Лексико-стилистические особенности художественного стиля на примере романа Айрис Мердок «Чёрный принц»

If Arnold «made friends» with Christian I would simply drop him.

Из правомерно выделяемых функций метафоры: моделирующей; коммуникативной; концептуальной, образной и экспрессивно-оценочной в художественном стиле наглядно представлены лишь две последние (insanity, drop).

As I looked at her I felt that old fear of a misunderstanding which amounted to an invasion, a taking over of my thoughts. I tried to stare at her and to be cold, to find a controlled tone of voice which was hard and calm.

В данном случае герой книги рассматривает свои страхи в качестве врага (invasion — вторжение, take over — захватить власть), вторгающегося в его мысли.

Now he’s all alone in that filthy pigsty, not eating, not caring—" I thought he was surrounded by women."

Негативно оценочная метафора в данном случае обусловлена негативно-оценочным эмоциональным отношением героя к жилью другого персонажа, которое он расценивает как filthy pigsty (грязный свинарник). В данном случае эпитет filthy усиливает выражение героем своего эмоционального неприятия.

Таким образом, метафора в художественном стиле является не столько важнейшим средством расширения семантики слова, моделируя наше мышление, изменяя лексическое значение слова, используясь как образное средство, сколько средством придания тексту особой экспрессивности, оценочности, эмоциональности, способствующим структурному единству книги с точки зрения выражения оценочного мировоззрения автора.

2.

3. Сравнение в романе «The Black Prince»

Использование сравнений в художественном стиле связано с желанием автора придать тексту большую образность и выразительность.

Writing is like getting married. One should never commit oneself until one is amazed at one’s luck. I hate, in any context, an intemperate flux of words.

Понимание литературного творчества (Writing) как своего рода брака (getting married) обусловлено желанием использовать экспрессивные лексические средства.

At first I saw her as a life-bringer. Then I saw her as a death-bringer. Some women are like that.

В данном случае экспрессивность сравнений усиливается благодаря использованию последних в составе антитезы, при помощи которых персонаж раскрывает противоречивость своего оценочного отношения к женщинам, которых он в зависимости от своего эмоционального состояния считает то созидателями жизни (life-bringer), то ее разрушителями (death-bringer).

There is nothing quite like the dead dull feel of a failed marriage. Nor is there anything like one’s hatred for an ex-spouse. (How can such a person dare to be happy?)

Сравнения играют огромную роль, как мы видим, в придании художественному тексту особой экспрессивности, обусловленной еще и гиперболой и лексическим повтором (There is nothing quite like… Nor is there anything like…).

As to his person, he continued to look like a schoolmaster, dressed shapelessly, and retained a raw shy boyish appearance. It never occurred to him to play «the famous writer.» Or perhaps intelligence, of which he had plenty, suggested this way of playing it.

При помощи сравнений автор художественного текста показывает читателю своих героев, помогая читателю составить их образ. Основанный на его личных эмоционально-оценочных ассоциациях (like a schoolmaster, dressed shapelessly, and retained a raw shy boyish appearance). В нашем примере использование сравнение обусловлено интенсификацией выражения негативной оценки.

She sighed very deeply and flopped her hand back onto the bed, lying now with both hands symmetrically by her sides, palms upward, like a limp disentombed Christ figure, still bearing the marks of ill treatment.

Сравнение героини с Христом в последнем случае обусловлено выражением почтения иили любви.

" Let’s start up our Sundays again," said Arnold. «I so much enjoyed our talks. We must just keep out of those old rat runs. We’re both like mechanical toys when certain subjects are mentioned, we go whirring off. Come to lunch next Sunday, why not?»

В последнем случае сравнение человека с игрушкой обусловлено эмотивно и оценочно: герой книги не желает быть послушной игрушкой в руках судьбы.

Was Rachel still lying like a disfigured corpse staring at the ceiling, while Arnold sat in the drawing-room drinking whisky and listening to The Fire Bird?

Сравнение живого человека с трупом (lying like a disfigured corpse staring at the ceiling) в данном случае опять-таки обусловлено эмоциями: герою хочется чтобы героиня вела более подвижный образ жизни.

There was a shadowy light, not exactly twilight, but an uncertain vivid yet hazy illumination, wherein people walked like spirits, bathed in light and not revealed.

Сравнение живых людей с духами (spirits) вновь связано с выражением эмоций, основанных на оценке (герою хочется, чтобы люди ожили), и экспрессивностью.

