Развитие и эволюция политических элит в России и странах Латинской Америки

Мягкость левой экономической линии подчёркивается ещё и тем, что работа капитала «на общую пользу» обеспечивалась не только силовыми мерами, но и национализацией посредством выкупа собственности у иностранных владельцев.

Итак, структурными элементами аргентинской модели политической системы при Х. Пероне стали: правый политический курс и умеренно левая экономическая линия и, таким образом, концепцию государственного строя можно охарактеризовать как социал-консервативную. Это и есть так называемый «третий путь», отличающийся как от социализма (жёсткие левый политический курс и левая экономическая линия), так и от либерализма (левый политический курс и жёстко правая экономическая линия). Поэтому никак нельзя, подобно А. К. Дмитриеву, утверждать, что «Перонизм — это аргентинская модель социализма на основе идей хустисиализма, то есть справедливости».

И всё-таки, несмотря на несомненные успехи, перонистская политическая система, как и всякий аналог социал-консерватизма, имела один весьма существенный порок, который и привёл к её падению 24 марта 1976 года.

Из того, что режим способен удовлетворить первичные базовые потребности граждан общества, вовсе не вытекает, что эти самые граждане окажут этому режиму активную поддержку в случае возникновения неблагоприятных внутренних и внешних обстоятельств. Любой социал-консервативный режим может успешно воспроизводиться только за счёт возрастающего давления на элитарные слои, проявляющегося не только в ограничении их доходов, но и в сужении каналов вертикальной политической мобильности. Такая практика ускоряет процесс формирования и укрепления контрэлиты, как раз и способной организовать мощное активное антисистемное противодействие. Тем более это верно в условиях Латинской Америки, где существование национального государства воспринимается Западом чрезвычайно остро.

Тем не менее, правоконсервативный режим, образовавшийся в Аргентине после свержения правительства преемницы Х. Перона, его вдовы М.Э.М. де Перон, за двадцать шесть лет доказал свою экономическую недееспособность даже в глазах рядовых обывателей. И это неудивительно, так как насаждение правой экономической линии в незападной стране по модели М. Фридмана ведёт к сворачиванию производства и работе экономики, главным образом, на обслуживание всё возрастающего внешнего долга.

Режим горилл «…вверг в нищету миллионы аргентинцев» (Э.Дуальде): 40% её населения оказались на грани голодной смерти, что и привело к событиям конца 2001 — начала 2002 года. Возникшие волнения и «кастрюльные бунты» вызвали острый политический кризис. Первый же временный президент, перонист А. Р. Саа прекратил выплаты по внешним займам, чем вызвал недовольство, как США, так и у собственной «пятой колонны».

Далее последовала целая череда из трёх президентов-однодневок, окончившаяся назначением снова-таки перониста Э. Дуальде, который на чрезвычайном заседании Конгресса объявил: «Я обязуюсь положить конец опустошительной экономической политике… покончить с обанкротившейся экономической моделью, ввергнувшей народ в отчаяние, создать новую модель, ориентированную на возрождение производства и более справедливого распределения доходов.

Аналитики прогнозируют, что режим неоперонизма столкнется с целым комплексом факторов внутреннего и внешнего сопротивления, в том числе экономическими санкциями, обвинениями в диктаторстве, тоталитаризме, нарушениях прав человека и так далее вплоть до вооружённой агрессии.

До 2002 года в Латинской Америке пример устойчивости против этих факторов был только один — Куба. Теперь появился другой. После ренессанса перонизма в Аргентине настал черед необоливаризма в Венесуэле. В этой стране модель М.

Фридмана реализовывалась ещё более жёстко. Основное объяснение таково: Венесуэла является крупным поставщиком нефти на мировой рынок (четвёртое место) и в США (второе место). Итог «реформирования» закономерен. «Венесуэла, начало 90-х. Большинство населения страны живёт в нищете, впрочем, есть и мультимиллионеры. Правительство, в соответствии с рекомендациями МВФ, ликвидируют последние социальные льготы, но не коррупцию. Голодные бунты становятся привычным явлением.

Полиция и армия используются для подавления бедняков. Счёт убитым идёт на тысячи".

Политическая элита Венесуэлы включала в себя два структурных компонента — нефтяной и аграрный. Именно аграрно-нефтяные олигархи спонсировали созданную двухпартийную систему. Однако реальная власть, конечно, принадлежала не публичным политикам, заседавшим в Национальной Ассамблее, а руководству Торгово-промышленной палаты страны «Федекамара», директорату нефтяных компаний (в том числе — крупнейшей государственной компании «Петролеос де Венесуэла») и генералитету.

