Административно-политическая элита в кадровой структуре государственного управления

Следовательно, появляется гипотетическая возможность внедрения в управленческую среду современных персоналоведческих и управленческих технологий, основанных на гуманитарных знаниях и подходах. Это принципиальное изменение в элитном слое, которое еще предстоит осмыслить в практической плоскости.

Аналитический аспект в рассмотрении элиты предполагает выявление важной информации о том, где начиналась трудовая деятельность будущих чиновников и в какой сфере ими получен наиболее серьезный опыт управления, поскольку социализирующая роль первичных трудовых процессов исключительно значима для всей последующей деятельности. В результате опроса выявлено, что большинство чиновников социально «происходят» из структур государственного типа (госучреждения, армия, учебно-научные организации). Можно предположить, что они получили достаточный опыт в формировании того особого типа мышления, который и связан с государственным подходом к разработке и принятию управленческих решений.

Стабильность и устойчивость функционирования институтов государственной службы во многом зависят от перспективных планов самих чиновников. В современных условиях, когда служба продолжает оставаться рекрутационной, это вопрос, по сути, политический. Установлено, что 41,2% представителей элитного слоя вполне удовлетворены своим нынешним должностным статусом, а 24,8% стремятся к карьерному росту. В принципе, такое распределение может трактоваться как «стабильное». Для рекрутационной службы это норма. Если же предполагать, что российская служба идет по пути превращения в профессиональную, то трактовка будет иной: количество людей, нацеленных на служебную карьеру, в этом случае очень мало. Очевидно, нет необходимости говорить о том, что в иерархизированных системах управления карьера выступает важнейшим мотиватором, а демотивация может значительно снизить результативность работы. Отметим еще один факт, имеющий негативную окраску — 9,7% опрошенных ответили, что о будущем не задумываются, а 5,4% уклонились от ответа. Следовательно, каждый шестой служащий находится в «неопределенном», «подвешенном» социальном состоянии, что, на наш взгляд, не дает ему возможности полностью использовать ресурс службы.

Это предположение подтверждает и такой факт — 33,8% респондентов считают, что они достигли в жизни меньше того, на что рассчитывали. Социологам и социальным психологам эта информация говорит о том, что в элитном социальном слое далеко не оптимистичная картина, тем более что 16% вообще не захотели отвечать на этот вопрос (величина исключительно большая в практике социологических опросов).

Анализ элитообразующих процессов, конечно, предполагает рассмотрение механизмов формирования слоя административно-политических чиновников. Приходится констатировать, что ситуация вполне соответствует тем реалиям транзитивности, которые приобретают уже затяжной характер. По мнению самой элиты, 26,8% из них фактически «отобрались» в ходе политической борьбы. Показатель «революционно значимый» и, на наш взгляд, слишком большой для реформ, длящихся более десятилетия.

Дополним это еще одним показателем: 24,5% - это бывшая номенклатура, сменившая «окраску». Таким образом, половину элитного слоя составляют принципиально противоречивые политические силы, которые, разумеется, именуют себя «демократами». Каковы их внутренние стратегические установки — это вопрос многих исследований. Характерно, например, что в оценке «новой волны» мнения чиновников существенно разошлись. Только 28% из них полагают, что в управление пришли компетентные специалисты. Очевидно, что это суперкритическая позиция на грани выживаемости системы.

Тем более что 19% опрошенных открыто сомневаются в качественной стороне пополнения. И уж совсем фантастической выглядит ситуация с теми, кто затруднились ответить на этот вопрос — 52,8%. Что это значит? Либо нынешняя элита не в состоянии объективно оценить тех, кто вливается в этот слой. Тогда это приговор самой элите и ее компетентности.

Либо ряд обстоятельств вынуждает чиновников сознательно уклониться от оценки. Это еще тревожнее, так как говорит исследователям о невозможности открыто обсуждать кадровые проблемы. Вместе с тем — 9,76% респондентов указали, что в элиту вошли алчные и беспринципные люди, ставящие своими целями только личные интересы.

Среди существенных недостатков в отборе кадров сами представители элиты назвали протекционизм (24%), субъективизм в оценке (27%) и некомпетентность самих кадровых служб (16%).

Нельзя не отметить, что современная российская элита характеризуется высокой самокритичностью. 52,44% опрошенных полагают, что они пока не соответствуют тем требованиям, которые должны предъявляться к элите. Представим «рейтинг» недостатков глазами чиновников:

недостаточный профессионализм (17,4%);

коррумпированность (13,6%);

субъективный подбор, «кумовство» (12,4%);

игнорирование интересов граждан (11%);

закрытость принимаемых решений (10,2%).

