П. А. Абрасимов «Четверть века послом Советского Союза»

А.вся история национально-освободительного и революционно-демократического движения в Китае наглядно свидетельствует: в стране существовала объективная база для воплощения и осуществления на практике идей научного социализма. Подтверждение тому — победа народной революции 1949 года и успешное осуществление демократических и социалистических преобразований в первые восемь-девять лет существования КНР. Затем в руководстве КПК возобладали мелкобуржуазные. националистические элементы, и этот прогрессивный процесс прервался. Завоевания китайского народа ставились под серьезную угрозу.

Следовательно, маоизм с полным правом можно рассматривать как своего рода исторический зигзаг в развитии революционного движения в Китае. Что же касается собственно маоизма, то он, как и всякое идейно-политическое течение, имеет объективные и субъективные корни. Его возникновение связано прежде всего с особенностями социально-экономического и духовного развития Китая — экономически и политически отсталой, полуфеодальной, полуколониальной страны, в которой преобладало крестьянское население, где, таким образом, существовала благоприятная почва для возникновения разного рода анархистских и прочих мелкобуржуазных теорий и концепций. Всякого рода предрассудки были широко распространены в Китае в конце ХГХ — начале XX века. Официальная конфуцианская идеология наряду с анархизмом, утопическим социализмом и троцкизмом стала той питательной средой, в которой сформировались «идеи» Мао Цзэдуна. Как особое мелкобуржуазно-националистическое течение, маоизм существует с начала сороковых годов. Именно к этому времени «идеи» Мао Цзэдуна оформляются в так называемый «китаизированный марксизм». Теоретической платформой его явилась праворевизионистская концепция «новой демократии».

Она представляет собой ревизию кардинального положения марксизма-ленинизма о всемирно-исторической миссии рабочего класса. В ней ленинское учение о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую подменяется формулой «новодемократической революции» как «чисто крестьянской». В ней, по существу, отрицается идея гегемонии рабочего класса. После победы народной революции в 1949 году наступил новый этап эволюции маоизма. Характерная черта этого периода — становление особых, маоистских взглядов на проблемы развития Китая в условиях проведения глубоких социально-экономических преобразований. От теории «новой демократии» Мао пришел к попытке приспособить идеи социализма к своему великодержавному курсу. Мао и его сторонники стремились использовать знамя социализма для прикрытия им программы милитаризации Китая, насаждения в стране идеалов «уравнительного коммунизма». В 1957 — 1959 годах осуществление этого курса на практике, как известно, окончилось полным провалом.

В те годы он жил и работал уже далеко от Китая, но интерес к тому, что происходило за Великой стеной, у Абрасимова

П.А. не ослабевал. Как-то, уже в начале шестидесятых годов, я получил интересное послание от Сергея Антонова. Приведу несколько выдержек из его письма. Впервые Абрасимов П. А. увидел Дэн Сяопина еще до поездки в Китай — в феврале 1956 года, будучи делегатом XX съезда КПСС. В перерыве одного из заседаний, когда делегаты и гости прогуливались по Георгиевскому залу в Кремле, видел, как он говорил, быстро жестикулируя, смеялся, улыбался. Дэн Сяопин входил тогда в состав китайской партийной делегации.

Потом, по возвращении из Москвы в Пекин, выступая на VIII съезде КПК, Дэн говорил: «…Важным вопросом, касающимся принципа демократического централизма в партии, является вопрос о коллективном руководстве в партийных организациях всех ступеней… Ленинизм требует от партии, чтобы все важные вопросы решались надлежащим коллективным органом, а не одним человеком… Двадцатый съезд КПСС пролил свет на то, как важно придерживаться принципа коллективного руководства и бороться с культом личности… Важным достижением XX съезда КПСС является то, что он показал нам, какие серьезные последствия могут вытекать из обожествления отдельной личности…» [2, с.78]Начиная с 1960 года маоисты перешли к открытой конфронтации с международным коммунистическим движением и провозгласили «особую линию» по основным проблемам современности.