Иначе говоря, олигархия играла роль концептуальной (доктринальной) власти, а формальные правительство и парламент — коллективными и индивидуальными менеджерами на обслуживании интересов элиты. Те же интересы отстаивали СМИ. Разумеется, в стране существует много политических партий, но их программы абстрактны и трудноразличимы и, ни одна из них не могла, да и не хотела изменить положение вещей в пользу реализации базовых интересов большинства населения.

С другой стороны, в условиях почти тотальной нищеты, политическая система находила какое-то количество приверженцев в социальных низах, в основном среди имевших работу в нефтяной отрасли.

Если либерально-демократическая модель политической системы реализуется в незападной стране, описанная выше ситуация естественна и закономерна. В таких обстоятельствах политическая система общества априори не может быть стабильной, ибо двухпартийные «политические качели» только тогда делают систему равновесной, когда распределение симпатий населения между обеими партиями постоянно. А последнее возможно при длительном удовлетворении хотя бы базовых потребностей населения, чего в большинстве латиноамериканских стран не наблюдается.

Таким образом, их политические системы изначально работают в режиме катастрофы, в смысле Тома. Следовательно, любое, даже очень небольшое изменение внешних и/или внутренних условий может привести к замене политической системы. Так случилось в Аргентине, так произошло и в Венесуэле.

Несистемным фактором, соломинкой, сломавшей хребет верблюда, стал венесуэльский полковник Уго Чавес. Именно этот человек 4 февраля 1992 года «во главе армейской колонны выдвигается к зданию президентского дворца Мирафлорес с требованием отставки главы государства и образования правительства из числа военных и гражданских лиц, не запятнанных в коррупции.

Мятеж подавляется, полковник и его соратники оказались за решёткой. Два года тюрем, затем политическая борьба и выборы 1998 года, на которых Чавес получает 80% голосов". Деятельность президента Чавеса в рамках провозглашённой им Боливарианской Революции имела социал-консервативную направленность, то есть полярную по отношению к ориентации предыдущей политической системы.

Президент-реформатор не был связан общими интересами с олигархической элитой страны: его опорой мог стать только народ, а организационной основой удовлетворения базовых интересов нации — аграрная и нефтяная реформы. «В рамках первой, за счёт крупных плантаторов он наделил землёй безземельных крестьян, при этом введя государственное регулирование использования. Что же касается нефтяной реформы, то в её рамках Чавес разрешил ключевой вопрос о распределении ресурсной ренты. Соответственно, если раньше государство получало 16%, то президент поднял эту планку до 30%». И вновь налицо изменение политического курса вправо, а экономической линии — влево.

Уже сама по себе политика втягивания широких масс в политическую борьбу, в том числе на кадровом, отраслевом, местном и других уровнях, для глобалистских структур и, прежде всего США, представляет собой опасный вызов. Но эта активность Чавеса пересекла венесуэльские границы и распространилась на Организацию стран-экспортёров нефти (ОПЕК).

Венесуэльскому лидеру удалось самое сложное — «согласовать интересы «умеренных» (Саудовский принц Абдаллах и шейхи Залива) и «радикалов» (Ливия, Иран). И в результате картель вновь стал диктовать порядок цен на нефтяном рынке. Для западных же стран и, прежде всего, Соединённых Штатов, это означало окончание эры 90-х, окончание эры дешёвой нефти.

Чавес тогда сказал: «Что бы они делали без нефти? Где бы они были? Пусть платят за экономические выгоды, которые им приносит использование нефти». И пригрозил, что тридцать долларов (за баррель нефти — А.Ч.) — это ещё не предел"". А тут ещё С. Хусейн заявил, что в знак солидарности с палестинцами на месяц останавливает экспорт на рынок своего углеводородного сырья, да сами палестинские шахиды заставили США отложить «вторую серию» «Бури в пустыне».

И вновь перед глазами американской элиты воскресли образы 1999−2000 годов, когда водители трейлеров стали стихийно перекрывать «фешенебельные автобаны». Если нельзя «приструнить» Саддама, так как в Палестине не прекращается Интифада, то может быть можно примерно высечь Уго? На том и порешили. Организаторы и вдохновители путча спешили так, что на подготовку времени не оставалось. Пришлось прибегнуть к уже многократно использованной чилийской модели: когда нация, как целостность, вовлекается в политические и экономические реформы, следует его организационно разобщить и направить энергию народа не вовне, а вовнутрь себя.

Иначе говоря, превратить народ из субъекта политики в её объект. 12 апреля 2002 года подконтрольные олигархам профсоюзы объявили всеобщую забастовку, а затем ещё и организовали античавесовскую демонстрацию в Каракасе (до 300 тысяч человек). Появились первые жертвы. Путчисты (40 высших офицеров, включая 11 генералов и адмиралов) отстраняют Чавеса от власти и подвергают аресту.

