Материальное обеспечение пасторов протестантских общин Петербурга в XVIII веке

Материальное обеспечение пасторов протестантских общин Петербурга в XVIII веке Размеры довольствия духовенства в любых приходах являются важнейшим механизмом поддержания жизнеобеспеченности общин. Формы содержания пасторов в протестантских общинах различных стран Европы сложились в эпоху Реформации — все священнослужители получали от общины жестко установленное помесячное или годовое жалованье. Размер довольствия определялся на церковном собрании и зависел от материальных возможностей конкретного прихода (иногда общины в провинции вообще не могли позволить себе иметь собственного пастора — в таких случаях проповеди в них читались приезжими духовными лицами за оговоренную плату). В сельской местности денежное довольствие часто заменялось натуральным — например, в Швеции и Дании, по государственным законам 1681 г., пасторам давалась одна десятая часть доходов от хозяйств прихожан: с выращенных хлеба, капусты, пеньки, льна, со всех имевшихся в подворье домашних животных — коров, овец, лошадей, свиней, коз, птицы. Другой статьей дохода любого пастора этих земель было взимание с прихожан некоторой суммы денег или иных ценностей за выполнение обрядовых норм (крещения, венчания и т. д.) — плата за требы, возможно, являлась основным источником хозяйственного достатка духовенства. За погребение члена семьи, владевшей шестью коровами, шведский пастор по вышеуказанному закону брал себе одну корову; если в хозяйстве умершего было меньше шести коров — два серебряных талера¹. К этой категории налогов было принято причислять и сборы с общинников за отведенное кому-либо место на кладбище. Одним из способов материального вознаграждения пасторов было отчисление им определенного процента общего дохода, полученного от эксплуатации церковной недвижимости, — в некоторых европейских государствах (например, в Германии), общинам, в чьем владении находились те или иные хозяйственные постройки, регулярно выплачивались известные суммы денег даже из казны правительств. Кроме прочего, духовенству делались личные подарки от частных лиц, иногда достаточно ценные², община же снимала или покупала пастору дом и осуществляла различные выплаты за добросовестную службу.

Размер довольствия пасторов петербургских протестантских общин (как, кстати, и пасторов других городов страны) в XVIII столетии прежде специально не становился предметом исследования ученых — лишь в одном из разделов исторического сочинения проповедника И.Х. Грота³, служившего во второй половине того же столетия в немецкой лютеранской общине Св. Екатерины, отмечены данные о содержании общинами пасторов в 90-е гг. XVIII в. Существует тем не менее большой объем источников, в которых зафиксирована информация о способах и денежных величинах этого содержания. Целью предлагаемой статьи является попытка автора представить общую картину процесса складывания системы оплаты службы пасторов в различных городских общинах, определяя при этом суммы финансовых выплат и формы вознаграждений.

Сведения из источников, повествующих о деятельности протестантских общин в образованном в 1703 г. Петербурге, убеждают в выводе, что объем довольствия пасторов лютеранских и реформатских приходов Петербурга⁴, по сравнению с содержанием проповедников в Западной Европе или даже в Москве⁵ в первой четверти века был невелик — кроме обязательства предоставить им жилье, церковными советами назначались суммы довольствия в пределах всего лишь 130−200 р. в год, которые, кстати, не всегда выплачивались. Пастору С. Кестлеру, проповедовавшему на Санкт-Петербургском острове, шведско-финская община обязалась платить 150 р. в год⁶; И. Шаттнеру, который был приглашен генералами Я. Брюсом и И. Гюнтером для службы в верхних палатах помещения Берг-коллегии (приход впоследствии будет назван именем Св. Анны), годовое денежное содержание обещали в 200 р., получал он, однако, всего 130 р. «за малым приходом»⁷. Ведомость расходов общины на Адмиралтейской стороне содержит данные о выплате денег духовным лицам: военному проповеднику И. Паули, временно занимавшему после смерти В. Толле в 1710 г. должность пастора при кирке во дворе вице-адмирала К. Крюйса, за три месяца работы было выплачено 50 р.⁸; тут же отмечено, что 100 р. были отданы двум пасторам — по всей видимости, это был аванс прибывшим в Петербург из Галле в декабре того же года кандидатам — Г. Нацциусу и И. Зоргеру. Если говорить об окладах, выплачиваемых в России другим иностранцам, то это были скромные суммы: европейский офицер в чине капитана русской армии получал 216 р. в год⁹, иностранным музыкантам Готфиду, Лоренринеру, Оренциюсу, Тамишу из Соляной конторы, например, за одну треть 1724 г. было выдано 120 р.¹⁰; архитектору И. Кинтлеру за половину 1719 г. выплатили 250 р.¹¹ Исключением в ряду получавших небольшое жалованье проповедников являлся голландский пастор, имевший к 1726 г. по договору с общиной должностную плату в 500 р., бесплатное жилье (приходу оно обходилось в 240 р.) и 40 р. дополнительно на покупку дров для отопления квартиры. Это довольствие, однако, покрывало только часть обещанного приходом Г. Крамеру при вызове его в 1724 г. в Петербург¹².