Вторая и третья позиции — грубейшие и тяжелейшие девиации. Четвертая и пятая — сложнейшие дисфункции. Первая — комплексный показатель деятельности системы госуправления.

Судя по всему, три типа недостатков взаимосвязаны. Любая попытка устранить отдельную позицию будет обречена на неудачу системного характера. Вывод: альтернативы реформированию государственной службы, очевидно, нет.

Разумеется, современная элита имеет и позитивные характеристики. 35,9% респондентов считают, что чиновники овладели умениями и навыками разрешения конфликтов и стабилизации обстановки. 16,7% уверены в успешном лоббировании интересов региона и его жителей. 14,7% видят позитив в координирующей деятельности элиты. Конечно, требования научного анализа таковы, что необходимо «наложить» эти оценки на мнения граждан. Очевидно, это еще предстоит сделать.

Качество элиты во многом связано с постоянной модернизацией систем обучения чиновников. Они это, судя по результатам опроса, вполне осознают. Выделяя существенные пробелы в собственной подготовке, служащие акцентируют внимание прежде всего на необходимости более глубокого изучения права и государственного управления (23,45%), менеджмента и теории рыночных отношений (15%), искусства делового общения (11,8%). При этом элита полагает, что наиболее перспективный путь улучшения ее качественного состава — это всестороннее развитие системы непрерывного образования (40,34%).

При оценке оценки профессионализма самокритичность элиты практически исчезает. 73% опрошенных не имеют никаких сомнений в собственной готовности к выполнению служебных обязанностей. Только 12,8% осознают необходимость существенного развития профессионализма. Безусловно, эти суждения вступают в явное противоречие с официальными оценками руководства страны, а главное — с результатами многочисленных исследований этого вопроса в различных регионах России. Еще более странно, что оценки личного профессионализма не совпадают с оценкой профессионализма коллег. 34% чиновников указали, что в их организации профессионализм не соответствует решаемым задачам.

Барьеры профессионализма достаточно исследованы в научной литературе. В рейтинге элиты они представлены следующим образом:

Частые реорганизации (21,6%).

Протекционизм (19,8%).

Субъективизм оценок (10,85%).

Несовершенство механизмов карьеры (9,34%).

Оплата труда (8,5%).

Позитивно, что чиновники очень реально смотрят на ситуацию. 17,35% из них считают важным принципиальное изменение системы подготовки и обучения служащих, а 16% надеются на существенное изменение требований к элите. Стратегически верное понимание проблемы. Борьба с девиациями не снимается с повестки дня, но более важно заложить рациональные основы в создание элитного слоя. Лакмусовой бумажкой в самооценках элиты, безусловно, является ответ на вопрос о прочности пребывания в этом слое. Одновременно он контрольный с точки зрения осознания мотивационных механизмов. 24% чиновников убеждены в важности такого условия, как лояльность. Пожалуй, с этим придется согласиться, во всяком случае такая доминанта отражена и в законодательстве.

В принципе, такой подход характерен и для систем управления в Европе. 23,2% опрошенных надеются на профессионализм. 18,8% связывают перспективу с умением защищать интересы граждан. На этом фоне выделяются ответы противоположного характера. 8,8% чиновников рассчитывают на богатство, 12,7% - на связи. Эти «социальные лифты» известны во всем мире и долгие годы. Их значимость в России, к сожалению, излишне велика.

Именно эти лифты разрушают все попытки выстроить единую систему эффективной кадровой работы.

Опрос показал, что современные чиновники представляют власть биполярной. На одном полюсе находится губернаторская власть (43%), на другом — власть латентная, власть бизнеса (11%). На Всероссийском совещании судей этот факт признал и Президент РФ.

Элита называет и «третий полюс» — коррумпированная часть аппарата (9,36%). К ней фактически примыкает мафия (3,8%).

Заключение

Результатами социально-экономических и политических преобразований в стране в постсоветский период обычно называют не только развитие демократии и становление рыночных процессов, но и кризисные явления в обществе.

Одна из главных причин кризиса в последнее десятилетие 20 века в отсутствии кадрового обеспечения реформ. Многие из пришедших к руководству государственными и муниципальными органами, экономическими структурами оказались неспособными эффективно работать (управлять) в этих новых условиях. С одной стороны, они не отказались от административно — командных методов управления (при этом, чаще всего, зная их поверхностно). С другой стороны, поиска новых форм и методов управления тоже не было (можно сказать, нет четко выраженных и научно обоснованных, проверенных на практике этих форм и методов и по настоящее время).

