Основы учения Кропоткина

Ко времени поездки в Швейцарию, когда Кропоткин осознал себя революционером, у него уже складывалась идеология, близкая к народничеству, — господствовавшей тогда в освободительном движении системе идей. Антибуржуазность его взглядов, их демократизм, упование на народ как решающую силу преобразований и даже анархистские тенденции вполне соответствовали общему направлению развития передовой разночинной интеллигенции 70-х гг.

Все это объясняет, почему сразу по возвращении из Швейцарии новообращенный революционер присоединился к народническому кружку «чайковцев» — самой значительной в то время революционной организации, найдя в ней своих единомышленников. В 1874 году это кружок был закрыт. Кропоткин был арестован и заключен в Петропавловскую крепость, но уже в 1876 году он сбежал из заключения за границу, где и оставался до 1917 года.

Перебравшись в 1877 году из Англии в Швейцарию, Кропоткин активно действует в Юрской федерации Интернационала, являвшейся очагом анархизма. После смерти в 1876 г. М. А. Бакунина он становится наиболее авторитетным теоретиком анархизма, посвящает себя разработке и пропаганде его основ.

У П. А. Кропоткина «анархия» — целая система взглядов, выражающая его отношение к существующим формам человеческого общества и его послереволюционному устройству. «Анархия, — объясняет он в „Записках революционера“, — нечто большее, чем простой способ действия или чем идеал свободного общества. Он представляет собой, кроме того, философию как природы, так и общества».

Чтобы вполне уяснить себе взгляды Кропоткина, необходимо подробно рассмотреть положения его учения по ключевым понятиям: право, государство, собственность.

Кропоткин предполагал, что настоящий строй вскоре изживет себя, он с оптимизмом смотрел на предстоящую гибель «буржуазной» и «бюрократической» европейской цивилизации, воспринимал ее как прелюдию к созданию идеального анархо-коммунистического строя. Соответственно, с развитием человечества от менее счастливого к более счастливому существованию исчезнут многие атрибуты современной общественной организации, такие как право, государство, собственность. Но исчезнет не право как таковое, а лишь писаное право.

Петр Алексеевич определяет закон, как искусную смесь обычаев, полезных обществу, — признаваемых им и без закона, с другими обычаями, выгодными лишь властителям, вредными для масс и которые поддерживаются только страхом наказания. Закон, выступивший вначале как свод обычаев, полезных сохранению общества, стал орудием эксплуатации и господства тунеядцев над трудящимися массами. Его просветительное значение отошло в область преданий; у него только одна задача: защита эксплуатации. Его отличительную черту составляет неподвижность вопреки непрерывному развитию человечества. Он стремится увековечить обычаи, выгодные господствующему меньшинству.

Та ступень развития, которой соответствует писаное право, скоро будет пройдена человечеством. Кропоткин доказывает, что закон есть вещь относительно новая, так как человечество жило века и века без всяких писаных законов. Взаимные отношения людей улаживались простыми обычаями, привычками, почтенными своею древностью, к которым привыкали с детства, как привыкали заниматься охотой, скотоводством, земледелием. Но когда общество все более и более стало распадаться на два класса — один, который хотел господства, а другой — избавиться от него, — тогда победитель поспешил увековечить совершившийся факт, сделать его неоспоримым и священным. Закон появляется освященный жрецом и охраняемый воином.

Но дни его сочтены: повсюду появляются мятежники, не желая повиноваться закону, не зная, откуда он исходит, какая его польза, зачем повиноваться ему и почитать его. Они подвергают критике все основы общества, и прежде всего идола — закон.

Какие же законы придут на смену записанным?

Кропоткин говорит, что в новом обществе законы будут совершенно отменены, не писаные обычаи, а обычное право, как говорят юристы, явится вполне достаточным, чтобы сохранить добрый мир. Нормы этой ближайшей ступени развития будут установлены общей волей, и всеобщее повиновение им в достаточной мере обеспечено потребностью каждого в сотрудничестве, помощи, сочувствии и страхом быть исключенным из общества.

В центре мировоззрения Кропоткина был анализ сущности и исторической роли государства. Он продолжает и во многом развивает традиционные анархистские способы подхода к пониманию феномена государственности. Государство предстает «абсолютным злом», «полной темнотой», неспособной к совершенствованию на собственной основе. «К чему эта огромная машина, которую мы называем государством? Для того ли, чтоб помешать эксплуатации работника капиталистом, крестьянина землевладельцем? Или для того, чтоб обеспечить нам работу? защитить нас от ростовщика; чтобы дать пищу плачущему ребенку? Нет, тысячу раз нет!».

