Хозяйство, традиции материальная культура карлуков

Известно, что в VIII—IX вв. во многом близость материальных культур городов Семиречья, Сырдарьи и городов Мавераннахра и Хорасана была неслучайной. Она свидетельствует о том, что, несмотря на различие этнических групп, возникает первый государственный строй, формировавшийся из единой системы в политико-географическом аспекте. Наличие у карлуков самостоятельных государственных структур доказывают и арабские писания. В них сказано: «Туркестан и тюрки разделены на несколько государств, среди них есть карлуки, тогуз-огузы, кимаки и огузы. Каждое племя тюрков — отдельное государство, и они воюют друг с другом».

Из приведенных выше сведений видно, что почти вся земельная площадь находилась во владении карлукских баев и зажиточных дехкан, лишь незначительные земельные участки были собственностью малоземельных и безземельных дехкан, живших исключительно продажей своей рабочей силы. До сих пор речь шла исключительно о пахотных землях, что касается пастбищных земель, то они находились как бы в общинном пользовании указанных кишлаков. Так как малоземельные дехкане не имели большого количества скота, то общественные пастбища фактически также находились в пользовании крупных баев и отчасти зажиточных семей. На частновладельческих землях карлуки сеяли почти все-виды культур, которые с древнейших времен производились в Узбекистане. В данной работе кратко опишем лишь посев и уборку пшеницы и ячменя, так как они являются основной земледельческой продукцией карлуков, и связанные с ними обряды, а также некоторые земледельческие орудия.

Озимую (трамаи) пшеницу сеяли в сентябре-октябре, яровую (бохори) — в конце или в начале марта. На один танап высевали 2−2,5 пуда пшеницы и получали урожай до 33 пудов. Озимый ячмень высевали в сентябре, яровой — в начале марта. На один танап высевали до двух пудов ячменя и собирали до 30−35 пудов урожая.

На богарных землях зерно разбрасывали (сеяли) руками, а затем вспахивали, сверху бороновали, во многих же местах борону после пахоты вообще не применяли. Техника обработки на поливных землях была гораздо сложнее. Особую трудность представляла обработка годового пара (намарза), под который земли оставлялись после яровых посевов. Осенью и зимой поля из-под яровых посевов, предназначенные под пар, не вспахивались, а только поливались. На засоленных почвах (шўр) число поливов доходило до пяти, в ноябре поливали один раз, в декабре — один-два и в январе — один-два. На незасеянных землях обходились одним-двумя поливами. В марте пар поливался один раз и через несколько дней земля вспахивалась дважды омачом, после чего пар оставался без обработки до мая. В первой половине мая пар вновь начинали пахать. В зависимости от свойств почвы число этих летних вспашек доходило до 8 (на засоленных почвах). Летом пар не поливался. Осенью, перед посевом за 10−15 дней, пар обильно поливался и через некоторое время удобрялся навозом.

После полива пара навоз разравнивался, перепахивался один-два раза и разрыхлялся деревянной бороной (мола); по равному полю засевали озимые (пшеницу и ячмень), затем, 1−2 раза пахали омачом на глубину до 15 см и разравнивали бороной. Если годовой пар предполагалось засеять хлопком, то операция заканчивалась осенним поливом. Пар оставался на всю зиму, весной удобрение перемешивали с почвой путем вспахивания. Затем поверхность пашни разрыхляли, подравнивали бороной и засевали хлопком и яровыми.

Короткий пар (шудгор) в отличие от годового применялся после озимых. После уборки озимых почву поливали и через несколько дней подвергали пахоте 3−4 раза. Если предполагали занять участок под хлопок или под другие яровые, участок этот запускался. В ноябре и в декабре его поливали 2−3 раза и так оставляли до весны. В марте участок поливали, через 2−3 дня пахали, бороновали и приблизительно в апреле засевали хлопком или яровыми.

Для обработки почвы под посев требовался специальный инвентарь: «омоч» (местная соха), «бўюнтурук» (ярмо), «тиркиш» (ремни и 5 сыромятной кожи), «мола» (деревянная борона местного образца), «мола-пойча» (дышло), «занжир» (цепь), «гаврон чўи» (длинная палка для вождения волов), «тиш» (чугунный лемех). Все эти предметы приготовлялись до начала пахоты, приобретались они на ближайших базарах или в кустарных мастерских кишлаков. Еще до начала пахоты дехкане одного кишлака объединялись в так называемое «шерик» («?амгав», «олгав», «?ам-кўш»).