Его место занимает П. Кармона. Администрация Дж. Буша и Евросоюз поддерживают путчистов, а цена барреля нефти на Лондонской бирже падает до 24,8 $. 13 апреля Кармона приостанавливает деятельность парламента (Национальной Ассамблеи), где 123 из 131 депутата — сторонники смещённого президента, а из официального названия страны (Боливарская Республика Венесуэла) вычёркивает первое слово.

Государственная нефтяная компания прекращает поставки нефти на Кубу. На первый взгляд, блудного сына удалось запихнуть обратно в лоно западной демократии. Но так только казалось.

14 апреля на улицы столицы страны вышло уже более миллиона человек, на этот раз уже «за Чавеса».

Повстанцы захватывают телевидение и президентский дворец Мирафлорес. Как следствие, в армии и национальной гвардии возникает раскол. Генерал Р. И. Бадюэль восстаёт против правительства Кармоны и во главе 42-го подразделения парашютных войск выдвигается в сторону Каракаса. Уже в начале одиннадцатого часа утра к власти приходит вице-президент Чавеса Д. Кабельо, а чуть позже сам Чавес освобождается военным десантом. Ещё через пять часов восстановленный в должности президент БРВ принял отставку главных «профсоюзников» страны — Г. Парра (президента «Петролеос де Венесуэла») и 10 членов правления ПдВ.

Произошедшее, дало основания министру обороны Х. Ранхелю заявить: «На переворот мы ответили контрпереворотом. Мы спасём президента и восстановим его у власти. СМИ создали виртуальную страну, и эта страна решила, что таким искусственным способом будет остановлен процесс, начатый Уго Чавесом. Но мы спонтанно ответили, миллионы людей бросились на улицы, и их поддержало решающее большинство вооруженных сил». Восстановление конституционного порядка стоило 41 человеческой жизни и 323 раненых.

Вновь обретя власть, Чавес объявил о втором этапе Боливарианской революции, суть которых состоит в закреплении уже достигнутых результатов на всех участках социальной жизни вдоль всего профиля общественной пирамиды. Дело в том, что конфликт между ощутившей свою силу венесуэльской нацией и внешней системой господства над ним ещё не исчерпан: он перешёл из открытой острой фазы в скрытую и будет продолжаться на всех уровнях — в борьбе «кадровой, за отдельные предприятия, структуры и участки власти».

Успех в этой борьбе зависит от того, удастся ли президенту сформировать свою систему политического господства на подлинно демократических началах. Народ, как грозную стихию, нужно превратить в организованную и исполненную чувства собственного достоинства, силу. Все заявления правительства Чавеса после путча можно разделить на две группы. С одной стороны, президент намерен добиваться гласного расследования и справедливого суда в отношении организаторов переворота и деятельности СМИ, а также «оценить позицию госдепартамента США, который обвинил самого Чавеса в случившемся перевороте и отказался расценить происшедшее, как государственный переворот».

С другой стороны, решено, что руководители органов власти на муниципальном и региональном уровне, которые поддержали путчистов, к уголовной ответственности привлечены не будут: «на выборах их будут судить люди», заявил вице-президент Кабельо.

Выводы

Состав и ценностные ориентации политической элиты — важнейший элемент политической системы, определяющий ее качество и потенциал. Несостоятельность, неэффективность советско-российской политической элиты до недавнего времени объяснялись отсутствием демократических институтов ее формирования и функционирования. Но появление данных институтов не привело к становлению полноценного субъекта российской власти.

Разрыв между правовыми нормами и реальными целями, способами функционирования субъектов политической элиты неизбежно приводит к искажению созданных демократических институтов. То же самое можно сказать о формировании политической элиты в странах Латинской Америки.

Приведенные данные дают основания для следующих заключений:

1. Использование либерально-демократической модели политического развития в незападной социокультурной среде неэффективно, даже если на первом этапе получены некоторые положительные результаты.

2. Политические системы тех незападных стран, где реализована либерально-демократическая модернизационная модель, как правило, не в состоянии обеспечить эффективное и легитимное распределение национальных ресурсов.

3. Причиной неэффективности таких систем является то, что соответствующие страны служат источником ресурсов для внешних политических систем.

4. Неэффективные системы обречены существовать в режиме катастрофы. Их неустойчивость объясняется тем, что не существует легальных способов политического участия, использование которых приводило бы к реализации базовых потребностей большинства населения.

5. Политические элиты в неустойчивых системах фактически представляют интересы не основной части населения, а внешнеполитических субъектов. При этом такие субъекты являются институтами концептуальной власти, а указанные элиты — менеджерами, реализующими интересы внешних субъектов. Слабое государство вынуждено опираться на грубое насилие. Интересы выживания аборигенного населения объективно требуют изменения политического курса вправо (усиления государства), а экономической линии влево (учёт принципа социальной справедливости при распределении ресурсов). Изменение конфигурации компонентов политической системы в указанном направлении может обеспечить только личность, не связанная с реализацией ранее устоявшихся интересов.

