Работодатель и работник должны исполнять обязанность по уплате взносов на обязательное социальное страхование. В соответствии с Законом КНР «О социальном страховании» взносы на базовое пенсионное и базовое медицинское страхование выплачиваются работником и работодателем; взносы на страхование от производственных травм, страхование безработицы и страхование беременности и родов выплачиваются работодателем. Участвующие в социальном страховании иностранные граждане вправе пользоваться социальным обеспечением, предусмотренным в рамках данных программ. По общему правилу для получения пенсии в КНР необходимо выплачивать взносы на базовое пенсионное страхование, как минимум, в течение 15 лет. Если иностранец прекращает работу и выезжает из КНР до достижения установленного законом пенсионного возраста, его накопительный пенсионный счет сохраняется.
При возвращении в КНР и повторном трудоустройстве участие иностранца в пенсионном страховании возобновляется. Кроме того, допускается единовременная выдача всех средств на его накопительном пенсионном счете по заявлению иностранного гражданина с прекращением его участия в пенсионном страховании. В соответствии с правилами остаток на накопительном пенсионном счете иностранного гражданина может быть унаследован после его смерти. В настоящее время КНР имеет соглашения по вопросам социального страхования с Германией и Республикой Корея. Данные соглашения предусматривают взаимное освобождение от выплаты взносов на некоторые виды социального страхования (соглашение с Германией — в отношении пенсионного страхования и страхования безработицы; соглашение с Кореей — пенсионного страхования) определенного соглашением круга лиц, выплачивающих данные взносы в стране гражданской принадлежности, но работающих в другой стране соглашения.
Глава 2. Формирование стратегии социального развития в XXI столетии2.
1.Актуальные социальные проблемы и источники напряжённости на современном этапе
Несмотря на принципиальные различия исходных позиций и разные стратегии преобразований, основные социальные проблемы в начале XXI столетия по своему характеру являются общими для России и Китая. Прежде всего, в обеих странах сохраняется широкомасштабная бедность населения. В России, согласно официальным статистическим данным, доля бедных (население с доходами ниже установленного прожиточного минимума) неуклонно снижалась, особенно быстро в последние годы. Она снизилась с 33,5% в общей численности населения в 1992 году до 17,6% в 2005 году и 15,8% в 2006 году. Однако здесь следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, по оценкам, официальная статистика, по меньшей мере, вдвое занижает показатель бедности.
Во-вторых, сегодня прожиточный минимум в России — это по существу норма физиологического выживания. Этот минимум не способствует полному восстановлению физических затрат многих категорий работающих граждан, и тем более, не обеспечивает условий для полноценного развития личности. Российское население является одним из самых бедных на постсоциалистическом пространстве. Если принять в качестве границы бедности один из критериев ООН (4 доллара в день на человека), то за чертой бедности окажется уже 53% россиян. Худшая ситуация только в Молдове (82%) и Киргизии (88%). Доля населения, живущего на 4 доллара в день, составляет в Эстонии 18%, Литве — 17%, Польше — 10%, в Словакии, Латвии, Болгарии и Румынии — 20−28% населения. По данным исследования, выполненного в Институте социологии РАН, по собственной самооценке 65% россиян относят себя к низшим слоям. Бедность в Китае несравнимо шире и глубже, хотя за годы экономических реформ Китаю удалось вывести из состояния крайней нищеты, по различным оценкам, 250−270 млн. человек.
Но примерно 200 млн. продолжают жить в условиях крайней нищеты (на 1 доллар и менее в день). Об общей бедности населения свидетельствуют и данные об уровне среднедушевых денежных доходов. По данным официальной статистики, в 2005 году среднегодовой доход на душу населения в городских домашних хозяйствах равнялся 10 493 юаня (примерно 1300 долл. по обменному курсу на этот период), а в сельских районах
3254 юаням (примерно 407 долл.). При этом и в городе и в деревне примерно 60% населения имели доходы ниже среднего уровня. В обеих странах небывало острые формы приобрела доходная и имущественная дифференциация, которую можно охарактеризовать как избыточную, дестабилизирующую. В России показатель концентрации доходов — коэффициент Джини за 1991;1995 гг. повысился в полтора раза, а децильный коэффициент фондов — в 3 раза. Затем оба показателя возрастали более медленно, составив, однако, в 2006 году 0,410 и 15,3 раза соответственно. Обычно при оценке неравенства значение коэффициента Джини в интервале 0,25−0,35 является отправной точкой, так как неравенство в большинстве развитых государств попадает именно в этот интервал.
