Создание коллекции живописи

Павел Михайлович Третьяков избегал в быту роскоши и излишеств для того, чтобы молча и скромно помогать нуждающимся художникам, обеспечивать их вдов и сирот, достраивать и расширять галерею.

Он стал одним из самых передовых людей России с демократическими и патриотическими взглядами, с глубоким знанием и пониманием искусства, с тонким художественным чутьем, развитым до высшей степени. Так, в музыке существует понятие «абсолютный слух». И если есть в живописи «абсолютное зрение» в смысле безупречного художественного вкуса, то им сполна обладал П. М. Третьяков.

Молодой Павел Третьяков очень любил театр, музыку, библиотеки. Поездка в 1852 году в Петербург на всю жизнь оставила в нем неизгладимое впечатление. Он впервые побывал в Эрмитаже и просто влюбился в живопись. Увлеченный искусством, Третьяков в 1854 году начал собирать художественную коллекцию национальной русской живописи. Первые его приобретения — десять полотен старых голландских мастеров — куплены на «развалах» у Сухаревой башни. Но, не имея на первых порах опыта и разносторонних знаний в области искусства и руководствуясь глубоким патриотическим чувством, Третьяков решил сосредоточиться на собирании работ современных ему русских художников. Известно, что никакого специального художественного образования Павел Михайлович не имел. Тем не менее, раньше других он распознавал талантливых художников. Более того, у того или иного мастера он, как правило, приобретал наиболее значительные работы.

П.М.Третьяков начал свою деятельность по собиранию картин русских художников в 1856 году с приобретения картины «Искушение», работы Николая Шильдера, и «Финляндские контрабандисты» В. Г. Худякова.

Первые картины размешались в жилых комнатах бельэтажа дома в Лаврушинском переулке, который занимала семья Третьякова. (Свою жену — Веру Николаевну из рода Мамонтовых Павел Михайлович высмотрел совсем случайно… в ложе театра. Влюбился сразу, угадал мягкость, женственность характера. В окружении доброй, все понимающей жены, четырех любимых дочерей был счастлив многие годы).

К 1860 году были приобретены полотна В. Г. Худякова «Стычка с финляндскими контрабандистами», И. П. Трутнева «Крестный ход», А. К. Саврасова «Вид на Ораниенбаум», К. Н. Филиппова «Севастополь» и небольшие этюды А. Г. Гаравского, Н. Е. Сверчкова, И. И. Соколова. Уже в 1860 году Павел Михайлович составляет завещание, в котором определяет цель своей коллекционной деятельности: «…для меня, истинно и пламенно любящего живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств, принесущего многим пользу, всем удовольствие» Шикман А. П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. М., 1997 г.

Уже в 1860 г., когда ему было еще 29 лет, решил, что подарит свою коллекцию городу, сделает ее народным достоянием. В завещательном письме 1860 г. П. М. Третьяков пишет, что капитал он завещает «на устройство в Москве художественного музеума или общественной картинной галереи», и добавляет, что «желал бы оставить национальную галерею, то есть состоящую из картин русских художников» Евстратова Е. Н. Русские коллекционеры и меценаты: П. М. Третьяков (1832−1898) // Преподавание истории в школе. — 2003. — N 10. — С. 2−11. В письме к вдове художника Нестора Кукольника в 1870 г., Третьяков вновь подтверждает, что его собрание «картин русской школы и портретов русских писателей, композиторов и вообще деятелей по художественной и ученой части» поступит в собственность города Москвы. И наконец, в письме к Стасову в 1895 г. Третьяков, повторяя свое желание, «чтобы наше собрание всегда было в Москве и ей принадлежало», — добавляет: «…а что пользоваться собранием может весь русский народ, это само собой известно!» Боткина А. П. «П. М. Третьяков в жизни и искусстве». М., 1993 г.

Огромная историческая заслуга Третьякова — это его непоколебимая вера в торжество русской национальной школы живописи — вера, возникшая в конце 50-х годов прошлого столетия и пронесенная им через всю жизнь, через все трудности и испытания. Можно с уверенностью сказать, что в наступившем в конце 19 века триумфе русской живописи личная заслуга П. М. Третьякова исключительно велика и неоценима.

В письмах Третьякова сохранились свидетельства этой его горячей веры. Вот одно из них. В письме к художнику Риццони от 18 февраля 1865 года он писал: «В прошедшем письме к Вам, может показаться непонятным мое выражение: „Вот тогда мы поговорили бы с неверующими“ — я поясню Вам его: многие положительно не хотят верить в хорошую будущность русского искусства и уверяют, что если иногда какой художник наш напишет недурную вещь, то как-то случайно, и что он же потом увеличит собой ряд бездарностей. Вы знаете, я иного мнения, иначе я не собирал бы коллекцию русских картин, но иногда не мог не согласиться с приводимыми фактами; и вот всякий успех, каждый шаг вперед мне очень дороги, и очень бы был я счастлив, если бы дождался на нашей улице праздника» Шикман А. П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. М., 1997 г. И примерно через месяц, возвращаясь к той же мысли, Третьяков пишет: «Я как-то невольно верую в свою надежду: наша русская школа не последнею будет — было, действительно, пасмурное время, и довольно долго, но теперь туман проясняется» Боткина А. П. «П. М. Третьяков в жизни и искусстве». М., 1993 г. .

