Каждый новый уголовный кодекс, выработанный в каком-либо европейском государстве, с момента появления его на свет в виде проекта сосредоточивает на себе больше всякого другого законодательного акта внимание всей Европы и в особенности ее законодателей, политиков, ученых, юристов[7,3].
Наиболее обширные статистические исследования криминальной области социума провел бельгийский профессор Кетле. Исследования Кетле показали, что преступление — это не механическая сумма произвольных деяний. С точки зрения Кетле, все совершаемые в обществе преступления представляют собой одно явление, развивающееся по определенным законам. Попытка избавиться от преступности, строго карая нарушителей, обречена на неудачу. Необходимо выявлять законы развития преступности, которые влияют на ее рост или спад. В соответствии с этими закономерностями необходимо действовать на данное явление с тем, чтобы добиться приятных для общества перемен.
Кетле установил, что практически все явления в обществе взаимосвязаны, и одни из них обусловливают другие. Так появилась знаменитая теория факторов. К числу факторов, приводящих отдельного человека к преступлению, по мнению Кетле, относятся среда, в которой он живет, семейные отношения, религия, в которой он воспитан, обязанности социального положения. На основании анализа социальных причин преступности он приходит к выводу, что «достаточно было бы изменить причины, управляющие нашей социальной системой, чтобы изменились также и печальные результаты, встречаемые ежегодно в летописи убийств» [11,91]. Кетле одним из первых указал на значительное влияние общественного мнения, которое то может оказывать на социальные процессы, включая преступность, как в благоприятном, так и в негативном направлении.
Как видим, в разных государствах осовременивание уголовной политики по линии гуманизации наказаний и оптимизации системы их исполнения имело разную интенсивность и результативность. Но вектор развития был общим, что свидетельствует о закономерном характере проанализированных изменений.
Исследование стадии предварительного производства в Германии представляет особый интерес, так как в основу проекта устава уголовного судопроизводства комиссии Н. В. Муравьева в России в конце XIX столетия были положены многие нормы, заимствованные из германского устава.
Главную роль на стадии предварительного расследования в Германии сыграла прокуратура. В ее руках были сосредоточены все поступавшие заявления и жалобы, по которым ее чиновники проводили предварительное расследование в форме дознания с целью решения вопроса: следует ли начать судебное обвинение. В своей работе прокуратура опиралась на чины полиции и стражи, которым поручала отдельные действия по дознанию. Работники прокуратуры имели право сами производить все нужные действия, кроме допросов свидетелей под присягой и некоторых принудительных мер, за исключением случаев, не терпящих отлагательств. В этих случаях дело немедленно передавалось судье. При производстве дознания прокуратура должна была быть беспристрастной, фиксируя как обвиняющие, так и оправдывающие доказательства, а также принимала меры к сохранению доказательств. Полиция заменяла прокуратуру в руководстве дознанием только в исключительных случаях. Когда у прокурора, производившего дознание, возникала потребность заключить обвиняемого под стражу, произвести обыск, выемку, он обращался за санкцией к не зависящему от прокуратуры участковому судье, который решал целесообразность и законность данной меры. При этом срок личного задержания подозреваемого, санкционированного участковым судьей, не мог превышать каждый раз семь суток, а в общей сложности не более 30 суток.
По обоснованной просьбе обвиняемого участковый судья имел право по собственной инициативе производить и другие следственные действия, кроме предложенных прокурором. По окончании дознания прокурор направлял уголовное дело в суд или прекращал производство, о чем выносил мотивированное постановление и сообщал заявителю, который имел право обжаловать это решение вышестоящему прокурору или в суд. Если дело представляло особую важность, прокурор направлял его к судебному следователю для производства предварительного следствия. Такое производство было обязательно по делам, подсудным имперскому суду и суду присяжных. Оно также производилось по другим делам по требованию прокурора или мотивированного ходатайства обвиняемого. Следствие могло производиться лишь в отношении определенного лица и за определенное деяние, причем в течение всего следствия допускалась защита. Однако большинство дел расследовались в рамках дознания прокуратурой. Так, например, в 1894 г.
только 2,8% уголовных дел расследовались судебными следователями, а в 1900 г. — 1,7%[3,98].
Исследуя особенности предварительного расследования в Германии, большой интерес представляет вопрос о положении судебного следователя. Согласно германскому законодательству судебные следователи назначались по мере надобности на один год министерством юстиции при окружных судах из числа членов этих судов. Однако на практике они могли оставаться на этой должности значительно дольше.