7. Изменение качественной определённости политической системы происходит, как правило, в результате прямого массового политического участия обретшего чувство собственного достоинства народа.

1. Иноземцев В. Л. Теория постиндустриального общества как методологическая парадигма российского обществоведения / В. Л. Иноземцев // Общественные науки и современность. — 1997. — № 10. — С. 37−44.

2. Чемшит А. А. Основы политологии: курс лекций / А. А. Чемшит. — Севастополь: Изд-во СВМИ, 1995. — 256 с.

3. Прадо Ж. К. Экономическая история Бразилии / Ж. К. Прадо. — М.: Мысль, 1949. — 436 с.

4. Дмитриев А. К. Из логова демократизма / А. К. Дмитриев // Дуэль. — 22 января 2002. — № 4 (250).

5. Большая Советская Энциклопедия. Т. 2. — М.: БСЭ, 1950. — 844 с.

6. История ХХ века. — М.: Прогресс, 1999. — 810 с.

7. Султанов Э. Уго Чавес. Президент и герой / Э. Султанов // Завтра. — 2002.

— № 17 (440). — С. 1−2.

8. Петерсен Н. Условия равновесия и устойчивости состояния многопартийной политической системы / Н. Петерсен // Автоматика и телемеханика. — 1992. — № 4.

— С. 130−138.

9. Хроника борьбы и победы. Пять дней в апреле // Завтра. —2002. — № 17 (440). — С. 24−26.Поступила в редакцию 1.

03.2004 г.

10. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества. М., 2002. С.

508.

11. Особенности становления российской региональной политической элиты: общие тенденции и их оценка // Социальная история Южного Урала в новое и новейшее время. Материалы региональной научно-практической конференции, посвященной 80-летию Р. Г. Кузеева. — Уфа. Изд-во БГПУ, 2003. — С.92−94.

12. Политическая элита как субъект российского трансформационного процесса // Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы. Тезисы докладов и выступлений на Втором Всероссийском Социологическом Конгрессе. Том 1. М.: Альфа-М, 2003. С.658−659.

13. Факторы системы рекрутирования современной российской политической элиты // Политическая культура и политические процессы в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования. Часть 3. Екатеринбург, 2004. — С.65−68.

14. Легитимность политико-экономической элиты, как фактор экономического развития России" // Экономико-правовые проблемы современного рынка в России. Материалы 6 студенческой научной конференции. — Екатеринбург, 2003. — С.42−45.

15. Финансовая олигархия в России в пореформенный период" // Стратегия развития Российской Федерации в период рыночных реформ: правовой и экономический аспекты. Часть 1. Материалы научно-практической конференции. — Екатеринбург, 2002. — С. 182−185.

Легитимность политико-экономической элиты, как фактор экономического развития России" // Экономико-правовые проблемы современного рынка в России. Материалы 6 студенческой научной конференции. — Екатеринбург, 2003. — С.42−45.

Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества. М., 2002. С.

508.

Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества. М., 2002. С.

508.

Особенности становления российской региональной политической элиты: общие тенденции и их оценка // Социальная история Южного Урала в новое и новейшее время. Материалы региональной научно-практической конференции, посвященной 80-летию Р. Г. Кузеева. — Уфа. Изд-во БГПУ, 2003. — С.92−94.

Политическая элита как субъект российского трансформационного процесса // Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы. Тезисы докладов и выступлений на Втором Всероссийском Социологическом Конгрессе. Том 1. М.: Альфа-М, 2003. С.658−659.

Факторы системы рекрутирования современной российской политической элиты // Политическая культура и политические процессы в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования. Часть 3. Екатеринбург, 2004. — С.65−68.

Финансовая олигархия в России в пореформенный период" // Стратегия развития Российской Федерации в период рыночных реформ: правовой и экономический аспекты. Часть 1. Материалы научно-практической конференции. — Екатеринбург, 2002. — С. 182−185.

Иноземцев В. Л. Теория постиндустриального общества как методологическая парадигма российского обществоведения / В. Л. Иноземцев // Общественные науки и современность. — 1997. — № 10. — С. 37−44.

Дмитриев А. К. Из логова демократизма / А. К. Дмитриев // Дуэль. — 22 января 2002. — № 4 (250).

История ХХ века. — М.: Прогресс, 1999. — 810 с.

Петерсен Н. Условия равновесия и устойчивости состояния многопартийной политической системы / Н. Петерсен // Автоматика и телемеханика. — 1992. — № 4. —

С. 130−138.