Споры об искусстве и состояние дискуссионной практики в современной России

Как известно, практика ведения дискуссии представляет собой один из видов спора, в ходе которого происходит обсуждение определённой проблемы. При этом дискуссия предполагает использование сторонами разного рода аргументации, которая способствует поиску решений и достижению истины. Безусловно, подобная практика внутри общества является одним из главных механизмов движения и развития исторического процесса, что также можно отнести и к области искусства.

Проходя различные стадии культурных, социальных и политических преобразований, общество реализовывало различные стратегии дискурсивных методов. Однако если говорить о становление области искусстве в контексте исторических преобразований, то здесь стоить отметить тот факт, что вплоть до начала ХХ века дискуссии о новом художественном течении велись в основном в рамках профессионального диалога. Массы, в свою очередь, лишь перенимали те идеи, которые устанавливало высокое искусство.

Но уже с приходом новых революционных преобразований в различных государствах, общество заявляет права на участие в обсуждении различных вопросов, в том числе и культурных. При этом, как отмечалось ранее, СМИ играют в этом вопросе особую роль, так как способны не только информировать аудиторию о новых событиях, формировать определённое мнение и поведение, но и выявлять её вкусы и предпочтения. С другой стороны, медийная дискуссия об искусстве часто направлена на интерпретацию и разъяснение новых идей и форм, созданных художником.

Так, ещё для дадаистов и сюрреалистов участие прессы в их деятельности во многом способствовало развитию самих художников, определению их значимости в жизни европейского общества. Например, «Фонтан» Дюшана, о котором мы писали ранее, получил известность только благодаря СМИ. Анонимная статья в журнале «TheBlindMan». Опубликованная спустя месяц после выставки, дала философское обоснование реди-мейду и навсегда определило его место в искусстве: «Он (художник) взял частичку обыденной жизни, поместил ее в такое место, где ее практическая польза исчезла под новым именем и углом зрения, — и сотворил для этого объекта новый смысл» Цит. по: Хопкинс Д. Дадаизм и сюрреализм. Очень краткое введение/ под ред. Шарлай М., Решетниковой П. — М.: АСТ, 2009. — С. 115.

На сегодняшний день дискуссии о других, более ранних этапах развития искусства, имеют более устоявшийся характер, так как им была дана моральная оценка, и сложилось представление об их вкладе в развитие мирового искусства. Дискуссия об актуальном искусстве даже в профессиональной среде до сих пор не пришли к единому мнению художественной оценки и критериев качества. Но что представляет собой дискуссионная практика в целом в современной России? Выделим ряд специфических особенностей на данном этапе исследования.

Нередко дискуссионная практика в медийном пространстве является фактором демократизации общества, так как открытый диалог и обсуждение общественно значимых проблем ведёт к их разрешению, путём поиска верных решений. Однако в российской действительности на сегодняшний день мы не можем говорить о чистоте медийной дискуссии. О причинах подобной проблемы мы упоминём при разборе модернизационных процессов в России и СМИ в следующей главе.

Масс-медиа с одной стороны придаёт дискуссии публичность, с другой — с помощью отбора экспертов и формированию якобы злободневной темы, делает её ангажированной определённым интересам, будь то общества, государства или бизнеса. Исследователь современных процессов в медийной среде О. И. Хвостунова отмечает, что в России зарождение свободного дискурса происходило на протяжении 1990;х годов, но с приходом к власти В. Путина стали наблюдаться обратные тенденции. В частности она говорит о процессах, изменивших политическую медийную дискуссию: «Взятие властью под контроль большинства СМИ, и прежде всего телевидения, вытеснение из дискурсивных практик оппозиционных сил, ангажирование экспертного сообщества и, как следствие, значительная редукция публичного пространства"Хвостунова О. И. Политический дискурс как индикатор демократизации//СМИ в меняющейся России/ Под ред. Е. Л. Вартановой. — М.: Аспект Пресс. — 2010. — С. 278.. Если переложить подобную модель в рамки культурного пространства, то мы увидим, что и эта сфера в большей мере оказывается подвластной новой идеологии.

Например, мы уже упоминали об увеличении развлекательного контента, который привёл к снижению образования и качества вкусов аудитории. В этом плане, подобный тип зрителя и читателя желает видеть темы, связанные с его повседневной жизнью: со здоровьем, семейными проблемами, воспитанием детей и т. д. Именно такая аудитория оказывается лучше всего подверженной пропаганде, она легче воспринимает идеи, навязанные её сверху. Это касается и культурной политики. На российском телевидении она представлена в двух видах: элитарная, где в рамках дискуссии выдвигаются темы высокого искусства и отчасти современной культуры, и массовая, для которой присущ дискурс о бытовых проблемах, жизни звёзд, поп-музыки, советского кино и т. д. Конечно, существует и более качественная дискуссия об искусстве, с более разнообразной тематикой, например программа «Закрытый показ» А. Гордона, но процент его аудитории не так велик.

Разбирая процессы политической медийной дискуссии, О. И. Хвостунова говорит об имитации общественно значимого обсуждения. Достигается подобная симуляция с помощью экспертного сообщества, персонализации новостей, привлечения внимания с помощью «дутых» фактов. Цель дискуссий подобного рода заключается не в решении проблемы, а в создании видимости легальных и значимых действий государства в глазах российского и мирового сообщества. Таким образом, дискуссия превращается в некую игру власти. С другой стороны, появление таких информационных площадок, как телеканал Дождь, общественная дискуссия стала более качественной, но, к сожалению, не перестала быть зависимой от интереса определённого круга лиц.

На фоне всех описанных выше тенденций, мы можем утверждать, что профессиональная дискуссия об актуальном искусстве практически не представлена в российских СМИ. Подобные темы возникают либо в Интернете, либо узкоспециализированных изданиях. Однако действия художников могут оказаться в центре широкого общественного обсуждения, если их акция или перфоманс будут нести скандальный характер.

При этом, в силу политической направленности основной массы художественных произведений, создание медийной дискуссии происходит в рамках политического или, как будет видно на примере событий, связанны с акцией PussyRiot, религиозного противостояния. Так как для власти акционизм представляется особо опасной формой выражения позиции художника (действия не могут быть отслежены государством, художников-акционистов невозможно загнать в рамки галереи), его протест искажается в сознании аудитории с помощью СМИ. Причём, этим занимается на федеральных каналах не культурный, а политический отдел. Так, проходя практику в отделе культуры телеканала «Россия — 24», нам удалось выяснить, что всем процессом по делу группы PussyRiot, его освещением, занимались политические журналисты.

Таким образом, в государственной медиаструктуре априори невозможен профессиональный дискурс об актуальном искусстве. Что касается других источников информации, то для них важен факт противостояния власти посредством защиты художников, а не культурная и социальная составляющая их деятельности. К проблеме самих медиа добавляется и проблема невостре-бованности подобных дискуссий со стороны аудитории. Более подробно данные процессы мы рассмотрим в рамках анализа экспертной оценки и аргументации, которая возникала при обсуждении громких событий из мира актуального искусства.