Словарь языка и лексикон отдельной языковой личности

Словарный состав языка — главный аккумулятор и хранитель знаний как человечества в целом, так и народа, и отдельного человека (языковой личности). Однако актуальность этих знаний для данной эпохи или для отдельного конкретного человека неодинакова. В этом нетрудно убедиться с помощью простейшего эксперимента: если открыть толковый словарь буквально наугад и предложить нескольким испытуемым (например, своим друзьям) отметить: 1) какие слова и значения он знает и употребляет; 2) какие знает, понимает, слыша в речи других или встречая в книгах, но сам не употребляет; 3) какие не знает вообще, то полученные списки в чём-то обязательно совпадут, но индивидуальные расхождения в них будут достаточно существенными.

Так, во второй и третий списки наверняка попадут слова, находящиеся на периферии лексической системы, которыми пользуются далеко не всё и только в определённых коммуникативных ситуациях: это любого типа устаревшие слова и значения, неологизмы, специальная лексика, значительная часть заимствованных слов. В первом списке окажутся слова, составляющие основу (ядро) лексикона («основной словарный фонд»), многие из которых принадлежат к высокочастотным.

Соответственно, в общем лексиконе различают активный и пассивный словарь данной эпохи, а в индивидуальном лексиконе языковой личности => [Гл. 12, с. 476] — активный, пассивный словарь и агнонимы.

Активный словарь — это слова и значения, которые носитель языка знает и понимает и которыми постоянно пользуется.

Пассивный словарь — это слова и значения, которые носителю языка знакомы полностью или частично, но которые он сам в повседневной речи не употребляет.

Так, в этом абзаце для многих словами пассивного употребления окажутся лексикон в значениях ‘словарный состав языка' и (устар.) ‘словарь' (ср. у Пушкина: «Слов модных полный лексикон»), повседневный, терминологические словосочетания носитель языка, языковая личность.

Как уже было сказано, в активном словаре языка и отдельного человека значительную долю составляют высокочастотные слова. Насколько часто употребляется то или иное слово, невозможно судить по собственному восприятию. Конечно, назвав среди частотных русских слов глагол говорить (2573)^[1] или существительное человек /люди (3332), мы не ошибёмся, но самыми частотными в любом языке являются служебные слова (например, предлог в — 42 854, союз и — 36 266, частица не — 19 228) и личные местоимения (я — 13 839, он — 13 143). Все высокочастотные слова принадлежат активному словарю, хотя обратной зависимости может и не быть: обычные повседневные слова, например, ложка (41) или кастрюля (9), могут иметь невысокую частоту употребления по объективной причине их закреплённости за ограниченной, сугубо бытовой ситуацией общения. Это обстоятельство всегда принимают во внимание составители учебных двуязычных словарей, ориентированных, естественно, на активный словарный состав.

Агнонимами называют слова или значения, которые конкретному носителю языка совсем или в какой-то мере неизвестны.

Они обнаруживаются при восприятии речи или чтении текста. Так, если бы слово агноним не было здесь объяснено, оно и само осталось бы таким же агнонимом, какими ещё недавно были для изучающих введение в языкознание термины фонема, дорсальный, увула и мн. др.

Агнонимия может быть связана с отсутствием у носителя языка знания свойств именуемого предмета. Именно это делает слово-агноним — в зависимости от степени агнонимии => [Хр.: с. 288, Морковкины] — пустым или «полупустым» знаком, что хорошо обнаруживается в ходе ассоциативного эксперимента.

Так, на слово-стимул вербена даётся реакция «растение» (или: «какое-то растение»); на стимул омела — реакция «не знаю» (или прочерк). В первом случае случайно помогает ассоциация по сходству корневой морфемы (ср. верба), а во втором без контекста (хотя бы и минимального) мысль может «зацепиться» только за звуковую форму, порождая абсолютно ложные с точки зрения содержания ассоциации {метёлка, мел).

Развитие речи и повышение индивидуальной речевой культуры предполагают, во-первых, увеличение доли личного активного словаря за счёт пассивного участка и за счёт агнонимов и, во вторых, переход слов из числа агнонимов в пассивный словарь.

Кроме того существует чисто словесное знание (его ещё называют номинальным знанием), когда носитель языка убеждён, что он знает значение слова, даже может это значение описать, но, столкнувшись с соответствующим явлением, не узнаёт его, т. е. не в состоянии соотнести предмет и известное ему название этого предмета. Так, один из авторов этого учебника, хорошо зная значение слова эвкалипт по описанию в повести К. Г. Паустовского «Колхида», впервые попав на юг, неделю ходил по эвкалиптовой аллее, не догадываясь, что это те самые деревья. Для восприятия речи и текстов номинальное знание обычно является достаточным, так как обеспечивает понимание передаваемой информации, но оно недостаточно для продуцирования речи самим носителем языка.

Номинальное знание касается не только конкретно-предметной лексики, но и терминов: оно проявляется как в неумении подкрепить верное определение примером, так и в ошибочном терминологическом обозначении явления, факта при анализе. Для науки такое знание является, несомненно, неполным.

* * *.

Хотя слово — эго самая очевидная, самая важная единица языка и, казалось бы, самая понятная на интуитивном уровне, реальное положение дел таково, что лексиология в школе занимает место вспомогательного раздела грамматики. Поэтому в данной главе предлагаются сведения о функциях и устройстве слов-названий, о природе лексического значения и системных отношениях в лексике. Все эти проблемы раскрываются с привлечением обширного словарного материала из различных языков. Последний параграф посвящён «личностному» аспекту лексикологии — активному, пассивному словарю и агнонимии и предполагает формирование умения правильно оценивать качество своего словарного запаса.

• [1] Все цифры приводятся по данным «Частотного словаря русского языка», материал которого охватывает миллион словоупотреблений.