К концу 1980;х гг. в России оно находилось именно в этом интервале. Масштабы дифференциации доходов в Китае превышают российские показатели. Так, коэффициент Джини в 2005 году достиг 0,47 по сравнению с 0,30 в 1978 году. По данным китайского учёного Ли Цзяна на долю 20% наиболее богатых китайцев приходится 53−55% совокупного дохода населения (в начале 1990;х гг. эта доля составляла 48%), а доля беднейших 20% сократилась за этот период в два раза. Разрыв в уровне и качестве жизни городского и сельского населения признаётся сегодня в Китае самым значительным за всю историю страны.
Фактически с середины 90-х годов произошло замораживание доходов крестьянства. Дальнейшему развитию и повышению благосостояния крестьянства препятствовали нехватка земли, аграрное перенаселение, низкий уровень механизации сельского хозяйства, раздробленность земельных участков, фактическое отсутствие социальных гарантий, административные меры по сдерживанию миграции в город. Одной из острых социальных проблем в обеих странах остаётся занятость населения, хотя её причины, масштабы и характер различны. В России в ходе рыночных преобразований безработица не приняла массового характера, адекватного величине падения производства. Приспособление рынка труда к новым реалиям обеспечивалось не за счёт роста открытой безработицы, сколько за счёт резкого снижения оплаты труда, сокращения продолжительности рабочего времени, сдерживания высвобождения рабочей силы административными методами, ухода в неформальный сектор экономики. По официальным статистическим данным, в 2006 году безработные составляли 7,1% экономически активного населения страны. Её особенностью является высокая доля молодёжи (40%) и сосредоточение в ряде национальных республик и малых и средних городах. В настоящее время для России всё более актуальной становится нехватка рабочей силы. По расчётам Центра стратегических реформ, в ближайшие 15 лет России будет не хватать, как минимум, 8 млн. работников (12% всей численности занятых).
Уже сегодня в огромных масштабах низкоквалифицированные рабочие места занимают мигранты из стран СНГ и некоторых развивающихся государств. В Китае, несмотря на рост занятости (почти в два раза за годы реформ), безработица — одна из самых острых социальных проблем. В последнем десятилетии темпы увеличения занятости заметно снизились. Это обусловлено реструктуризацией государственных компаний и сокращением штатов, а также ослаблением административных рычагов, сдерживающих высвобождение работников. Если в 1979;1993 гг.
численность работников увеличивалась на 2,5% в год, то в 1998;2005 гг. среднегодовой прирост лишь немногим превышал 1%. По оценкам китайских экономистов, городская безработица (исчисленная по международным стандартам) равна 10−12% городского экономически активного населения, что в три раза превышает официальные данные. Аграрное перенаселение в деревне оценивается в 100−150 млн. человек (примерно 20−30% сельскохозяйственного населения). Массы крестьян покидают бедные центральные и западные провинции и устремляются в города, образуя вокруг них зоны нищеты и преступности.
Мигрирующие или «кочующие» работники составляют до 20% трудоспособного (15−59 лет) населения. Анализ комплекса наиболее острых социальных проблем современных России и Китая показывает, что, несмотря на различия в стратегии и тактике преобразований, национальных и исторических особенностей исходного уровня развития основной круг социальных проблем близок по своему характеру. Их измерение (масштабы и глубина), естественно, различаются, но значимость этих проблем для каждой страны с точки зрения перспектив развития и политической стабильности тождественна. Острота этих проблем в первом десятилетии текущего столетия достигла такой степени, что поставила на повестку дня вопрос о существенных сдвигах в социально-экономической стратегии.
2.2. Реформирование социальной сферы: концептуальные подходы, методы и результаты
В Китае система социальных гарантий, неизмеримо более скромная по сравнению с российской, была создана в 1950;е годы, но затем почти полностью разрушена в годы культурной революции, растащена по предприятиям. В 1980;е-1990;е годы предпринимались усилия по упорядочению этой системы, но они касались в основном государственного сектора, практически отсутствовала система социальных гарантий в деревне. Отсутствие системы социального обеспечения компенсировалось ростом доходов населения, что обеспечивало стабильность. Помимо сокращения расходов в обеих странах происходила её стихийная коммерциализация: приватизация учреждений социальной сферы; поощрение развития системы платных услуг, не доступных для основной массы населения; перенос социальных расходов на региональный уровень при отсутствии у местных властей необходимых финансовых средств. Достаточно привести два примера. Сегодня в России 33−35% населения отказываются от медицинской помощи из-за отсутствия денег. В Китае система медицинского страхования охватывает менее половины городского населения и только 10% сельского. И в России, и в Китае были предприняты определённые, в ряде случаев серьёзные шаги по реформированию крупных социальных систем.
