Тема света в творчестве Жака Превера

Так, например строка: «но улица остается немой как потайной фонарь» («Внезапный шум»), придает световому образу некий удручающий, а отнюдь не жизнерадостный характер. Потайной фонарь — изначально представляет собой некий смутный символ. В отечественной поэзии, например (А. Блок, С. Есенин, И. Бродский и др.), ночные фонари часто сопровождает определенные «смутные» времена и события, является участником темных дел. В подтверждении данной идеи, мы встречаем в стихотворении много символов, поддерживающих данную удручающую атмосферу: бессонница, недомогание, кладбище, гибель и др. Однако, в конечном итоге, происходит победа над тьмой и торжество света:

человек поднимается также кровоточащий и дрожа холодом ночи он цепляется за перила он смотрит как сверкает солнце пережившее гибель ночи он слушает весь шум он теряет дар речи Восхищается его лицо окровавлено он улыбается.

Торжество также представлено достаточно условно — гибель ночи, окровавленное лицо. В стихотворении есть определенные элементы борьбы — герой преодолевает определенный страх, боль и изнеможение, всн-таки доходит до света и шума.

Приведем другой пример — одно из стихотворений, буквально «пронизанном» световыми образами:

Две вещи луна вторая — солнце бедные трудящиеся не видят этих вещей их солнце это — жажда пыль пот деготь и если они работают на солнцепеке работа прячет от них солнце их солнце это — солнечное облучение;

и лунный свет для трудящихся ночью это — бронхит аптека неприятности тоска.

(«Изменящийся пейзаж»).

Интересный поворот — солнце и луна, в традиционном понимании, различны по характеру излучаемого света: солнце — это жизнь, это энергия и мощь. Солнечный свет приводит в движение все вокруг, пробуждает, наполняет силой. Лунный свет, напротив, свет успокаивающий, забирающий энергию и усыпляющий. Это два, в определенном смысле, противоположных, но необходимых жизненных процесса — два цикла, сменяющих друг друга и определяющих саму жизнь. Однако в данном стихотворении Превера мы этого не видим — не видим как энергии, так и умиротворения, не видим жизненных циклов — вместо этого автор рисует две «безжизненные», удручающие стороны одного процесса — человеческого существования (именно существования, так как назвать жизнью ту картину, которая представлена в произведении, представляется не совсем целесообразным).

Солнце и луна в данном контексте выступают заодно — освещая неказистую, унылую жизнь трудящихся — пыль, пот, бронхит, тоска. Ситуация не улучшается ни днем, ни ночью:

и когда трудящийся засыпает, его баюкает бессонница и когда будильник будит его он находит каждый день перед своей постелью грязную рожу работы которая насмехается, что никто не обращает внимание на него тогда он встает тогда он моется и затем он выходит наполовину пробужденным наполовину спящим он идет на наполовину пробужденную наполовину спящую улицу и он садится на служебный автобус и автобус шофер кондуктор.

Само состояние рабочего — наполовину разбуженный, наполовину спящий, свидетельствует о некоторой «половинчитости» его жизни. Это еще один классический пример, который можно было бы назвать «живым трупом» или «мертвыми душами». Следует оговориться, что донные названия мы приводим в условном контексте. Речь идет о невозможности (и уже, наверное, нежелании) жить полноценной жизнью. Условия жизни рабочего таковы, что он превращается в некоего робота, механически осуществляемого свою работу. Аналогов данного образа-мертвой души в литературе представлено очень много — особенно эта тема хорошо представлена в описании жизни заключенных, рабов, участников военных действий. Для многих из них существует определенный критический момент, когда утрачиваются определенные человеческие черты (в том числе и вера в т. н. светлое будущее) и жизнь как будто уходит из человека.

Так, персонаж Превера не чувствует радости поутру, он до конца не проснулся, но и ночью он не ощущает успокоения, так как не может полностью уснуть. Почему так происходит? Ответ мы получаем в следующих строках, где приводится описание пейзажа, окружающего рабочих:

и все наполовину спящие наполовину разбуженные трудящиеся пересекают пейзаж, застывший между рассветом и ночью кирпичи окон в сквозняках коридоров пейзаж затмение пейзаж тюрьма пейзаж без воздуха без света без смеха без времен года застывший пейзаж рабочего городка, одинаковый в разгар лета и в середине зимы исчезнувший пейзаж пейзаж без чего-то использованный съеденный голодный скрытый пейзаж пейзаж уголь пейзаж пыль пейзаж отработанная смазка пейзаж нагар неприметный проклеенный кастрированный пейзаж, отклоненный и отодвинутый в тень в великую тень тень капитала тень выгоды.