Then the frail whitenesses would race about, caught in the car’s motion, dash madly under the wheels, follow the whirlwind of the car’s wake, and dissipate themselves farther along the road: so that the casting away of the petals seemed like a sacrifice or act of destruction, since that which was offered was being so instantly consumed and made to vanish.

Вновь сравнения помогают читателю лучше понять автора и героев книги, расценивающих современный мир как постоянное жертвоприношение (sacrifice) и разрушение (destruction).

They appeared like a family advertising corn flakes or insurance, except that Rachel had a bruise under one eye.

Использование сравнение в данном случае обусловлено иронией (люди как участники рекламной пиар-компании). Использование данного сравнения обусловлено оценочным мнением персонажа, что данные люди не живут реальной жизнью, а играют роль: их слова и поступки не являются достоверными.

By now they were somewhere else, not in the Fitzroy or the Marquis or the Wheatsheaf or the Black Horse, but somewhere else: and the white ghosts of them blew into my eyes, like white petals, like white flakes of paint, like the scraps of paper which the hieratic boy had cast out upon the river of the roadway, images of beauty and cruelty and fear.

В данном фрагменте используется не одно сравнение, а целая цепочка, что обусловлено желанием сделать художественный текст максимально экспрессивным.

Through the open door of the bedroom as I laid the phone to rest I could see Priscilla wearing my red-and-white striped pyjamas, flopped in a deliberately uncomfortable position, her arms spread wide like a puppet, still steadily crying.

Сравнение человека с марионеткой (like a puppet) в данном случае связано еще и с негативными эмоциями.

Arnold Baffin was outside. We moved into the sitting-room, smoothly, like dancers.

Данное сравнение, напротив, обусловлено положительной оценкой и восхищением.

She laughed, in a sort of crazy wail like a bird. I saw her uncontrolled laughing face like a grotesque ancient mask. Now she looked old.

В данном случае экспрессивность сравнения, как такового (crazy wail like a bird, like a grotesque ancient mask) усиливается лексическим повтором такого элемента сравнения, как like.

You always did look a bit like Don Quixote. You don’t look too bad. I thought you might be an old man all bald and shambling. How do I look? Jesus, what a time interval, isn’t it."

Использование прецедентного имени Don Quixote в данном сравнении указывает на положительное отношение героя к другому человеку, восхищение его мужеством несмотря на его возраст (old man).

Таким образом, использование сравнения в художественном тексте связаны с выражением стилистических категорий экспрессивности, оценочности и эмотивности в целом.

2.

4. Эпитет в романе «The Black Prince»

Оценка другого человека и его поведения в художественном стиле во многих случаях дается при помощи эпитетов, которые в ряде случаем обусловлены еже и использованием метафорического переноса (bright).

I saw the two faces very clearly, like faces in a crucifixion crowd which represent the painter and his friend. Arnold’s face was distorted into a sort of sneer of anguish. Francis’s was bright with malign curiosity. Suitable expressions for a crucifixion.

Оценка при использовании эпитетов в художественном тексте обусловлена обычно эмоциями: имеет место субъективная эмоциональная оценка автором и персонажами книги других людей, их поведения, различных явлений и объектов.

She looked (then) just like a big handsome sweet contented woman, the efficient wife of a well-known charmer. She was a large smooth-faced, slightly freckled, reddish-blond person, with straight-ish gingery wiry hair and a pale complexion, a bit tall for a woman and generally on a larger scale physically than her husband. She had been putting on weight and some might have called her fat. She was always busy, often with charities and mild left-wing politics. (Arnold cared nothing for politics.) She was an excellent «housewife,» and often referred to herself by this title.

В данном фрагменте текста господствует положительная оценка, обусловленная эмоциональным отношением автора к героине его книги.

The bed was chaotic, violent, the green artificialsilk coverlet swooping down on one side and the sheets and blankets creased up into a messy mass, like an old face. There was a warm intimate embarrassing smell of sweat and face powder. The whole room breathed the flat horror of genuine mortality, dull and spiritless and final.

Здесь, как мы видим, использование эпитетов связано с выражением негативной оценки по поводу обстановки в доме, который вызывает антипатию.

And where it would make one mad with resentment one mustn’t give way, one oughtn’t to. Anyway she doesn’t really expect it, it’s all dotty.

Использование эпитета dotty (немного чудаковатый, странный; нелепый) обусловлено в данном случае эмоциями героини.

Why shouldn’t I talk about her sometimes? It would look jolly funny if she was a banned subject. It’s always open kind sympathetic talk, I wouldn’t say anything I wouldn’t want her to hear. I don’t mind her talking about me to her friends.