Но притязания маоистов на руководящую роль были решительно отвергнуты коммунистическими и рабочими партиями. Тогда Мао сделал основную ставку на продолжение «экспериментов» внутри страны, но уже, так сказать, «сверху».. Это слом народно-демократической политической надстройки, разгон компартии и других общественных организаций, создание особого маоистского политического режима. Через него «великий кормчий» пытался осуществить «общественный идеал», который не удалось реализовать «экономическими методами» в конце пятидесятых годов. Начался период так называемой «культурной революции», явившейся на деле контрреволюционным политическим переворотом. Для Абрасимова

П.А., очевидца становления культа «великого кормчего», особенно кощунственны попытки представить «культурную революцию» и другие преступления Мао, жертвами которых стали миллионы человек (в том числе многие сотни тысяч коммунистов), всего лишь как «серьезную ошибку». «Культурная революция» привела к установлению в стране военно-бюрократической диктатуры. Окончательное оформление маоизма в великодержавно-шовинистическую доктрину и его практический курс стали важным резервом империализма, сил агрессии и войны. [2, с.56]Движущей пружиной эволюции маоизма — при всей его противоречивости и зигзагообразности — выступают великоханьский шовинизм в идеологии и гегемонизм в политике. Этим двум «организующим мотивам» подчинена вся теоретическая и практическая деятельность маоистов. Они и сегодня помогают понять те или иные сальто-мортале в их политике. Маоизм образца середины семидесятых годов — по мнению Абрасимова

П.А."это прежде всего воинствующий великодержавный национализм и гегемонизм, пронизывающие все области внутренней и внешней политики Пекина. Ее стратегическая цель — превратить Китай в мощное в военном отношении государство, способное обеспечить маоистскому руководству мировую гегемонию."Другие его «компоненты» играют как бы «служебную» роль. Среди них — милитаризм, ставка на войну как универсальное средство решения всех социальных вопросов современного мира. Вся социально-экономическая политика подчинена задаче всемерного наращивания военного потенциала в ущерб жизненным интересам трудящихся. Деспотическая власть выступает в форме военно-бюрократической диктатуры, основу которой составляют насилие над собственным народом, беззастенчивое паразитирование на марксизме-ленинизме, фальсификация его основ, попытка выдать маоизм за «марксизм-ленинизм современной эпохи».

Маоистская пропаганда не случайно избрала в качестве объекта своего главного удара родину Великого Октября, первую страну победившего социализма, опыт которой служит надежным компасом для поступательного движения всего человечества к новой, коммунистической цивилизации. Всячески опорочить этот опыт, перечеркнуть его необходимо маоистам для «обоснования» своей «модели социализма». Конкретные предложения о проведении переговоров с целью общего ослабления напряженности в отношениях между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой и устранения препятствий, мешающих нормальному их развитию, выдвигались нашей страной неоднократно. Такие предложения делались, например, в 1969 и 1970 годах — об оформлении специальным межгосударственным актом обязательства сторон не нападать друг на друга с применением вооруженных сил, включая ядерное оружие, о заключении договора о неприменении силы в 1971 году, в 1973 году — о заключении договора о ненападении. Новую инициативу Советский Союз проявил в 1978 году, предложив КНР выступить с совместным заявлением о принципах взаимоотношений наших двух стран. Однако всякий раз эти предложения отклонялись китайской стороной. Таковы факты.

Взяв на себя роль «глобального антисоветчика № 1», пекинские лидеры оказались по ту сторону классовых баррикад. Шовинизм и национализм закономерно привели маоистов к прямому смыканию с наиболее реакционными силами капиталистического мира. Пекинские лидеры предпринимали и предпринимают отчаянные попытки для срыва процесса разрядки и ослабления международной напряженности. Они все еще надеются на успех политики стравливания стран и народов, главным образом Советского Союза и Соединенных Штатов, вовлечения их в новую мировую войну.

