На выбор из предложенных, но не как в Н-41830

«Вижу зрелище, столь полное смысла и вместе с тем удивительно парадоксальное, что все божества Олимпа имели бы в нем повод к бессмертному смеху, — Чезаре Борджа — папа… Понимают ли меня?.. Это была бы победа, которой в настоящий момент добиваюсь только я один: тем самым христианство было уничтожено!»

От Ренессанса рукой подать до Реформации. И здесь «неприязнь» Ницше к немцам достигает практически своего апогея. Ведь до гибели Церкви оставалось всего ничего, если бы не появился Мартин Лютер: «Этот монах, со всеми мстительными инстинктами неудавшегося священника, возмутился в Риме против Ренессанса… Религиозный человек думает только о себе. — Лютер видел порчу папства, в то время как налицо было противоположное: уже не старая порча, не христианство восседало на папском престоле!».

Всю Реформацию Ницше рассматривает как «плебейский бунт» против Ренессанса, т. е. того времени, когда человек становился по-настоящему свободным, в том числе и от «ложных норм» христианского учения. К теме Лютера и Реформации он возвращался не раз в своем творчестве. Вот и «Веселой Науке» он пишет: «„Каждый сам себе священник“ — за подобного рода формулами и их мужицким лукавством пряталась у Лютера лютая ненависть к „высшему человеку“ и господству „высшего человека“, как оно было намечено церковью: он разбил идеал, которого сам не мог достигнуть».

Немцы лишили мир последнего шанса восстановить истину, утверждает немец Ницше. И за это он ненавидит их: «Ах, эти немцы, чего они уже нам стоили! Напрасно — это всегда было делом немцев. — Реформация, Лейбниц, Кант и так называемая немецкая философия, войны за «свободу», империя — всякий раз обращается в тщету то, что уже было, чего нельзя уже вернуть назад… Сознаюсь, что это мои враги, эти немцы: я презираю в них всякого рода нечистоплотность понятия и оценки, трусость перед каждым честным Да и Нет. Почти за тысячу лет они все сбили и перепутали, к чему только касались своими пальцами, они имеют на своей совести все половинчатости — три восьминых!

— которыми больна Европа, они имеют также на совести самый нечистоплотный род христианства, какой только есть, самый неисцелимый, самый неопровержимый — протестантизм… Если не справятся окончательно с христианством, то немцы будут в этом виноваты…"

Ницше беспощаден к христианству. Итогом «Антихриста» становится приговор этой религии: «Я осуждаю христианство, я выдвигаю против христианской церкви страшнейшие из всех обвинений, какие только когда-нибудь бывали в устах обвинителя.» — пишет он. Преступление церкви состоит в том, что она извратила, опошлила все, к чему прикасалась, «из всякой истины сделала ложь, из всего честного — душевную низость… она жила бедствиями, она создавала бедствия, чтобы себя увековечить» «Паразитизм, как единственная практика церкви, высасывающая всю кровь, всю любовь, всю надежду на жизнь своим идеалом бледной немочи и „святости“; потустороннее как воля к отрицанию всякой реальности; крест как знак принадлежности к самому подземному заговору, какие когда-либо бывали, — заговору против здоровья, красоты, удачливости, смелости, духа, против душевной доброты, против самой жизни…»

Но Ницше не был бы Ницше, если бы был однозначен. Дитя девятнадцатого века и очевидец научной революции он осознает, что несмотря на всю свою мрачность и «человеконенавистничество» (т.е. поддержка слабого, а не сильного) христианство остается единственной моральной силой, которая сдерживает безумие современной автору эпохи. Что же будет когда и этот бастион рухнет: прогноз автором дан за десять лет до написания почти зловещего «Антихриста»: Предстоит длительное изобилие и череда обвалов, крушений, погибелей, крахов: кто бы нынче угадал все это настолько, чтобы рискнуть войти в роль учителя и глашатая этой чудовищной логики ужаса, пророка помрачения и солнечного затмения, равным которым, по-видимому, не было на земле". Одним словом — «Бог умер!» — провозгласил немецкий философ. Это утверждение вызвало бурю эмоций, обвинения в атеизме, нигилизме -то, чем «болела» тогда «прогрессивная общественность Европы».