И вновь имеет место использование эмотивно-экспрессивных эпитетов, при помощи которых герой книги раскрывает читателю свое трепетное отношение к героине.

Christ, I’m a model husband. Rachel knows that perfectly well.

" I can’t read the blasted telephone number. Can you read the number?"

В данном случае использование эпитетов вновь обусловлено оценкой, и положительной (model, perfectly well), и негативной (blasted), обусловлено в последнем случае раздражением героя.

She looked competent and distinguished, like the manager of an international cosmetic firm.

Использование эпитетов положительной оценки в данном случае связано с эмоцией восхищения.

Our parents were shabby unsuccessful people. They both died when I was in my thirties, my father first, my mother not long after.

В данном случае использование эпитетов негативной оценки (shabby unsuccessful) обусловлено еще и чувством сострадания героя к своим родителям, жизнь которых оказалась, по его мнению, незавидной.

Таким образом эпитет в художественном стиле является мощным средствам придания тексту большей экспрессивности и оценочности, обусловленной проявлением эмоций.

2.

5. Метонимия в романе «The Black Prince»

Использование метонимии (glass — стекло, изделие из стекла) в художественном стиле связано лишь с желанием автора сделать текст более экспрессивным.

The hall was always a bit dim because of the stained glass in the door.

Эмотивность и оценочность не находят свое выражение при использовании метонимии.

She looked (then) just like a big handsome sweet contented wife.

Экспрессивность данного приема обусловлено в последнем примере семантической близостью лексем wife и woman, причем использование метонимии обусловлено тем, что каждая женщина (woman) становится женой (wife), а женой может быть только женщина.

Familiarity and excitement should carry you easily through these works. Forget that they are «poetry» and just enjoy them.

И вновь метонимия, основанная на смежности обозначаемых явлений (poetry — поэзия, стихи), оказывается важным средством придания художественному тексту необходимой экспрессивности.

Am I supposed to be pleased because you’ve fathered another bastard?

В данном случае метонимия (father) обусловлена еще и использованием метафоры (father — быть отцом, проявлять родительскую заботу).

Of course he turns everything topsy-turvy in his account of his relations with our family.

Использование слова family в данном случае обусловлено метонимически (семья = члены семьи — родственники, родные, близкие).

I kept the house a bit tidy though it was hard to when he so obviously didn’t care.

Использование метонимически переосмысленной лексемы house в данном отрывке связано не напрямую с домом, а необходимостью его поддерживать в порядке.

Only good old America cured her for me in the end.

В данном случае лексема America подразумевает не Америку в целом, а американское здравоохранение.

Possibly I am a natural bachelor. Christian was certainly a natural flirt.

И вновь используется метонимия, обусловленная связью флирта, кокетства как явления и лицом, проявляющим кокетство (flirt).

Таким образом, метонимия используется вновь как важное средство придания художественному тексту большей экспрессивности.

Выводы по главе 2

Таким образом, для художественного стиля выражение экспрессивности, эмотивности, оценочности является важным свойством, причем автор и персонажи обычно не навязывают читателям своих оценок, а позволяют им их воспринять при помощи собственных асооциаций (при употреблении сравнений и метафор).

Стиль художественных текстов в целом и романа «Черный принц» в частности необычайно сдержан и лаконичен. Автор избегает излишних описаний и сцен, ненужных деталей и характеров, строго подчиняя все элементы повествования выражению важных для текста оценок и эмоций.

Лексика, использующаяся в данном романе в большинстве случаев далеко не нейтральна, она богата коннотацией, обусловленной эмоциями и системой ценностей автора книги и его персонажей.

Айрис Мердок употребляет подчеркнуто «смысловые» эпитеты, указывающие на то. как она и ее персонажи воспринимают мир.

Эпитеты, использующиеся Айрис Мердок, во многих случаях связаны с эмоциональным состоянием героев, осознающих противоречивость и иллюзорность своих представлений о жизни.

Язык Айрис Мердок ясен и точен, чрезвычайно тонко оттенены отдельные значения слова, и вместе с тем прост. Айрис Мердок избегает сложных и запутанных конструкций, построение ее фразы лаконично, изящно и недвусмысленно; особенно часто она использует такие стилистические фигуры, как метафора, сравнение и эпитет.

Заключение

Лексика, использующаяся в художественном функциональном стиле, — во многом разная. Это различие обусловлено необходимостью автора и героев литературного текста высказать свое мнение, основанное на определенной системе ценностей и эмоциях, в связи с чем связано активное использование эмотивной и экспрессивной лексики как положительной, так и отрицательной оценки в случае любви и восхищения, несогласия и противостояния другим людям и обществу соответственно.