В результате ее маоисты надеются подняться на вершину великоханьской мировой гегемонии. Пекин выступает пропагандистом империалистической политики агрессивных кругов НАТО, оказывает им всяческую поддержку, стремясь доказать свою готовность на любой альянс с силами реакции в борьбе против стран социализма. Взамен маоисты надеются получить новую военно-экономическую помощь от главных капиталистических держав. Такая политика чревата не только серьезной угрозой всеобщему миру, но и таит в себе опасность прямого проникновения международного империализма в китайское общество. Проекты экономического «сотрудничества» предусматривают создание «смешанных» предприятий с участием иностранного капитала. На деле это может означать постепенную интеграцию китайской экономики в сферу мирового капиталистического хозяйства.

Это, как видно, не смущает пекинских лидеров. Им важно любыми средствами подвести материально-техническую базу под маоцзэдуновский великодержавно-шовинистический курс, осуществить мечты о мировой гегемонии, которые лелеял, но не смог реализовать «великий кормчий». «Впереди — тяжелые времена.

Самый главный вопрос, который постоянно мучает

АбрасимоваП.А.: надолго ли опустится ночь над Китаем, душная ночь честолюбия, во имя которого разжигается смрадный чад национализма? [2, с.49]Мао своими националистическими теориями, расстрелами и перевоспитательными лагерями идет по стопам безумцев. Еще до образования КНР кое-кто из китайских партийных деятелей проводил троцкистскую линию. А теперь национализм в Китае становится слепым, истеричным, он лишен всякой исторической перспективы…" Заключение

Обращение к историческим этапам процесса российско-китайского культурного взаимодействия и становления стереотипов взаимовосприятия помогает нам лучше понять специфику развития отношений между двумя странами сегодня. Ведь по сути дела в нашей прессе и общественных дискуссиях поднимаются те же самые вопросы, что и сто лет тому назад. Значение Китая в современном мире с каждым годом все возрастает, и от того, как сложатся отношения России с ее гигантским соседом, будет зависеть и будущее самой России. Более четверти века прошло с тех пор, как Абрасимов П. А. впервые увидел на улицах Пекина людей, прикрывающих рот и нос марлевыми повязками. Дул ветер с просторов Гоби, нес мелкую желтую пыль…

Ровно год я пробыл тогда в Китае. Год, полный трудных и неотложных дел: двенадцать месяцев, в которые, по существу, происходило мое становление как дипломата, полномочного представителя Советской страны. Осенью 1957 года ему позвонили из Москвы секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Тепло, доброжелательно, как-то удивительно неофициально расспросил о делах, о здоровье, о многом другом. В конце разговора сообщил, что академик Павел Федорович Юдин выздоровел и может вернуться на свой прежний пост в Пекине. — Как вы посмотрите на то, — спросил меня Леонид Ильич, — чтобы поехать Чрезвычайным и Полномочным Послом в другую страну?

Вот так, с Пекина, и началась многолетняя работа на дипломатическом поприще

АбрасимоваП.А. …

Список литературы

Абрасимов П. А. Четверть века послом Советского Союза / П. А. Абрасимов. — 2-е изд., доп. — М. :

Национальное обозрение, 2007. — 308 с., ил. Абрасимов П. А. Вспоминая прошедшие годы. Четверть века послом Советского Союза.-М., 1992

Киреев Г. В. Россия — Китай. Неизвестные страницы пограничных переговоров / Г. В. Киреев. — М.: РОССПЭН, 2006. -

415 с. Самойлов Н. А. Пекинская Духовная Миссия и диалог культур России и Китая // Православие на Дальнем Востоке. Выпуск 4. СПб., 2004. С.32Самойлов Н. А. Российские планы организации управления Ляодунским полуостровом на рубеже XIX и ХХ вв.

// Международный конгресс востоковедов — ICANAS XXXVII. Тезисы. Т.

1. М., 2004. С. 239 -240. Самойлов Н. А. Изучение социокультурного взаимодействия России и Китая: традиционные парадигмы и вызовы XXI века // Востоковедение и африканистика в университетах СанктПетербурга, России, Европы. Актуальные проблемы и перспективы. Международная научная конференция. 4 — 6 апреля 2006: Тезисы докладов. СПб., 2006. С. 67 — 69.