По данному вопросу интересны наблюдения М. М. Абрашкевича, сделанные в ходе поездки в Германию в 1901 г. по поручению министра юстиции Н. В. Муравьева: «Судебные следователи, назначаемые по закону на 1 год, фактически остаются в должности не менее 2, иногда 10 лет. Необходимость ежедневно являться на службу, утомительную и разбивающую нервы, оплачиваемую наравне с деятельностью членов суда, заседающих в отделениях, некоторая зависимость от прокурорского надзора и нередко столкновения с ней — все вместе, по отзывам официальным — начальствующих в суде лиц, и неофициальным — других представителей его, — делает должность судебного следователя, несмотря на доверие начальства, знаменуемое этим назначением, далеко не привлекательной; очень неохотно покидают для нее более спокойное и удобное кресло судебных заседаний, и если судьи-цивилисты вообще несколько свысока смотрят на своих коллег из уголовных отделений, то к обязанностям следователя относятся с полным пренебрежением» .
Как уже отмечалось, производство предварительного расследования судебным следователем было обязательным по преступлениям, подсудным имперскому суду и суду присяжных. Кроме того, оно могло производиться по предложению прокурора, по удовлетворенному судом ходатайству обвиняемого и по непосредственному усмотрению суда. В среднем судебные следователи расследовали лишь около 4% возбужденных уголовных дел.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что члены суда, назначенные на должности судебных следователей, исполняли свои новые обязанности без особого энтузиазма и желания. В связи с этим они стремились переложить большую часть своей работы на плечи других чиновников, в частности на полицию, которая собирала и фиксировала большинство доказательств, проводила по поручению следователя допросы, задержания, аресты.
Вот как по данному вопросу писал М. М. Абрашкевич, наблюдавший за их деятельностью в Берлине: «…являясь на службу, как мне приходилось наблюдать, в 10 часов и уходя около 2 часов дня, здешние следователи считают себя заваленными работой и в этом мнимом состоянии крайней необходимости почти никогда не покидают камеры, поручая все действия, подлежащие исполнению вне ее, заботам сыскной полиции; в сущности, к приставлению судейской печати к результатам, добытым полицией, сводится в огромном большинстве случаев вся деятельность берлинского следователя» .
В случае возникновения необходимости проведения отдельных следственных действий за пределами своего района судебный следователь направлял поручение об их выполнении участковому судье.
Если в производство судебного следователя поступало уголовное дело, ранее расследовавшееся прокуратурой в рамках дознания, то он имел право не проводить дополнительных следственных действий, если считал, что по делу собрано достаточно доказательств и вина обвиняемого доказана. Единственным обязательным по закону следственным действием был допрос обвиняемого.
В связи с указанными обстоятельствами судебные следователи расследовали уголовные дела достаточно быстро. Так, например, согласно данным, собранным в прокурорских книгах канцелярии г. Берлина за 1900 г., средняя продолжительность расследования уголовного дела судебным следователем составила 69,6 дня.
Контроль и надзор за деятельностью следователей осуществляла прокуратура. В большинстве случаев взаимоотношения между сотрудниками прокуратуры и следователями были напряженными, о чем может свидетельствовать в том числе и большое количество уголовных дел, возвращенных на дополнительное расследование. Так, в 1900 г. в Берлине судебными следователями было расследовано 639 уголовных дел, из которых 143 дела, т. е. 22,4%, были возвращены на доследование, из них 114 дел возвращались 1 раз, 17 дел возвращались 2 раза, 4 дела — 3 раза, 7 дел — 4 раза и 1 уголовное дело возвращалось даже 7 раз[9,101].
4. РАЗВИТИЕ ИНСТИТУТА УСЛОВНОГО ОСУЖДЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Условное осуждение в древнейшей отрасли уголовного права возникло относительно недавно. В 40-х годах XIX в. оно впервые было применено одним из английских судей в Бирмингеме. Историки отмечают отдельные факты применения условного осуждения судами Венгрии XVI в.
Но эта практика не была воспринята в иных странах Европы, да и в самой Венгрии не нашла широкого применения. Затем данный институт был закреплен в Великобритании Законом от 1887 г. «Об испытании впервые осужденных» и окончательно оформлен Законом от 1907 г. «Об испытании преступников» .
В континентальной Европе условное осуждение было регламентировано в 1888 г. в уголовном законодательстве Бельгии, а в 1891 г. — во Франции. Так началось внедрение в уголовное право условного осуждения[27,36].
Германская форма условного осуждения, именовавшаяся уголовным помилованием, была в основном схожа с франко-бельгийской формой, но реализация этого института находилась в руках административных органов власти.
Австралийская, или смешанная, форма условного осуждения соединяла франко-бельгийскую форму отсрочки исполнения наказания с системой дополнительных мер, известных англо-американской форме этого института[18].
В ряде стран институт условного осуждения энергично развивался. Так, в соответствии с УК Франции предусмотрена сложная система условного осуждения. Она состоит из двух основных видов: отсрочки исполнения наказания и отсрочки назначения наказания (последняя характерна для англо-американской формы реализации анализируемого института).