Современные лингвисты, выделяющие такие стилистические и семантические компоненты образности слова, как наглядность, картинность, ощутимость, красочность, яркость, изобразительность, эмоциональность, экспрессивность, оценочность, в большинстве случаев опираются в своем суждении на тексты художественной литературы. Образность, оценочность, эмотивность и экспрессивность слова представляет собой не что иное, как совокупность смысловых, выразительных и изобразительных компонентов, играющих в структуре художественного произведения решающую роль.

Экспрессивные по своему характеру оценки и эмоции находят свое отражение в использовании автором и персонажами литературного текста междометий и фразеологизмов.

Соединяясь в литературном тексте, слова, во многих случаях переосмысоленные метафорически и метонимически, наполняют его своим исходным экспрессивным, оценочным и эмотивным потенциалом, позволяющим показать максимально детально и наглядно специфику отношения автора и его героев к миру, обусловленного их оценкой и эмоциями.

Совокупность образных средств, включающая в себя метафору, метонимию, эпитет, сравнение, антитезу, лексический повтор, и множество других фигур речи, исследуемых в риторике и стилистике, составляет важнейшую особенность художественного стиля в целом Если такие фигуры речи, как метафора, сравнение и эпитет связаны с выражением стилистических категорий экспрессивности, оценочености и эмотивности в целом, то такие стилистические приемы, как метонимия, лексический повтор и антитеза в большинстве случаев обусловлены лишь желанием автора сделать художественный текст более экпрессивным.

Однако в ряде случаев возбужденная, экспрессивно-окрашенная речь персонажей характеризуется и повторением отдельных частей высказывания. Такое повторение слов и целых сочетаний в эмоциональной, возбужденной речи героев художественного текста является закономерностью.

Системы образов, использующиеся в художественном тексте, предполагают использование широкого ряда средств выражения экспрессии, оценки и эмоции, среди которых определяющую роль играют метафора, сравнение, эпитет и метонимия. Так, например, в романе Айрис Мердок, метафоры и другие тропы используются, прежде всего, для воссоздания реальной картины жизни героев, психологической достоверности описания их эмоций.

Список использованной литературы Азнаурова Э. С. Очерки по стилистике слова. — Ташкент, 1973.

Андреева К. А. Литературный нарратив: когнитивные аспекты текстовой семантики, грамматики, поэтики. — Тюмень, 2004.

Андреева К. А. Текстовый нарратив: опыт структурно-семантической интерпретации. — Тюмень, 1993.

Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002.

Арутюнова Н. Д. Метафора // Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. — С.296−297.

Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. — М., 1975.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М., 1979.

Бельчиков Ю. А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. — М.: МГУ, 2002.

Виноградов В. В. Стилистика, теория поэтической речи, поэтика. — М., 1963.

Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. — М.: Наука, 1985.

Гак В. Г. Сопоставительная лексикология. — М., 1977.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. АН СССР, Ин-т языкознания. — М.: Наука, 1981.

Гальперин А. И. Очерки по стилистике английского языка. — М., 1958.

Гончарова Е.А., Шишкина И. П. Интерпретация текста. — М., 2005.

Женнет Т. Ж. Повествовательный дискурс. — М.: Изд-во Сабашниковых, 1998.

Жирмунский В. М. Теория стиха.— Л., 1975.

Залевская А. А. Текст и его понимание. — Тверь, 2001.

Ильин И. П. Проблема речевой коммуникации в современном романе. // Проблемы эффективности речевой коммуникации. — М., 1989. ;

С. 187−208.

Компаньон А. Демон теории.

Литература

и здравый смысл. — М., 2001.

Кубрякова Е. С. Текст и критерии его определения //Текст. Структура и семантика. Т. 1.

— М., 2001. — С. 72−81.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. — М. .: Языки славянской культуры, 2004.

Лотман Ю. М. Семиосфера. — СПб.: Искусство, 2000.

Николина Н. А. Филологический анализ текста. — М.: Академия, 2003.

Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. — М., 1985.

Потебня А. А. Из записок по теории словесности. — Харьков: Изд-во М. В. Потебня, 1905.

Рикер П. Живая метафора // Теория метафоры. — М.: Прогресс, 1990. -С.435−455.

Ричардс А. Философия риторики. // Теория метафоры. — М., Прогресс, 1990. — С. 44 — 67.

Ромашова И. П. Экспрессивность как семантико-прагматическая категория высказывания. Автореф. на соиск. зв. канд. фил.

н. -Барнаул, 2001.