Перед выходом на пахоту практиковался обряд Ис (букв. — запах). В каждой семье женщины жарили в масле слоеные лепешки, пышки и т. п. Масло предварительно рас тапливали в котле, затем бросали туда тесто. Считалось, что умершие предки, услышав запах жареного масла, ниспошлют своим родным удачу. Нажаренные лепешки и пышки ели все члены семьи, часть их раздавали соседям, а также давали по куску волам, идущим на пахоту. Рога волов мазали маслом, на них навешивали амулеты (тумор), предохранявшие от дурного глаза. По обычаю, первую борозду проводил старший по возрасту мужчина, а если в данной семье его не было, то просили это сделать одного из почетных стариков кишлака. После посева пшеницы и ячменя дехкане ждали дождя, Если год был засушливым, делались жертвоприношения (худои), давали «дарвишона», читали в мечетях молитвы, прося у бога дождя, а также совершали обряды, призванные, по поверью, вызвать дождь. Среди них особый интерес представляет обряд сув-хотин (водяная дева) или сўз-хотин.

Когда на поле оставалось незначительное количество неубранного хлеба, один из жнецов кричал: «?уен кочти!» (букв, — «Заяц бежит»); затем эти слова периодически повторялись другими участниками хашара. Это делалось для того, чтобы ускорить темп работы, убрать оставшийся урожай, не оставляя его на завтрашний день. Каждый жнец имел право ежедневно взять для себя по одному снопу ячменя или пшеницы. По обычаю, если кто-либо из жнецов найдет стебель пшеницы с двумя колосками (кўшша бош бу? дой), признак обильного урожая на данном поле, хозяин в виде вознаграждения дарил ему сноп пшеницы.

Остановимся несколько на водопользовании. Правила водопользования у карлуков были такими же, как у окружающих их узбекских и таджикских земледельцев. В отличие от земли вода находилась в общественном пользовании. Это объясняется трудностями, связанными с устройством ирригационных систем, содержанием каналов в исправности, периодической их очисткой и т. д. Уход за арыками производился жителями кишлаков. Помимо этого, они вносили известную плату — «об пули» на содержание главного магистрального канала, а также, исходя из доли получаемой воды, выраженной в «тошах», по требованию водной администрации выставляли ежегодно на строительство дамб и плотин определенное число людей — «лойкаш» и поставляли различные материалы. Контроль за очисткой арыков и наблюдением за порядком водопользования вели аксакалы, амины и мирабы.

Распределение воды между водопользователями происходило по давно установленному правилу, согласно местным обычаям. В арык (распределитель второго порядка), обеспечивавший водой несколько кишлаков, поступало известное количество воды из магистрального канала (распределитель первого порядка). В свою очередь из арыка выходили один или несколько более мелких арыков (распределитель третьего порядка), каждый из которых снабжал водой один кишлак. От малых арыков выделялась оросительная сеть (шох), обеспечивающая водой одну или несколько хозяйственных групп (распределитель четвертого порядка), откуда вода по мелкой оросительной сети (шох-обча) поступала непосредственно на поля дехкан. Объем воды в арыках измерялся на глаз. Для определения воды в магистральном канале, а также арыках второго и третьего порядка применялся термин «тегирмон» — количество воды, приводящее в движение одну мельницу; «тош» — половина воды одного тегирмона, «уч-чайрак-тош» — ¾ части тоша, «ярим-тош» — половина тоша, «чайрак-тош» — ¼ часть тоша. Для распределения четвертого порядка применялся термин «?улок» — мера воды, поливающей за сутки 10 и более танапов земли и т. д. Для более мелких оросительных сетей, из которых вода идет непосредственно на поле отдельных хозяев, применялись термины «ботман» — количество воды, необходимой для орошения площади земли, засеянной батманом семян41, и «чорак».

