери, которые оцениваются отрицательно со стороны наблюдателя (сына). В описываемой ситуации причиной конфликта является реакция сына на поведение матери, позволяющей жильцу неоправданную вольность по отношению к себе: нарушение существующих стандартов межличностной дистанции между ними квалифицировано сыном как манифестация интимных отношений, что оценивается как предосудительное и неприемлемое, [John gently puts his arms around Mollie.] Paris: Why do you put your arms around my mother? Why do you look at her in that zany way? When you first came, I was glad to have another man in the house. But now I wonder what my father would think. По мнению молодого человека, подобная неконтролируемая манифестация чувств вступает в противоречие с существующей шкалой допустимого / недопустимого поведения, служащей своего рода точкой отсчёта при вынесении оценок. Налицо проявление конфликтующих критериев оценки используемых пространственных кодов, интерпретируемых, с одной стороны, по шкале социальных условностей и норм (сыном) и, с другой стороны, по параметру установления близких (интимных) отношений между мужчиной и женщиной (матерью).

Драма американского автора Теннесси Уильямса «Orpheus Descending», описывающая события в одном из южных штатов Америки, построена на конфликтах разного плана, разворачивающихся на протяжении пьесы: Джейб Торренс, представитель расистской организации «Святое братство», и 30-летний Вэл, нанятый приказчиком в лавке Джейба, любовник Леди, жены хозяина; шериф Тэлбот с двумя помощниками и Вэл, бездомный изгой, объявленный в розыск; Леди, чей отец-итальянец погиб от рук расистов, и её супруг Джейб, смертельно больной человек, участник расправы над отцом Леди. Драматург, верный своему принципу пластического театра, предлагает с поразительной скрупулёзностью невербальное сопровождение конфликтных ситуаций. Так, например, в сцене разговора шерифа и Вэла доминантным персонажем, символизирующим власть, является шериф, использующий доминантный проксематический код, отражённый в его прямой речи (TALBOTT: Boy, I said stay here. Stand back under that light. That’s right, stay there, boy). В авторской ремарке также имеются указания на доминантный невербальный код представителей власти, включающий сигналы телесного кода (VAL is confronted by TALBOTT… VAL stands in hot light under green-shaded bulb… VAL starts forward; men point knives; he draws back… advancing towards him… men come close… They bend close to it, keeping the open knife blades pointed at VAL’s body… Chuckles hoarsely. Rises and takes a step towards VAL). Невербальное поведение Вэла, антагониста шерифа, в начале общения соответствует положению незащищённого и слабого человека, но по мере развёртывания ситуации в нём просыпается желание оказать сопротивление и противостоять насилию (VAL suddenly springs, with catlike agility, on to the counter. He runs along it, kicking at their hands as they catch at his legs… VAL stares at him, expressionless, panting). Начало конфликта характеризуется наличием жёсткой властной дистанции между собеседниками, по мере нарастания обострения в отношениях между персонажами дистанция сокращается до предела и противоборство завершается рукоприкладством. Особую значимость в пьесе приобретают симптомы невербального поведения Джейба, интерпретация которых позволяет актуализировать глубинные общекультурные мифологические смыслы, заявленные в названии драмы. Тяжело больной после недавно перенесённой операции Джейб подает слабые признаки жизни (Exhausted… JABE glares into the light like a fierce dying old beast. He staggers to lean against counter, panting, glaring, with a malignant smile… with a muted ferocity), вызывая ассоциации с Аидом, владыкой подземного царства мёртвых. Эта отсылка к мифологическому образу отчётливо прочитывается в знаках телесного кода на фоне пространственной организации сцены (JABE appears on the landing, by the artificial palm tree in its dully lustrous jardiniere, a stained purple robe hangs loosely about his wasted yellowed frame. He is death’s self, and malignancy, as he peers, crouching, down into the store’s dimness to discover his quarry).

Таким образом, в аспекте лингвокультурологической интерпретации ценностно-смысловой нагрузки пространственного кода в условиях конфликтной ситуации в ДД можно вести речь о разных видах и пластах коннотативных смыслов, актуализируемых на глубинных уровнях содержания драматургического текста. Стереотипическая составляющая невербального кода обнаруживается в результате нарушения героями драмы неэксплицируемых социальных конвенций. Именно необходимость ориентации на шкалу условных правил, образующую общепринятую точку отсчёта при оценке поведения людей в межличностном общении, подтверждает дейктичность невербальных кодов. Благодаря дейктическому характеру знаки невербального поведения могут интерпретироваться как носители индексальной (социокультурной, психологической, эмоционально-личностной) информации о персонажах. Подобно знакам-индексам единицы проксематического и телесного кодов воспринимаются по признаку смежности как указания на подразумеваемые характеристики лица. Символическая ценность телесного и проксематического кодов в значительной степени определяется национально обусловленной спецификой, что предполагает знание коммуникативных табу и предписаний поведения, действующих в данном сообществе и социумно-культурных коллективах. Наконец, смысловая интерпретация невербального поведения персонажей ДД в межличностном общении вскрывает влияние духовных (чувство собственного достоинства, самоуважения) и ментальных (мифы, верования, убеждения) факторов.

невербальный поведение персонаж театральный.