Успенский Б. Поэтика композиции. — СПб., 2000.

Филлипов К. А. Лингвистика текста. — СПб., 2003.

Шаховский В. И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. — Волгоград, 1983.

Charleston B.M. Studies in the Emotional and Affective Means of Expression in Modern English. — In: Swiss Studies in English, 46 Band. — Bern, 1960.

Goffman E. Footing // Forms of Talk. — Philadelphia, 1977. — Р. 20−48.

Murdoch I. The Black Prince. — L., 1973.

Потебня А. А. Из записок по теории словесности. — Харьков: Изд-во М. В. Потебня, 1905. — С. 142.

Потебня А. А. Из записок по теории словесности. — Харьков: Изд-во М. В. Потебня, 1905. — С. 147.

Потебня А. А. Из записок по теории словесности. — Харьков: Изд-во М. В. Потебня, 1905. — С. 148.

Николина Н. А. Филологический анализ текста. — М.: Академия, 2003. — С. 13.

Лотман Ю. М. Семиосфера. — СПб.: Искусство, 2000

Андреева К. А. Литературный нарратив: когнитивные аспекты текстовой семантики, грамматики, поэтики. — Тюмень, 2004.

Компаньон А. Демон теории.

Литература

и здравый смысл. — М., 2001. — С. 50.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М., 1979. — С. 67.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. АН СССР, Ин-т языкознания. — М.: Наука, 1981. — С. 18.

Кубрякова Е. С. Текст и критерии его определения //Текст. Структура и семантика. Т.

1. — М., 2001. ;

С. 73.

Гончарова Е.А., Шишкина И. П. Интерпретация текста. — М., 2005. — С. 8.

Лотман Ю. М. Семиосфера. — СПб.: Искусство, 2000.

Филлипов К. А. Лингвистика текста. — СПб., 2003.

Андреева К. А. Текстовый нарратив: опыт структурно-семантической интерпретации. — Тюмень, 1993.

Залевская А. А. Текст и его понимание. — Тверь, 2001.

Успенский Б. Поэтика композиции. — СПб., 2000.

Филлипов К. А. Лингвистика текста. — СПб., 2003.

Гончарова Е.А., Шишкина И. П. Интерпретация текста. — М., 2005.

Гальперин А. И. Очерки по стилистике английского языка. — М., 1958. — С. 125.

Ромашова И. П. Экспрессивность как семантико-прагматическая категория высказывания. Автореф. на соиск. зв. канд. фил.

н. -Барнаул, 2001. — С. 7.

Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002.

Ромашова И. П. Экспрессивность как семантико-прагматическая категория высказывания. Автореф. на соиск. зв. канд. фил.

н. -Барнаул, 2001.

Бельчиков Ю. А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. — М.: МГУ, 2002.

Шаховской В. И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. Волгоград, 1983. — С. 28−29.

Charleston B.M. Studies in the Emotional and Affective Means of Expression in Modern English. — In: Swiss Studies in English, 46 Band. — Bern, 1960.

Шаховской В. И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. Волгоград, 1983.

Charleston B.M. Studies in the Emotional and Affective Means of Expression in Modern English. — In: Swiss Studies in English, 46 Band. — Bern, 1960. — р. 66.

Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. — М.: Наука, 1988.

Ромашова И. П. Экспрессивность как семантико-прагматическая категория высказывания. Автореф. на соиск. зв. канд. фил.

н. -Барнаул, 2001.

Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002.

Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002.

Гальперин А. И. Очерки по стилистике английского языка. — М., 1958.

Арутюнова Н. Д. Метафора // Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. — С.

296.

Ричардс А. Философия риторики. // Теория метафоры. — М., Прогресс, 1990. — С. 50.

Рикер П. Живая метафора // Теория метафоры. — М.: Прогресс, 1990. -С.435−455.

Арутюнова Н. Д. Метафора // Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. — С.296−297.

Гальперин А. И. Очерки по стилистике английского языка. — М., 1958.

Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002.

Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002.

Гальперин А. И. Очерки по стилистике английского языка. — М., 1958.

Гальперин И. Р. Очерки по стилистике английского языка. — М., 1958. — С. 138.

Жирмунский В. М. Теория стиха.— Л., 1975. — С. 74.

Виноградов В. В. Стилистика, теория поэтической речи, поэтика. — М., 1963.

Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. — М.: Наука, 1985.

Гальперин И. Р. Очерки по стилистике английского языка. — М., 1958. — С. 142.

Компаньон А. Демон теории.

Литература

и здравый смысл. — М., 2001.

Успенский Б. Поэтика композиции. — СПб., 2000.