«Чорак» — таджикское слово, искаженное «чор-як», обозначающее у жителей Бухарской области ¼ часть меры веса, длины или какого-либо предмета; чорак как мера веса равнялась в Бухаре 5 фунтам (малый чорак) и 10 фунтам (большой чорак). По-видимому, чорак как мера воды применялась для земледельцев, имеющих площадь земли засеянной ј батмана или 2 пудами семян; этого количества семян хватало на один танап участка, засеянного пшеницей или ячменем, два-три танапа джугары (сорго) и на 5−6 танапов люцерны. Для примера приведем систему водопользования в двух карлукских кишлаках. Кишлак Каллык Бухарского района пользовался водой из арыка Денав, в который вода поступала непосредственно из магистрального канала Шахруд. Водой этого арыка пользовались следующие кишлаки: Кўль-штрум, Лаби-Парвиз, ?айра?оч, Туркон, Атлон, Равот, Махалля, Галожин, Денав, Каллык. Длина арыка была 8 км, водоизмещение — 2 тоша (или один тегирмон). От Денав-арыка (распределитель второго порядка) вода расходилась по десяти отводным каналам (распределители третьего порядка) непосредственно к указанным кишлакам. Кишлаки Лаби-Парвиз, ?айра?оч, Галожин пользовались водой по полдня; кишлаки Кульштрум, Атлон, Равот — по одному дню; кишлак Махаля — полтора дня; кишлаки Туркон, Денав, Каллык — по два дня. Следующая очередь приходилась через каждые 12 дней. Таким образом, из вышеизложенного видно, что земледелие у карлуков, как и у других народов Средней Азии, живших в условиях феодализма, велось крайне отсталыми методами, с помощью примитивных сельскохозяйственных орудий. Примитивны были и ирригационные сооружения, уход за которыми требовал огромных затрат физического труда. Все это делало труд дехканина весьма тяжелым и малопродуктивным. Кроме частновладельческих земель, у карлуков существовало и общинное землепользование. Такая форма землепользования имела место до коллективизации сельского хозяйства в крупнейшем кишлаке Каллык, входившем тогда в состав Майманакского амлякдарства Каршинского бекства; его население — карлуки — сохраняло еще родовое деление. Вся обрабатываемая земля была разделена между десятью карлукскими родами.

Взамен деления обрабатываемой земли между родами появляется деление его непосредственно на пайкалы. Ежегодно, до начала весенних полевых работ (начало февраля), жители кишлака Каллык собирались на сход, называемый «йигин», на котором определялось количество пайкалов и его членов. Наряду с земледелием карлуки занимались разведением каракульских овец и овец гиссарской породы, из других видов скота держали лошадей, верблюдов и ослов. Лошадей содержали в незначительном количестве, главным образом для хозяйственных надобностей и верховой езды. Табуны имели только наиболее богатые баи.

Крупный рогатый скот содержали в незначительном количестве все карлуки, кроме карлуков Кассанского района, где его не разводили в виду скудности корма. Коровы и волы были из местной породы, малопродуктивные. Коров держали исключительно как мясо-молочный скот, а волов использовали как тягловую силу. В крупных байских хозяйствах было до 10−15 коров и до 40 рабочих волов; в зажиточных хозяйствах — до 4−5 коров и 8−10 рабочих волов, а в бедных хозяйствах — не более одной коровы и одного вола или совсем не было скота. Ослы имелись почти в каждом хозяйстве, они использовались для различных хозяйственных работ. Содержание лошадей, крупного рогатого скота, ослов имело чисто хозяйственное значение и ничем не отличалось от содержания их у окружающего узбекского и таджикского населения. Поэтому более подробно следует остановиться на овцеводстве и коротко на верблюдоводстве.

У карлуков в одной отаре было в среднем 800 овец и 10−15 кастрированных козлов (сарка) для вождения отары. Для обслуживания одной отары необходимо было иметь одного чабана, одного человека (обкаш или чўлу?) для обеспечения водой во время водопоя, верблюда для выкачивания воды из колодца, 2−3 собак для охраны отары; чабану и чўлу?у полагалось иметь по одному ослу для верховой езды. Во время окота (тўл) количество людей, обслуживающих отару, увеличивалось: кроме чабана и чўлуца прибавлялось еще 2−3 резчика для убоя ягнят, сушки, засола и транспортировки каракулевых смушек. Если у хозяина было две и более отары, то он держал еще бригадира-над-смотрщика (дувонбеги). Пастбища карлуков Каганского, Алатского и Кассанского районов находились в основном в Каршинской степи, карлуков Пахтакорского района — в? арнаб-Чўле, а пастбища карлуков Шурчинского и Сарыассийского районов — на юго-восточных склонах Байсунтау.