Проповедник финско-шведской общины Я. Майделин, возможно, в первые годы службы вообще не имел никакого определенного бюджетного содержания — его прихожане, за редким исключением, были людьми малоимущими (большинство составляли военнопленные, занятые на строительстве Петербурга) и вряд ли у них имелась возможность регулярно платить пастору (который, как отмечено в одном из источников, «на великую силу, свое прожитие получает»¹³) установленные суммы жалованья.

Значительную долю прибыли любого петербургского пастора составляло вознаграждение за проведение треб. Пожертвования эти были частным делом прихожан, и сами факты их наличия, как и размеры наград, ни в каких церковных журналах не регистрировались. Формой оплаты могли быть и деньги, и всевозможные продукты натурального хозяйства — хлеб, молоко, скот, дрова, свечи и т. д. Иногда подарки были очень дорогими — пастору С. Кестлеру, по словам его жены, в разное время дарили: две серебряные тарелки в ящичке, серебряные коробку и скляницу, позолоченную чашу и некоторые другие вещи¹⁴. Налогов с этой формы дохода священники, естественно, не платили; мало того, в источниках зафиксирован случай, когда Я. Майделин, чтобы, вероятно, не упустить собственного вознаграждения, совершил в 1722 г. обряд венчания шведской лютеранки со шведом, принявшим православие¹⁵, хотя это и было запрещено законом¹⁶, — таким образом, пастор лишил православную церковь возможности получить венечную пошлину с пары. Только исключительное положение иностранцев в России при Петре I помогло Я. Майделину избежать сурового наказания. Можно отметить, что духовные лица, жившие в Петербурге в XVIII в., не платили государству налогов вообще — законов на этот счет никаких не было. В 1721 г., например, когда Тиунская контора предприняла попытку собрать с лютеранских жителей новозавоеванных земель венечные пошлины с браков¹⁷, петербургские пасторы на запросы Синода ответили, что живут они исключительно «мирским подаянием» и не получают от общины денежного жалованья¹⁸; пасторы не сообщили и о том, что общины выделяли им деньги на наем жилья.

По записям в регистрационных книгах общин можно установить динамику роста жалования пасторам — величина довольствия регулярно возрастала в течение столетия, составив к 1790-м гг. вполне значительные суммы. Устанавливая рамки выплат, советы общин постоянно ориентировались на существовавшие объемы обеспечения в приходах соседей; денежные возможности общин тем не менее существенно различались. Пастор И. Х. Грот, системно зафиксировавший ситуацию материального содержания коллег-современников в последние годы XVIII в., отмечал, что наибольшее жалованье из них имел англиканский пастор — 2000 р. в год с премиальной доплатой в 50 фунтов стерлингов. Голландские реформаты, чьи финансовые трудности были изжиты к середине 1770-х гг. (община из-за долгов едва не прекратила свое существование), могли позволить платить своему пастору 1500 р. Общины немецких лютеран Св. Петра, Св. Анны и Св. Екатерины определили выплаты в 1200 р. (суммы сравнялись лишь в 1790-х гг., ранее же всегда первенствовали показатели прихода Св. Петра — самого авторитетного в городе), шведы — в 1000 р., финны — в 800 (с обещанием пастору в скором будущем платить 1000 р.), французы — 700 р. жалованья и 400 р. прибавки на наем жилья. Иная картина наблюдалась в учебных корпусах: проповедник общины в 1-м кадетском получал от государства 350 р. в год и бесплатное жилье, пастор Инженерного — только 200 р. (преподавание увеличивало объем его личного бюджета на 400 р.) и 100 р. на съем жилого угла¹⁹. Автор предлагаемой статьи констатирует факт, что данные различных источников в целом подтверждают информацию пастора И. Х. Грота, — расхождением, однако, являются сведения из документов голландской общины, где отмечено, что их пастор получал 1600 р.