Несомненно, от тех, кто стоит во главе органов государственной власти, муниципального и хозяйственного управления, во многом зависят успех реформ, укрепление государственности и формирование гражданского общества. А это означает необходимость работы с кадрами: подбор кадров, их расстановка, подготовка и переподготовка, повышение квалификации, обмен опытом и т. д.

При выработке кадровой политики необходимо учитывать следующее:

1. Задачи переходного периода:

становление новой российской государственности;

становление социально ориентированной рыночной экономики;

формирования гражданского общества.

2. Перспективы и стратегию развития общества:

социально — экономические потребности, в первую очередь, потребность в управленцах, работающих в условиях свободного предпринимательства, умеющих совмещать госрегулирование с рыночными механизмами;

выход из кризиса, что невозможно без повышения эффективности работы с кадрами, совершенствования работы с персоналом, т. е. необходима четкая политика подготовки кадров и их рационального использования;

стабилизация политической ситуации предполагает прекращение политических «прополок», т. е. деполитизацию управленческих кадров;

государственное и муниципальное управление находится в постоянном развитии, что предполагает постоянное профессиональное образование служащих.

Все это еще раз подтверждает необходимость выработки принципиально новой государственной кадровой политики, поиска нового механизма и технологий ее реализации, создания целостной системы работы с кадрами. Необходимо развитие теории и практики государственной кадровой политики на уровне современного научного знания — выявление закономерностей формирования, развития и деятельности кадрового корпуса России.

Ашин Г. К., Понеделков А. В., Игнатов В. Г., Старостин A.M. Основы политической элитологии. — М., 1999 — 425 с.

Властные элиты современной России (по материалам III Российского политологического конгресса). — М., Ростов н/Д., 2004

Игнатов В.Г., Понеделков А. В., Старостин А. М., д. полит.

н., проф. (СКАГС) Административно-политические элиты россии: методологический и феноменологический аспекты исследования — Государственнное и муниципальное управление, 2005 № 4

Лапина Н., Чирикова А. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти и политический выбор. — М., 2000 — 152 с.

Магомедов А. К. Политическая элита российской провинции // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 4;

Мохов В. П. Элитизм и теория. Проблемы изучения советских региональных элит. — Пермь, 2000.

Политическая элита России: проблемы историографии // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. — 2001. — № 3. С. 7−40.

Понеделков А. В. Элита (политико-административная элита: проблемы методологии, социологии, культуры). — Ростов на/Д., 1995.

Понеделков А.В., Старостин A.M. Региональные элиты: тенденции и перспективы развития. — Ростов н/Д., 2000;

Понеделков А. В. Элита (политико-административная элита: проблемы методологии, социологии, культуры). Ростов н/Д., 1995.

Соловьев А.И.. Политология. Политическая теория, политические технологии. — М., 2000 — 243 с.

См.: Магомедов А. К. Политическая элита российской провинции // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 4; Понеделков А. В., Старостин A.M. Региональные элиты: тенденции и перспективы развития. Ростов н/Д., 2000; Мохов В. П. Элитизм и теория. Проблемы изучения советских региональных элит. Пермь, 2000.

См.: Понеделков А. В. Элита (политико-административная элита: проблемы методологии, социологии, культуры). Ростов н/Д., 1995.

См.: Ашин Г. К., Охотский В. В. Курс элитологии. М., 1999; Ашин Г. К., Понеделков А. В., Игнатов В. Г., Старостин A.M. Основы политической элитологии. М., 1999.

См.: Властные элиты современной России (по материалам III Российского политологического конгресса). М. — Ростов н/Д., 2004.

Соловьев А.И.. Политология. Политическая теория, политические технологии. — М.; 2000, стр. 133

См. Государственная кадровая политика и механизм ее реализации. — М.; 1998, стр. 239−241

Ашин Г. К., Понеделков А. В., Игнатов В. Г., Старостин A.M. Основы политической элитологии. М., 1999 — 425 с.

Ашин Г. К., Понеделков А. В., Игнатов В. Г., Старостин A.M. Основы политической элитологии. М., 1999 — 425 с.

Понеделков А. В. Элита (политико-административная элита: проблемы методологии, социологии, культуры). — Ростов на/Д., 1995.

Лапина Н., Чирикова А. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти и политический выбор. — М., 2000 — 152 с.

Игнатов В.Г., Понеделков А. В., Старостин А. М., д. полит.

н., проф. (СКАГС) Административно-политические элиты россии:

методологический и феноменологический аспекты исследования — Государственное и муниципальное управление, 2005 № 4