Для этих степных пастбищ важное значение имело наличие водных источников, главным образом колодцев, реже «?о?» и «сардоба».

Извлечение воды из них производилось с помощью примитивного сооружения — чи? иря. У колодца (так же как и у коца и сардобы) устанавливались две стойки вышиной в рост человека с развилками (?ачча-если не имелось таких строек" то сооружались две тумбочки из пахсовой глины высотой также в рост человека, называемые «мўла»; в верхней части тумбочек делался разрез, заменявший развилки.

В развилках или в разрезе тумбочек помещался горизонтальный брус, в средней части имевший углубление для удерживания веревки. Вместо ведра употреблялся так называемый «цавго», сделанный из лошадиной, верблюжей или козьей шкуры. В больших? авго вмещалось до 8 ведер воды. В цавго прикреплялась крепкая шерстяная веревка; она перекидывалась через брус, а другим концом прикреплялась к седлу вьючного верблюда60. Верблюд, идя вперед, тащит? ав?о из колодца; после того как сливается вода в резервуар (?авуз), сделанный специально для сохранения воды, верблюд идет назад и кавго обратно опускается в колодец. Таким путем добывалось необходимое количество воды61. Для извлечения воды с помощью приученного верблюда требовался один человек, который назывался «обкаш», а если верблюд не был приучен, то требовался еще один человек, который водил верблюда вперед и назад, сидя на нем верхом. Обычно для вождения верблюда бай нанимал детей-сирот или детей бедных семей в возрасте 10−15 лет.

Все пастбищные земли кишлака Каллык Кассанского района были разделены на две части: ближние и дальние. Ближние пастбища находились в 2−6 км от кишлака и были распределены между десятью карлукскими родами. Пастбища и водные источники считались собственностью всего рода. Один род не имел права переходить границы пастбищ другого. На этих родовых пастбищах кочевали как бедные, так и зажиточные карлуки данного рода. Каждая семья в отдельности заботилась о своих овцах и козах; пасли их, как правило, дети. Иногда же скот всех семей рода объединяли в одну отару и поручали пасти кому-нибудь из взрослых членов рода, за что приходилось вносить незначительную плату.

Отдаленные пастбища находились на расстоянии до 50−60 км от кишлака; они были разделены между тринадцатью крупнейшими карлукскими баями. Крупные баи нередко перекупали друг у друга пастбища имеете с водными источниками или получали их в «дар» от бухарского эмира, предварительно подкупив его чиновников. Богатые карлуки, имевшие 2−4 отары овец, занимали просторные отдаленные пастбища, а имевшие одну отару — пастбища, находящиеся недалеко от кочевья тех родов, к которым принадлежали они сами, и в большинстве случаев пользовались теми же водными источниками, которые находились на территории родового кочевья.

Карлуки в основном разводили жирнохвостых, грубошерстных овец типа дўсвои, иначе их называют араби). Дўсвои дают смушки черного цвета и составляют до 95% общего количества овец в отаре. Одногодовалую овцу называли «тукли», двухгодовалую — «шишак», а трехгодовалую и до четырех лет «чори». Старые овцы переводились из стада на ручной корм, их откармливали и затем резали на мясо. Овцы, ягнята которых забивались для получения смушки, назывались «марри», а овцы, у которых оставлены ягнята на племя, — «?ўзили ?ўй». Здоровая овца-матка, способная принести приплод, называлась «сувой» или «со?ли?», а неразвитые, болезненные овцы — «?ирри?».

Стрижку овец производили два раза в год: весной после окота (апрель-май) и осенью (в сентябре) перед случкой. Перед стрижкой овец мыли, загоняя в реку или в специально приготовленный для этих целей пруд у колодца. Овец стригли при помощи длинных кустарных ножниц, называемых «цилльщ». Те хозяйства, которые имели всего несколько голов овец и коз, стригли сами, а те хозяйства, у которых было много овец, нанимали специальных людей для стрижки, которые назывались «гщлльщчи». Оплачивались они сдельно. С 10 остриженных овец шерсть одной овцы циллыцчи брал полностью себе. Кроме того, хозяин отары должен был кормить мастеров стрижки три раза в день до окончания работы.

