Субъектная организация. 
Предпочтения подростков в области литературы

В литературе всех времен уделялось внимание речевому построению произведения. Оно могло быть создано на основе авторского монолога или диалога нескольких субъектов. Этими субъектами являлись повествователи. Повествователем может быть одно лицо или несколько, а их взаимодействие создает субъектную организацию текста. Этот термин был введен Б. О. Корманом. Он указывал, что субъектную организацию составляют соотнесенность носителей речи и их сознания.

В многоголосии литературного текста содержится определенный авторский замысел. Он может заключаться в создании, таким образом, композиции произведения, может служить для характеристики персонажей или событий, может являться способом отображения сознания героя.

Современные авторы в своих книгах нередко прибегают к полифонии (многоголосию). Юные читатели воспринимают точки зрения персонажей — своих сверстников — и взрослых. Это позволяет сформировать свой взгляд на изображенные события. Ярким примером такого повествования является книга Дины Сабитовой «Три твоих имени», написанная в 2012 году. Она состоит из трех частей. Повествование в первой — «Ритке» — идет от лица имплицитного повествователя, точка зрения которого близка авторской. Это можно увидеть даже по названиям глав — «Что Ритка любит», «Что у Ритки есть», «Что у Ритки будет». Автор акцентирует внимание читателя на имени главной героини, называя ее постоянно по имени Ритка, не применяя замен местоимениями «она», «ее». Это видно в следующем отрывке: «Молчит Ритка, думает. Мамка про красивую кружевную дорожку забыла, а постирает ее Ритка, мамка обрадуется. Красиво будет в доме. В доме-то у Ритки ведь хорошо тоже. Там стол есть, кровать мамкина и таткина, еще бабкин старый сундук. На столе все время посуда копится, Ритка ее моет-моет, да не успевает перемыть: у татки с мамкой гости все время"[52, с. 16].

Ярким приемом субъектной организации является включение точки зрения Ритки в речь повествователя, а также использования несобственно-прямой речи. Происходит своеобразное объединение позиций персонажа и аукториального повествователя, появляется сочувственно-доверительная интонация: «В центре мира стоит деревня Большая Шеча. Одна сторона наша, вот эта, а та сторона — чужая, там Сосновка. Дачники приезжают и смеются: как это у вас две стороны деревни по-разному называются? А так всегда было, с самого начала жизни. От Сосновки проулок, там и вовсе Загибаловка, и живут там неведомые загибаловцы, Риткины односельчане с ними не дружат"[52, с. 29]. Персонификация речи в тексте является составляющей образа автора. Также здесь, возможно, выражается материнское отношение повествователя к девочке, так как данный эпизод связан с ранним детством ребенка. Персонификация в жизни матери и дитя происходит с младенчества, пока ребенок не может сам выражать свои мысли.

Вторая часть — «Марго» — состоит из глав, которые повествуются разными людьми: «Рассказывает Наталья Михайловна», «Рассказывает Настя Кожевникова», «Рассказывает Миха Симонов», «Рассказывает Анна Николаевна», «Рассказывает Олеандрус Людвиг Аттикус», «Рассказывает Виталий Михайлович». Это создает эффект реальности происходящего, способствует созданию доверительной атмосферы. Формируется цельный образ главной героини. Факты не умалчиваются, они раскрываются от лица всех свидетелей судьбы девочки, даже молчаливых, таких как пес.

Третья часть — «Гошка» рассказывается от первого лица. Сама героиня выступает в роли рассказчика.

Благодаря такому способу повествования выстроилась и композиция, и сюжет произведения. Образ главной героини был раскрыт с разных ракурсов, через призму авторского восприятия, через восприятие окружающих: друзей, учителей, воспитателей, даже животных и через самосознание девочки.

Судьба ребенка детдомовца — сложная, чтобы читатель не делал категоричных выводов, автор показывает всю ее многогранность ее личности с разных точек зрения.

Екатерина Мурашова в повести «Класс коррекции» использует перволичный способ повествования. Все описанные события читатель видит глазами мальчика семиклассника Антона. Он дает подробные характеристики окружающей обстановки, описывает судьбы детей, перемещается в параллельный мир со своим товарищем Юркой. Особенность эксплицитного повествования состоит в том, что рассказчик является участником основных событий и дает оценку им. Интересно, что в начале повести читатель не знает, кто конкретно из учеников ведет рассказ: «Дети, сегодня я прошу вас вспомнить о таком понятии, как милосердие! В ответ на эту просьбу половина нашего класса весело заржала. Другая половина, та, у которой сохранились мозги, насторожилась. И было, отчего. Я думаю, что в тот день это самое слово, — „милосердие“ — прозвучало в стенах нашего класса впервые за все семь лет, которые мы провели в школе. Почему? Так уж получилось. Не говорят в нашем классе такими словами» [39, с. 3]. Интрига сохраняется до пятой главы, когда впервые звучит имя повествователя: «Здравствуй, Антон! — сказал Юра. Он сидел в коляске у двери и принимал гостей. — Хорошо, что ты пришел. Раздевайся. А то я уже подумал, что ты не придешь совсем.

— Почему? — спросил я"[39, с. 47].

Еще один вариант эксплицитного повествования от лица подростка можно увидеть в повести Ирины Костевич «Мне 14 уже два года». Душевные переживания девочки передаются от первого лица, и текст приобретает исповедальный, достоверный характер. В книге читатель видит своего друга, такого же подростка, который рассказывает о своих печалях и радостях. Рассказчик у Ирины Костевич — девочка ДоремираНияз. Она перешла в другую школу, где нет друзей. На описании трудностей, связанных с вхождением в новый коллектив, построено повествование. Девочка попадает в различные ситуации и дает им свою оценку: «Фарида под шумок смылась на своё место. Вот и случилось именно то, чего я боялась. Какой позор! И все видели: я стою и ничего не могу сказать. Как последняя курица. К тому же красная. Правда, блондинкой не назвали, но то, что я услышала, ещё хуже. Дуремара… Теперь будут дразнить этой Дуремарой вечно! Зачем меня перевели в эту школу, доучилась бы в старой! Сегодня же позвоню маме, попрошу уговорить отца. Не буду я здесь учиться!» [29, с. 18]. Ситуация знакомая многим школьникам, в сравнении с обстоятельствами героини, во многом может показаться не такой уж и трагичной.

Таким образом, перволичное повествование — характерная черта литературы для подростков. Рассказ от лица сверстника создает особую доверительность в авторско-читательских контактах, так как оценка взрослого автора скрыта за размышлениями о жизни, проблемах, страхах повествователя-подростка, мальчика или девочки. Оценки эксплицитного повествователя-подростка близки читателю, его сверстнику. И прочтение подростковой книги с эксплицитным повествованием можно сравнить с посещением психолога.