5. СУДЬБА ПРЕЗУМПЦИИ НЕВИНОВНОСТИ В ГЕРМАНИИ
В 1924 г. в журнале фашистской партии «Gerarchia» была напечатана статья, посвященная вопросам реформы уголовного права. Презумпцию невиновности автор статьи приписывал «неистовству в установлении гарантий в пользу обвиняемого (furia dei garanzie a favore dellr’imputato)» [25,87]; он требовал, чтобы culpa (умысел или неосторожность) всегда презюмировались.
Отрицательное отношение к презумпции невиновности отразилось и на итальянском Уголовно-процессуальном кодексе 1930 г. В объяснительной записке к этому Кодексу под заголовком «Об обвиняемом» на первом месте подчеркивается, что в Кодексе не нашла себе никакого выражения решительно отвергнутая его составителем (Альфредом Рокко) как абсурдная презумпция невиновности. «Она (эта презумпция), — читаем в объяснительной записке, — представляет собой странность, связанную со старыми понятиями, которые коренятся в принципах французской революции и которые приводят к крайним и непоследовательным эксцессам в установлении гарантии личности». В глазах автора объяснительной записки презумпция невиновности — «это такая нелепость, такое явное извращение логического и юридического смысла, что не может быть допущена даже в качестве приема выражения (modo di dire)» .
В прямой связи с отрицательным отношением к презумпции невиновности находится различение двоякого рода оправдательных приговоров с различным значением: приговоров просто оправдательных (sentenze di assoluzio) и приговоров об оправдании ввиду недостаточности доказательств (sentenze di assoluzione per insufficienza di prove). Допущение особого типа приговоров об оправдании ввиду недостаточности доказательств, по сути дела, означает не что иное, как возрождение института оставления в подозрении.
Как обстояло дело с презумпцией невиновности в фашистской Германии? Сам вопрос звучит так, как если бы кто-нибудь спросил: как выглядит солнце ночью? Презумпция невиновности — принцип правосудия. Можно ли всерьез говорить о принципах применительно к праву и к правосудию страны, в которой в принцип были возведены беспринципность и циничное пренебрежение правом.
Поэтому в связи с презумпцией невиновности следует остановиться только на одном германском законе, в котором осуществлена идея, высказанная еще в дофашистской литературе[30], а именно на Законе от 28 июня 1935 г., допустившем постановление альтернативных приговоров.
Альтернативный приговор — это приговор, которым подсудимый признается виновным не в каком-либо одном преступлении, а в том или другом преступлении, другими словами, приговор, которым утверждается, что подсудимый виновен в каком-нибудь из двух (или нескольких) преступлений: если не в одном, так в другом. Кажется совершенно ясным, что, если не установлено точно, в каком именно преступлении подсудимый виновен, это значит, что вообще его виновность не доказана настолько, чтобы сомнение в виновности было исключено: если не установлено, совершил ли обвиняемый грабеж, то это значит, что не доказано с достаточной убедительностью ни то, что он совершил кражу, ни то, что он совершил грабеж. Можно предположить, что законодатель в Германии и сам предвидел неизбежность такого вывода, и потому он, предоставив судам возможность признания подсудимого виновным альтернативно в одном из двух или нескольких преступлений, освободил их от обязанности закрепить это в тексте приговора: по Закону от 28 июня 1935 г., если будет твердо установлено, что обвиняемым нарушен один из двух или нескольких законов, но при этом признаки фактически совершенного преступления не могут быть установлены с такой точностью, чтобы можно было решить, какой именно закон нарушен, то суд должен в формуле приговора указать, не в каком преступном деянии подсудимый признан виновным, а какой закон подлежит применению; при этом согласно § 2 Уголовного кодекса[2] применению подлежит наиболее снисходительный из предположительно нарушенных законов.
То, что суду предоставляется про себя (не говоря этого в письменном изложении приговора) решить, что обвиняемый виновен если не в одном, то в другом преступлении, ничего не изменяет в существе дела. По поводу формулы «виновен если не в одном, то в другом» можно заметить то же, что Маркс заметил по поводу выражения «скорее подтверждение, чем опровержение» в решении Берлинского апелляционного суда: «Jus (право) знает только: или — или» [16,498], т. е. что-нибудь одно из двух, но не скорее одно, чем другое, и не если не одно, так другое.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итог работы можно сделать следующие выводы:
Принципы уголовного права, сформулированные Беккариа, были положены в основу французского Уголовного кодекса 1810 г., который просуществовал более 180 лет. В ряде государств Западной Европы именно французский Уголовный кодекс использовался как образец при подготовке проектов национальных уголовных кодексов. Тем самым идеи Беккариа оказали косвенное воздействие на все европейское и даже латиноамериканское законодательство XIX в., испытавшее на себе значительное влияние французского Уголовного кодекса 1810 г.