Однако ни одна из масштабных реформ полностью не завершена, значительная часть декларированных преобразований осталась на бумаге, в ряде случаев получены результаты противоположные намеченным целям. Накопившиеся и обострившиеся социальные проблемы вызывают протесты населения. Планка общественных притязаний повышается в связи с ростом экономических возможностей, и люди требуют от властей адекватных усилий по улучшению материального положения. В начале XXI столетия социальные проблемы стали приоритетом в стратегии обеих стран. Новым поворотом в государственной социальной политике в России стали национальные проекты: «современное здравоохранение», «качественное образование», «доступное жильё», «эффективное сельское хозяйство», «улучшение демографической ситуации», выдвинутые в 2005 году. Помимо решения актуальных социальных проблем за счёт увеличения государственных расходов значение проектов в том, что поставленные в них социальные проблемы стали предметом всеобщего внимания, конкретно сформулированы приоритеты большой социальной значимости, касающиеся развития образования, здравоохранения, жилищного строительства, внедрения в отрасли социальной сферы современных технологий. Вместе с тем национальные проекты не формируют целостной социальной стратегии, в их основе не лежит идеологическая концепция развития странs в XXI столетии. Проекты направлены на решение отдельных конкретных проблем. Поэтому разработка социальной стратегии на основе широкого её обсуждения профессиональными, научными и общественными структурами остаётся в России актуальной задачей. Китай отличает более комплексный подход к формированию новой стратегии развития, в основе которой лежат социальные приоритеты. В самом общем виде концептуальные подходы к новой стратегии были сформулированы на XVI съезде КПК (2002 год). Была поставлена цель перейти от стратегии «догоняющего развития» к стратегии «сбалансированного, устойчивого развития», что означает — сохраняя высокие темпы экономического роста, добиться преимущественного развития сферы услуг, больше опираться на внутренний опрос, обеспечить более справедливое распределение результатов экономического роста и его экологическую устойчивость. Поставленные цели обогащались и конкретизировались на последующих партийных и других форумах.
И, наконец, на октябрьском (2006 год) пленуме ЦК КПК была принята детальная программа построения «гармоничного общества» до 2020 года. В рамках этой программы предусматривается:
сокращение разрыва в развитии города и деревни;
обеспечение более справедливого распределения доходов;
увеличение занятости;
создание социальной защитной сетки, охватывающей как городское, так и сельское население;
увеличение количества и повышение качества общественных товаров и услуг;
расширение и усиление инновационных мощностей;
повышение эффективности использования ресурсов и обеспечение экологической устойчивости экономического роста. Намечены и пять групп основных мер социально-экономической политики, которые должны обеспечить решение поставленных проблем. На основе общих концептуальных подходов готовятся реформы в отдельных отраслях социальной сферы (они находятся в стадии проектной разработки или обсуждения). К ним относятся, например, реформа в сфере здравоохранения, в финансировании жилищного строительства, разработка новых экологических и энергетических стандартов. Несмотря на то, что многие из намеченных мероприятий только разрабатываются, в начале XXI столетия были предприняты определённые шаги. Так, в 2004;2006 гг. снижались налоги на крестьянские хозяйства, повышались государственные расходы на социальные цели, усилилась борьба с коррупцией. В январе 2006 года Государственный Совет КНР принял новые правила защиты прав работников — сельских мигрантов, включая своевременную выплату им заработной платы и предоставление образования детям. Заключение
Одной из острых социальных проблем в обеих странах остаётся занятость населения, хотя её причины, масштабы и характер различны. Анализ комплекса наиболее острых социальных проблем современных России и Китая показывает, что, несмотря на различия в стратегии и тактике преобразований, национальных и исторических особенностей исходного уровня развития основной круг социальных проблем близок по своему характеру. И в России, и в Китае существует глубокий дисбаланс между ростом доходов и потребления населения и состоянием социальной сферы. Между тем, как показывает предыдущий анализ, именно социальная сфера — развитие образования, здравоохранения, культуры — становится сегодня главным условием дальнейшего прогресса и национальной конкурентоспособности. В обеих странах на начальном этапе экономических реформ социальная сфера оказалась наиболее уязвимой, правительства действовали без оглядки на социальную среду. В России уровень развития социальной сферы был несомненным достижением страны в годы социалистического строительства. При относительно ограниченных экономических возможностях он создавал скромные, но прочные гарантии социального обеспечения и удовлетворения потребностей в общественных благах, обеспечивал доступ к ним людей, принадлежащих к разным социальным слоям. В годы рыночных преобразований в политическом отношении в России сохранялась старая система социальных гарантий. Она, хотя и сужала возможности маневра государства, но была одним из факторов стабильности в условиях масштабного падения доходов.