Эта вера Третьякова не была слепым предчувствием, она опиралась на вдумчивое наблюдение за развитием русской живописи, на глубокое тонкое понимание формирующихся на демократической основе национальных идеалов.

Убежденность Третьякова, его вера в свое дело кажутся удивительными, если вспомнить, что он закладывал основы галереи в то время, когда русская школа живописи как самобытное и значительное явление лишь смутно вырисовывалась в тени, отбрасываемой великой художественной традицией Запада, могучее древнерусское искусство было полузабыто, произведения русских художников рассеяны по частным коллекциям, дома и за границей, когда не было еще ни Репина, ни Сурикова, ни Серова, ни Левитана, тех их картин, без которых невозможно сейчас представить русское искусство. Это было время сложения демократического искусства, время зарождения новой школы русской живописи. Принципы, которыми руководствовался Третьяков в своей деятельности, находились в связи с общим подъемом народно-освободительного движения в России, и поэтому галерея сыграла такую выдающуюся организующую роль в развитии русского искусства.

Исходя из поставленной перед собой задачи, в дальнейшем Третьяков подходил уже и к подбору картин в свою галерею не как любитель живописи, а как историк искусства, стараясь не пропустить чего-либо характерного и значительного для русской живописи. Поэтому он довольно часто приобретал не только то, что соответствовало его личному вкусу, но и то, что лично ему не нравилось, но казалось необходимым для полноты представления о художественных процессах, происходивших в России во второй половине XIX века. «Картинная галерея П. М. Третьякова мало похожа на другие русские галереи. Она не случайное сборище картин, она результат знания, соображения, строгого взвешивания и все более глубокой любви к своему дорогому делу», — писал Стасов 1000 лет русского предпринимательства (из истории купеческих родов). Изд. «Современник», М., 1995 г.

Третьяков все делал основательно, профессионально. Не имея специального искусствоведческого образования, всю жизнь жадный до знаний, он объездил Германию, Италию, Францию, Англию, Австрию, Скандинавию… Всюду посещал выставки, салоны, галереи, музеи. Это и были его университеты. Художественное чутье, тонкое и глубокое знание живописи, которым отличался Третьяков, было результатом большого труда по ее изучению. Он часто посещал Петербург, бывал в мастерских художников, часто, много и долго беседовал с ними, постигая основы мастерства, специфику работы. Он хорошо знал технологию живописи, свойства красок, умел крыть лаком картины, без помощи реставраторов удалял повреждения в холсте, заделывая трещины в красочном слое, промывал загрязненные холсты.

Художники в Третьякове видели не только простого покупателя картин, а друга и помощника. Поэтому, зная, что картина может попасть в галерею Третьякова, они часто уступали ее за более низкую цену, чем предполагалось ранее.

В деятельности Третьякова-коллекционера прослеживается внимание прежде всего к творчеству современных ему художников реалистического направления середины и второй половины XIX века — передвижников, представителей демократического крыла отечественной школы, что определило своеобразие собрания галереи, влияние этого собрания на развитие реалистического искусства, его прогрессивное, революционизирующее общественно-воспитательное воздействие. Тонкий ценитель искусства, Третьяков сосредоточивал в галерее лучшие картины. Он покупал даже произведения, которые были запрещены царскими властями для публичного обозрения («Сельский крестный ход на пасхе» Перова и другие). Приобретения Павел Михайлович делал на выставках и непосредственно в мастерских художников, иногда покупал целые собрания: в 60-е годы галерея пополняется полотнами К. Д. Флавицкого «Княжна Тараканова», В. Г. Перова «Крестный ход», «Живописец-дилетант», «Фомушка-сыч», М. К. Клодта «Последняя весна», «Осень», «Закат», И. И. Шишкина «Рубка леса», В. И. Якоби «Привал арестанта» и многими другими, в 1874 г. приобрел туркестанскую серию В. В. Верещагина (13 картин, 133 рисунка и 81 этюд), в 1880 г. — его же индийскую серию (78 этюдов). В собрание Третьякова входило свыше 80 этюдов А. А. Иванова. В 1885 г. Третьяков купил 102 этюда В. Д. Поленова, выполненных художником во время путешествия по Турции, Египту, Сирии и Палестине. У В. М. Васнецова Павел Михайлович приобрел собрание эскизов, сделанных в период работы над росписями в киевском Владимирском соборе. Наиболее полно и лучшими работами оказались представлены в его собрании В. Г. Перов, И. Н. Крамской, И. Е. Репин, В. И. Суриков, И. И. Левитан, В. А. Серов. Попутно шло пополнение галереи произведениями художников XVIII — первой половины XIX столетия и памятниками древне-русской живописи. Этот героический период русского искусства можно понять, прочувствовать и изучить в Москве, в «Третьяковке» так, как нигде больше.