Здесь можно проследить непрерывное чередование света и тени, огня и тлена, тепла и холода:

— лето / зима

— нагар / тень

— уголь / пыль Одно состояние легко переходит в другое, не принося, правда, при этом ни радости, ни облегчения рабочему. Самое печальное в данной картине — это то, для чего происходят события, сменяются пейзажи и одно состояние переходит в другое. Превер вводит в контекст еще один световой образ — звезду. Однако с первых же строк становится понятно, что это стилистический троп — звезда представлена не в прямом, а в метафорическом контексте:

На этом пейзаже иногда звезда светит единственная фальшивое солнце мертвенно-бледное мертвенно-бледное солнце; тусклое уложенное солнце солнце собака капитала старое солнце меди старое солнце горн старое солнце дароносица старое солнце свищ отвратительное солнце Короля — Солнце (Людовик XIV)

солнце Аустерлица солнце Вердена солнце талисман солнце трехцветное и бесцветное звезда катастроф звезда гнусности звезда бойни звезда глупости мертвое солнце.

Итак, звезда — это уже не звезда с точки зрения небесного светила и природного света. Это метафорический образ пороков, ложных идолов и соблазнов. И свет, исходящий от данной звезды (опять же, свет метафорический), также призван не освещать, а соблазнять, совращать — уводить от истинных человеческих ценностей.

Соответственно можно отметить, насколько автор может преображаться — точнее, преображать окружающую его действительность. При этом речь идет именно о преображении, а не об искажении. Превер, напротив, на наш взгляд, отличается глубокой правдивостью и, в определенной степени, безыскусностью в своих поэтических картинах. Скорее он пожертвует стилистическим оборотом, языковым приемом, чем изменит истине. Во всяком случае, его стихи производят такое впечатление.

Безрадостный, в определенной степени насмехающийся, образ светила представлен в следующем стихотворении:

Несчастье надело одежды лжи Они были красивого красного цвета цвета крови сердца, Но его сердце было серо Склонившись над краем колодца он мне пел о любви Голос скрипел как шкив И я в моем костюме правды я молчал и я смеялся и я танцевал на дне колодца И на воде, которая тоже смеялась луна сверкала над несчастьем луна насмехалась над ним.

(«Chanson»).

Лирический герой произведения (которое, по своей стилистике, напоминает скорее песню) испытывает душевные страдания, он переживает, он глубоко несчастен — однако окружающие его предметы не разделяют его состояния, а напротив, смеются над ним. Главный световой образ данного произведения, луна, выглядит особенно зловеще — она насмехается над несчастьем героя. Данное стихотворение отличается от предыдущих, рассмотренных выше, именно своей дисгармонией — речь идет о дисгармонии между человеком и природой. Если в других стихах природа, и световые образы в частности, являли собой отражении человеческой жизни, выступали, условно, дополнительной иллюстрацией к ней, то в настоящей интерпретации мы подобного не наблюдаем.

Есть еще один распространенный символ, к которому прибегает автор в своей поэзии — это символ света золота, денег, богатства — т. е., фальшивый ложный свет:

На узком тротуаре он там оставался ослепленным перед фальшивым богатством столицы

(«Сегодня»).

Использование образа ложного «солнца» (богатства) — достаточно распространенный прием в отечественной и зарубежной литературе. Это метафора, в соответствии с которой, золото (богатство) приобретает образ некоего божества, который ослепляет, притягивает, порабощает (световой символ с негативной коннотацией). Здесь уместно вспомнить известную поговорку: «Не все то золото, что блестит», а также библейское: «Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота» (Притч. 22:1). Происходит определенная инверсия: если персонаж поддается свету (ложному солнцу), то он, тем самым, напротив, условно переходит на сторону тьмы (Зла).

Таким образом, подводя итог анализу темы света в поэзии Жака Превера, мы можем отметить многоплановость и, в определенной мере, нетрадиционность данных образов. Свет представлен в творчестве поэта с самых разных сторон — при этом он может как соответствовать настроению лирического (и не только лирического) произведения, так и идти в разрез с ним. Но никогда световые образы Превера не идут в разрез со смысловой нагрузкой произведения и его стилистикой — напротив, они являются их отражением и необходимым компонентом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Оценивая специфику поэзии Жака Превера, следует отметить ее т. н. самобытность. При первом прочтении невольно хочется расставить знаки препинания, так как не сразу становится ясна структурная основа стиха. Автор пишет верлибром, к специфике которого читателю также предстоит еще привыкнуть. Наконец, имеет место особенности перевода, так как (как уже упоминалось выше) неудачный перевод способен свести смысловую картину и стилистическое своеобразие стиха на нет.