Для континентальной правовой системы характерны следующие основные теоретические концепции государственной власти и демократических институтов, получившие широкое распространение в мире:
— знание доктрины и принципов мирового государства;
— закрепление принципов разделения властей;
— обеспечение системы конституционного контроля (конституционное правосудие);
— регулирование административной юстиции;
— гарантии развития многопартийной системы;
— обеспечение местного самоуправления.
Страны, относящиеся к романо-германской правовой семье, объединены единой концепцией, согласно которой первостепенная роль принадлежит закону. Тем не менее между правовыми системами этих стран наблюдаются и существенные различия, которые касаются таких аспектов, как конституционный контроль, кодификация, различная роль регламента и толкования закона.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
И ЛИТЕРАТУРЫ
Источники
1. РГВА. Ф. 519. Оп. 5. Д. 39. Л. 49.
2. RGBE. 1935. T. 1. O. 839.
3. Абрашкевич М. М. Заметки о предварительном производстве по уголовным делам, а Пруссии // Журнал министерства юстиции. 1901. N 10. Декабрь.
4. Уголовное право России. Общая часть: учебник / Д. И. Аминов, Л. И. Беляева, В. Б. Боровиков и др.; под ред. В. П. Ревина. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юстицинформ, 2009.
5. Бойцова В. В., Бойцова Л. В. Судебный прецедент: зарубежный опыт и российские перспективы // Юрист. 1999. N 10.
6. Гитлер А. Моя борьба. М., 1992.
7. Гогель С. К. Проект швейцарского уголовного уложения. СПб., 1898.
8. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М.: Международные отношения, 1996.
9. Иеринг Р. Борьба за право. М.: Феникс, 1991.
10. Уголовный кодекс союзных республик. Текст и постатейный комментарий / Под ред. С. Канарского. Киев, 1924.
11. Кетле А. Социальная система и законы, ею управляющие. СПб., 1866.
12. Конституции буржуазных стран в 4 т. Т. 1. «Великие державы и западные соседи СССР». М.-Л., 1935.
13. Крылова Н. Е., Серебренникова А. В. Уголовное право зарубежных стран. М., 1998.
14. Малиновский А. А. Уголовно-правовые системы: вопросы классификации // Международное уголовное право и международная юстиция. 2008. N 3.
15. Малиновский А. А. Доктрина как источник уголовного права (сравнительно-правовые аспекты) // Международное уголовное право и международная юстиция, 2009, N 1.
16. Маркс К. Господин Фогг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. XII. Ч. 1.
17. Марченко М. Н. Правовые системы современного мира: Учебное пособие. М.: ИКД «Зерцало-М», 2001.
18. Немировский Э. Я. Советское уголовное право. Общая и Особенная части. Одесса, 1925.
19. Нюрнбергский процесс: Сборник материалов в 8 т. Т. 2. М., 1988.
20. Нюрнбергский процесс. Суд над нацистскими судьями: Сборник материалов / Пер. с англ. Под общ. ред. и со вступ. ст. Р. А. Руденко. М., 1970.
21. Ображиев К. В. Судебный прецедент в уголовном праве России. Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2002.
22. Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера / Пер. с нем. И. В. Розанова. Смоленск, 1993.
23. Подольская Н. А. Прецедент как источник права в романо-германской правовой семье // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1999. N 6.
24. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998.
25. Решетников Ф. М. Правовые системы стран мира: Справочник. М.: Юридическая литература, 1993.
26. Серверэн Э. Роль судей и судебной практики в процессе нормотворчества // Судебная практика как источник права. М.: Юрист, 2000.
27. Ткачевский Ю. М. Понятие условного осуждения // Вестник МГУ. 2003. N 3.
28. Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. Лекция 15: Уголовное право зарубежных государств. М., 1997.
Литература
на английском языке
29. Die Deutsche Strafrechtsreform. Munchen, 1967.
30. Bendix L. Die Neuordnung des Strafprozesses. 1921.
31. Pauli S.G. Nationalsozialismus und Justiz. Vortragsreihe im Amtsgericht Dortmund, Reiche: Juristische Zeitgeschichte, Kleine Reiche, Band 5, Nomos-Verlag, Baden-Baden, 2002 /
http:// shoa. de/content/view/296/406.
32. Rehbinder M. Recht und Leben: gesammelte Schriften zur Rechtstatsachenforschung und zur Freirechtslehre. Berlin: Duncker & Humblot, 1967.
33. Reichsgesetzblatt. Marz. 1933. S. 141.
34. Schonke-Schroeder. Strafgesetzbuch. Kommentar. Munchen, 1976.