Ко времени создания Товарищества передвижных выставок собрание П. М. Третьякова было уже хорошо известно любителям живописи и художникам. Ежегодно устраиваемые выставки передвижников (с 1871 года) стали источником пополнения коллекции Третьякова, и сами художники оказывали немалое содействие ему в этом. «Третьяков собирает картины русских художников чуть ли уже не 30 лет, — писал И. Н. Крамской. — Я знаю его давно и давно убедился, что на Третьякова никто не имеет влияния как в выборе картин, так и в его личных мнениях… Третьяков никогда не посещает мастерские художников в сопровождении лиц, которых можно было бы принять за суфлеров: он всегда один. Манера его держаться в мастерской и на выставках — величайшая скромность и молчаливость. Никто никогда не может сказать вперед, какая картина имеет вероятие быть им купленной» Зилоти В. П. «В доме Третьякова». Изд. «Искусство», М., 1998 г.

У Третьякова был безошибочный вкус. Он не боялся покупать произведения молодых, еще неизвестных художников. Об особенностях собирательства Павла Михайловича свидетельствует и тот факт, что многие работы для галереи были выполнены по его собственному заказу. И ни тогда, ни сегодня эти работы не смогли разочаровать самых требовательных ценителей отечественного искусства ни своей проблематикой, ни художественными достоинствами.

Известный русский искусствовед В. В. Стасов характеризовал Третьякова как настоящего, глубокого и тонкого знатока живописи. Павел Михайлович пересмотрел почти все европейские музеи, переезжая из одной большой столицы в другую, из одного маленького итальянского, голландского и немецкого городка в другой. И все-таки он не терял главную цель из виду, он не переставал заботиться более всего о русской школе. От этого его картинная галерея так мало похожа на другие русские наши галереи. Она — не случайное собрание картин, она — результат знания, соображений, строгого взвешивания и глубокой любви к делу.

Все художники, молодые и уже знаменитые, мечтали, чтобы их картина висела в Третьяковской галерее, потому что уже сам факт покупки картины Павлом Михайловичем Третьяковым был актом общественного признания таланта художника. Так один удивительный человек смог повлиять на все русское живописное искусство и стать выразителем общественного мнения России.

70—80-е годы XIX века — наиболее активный период формирования картинной галереи П. М. Третьякова. Это связано было и с успехом коммерческой деятельности его семьи, а, следовательно, с возросшими доходами, но в большей степени — с расцветом деятельности передвижников, созданием ими в этот период наиболее значительных работ. В эти годы были созданы такие выдающиеся полотна, как картины Ф. А. Васильева «Оттепель» и «Мокрый луг», Саврасова «Грачи прилетели», И. Н. Крамского «Христос», А. И. Куинджи «Березовая роща», И. Е. Репина «Иван Грозный и его сын Иван», «Царевна Софья», «Крестный ход», «Не ждали», «Отказ от исповеди», И. И. Шишкина «Рожь», «В лесу», «Горелый лес», В. И. Сурикова «Утро стрелецкой казни», «Боярыня Морозова», «Меншиков в Березове» и многие другие, составившие гордость и славу Третьяковской галереи.

Позднее, стремясь показать становление и развитие отечественной художественной школы, Павел Михайлович стал приобретать картины русских мастеров XVIII — первой половины XIX веков. Почти никто из современников Третьякова не уделял такого внимания и интереса полотнам XVIII века, как он. Ему приходилось разыскивать картины по антикварным магазинам, уговаривать частных лиц уступить фамильные портреты в галерею. Таким образом, было собрано 36 полотен И. Никитина, А. Антропова, Ф. Рокотова, Д. Левицкого, В. Боровиковского, И.Аргунова.

На рубеже 1870 — 1880-х годов П. М. Третьяков не ограничивался приобретением картин и этюдов. С этого времени в круг его интересов попадают и рисунки русских художников. К 1893 году в его коллекции их насчитывалось 471. В 1890-е годы у Третьякова начинает складываться собрание древнерусской живописи. Именно тогда широко распространяется интерес к иконам как к произведениям искусства. И Павел Михайлович, составляя национальную галерею, не мог не отдать должного древнерусской живописи. Первое крупное приобретение икон он сделал на выставке русской старины при Восьмом археологическом съезде в Москве. Ценные произведения были им куплены, в частности, у известного собирателя-антиквара И. Л. Силина. Однако при жизни владельца иконы не включались в экспозицию, они висели в его кабинете. В общей сложности П. М. Третьяков приобрел 62 иконы. Тогда же, в 1890-е годы, было положено начало коллекции русской скульптуры.