Что касается световых образов в поэзии Превера, то они представлены чрезвычайно широко — как в прямом, так и в переносном своем значении. При этом свет не всегда являет собой нечто традиционное, привычное представлению читателя — в том плане, что свет — это, условно говоря, хорошо, а тьма — плохо. Свет у Превера — это часть жизни человека, его радостей и бед — это, скорее, отражение определенных событий, эмоционального состояния и т. д. В данном контексте световой образ вводится автором далеко не случайно. Свет — это дополнительная зарисовка, дополнительный фон, а иногда и сама фигура поэтического повествования. И далеко не всегда этот образ вызывает у читателя положительные эмоции — напротив, его описание может быть таково, что скорее вызовет ощущения неприязни или даже брезгливости.

В этом заключается одна из специфических особенностей стилистики Превера — на примере его световых образов мы наблюдаем какую-то особую правдивость. Картины жизни предстают перед читателем без прикрас и дополнительных изысков — нет, жизнь в описании поэта такая, какая она есть (или, по крайней мере такой она представляется поэту) — со всей своей неприглядностью, сложностью и т. д. И, соответственно, световые образы отражают эту действительность.

С другой стороны, автора нельзя упрекнуть в излишней мрачности, в сгущении красок — ведь он демонстрирует читателю не только темную сторону человеческого бытия. Яркие, праздничные моменты, живые пейзажи и светлые человеческие образы также присутствуют в его творчестве, только поэт не идеализирует их, не приукрашивает и не искажает действительности. В определенной степени Превер — художник контрастов. Он рисует полярные стороны единого жизненного процесса, не склоняясь при этом в большей степени ни к тому, ни к другому, предоставляя это право читателю, как, собственно и право оставаться нейтральным в оценке создаваемых автором поэтических картин.

Белокурова С. П. Словарь литературоведческих терминов, 2005. — Электронный ресурс:

http://www.gramma.ru/LIT/?id=3.

0.

Глазунова О. И. Иосиф Бродский: американский дневник. О стихотворениях, написанных в эмиграции. — СПб.: «Нестор-История», 2005.

Долинин К. А. Интерпретация текста: французский язык. М., 2005.

Милованова М. С. Противопоставление как художественный прием и как прием лингвистического исследования. — Электронный ресурс:

http://literary.ru/literary.ru/show_archives.php?subaction=showfull&id=1 204 029 321&archive=1 205 324 254&start_from=&ucat=&.

Осипова Н. О. Мифопоэтика лирики М. Цветаевой. — Киров: Изд. ВГПУ, 1995.

Превер Ж. Истории. — 1946.

Саакянц А. Марина Цветаева: Жизнь и творчество. — М.: Эллис Лак, 1999.

Светлов М. А. К читателю. О стихах французского поэта и драматурга Жака Превера. — Электронный ресурс:

http://www.svetlov.su/2012;04−18−08−50−55#prever.

Сергеева О. А. Семантика образа Свете Тихий в стихах М. И. Цветаевой об А. А. Блоке (к проблеме трансформации смыслов) // Международная заочная научно-практическая конференция «Филология. Искусствоведение и культурология: актуальные вопросы и тенденции развития, Новосибирск, 16 апреля 2012 г. — Новосибирск, 2012. — Электронный ресурс:

http://sibac.info/index.php/2009;07−01−10−21−16/2293−2012;04−25−15−55−54.

Тагеко Т. «Груда слов» Жака Превера. — Электронный ресурс:

http://www.clubochek.ru/articles.php?id=376.

Эткинд Е. Г. Поэзия и перевод. — Л.: Издательство «Советский писатель», 1963.

Тагеко Т. «Груда слов» Жака Превера. — Электронный ресурс:

http://www.clubochek.ru/articles.php?id=376.

Светлов М. А. К читателю. О стихах французского поэта и драматурга Жака Превера. — Электронный ресурс:

http://www.svetlov.su/2012;04−18−08−50−55#prever.

Светлов М. А. К читателю. О стихах французского поэта и драматурга Жака Превера. — Электронный ресурс:

http://www.svetlov.su/2012;04−18−08−50−55#prever.

Там же.

Белокурова С. П. Словарь литературоведческих терминов, 2005. — Электронный ресурс:

http://www.gramma.ru/LIT/?id=3.0

Долинин К. А. Интерпретация текста: французский язык. М., 2005.

Белокурова С. П. Словарь литературоведческих терминов, 2005. — Электронный ресурс:

http://www.gramma.ru/LIT/?id=3.

0.

Долинин К. А. Интерпретация текста: французский язык. М., 2005.

Милованова М. С. Противопоставление как художественный прием и как прием лингвистического исследования. — Электронный ресурс:

http://literary.ru/literary.ru/show_archives.php? subaction=showfull&id=1 204 029 321&archive=1 205 324 254&start_from=&ucat=&.

Эткинд Е. Г. Поэзия и перевод. — Л.: Издательство «Советский писатель», 1963.