Хороший мастер мог остричь в среднем до 50−60 овец в день. Никаких зоотехнических, ветеринарных работников по уходу за оцами не было. Больных овец лечили сами чабаны, приготавливая по народным рецептам различные настойки из трав. Управлял овцеводческим хозяйством сам хозяин данной отары через своего надсмотрщика (деван-беги); если же хозяин по каким-либо причинам не доверял надсмотрщику, то он сам или его взрослые сыновья постоянно контролировали стадо, а если овцы пропадали по вине чабана, то последний обязан был компенсировать потерю. Если нужно было зарезать больную овцу, то чабан должен был представить хозяину шкурку животного.

Богатые баи держали своих овец круглый год в степи, не перегоняя их в кишлак. Другие владельцы отар держали овец поблизости к кишлаку, а весной перегоняли на летние пастбища (яйлав). Осенью, зимой и весной отара находилась в одной части пастбища, а летом — в другой. На зимнем стойбище строились открытые, закрытые или полузакрытые загоны (кутан), по одному на каждую отару. Загон представлял сбои три глинобитные стены (высотой около 1,5 м), южная сторона загона не огораживалась, а оставалась открытой для солнца в зимний период. В северной части загона строился закрытый или полузакрытый с э рам (цўтан-хона) для предохранения овец от зимних ветров, дождей, а также для сохранения новорожденных ягнят. Перекрытие таких сараев было очень примитивно: клали балки, сверху балок беспорядочно набрасывали юлгун (гребенщик), затем толстый слой янтака (верблюжья колючка). Возле стен загона находились скирды (хўра) из янтака и шувака (полынь), заготовленного «для корма Бвёц в зимний период.

Недалеко от загона строилось глинобитное помещение из пахсы или устанавливалась юрта (кўш или кўш-хона) для чабанов. Содержание отары на зимнем стойбище длилось приблизительно 90 дней, из которых 50−60 дней считались холодными, когда овцы в основном содержались в загоне. Но и в этот период (если земля еще не покрывалась снегом и не было бури или проливного дождя) чабаны старались выводить отары на пастбища. В зимние месяцы отара не отходила от загона дальше 2−3 км: в случае внезапного ухудшения погоды ее можно было перегнать в загон. Старались по возможности чаще выгонять озец для того, чтобы они находились больше в движении; неподвижное содержание в сыром загоне могло привести к заболеванию легких у овец и к преждевременным родам. Регулировать содержание овец в загоне, используя хорошую погоду для выгона, мог только очень опытный чабан.

Зимой, особенно в холодные дни, овец поили редко, зато в более теплые дни их поили ежедневно или через день. Вода из колодца выкачивалась в момент прихода овец на водопой, так как только что выкаченная из колодца вода бывает теплой и овцы охотно ее пьют.

В конце февраля и в начале марта начинается окот (тўл) — один из ответственных моментов в овцеводстве. Для проведения окота приготовлялись специальные поля, при этом большое внимание обращали на наличие разно развивающихся питательных мелко травных растений — эфемеров, шувака (полынь), зеленых побегов — и пресной воды, так как горько-соленая вода приводит к заболеванию овец и ухудшает качество молока, что в свою очередь ведет к расстройству пищеварения у новорожденных ягнят. Обычно у тех хозяев, которые в зимний период держали своих овец в степных стойлах, окотные поля находились поблизости от загона (?ўтан), для того чтобы в случае непогоды держать овец в загонах. Те хозяева, которые держали овец в зимний период в кишлаке, за 10−15 дней до начала окота перегоняли свои отары на выделенные поля, которые находились в пределах весеннего пастбища. На окотных полях имелись (заранее сделанные и из года в год используемые) открытые загоны, а для сохранения новорожденных ягнят устанавливались юрты или делались специальные тепляки в земле.

Большое значение придавалось подбору и уходу за бара-нами-производителями. которых держали в кишлаке. Пасли их опытные чабаны (?ўч?ор бакувчи), знавшие правило пастьбы и ухода. За три месяца до случки баранов-производителей пасли на полях, где уже убраны посевы (ячмень, пшеница и др.), называемых «ангор», а также там, где больше всего имелось питательных растений, таких, как донашур, арпагон, чатыр, шуво? и др. Кроме подножного корма, баранам давался дополнительный корм (ем). В начале октября баранов присоединяли к маточной отаре и держали их там 40 дней.