Список литературы
Вэй Цинъюань. Чжунго гуаньчжи ши (История системы управления в Китае). — Шанхай: Дунфан чубань чжусинь, 2006
Итоги первого этапа трёхлетнего исследования получили оформление в книге «Китай. Что следует знать о новой сверхдержаве». Переведена на русский язык. Институт комплексных стратегических исследований. — М., 2007
Результаты второго этапа — «China in 2007 and Beyond» были представлены в виде серии докладов на конференции в Вашингтоне в мае 2007 г. Китай. Что следует знать о новой сверхдержаве (Ф. Бергстейн, Б. Гилл, Н. Ларди, Д. Митчелл). Пер.
с англ. Институт комплексных стратегических исследований. — М., 2007. С.
79.Кондрашова Л. И. Китай ищет свой путь. — М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2006. С.
265. Китайский статистический ежегодник 2005). — Пекин, 2005. РР.
32−33, 316, 345 Китай: угрозы, риски и вызовы развитию / Под ред. В. Михеева. Московский Центр Карнеги. 2005. С.
547.Лу Чжуньюань. Реформа государственных предприятий. — Пекин, 2002; Линь Ифу, Цай Фан, Ли Чжоу.
Китайское чудо: стратегия развития и экономическая реформа. — М., 2001; Тан My, Кэн Пу. Современные модели модернизации — Советский Союз, Япония и развивающиеся страны. — Пекин, 2003; Рыночные преобразования и дифференциация доходов населения: сравнительный анализ опыта России и Китайской Народной Республики" в «Вестнике научной информации». М.: ОМЭПИ ИЭ РАН, 2006, № 3."Национальные проекты в социальной политике России: цели и проблемы реализации" в сборнике статей «Экономическая модернизация и реформы в странах Восточной Азии и России». М.: ОМЭПИ ИЭ РАН, 2007."Демографический фактор и его воздействие на социально-экономическое развитие России и Китая".
Санкт-Петербург: «Экономика и управление», 2007, № 6. Курбатов В. П. Перестройка по-китайски // Общество и государство в Китае: XXXIII науч. конф. М., 2003.
С. 283._Наумов И. Экономическая реформа в Китае: нарастание социальных проблем // Проблемы Дальнего Востока. М., 1999. № 1. С. 78. Российский статистический ежегодник 1995
Госкомстат России. — М., 1995. С.
77. Россия в глобализирующемся мире: социальные аспекты. Коллективная монография Института социально-экономических проблем народонаселения РАН. — М., 2006. С. 7. У Цзяньхуа. Дунья сяйдайхуа юй чжунго.
(Модернизация Восточной Азии и Китай). — Пекин: Чжунъян бяньи чубаньшэ, 2004; Ху Хэли. Три политики честного и бескорыстного государства. — Пекин, 1999; Маомао.
Мой отец Дэн Сяопин. — М., 2003; Ху Цзюлю. На пути к богатству и мощи — какова международная оценка места Китая в мире. -
Пекин, 2003; Хэ Цзопин. Предпосылки формирования теории социализма «с китайской спецификой"// Социология власти № 2, 2011.С.74 (журнал рекомендован ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации).Хэ Цзопин. Китайский опыт управления зонами развития новых и высоких технологий. М., Макс Пресс, 2011.C.
27.Хэ Цзопин. Формирование политики социалистической модернизации в КНР/Актуальные проблемы экономической социологии. Сборник научных трудов студентов, аспирантов и преподавателей/Под общ. ред. Н. Р. Исправниковой, М. С. Халикова. М.: Макс Пресс, 2011
Вып.12 (с.214−219).Чжунго тунцзи няньцзянь 2005 (Китайский статистический ежегодник 2005). — Пекин, 2005. Р. 126. Цзинь Яоци. Культурное толкование экономического развития в Восточной Азии. — Пекин, 1999
Эксперт. 2006. № 47, 11−17 декабря 2006 г. С. 25Gazeta.ru./03.
26.07/. Human Development Report 2006. UNDP. h.y. 2006. Fault Lines in China´s Economic Terrain (Ch. W olf Jr., K.C. Yen, B. Z ycher, N.
E berstadt, Sung — Ho Lee). RAND — N ational Defense Research Just. 2003. Human Development Report 2006. UNDP. N.Y. 2006.