Но истинное величие ученого — уметь сквозь годы увидеть будущее, по мелким признакам настоящего понять, как будет развиваться мир с следующем столетии. Исследователь творчества Ницше К. Свасьян пишет в комментариях к «Веселой Науке»: «Своей формулой «Бог умер!» философ одним махом отменил все верховные ценности европейской (цивилизации): Абсолют, истину, добро, любовь к ближнему, красоту, которые были воплощены в идее Бога, «горнего» (потустороннего) мира. Вся философия Ницше заключена в этой формуле. «Атеизм Ницше — не просвещенческая прихоть, ни того менее «научное» убеждение, а своего рода непреложность измерительного прибора: стрелка сейсмографа, фиксирующая глубинную ситуацию эпохи, иначе — преступный диагноз, повлекший за собою наказание ничуть не повинного в нем диагностика… В конце концов чувствительнейший сейсмограф, предсказующий серию чудовищных толчков и разрушений — «восхождение нигилизма как историю ближайших двух столетий»; ну чем не басенный сюжет — сваливать вину за толчки и разрушения на собственно сейсмограф».

3. «Антихрист» был написан Фридрихом Ницше в последний период его сознательной жизни, накануне того, как его рассудок не выдержал. Отчасти поэтому, эта работа поражает какой-то неистовой страстностью. Сделав объектом своей уничтожающей критики христианство, он создает манифест протеста против того, что кажется ему дорогой к гибели: был убежден, что христианство помешало формированию «высшего типа» человека, «человека — молнии», стоящего над всеми убеждениями, верованиями, «партиями», человека, являющегося выразителем самой жизни во всех ее проявлениях, того, кто осмеливается говорить: «Это мое добро и мое зло». «Я люблю того, кто живет для познания и кто хочет познавать для того, чтобы когда-нибудь жил сверхчеловек». Морально то, что делает тебя сильным и это не должно осложняться какими-то «нормами». Человек рожден для того, чтобы реализовать свою волю и для этого Бог (такой, каким его представляет Церковь) — только помеха.

" Антихрист" безусловно, интересен, но далеко не столь однозначен. Да, обескураживающая критика христианства производит впечатление даже спустя сто с лишним лет после написания. А может быть именно сегодня и наступает время для того, чтобы заново осмыслить Ницше. Те, кто наподобие Ивана Ильина, обвинял философа во всех «смертных грехах» в начале ХХ века еще не мог знать, что этот век принесет человечеству. И произойдет это во многом потому что, это человечество добровольно оказалось от религиозных норм, которым старательно следовало предыдущие столетия. За примерами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить историю России. В двадцатом веке многие пытались реализовать теорию «сверхчеловека», создавали новые этические нормы — каждый раз это печально заканчивалось для всех.

Во многом это стало возможным, потому что Ницше читали слишком поверхностно. Приговаривая христианство он приговаривал Церковь как общественный институт, который нуждается в очищении от той скверны, которую нанесли нечестные и властолюбивые служители. Но Бог остается — и именно в своей подлинной сущности поможет человечеству вновь обрести силу жить и принимать решения — и главное, отвечать за них.

Ницше Ф. «Антихрист». — М., 1990. Т. 2.

Ницше Ф. «Веселая наука» М., Мысль, 1990, Т. 1.

Свасьян К. А. Послесловие к «Антихристу» // Ницше Ф. Сочинения. — М., 1990. Т 2.

Свасьян, К. Комментарии к «Веселой науке» // Ницше Ф. Сочинения.

М., Мысль, 1990 Т.1

Свасьян К. А. Послесловие к «Антихристу» // Ницше Ф. Сочинения. — М., 1990. Т 2.

Ницше Ф. «Антихрист». — М., 1990. Т. 2. -

С. 633.

там же, стр. 636

там же, стр. 654

там же, стр. 660

там же, стр. 666

там же стр. 667

там же, стр. 668

там же, стр. 689

там же, стр. 690

там же, стр. 691

там же

там же, стр. 691

там, стр. 692

Ницше Ф. «Веселая наука» М., Мысль, 1990, Т. 1 стр. 645

Свасьян, К. Комментарии к «Веселой науке» М., Мысль, 1990 Т.1 стр.