Названные суммы не были пределом системы жалования деньгами — советы многих общин в этот период уже регулярно доплачивали пасторам премиальные суммы за выслугу лет, увеличение объема нагрузки в службе общины, на расходы в связи с прибавлением семейства и т. д.; частные жертвователи одаривали их в благодарность за миссию духовного исповедничества и проведенные обряды; составлявшие завещание прихожане особой статьей отмечали передачу различных сумм служителям кирок. Одной из ключевых форм содержания общинами пасторов являлось предоставление им денег на съем дома или многокомнатной квартиры.

Таким образом, складывавшаяся в течение всего столетия система материального довольствия пасторов городских общин стала, в конечном итоге, структурой и размерами вознаграждения полностью соответствовать своим аналогам в западноевропейских общинах лютеран и реформатов. Величина совокупных доходов городских пасторов заставила И. Х. Грота сделать вывод о том, что большинство проповедников в конце XVIII в. имели даже более серьезное обеспечение, чем их коллеги в Германии²⁰.

духовенство пастор община денежный протестантский.

• 1. Российский государственный исторический архив (далее — РГИА). Ф. 726. Оп. 5. Д. 474. Л. 6−11.
• 2. Матвеевский П. О способах содержания духовенства в древнее время и в новое у западных христиан // Странник. 1863. Т. 1. Отд. 2. С. 100.
• 3. Grot J.Ch. Bemerkungen uber die Religionsfrieiheit der Auslander im Russischen Reiche. SPb.; Leipzig, 1797−1798. Bd. 3.
• 4. Алакшин А. Э. Протестантские общины в Петербурге в XVIII веке. Челябинск, 2006. С. 201−219.
• 5. Буткевич Т. И. Протестантство в России. Харьков, 1913. С. 6.
• 6. Российский государственный архив древних актов (далее — РГАДА). Ф. 364. Оп. 1. Д. 112. Л. 22.
• 7. РГИА. Ф. 796. Оп. 2. Д. 504. Л. 3 об.
• 8. Steinberg A. Anton Friedrich Busching und die zu St. Petersburg am 1 Oct. 1762 an der St.-Petri-Kirche eroffnete Schule der Sprachen, Kunst und Wissenschaften. St. Pbg., 1912. S. 9.
• 9. Грунд Г. Доклад о России в 1705—1710 гг. М.; СПб., 1992. С. 105.
• 10. Санкт-Петербургский институт истории РАН. Колл. 104. Оп. 1. Д. 18. Л. 1−2.
• 11. РГИА. Ф. 467. Оп. 1, ч. 1. Кн. 46. Д. 146. Л. 1.
• 12. Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (далее — ЦГИА СПб). Ф. 40. Оп. 1. Д. 339. Л. 10−15.
• 13. РГИА. Ф. 796. Оп. 4. Д. 602. Л. 5.
• 14. РГАДА. Ф. 364. Оп. 1. Д. 112. Л. 28.
• 15. РГИА. Ф. 796. Оп. 3. Д. 767. Л. 3 об.-10.
• 16. ПСЗ. Т. VI, № 3814. С. 414−419.
• 17. РГИА. Ф. 796. Оп. 1. Д. 128. Л. 1−13.
• 18. Grot J.Ch. BemerkungenuberdieReligionsfrieiheit, Bd. 3. S. 81−83.