Кропоткин говорит о пагубном воздействии государственной машины на своих граждан. Оно все их поступки, нагромождает горы законов и предписаний, в которых трудно разобраться самому ловкому адвокату. Оно создает армию чиновников — пауков, которые видят мир только сквозь грязные окна своих канцелярий. Громадные и все возрастающие суммы, взимаемые государством с народа, никогда не хватает им. Государство живет на счет будущих поколений, запутывается в долгах и идет к разрушению. «Государство» по необходимости означает «война». Одно государство старается ослабить, разорить другое для того, чтоб навязать ему свой закон, свою политику, свои торговые договоры, чтоб обогатиться за их счет. И одновременно с внешней войной бушует и внутренняя. Государство, которое вначале понималось как защита для всех, и в особенности для слабых, превратилось теперь в орудие богатых против обездоленных, имущих против неимущих.

И форма государственной власти не меняет дела по существу. «Как и всякий деспот, народное представительство — называется ли оно парламентом, конвентом, общинным Советом или другим более или менее нелепым именем, будет ли оно назначено префектами Бонапарта или свободно выбрано восставшим городом, — всегда будет стремиться расширить свое законодательство, усилить свою власть вмешательством во все и под давлением закона убить самодеятельность личности и общества». Кропоткин любил повторять слова Ж.-Ж. Руссо: «Чтоб можно было передать свои права выборному собранию, оно должно состоять из ангелов. Да и у них вырастут рога и когти, как только они примутся за управление людьми…». Петр Алексеевич утверждает, что государство осуждено на гибель. «Государство — есть историческая форма, которая в известное время в жизни всех народов медленно и постепенно вытеснила вольную общину. Церковь, закон, военная сила и богатство, накопленное грабежом, — все это столетиями действовало заодно и медленно, камень за камнем, захват за захватом, присвоение за присвоением работало над выработкой этого огромного учреждения, в конце концов проникшего во все уголки общественной жизни, в мозг и сердце людей, — этого спрута, называемого «государством».

Но после уничтожения государства люди будут все-таки жить общественно, это общество будет связано не правящей властью, а силой договора. «Свободное соединение личностей в группы, групп в союзы, свободная организация от простого к сложному соответственно потребностям и стремлениям» —вот форма будущего общества.

В мечте Кропоткина о совершенном человеческом обществе, соответствующем нравственным началам человеческой природы, многое привлекает — отсутствие угнетения, свобода не только от власти капитала, но и от бюрократии, чиновничества. Нельзя не согласиться с его утверждением, что человек, свободный от государства, никогда не может быть свободен от общества. Но убедительно доказывая, что люди по природе своей могут и должны жить в равенстве и братстве, подчиняясь голосу разума и совести, а не власти и закону, Кропоткин так и не смог показать, как такой порядок может установиться одним махом и именно теми, кто сам вышел из недр классового общества.

По теории Кропоткина, с развитием человечества от менее счастливой к возможно более счастливой жизни исчезнет не собственность вообще, а ее современная форма, т. е. частная собственность. «Пока будет существовать каста тунеядцев, поддерживаемая нашим трудом под предлогом, что они необходимы для руководства нами, до тех пор эти бездельники будут очагом отравления общественной нравственности». Частная собственность нарушает справедливость.

Ближайшей высшей ступенью человеческой эволюции неизбежно будет не только анархизм, а и анархический коммунизм. Кропоткин описывает устройство этого будущего общества. Новый строй мыслился вольным союзом самоуправляющихся общин. В нем господствовали обязательный для всех труд и коллективная собственность не только на орудия труда и средства производства, но и на предметы быта, одежду и т. д. Признавалось нежелательным в будущем обществе сосуществование «аристократии чистого умственного труда рядом с демократией черного труда».

Кропоткин решительно отвергал реформистские проекты социальных преобразований, усматривая только один возможный путь к обществу равенства — путь революции. Революция для него — период «ускоренной эволюции, ускоренного развития и быстрых перемен», необходимый этап, сообразный с природой общества так же, как постепенная эволюция. И все же Кропоткин понимает, что социальная революция не будет делом нескольких дней, что понадобится пройти целый мятежный период в пять лет, чтобы завершить переворот в общественном строе.

Все эти основные положения своей теории Кропоткин разрабатывает будучи за границей. Вернуться на родину он смог только после Февральской революции. В последние годы старый революционер становится свидетелем «Великой русской революции», в неизбежность и необходимость которой он верил всю жизнь. В эти трудные годы ему пришлось пережить эйфорию Февраля и первых послеоктябрьских месяцев, крах надежд на мирное, добровольное самопреобразование общества на основах «безгосударственного коммунизма»; гражданскую войну и тревогу по поводу складывающейся новой государственности. Однако все это не смогло поколебать его веру в человека, торжество разума, справедливости и добра, в будущее России.

Умер Кропоткин в 1921 году. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.